Мосако
Смех заметил слежку еще в аэропорте. Чернокожий африканец в странной шапочке с горячим страшными глазами следил за ним и переходил из одного зала в другой. В его глазах таилось что-то магическое. От него исходила прямая угроза. Смех спустился в туалет и стал ждать. Через двадцать секунд послышались торопливые шаги. Он узнал того, кто спускался по лестнице. Смех, шагнул ему навстречу и тут произошло невероятное. Смеху казалось, что он идет африканцу навстречу. Он переставлял ноги. Но на самом деле он замер, оставаясь на месте, и при этом как будто приподнялся над полом. Произошло раздвоение сознания и тела. Теперь он видел все происходящее как бы со стороны. Африканец медленно приближался и доставал из кармана какой-то предмет. От предмета шла опасность. Смех не видел предмета, знал, что это и не мог вспомнить и мысленно назвать его. Африканец смотрел на Смеха не мигающим гипнотическим взглядом. Ум отделился от Смех и летал около него, словно спугнутая птица над своим гнездом. Смех фиксировал свое состояние, но не мог владеть им и чувствовать тело. Он весь словно окаменел или был вмурован в большую стену. Африканец достал блестящий острый предмет. Смех узнал его, но по-прежнему не мог его назвать, потому что он выглядел расплывчатым. И тут Смех понял, что на него действует гипноз. И, если он сейчас не выйдет из гипноза, то его мозг, душа останутся без оболочки. «Нужно сконцентрироваться и сделать движение. Нужно сделать одно движение. Это просто гипнотическое оцепенение… - внушал себе Смех. – Я с этим справлюсь… Я контролирую ситуацию… Нужно сделать первое движение. Сбросить окаменелость… Выброс энергии… Меня спасет выброс энергии…» Смех попытался шевельнуться. У него ничего не получилось. Он начинал двигаться, пространство, на которое он давил, упруго изгибалось, выпучивалось под его рукой и потом, сдавливая его, снова возвращало обратно в скованное состояние. На него наваливалась вековая тяжесть, которая сдавливала и пыталась раздавить. Смех собрался с силами, сконцентрировался.
- А, - коротко выкрикнул он, делая резкое движение.
Но на самом деле он едва двинул пальцем. И ему показалось, что палец прорвал это упругую сдавливающую его стену окружающего пространства. Это агрессивное по отношению к нему пространство сопротивлялось ему и не давало по-прежнему шевельнуть рукой. И только палец смог преодолеть сопротивление. Он вырвался из-под давления. И Смех рванул рукой. И ощутимая дырка, прорванная пальцем, раздвинулась. И, сбрасывая с себя вековую тяжесть давления, Смех в следующее мгновение освободился от скованности и, делая шаг вперед, одним движением открутил голову африканскому гипнотизеру.
Он не сомневался, что это был африканский маг, чары которого он смог преодолеть и черную магию которого смог победить. «Колдуй на том свете», - подумал Смех, делая второй шаг от черного мага, и мысленно рассмеялся.
Он слышал, как маг со страшным взглядом поравнялся с ним, сделал по инерции два шага и за его спиной свалился на пол с открученной головой. Из его рук выпал кривой нож. Смех не обернулся. Он внутренним зрением видел этот нож так, как будто кто-то поднес это оружие к его глазам. Таких ножей он не видел. Небольшой серпообразно выгнутый и обоюдоострый нож походил на коготь большого неизвестного страшного зверя.
В Африке во время пересадки на самолет местных авиалиний Смех снова заметил подозрительного человека. Теперь это был блондин в светлом костюме с лицом запрограммированного на определенный результат интеллектуала. Смех следил за ним, пытаясь предугадать его действия. Он держал блондина в поле зрения и попытался прочитать его мысли. Подозрения оправдались. Этот человек следил за ним. От него исходила угроза. В его мыслях Смех нашел смысл этой угрозы. Блондин собирался применить против него оружие с целью уничтожения. Смех смотрел на него и знал, что этот человек хорошо владеет оружием. Когда блондин сел в самолет, Смех успокоился, понимая, что самолет не взорвется в воздухе. С блондином он оказался в соседних креслах. Тот вел себя спокойно. Смеху не нравилась его сумка. И он понимал почему. Она висела у блондина на левом плече. Смех периферийным зрением отслеживал каждое движение блондина и незаметно поднес левую руку к уху и вставил кассету в «Микро»
Через час, когда Смех увидел под крылом самолета горы, реки и примыкающую к ним равнину пилот объявил, что самолет приземляется в Афзании. Блондин несколько раз трогал и поправлял сумку. После посадки блондин встал и, перекрыв Смеху выход, как будто из вежливости стал пропускать других пассажиров идущих с хвоста самолета к выходу. Смех прочитал его мысли и понял: «Все произойдет здесь». Он моргнул левым глазом – патрон оказался в патроннике. Он хотел открутить голову блондину, но тот нагнул ее вперед. Смех постучал блондина по плечу и сказал:
- Извините, я тороплюсь.
Блондин, показывая, что услышал его, поправил сумку на плече. Смех готов был схватить угол сумки, чтобы отвести ствол от себя. Блондин почувствовал это, вышел в проход и направился к выходу. Смех предусмотрительно пропустил вперед себя чернокожего толстяка. В это время блондин согнул правую руку в локте и тут же открыл огонь. Его сумка – автомат с глушителем изрешетила толстяка в клочья. Смех успел метнуться вбок на сиденья. Когда блондин обернулся, Смех привстал из-за кресел и подмигнул ему. Блондин поймал пулю в лоб, начал падать в глубокий смертельный обморок. Смех поднялся, сделал несколько шагов вперед, аккуратно вытер о блондина ноги и вышел на трап.
Аэродром предстал перед ним обычной равниной в предгорьях. Совсем недалеко паслись зебу, коровы с длинными загнутыми рогами. Смех сошел по трапу на травку и увидел, что его ждет машина. Высокий и тощий негр с длинными руками, стоя около машины, держал табличку с латинскими буквами: «Орлов Виталий». Смех подошел к нему и осмотрел машину. Это был «Караван», просторная и шикарная машина, пользующийся популярностью у правителей Африки. Смех показал афзанийцу на табличку, на себя и кивнул головой. Афзаниец поклонился и вежливо открыл ему переднюю дверцу машины.
Они ехали по тряской дороге, оставляя после себя красноватую латеритную пыль. Солнце сваливалось к горам, как будто катилось с горки. Жара заметно поубавилась. Встречный ветер через открытые окна дружески трепал волосы Смеха и постукивал по плечу воротником его рубашки. Через полчаса езды по неровной дороге Смех увидел строение, которое среди мелькавших убогих хижин выглядело просто неземным сооружением. Он понял, что это дворец правителя.
Дворец Мосако располагался на границе равнины и гор, на берегу реки, стекающей с гор.
«Красивое место», - отметил Смех, когда машина остановилась. Сопровождающий Смеха афзаниец, худой, длинный и похожий строением на кукурузный стебель, открыл ему дверь и предложил идти к входу во дворец. У начала ковровой дорожке его встретил сопровождающий, который поклонился и замер, пропуская вперед Смеха. По ковровой дорожке, постеленной на сочную траву, Смех шел с этим сопровождающим, который вышагивал за ним очень торжественно. За десять метров до входа их встретил еще один тощий афзаниец, который с почтением повел Смеха дальше и у входа подвел его к отврати¬тельному, гадкому негру в цветастой рубашке с короткими рука¬вами. Когда Смех посмотрел на него, ему показалось, что перед ним стоит большая пиранья. Этот рахитичный афзаниец обладал суше¬ным телом и большой головой с мощными челюс-тями пираньи. Казалось, такие челюсти могут легко перекусить стальные прутья. «Это какое-то челюстеногое? - подумал Смех и дал ему тут же прозвище. - Большая Пиранья». Тот, кого Смех назвал Большая Пиранья, выслушал приветствие от Смеха. Взял его бумаги, удостоверяющие его полномочия, осмотрел и повел гостя во дворец к Мосако. При входе во дворец Смех включил «Лептон». «Лептон» почти сразу неожиданно пискнул. И чем ближе они приближались к тронному залу, тем сильнее пищал «Лептон». Большая Пиранья оглянулся на Смеха в тот момент, когда тот полез в карман, чтобы выключить «Лептон». На подозрительный взгляд Большой Пираньи Смех солидно и дружески ему кивнул.
В тронном зале на возвышении сидел сам правитель Мосако. Это был тот человек, которого Смех видел на фотографии с Козловым. Большая Пиранья подвел к нему гостя и торжественно поклонился. То же самое сделал и Смех. Мосако сидел на раззолоченном троне, задрапированный одеждой, украшенной золотом и драгоценнос¬тями. На шее у него висело ожерелье из «кровавого камня». «Пунций, - узнал камень Смех. - Пурпурный блестящий и словно сочится кровью». Это ожерелье сразу бросилось в глаза Смеху. У трона лежали ковры и шкуры животных.
- Орлов Виталий, – представил Смеха Большая Пиранья.
Большая Пиранья подошел к Мосако и протянул ему бумаги. Мосако взял бумаги, развернул их, положил подле на столик и благосклонно кивнул.
- Моя страна готова первой признать Афзанию, - сообщил правителю Смех.
Мосако снова благожелательно кивнул в ответ.
«У него широкий лоб, широкие скулы и толстые губы, - рассматривал правителя Смех. - Черные глаза блестят и будто слезятся от радостной встречи».
Когда Мосако заговорил, Смех увидел его очень крупные зубы.
- Мосако уважает страну, из которой приехал Орлов, - сказал правитель. – Мосако готов дружить. Мосако любит дружить. И по случаю приезда дорогого гостя дает обед.
В тронном зале подле повелителя находилось еще десяток слуг. Но выделялись лишь двое. Большая Пиранья, который привел Смеха в тронный зал. И Черная Скала, который стоял за троном, огромный и неподвижный, как горная глыба. Смех сначала подумал, что это статуя. Он был чернее своего хозяина, и в его силе не приходилось сомневать¬ся. Своей мордой и размерами этот чернокожий громила мог отпугнуть не только человека, но и любого дикого зверя. Он не отходил от Мосако ни на шаг.
Во время обеда Смех сидел за столом рядом с Мосако, который производил необыкновенно сильное впечатление. Красивые черты Мосако по¬разительным образом сочетались с безобразными. Гладкий, вы¬пуклый лоб с плавными залысинами, чувственные выразительные глаза. И в тоже время широкий нос, приплюснутый так, будто на него кто-то еще в детстве сильно наступил и до сих пор не убрал ногу. Толстые, чуть приоткрытые губы выглядели призывными и выразительно отвратительными. Сквозь них просматривались сияющие, отборно белые, крупные зубы в окружении алых десен и ярко красного, как клубника, языка. Когда Смех увидел лицо Мосако с открытым ртом, ему показалось, что он видит приоткрытую черную шкатулку с алым атласным нутром, наполненную крупными сверкающими жемчужинами. И эти жем-чужины завораживали. В них Смех почувствовал, что-то привлекательное, магическое. Точно такое же чувство Смех испытал, когда увидел ожерелье из «кровавого камня» на его шее. И особенно его задел центральный самородок в оже¬релье, похожий на сердце. Он сверкал, влажно переливаясь, и как будто сочился кровью. Камень этот дорого стоил и назывался «Сердце в крови». Смех наблюдал за Мосако и понимал, что в нем есть загадка, которую ему следует разгадать.
Все говорило Смеху о том, что он на верном пути. Между первым и вторым блюдами Смех спросил:
- Откуда у Мосако такое ожерелье?
- Этот камень принадлежит Мосако. У Мосако есть копи, где добывают этот камень. Его называют пунций, что с моего языка на европейский переводится как «кровавый камень». Мосако покажет гостю свои копи. Гость будет очень доволен.
Между вторым и третьим блюдом Смех достал фотографию Козлова.
- Мосако знает этого человека? – спросил Смех, показывая фото Козлова правителю Мосако.
- Нет, - сразу ответил Мосако и вдруг широко улыбнулся. - Мосако не знает этого человека. Но Мосако сделает так, что гость будет доволен. Сами боги услышали Мосако и прислали гостя к нему.
Смех задумчиво слушал его выспреннюю речь и соображал, почему тот соврал. Ведь «Лептон» определил, что Козлов где-то здесь или был здесь недавно. Смех попытался заглянуть в его мысли, но в голове у Мосако было темно. Смех не нашел там мыслей. Там были только желания и страсти. Этот человек был переполнен страстями. В нем было столько страстей, что мыслям не оставалось места.
- Может быть, Мосако все-таки вспомнит этого человека? – спросил Смех, показывая фото. - Его видели рядом с Мосако.
Правитель Афзании нахмурился. Потом вдруг снова улыбнулся и сказал:
- Да!.. Мосако вспомнил. Мосако вспомнил его. Это друг Мосако! Мосако его любит и никогда с ним не расстается.
- Где же он?! - спросил Смех обнадежено.
- Потом. Потом Мосако все сделает. Мосако отправит гос¬тя к другу и они встретятся. Им будет очень хорошо.
- Когда мы можем встретиться? - уточнил осторожно Смех. – Я бы хотел увидеться с ним как можно скорее.
- Потом... Завтра... Завтра гость все узнает. Гость бу¬дет очень доволен. - Мосако снова улыбнулся и заговорил воз¬вышенно и непонятно.
Между тем обед плавно перешел в ужин. Мосако все время угощал Смеха и не прекращал говорить. От него исходило что-то переменчивое, ускользающее, притягивающее и одновременно отталкивающее. В его чувственных глазах то появлялась горячая любовь, то высокомерность и жестокость, то вдруг в них мелькала малодушная пугливость. И все это тонуло в плазме показного радушия и гостеприимства. Мосако вел себя так, словно давно ждал Смеха и повторял, что того ему прислали боги. При этом он то жадно заглядывал в лицо Смеху, то холодно и с презрением отдалялся.
Ужин как-то незаметно превратился в оргии. Вино, женщи¬ны, купание в бассейне. И каждый раз после очередного удовольствия они снова садились за стол. Смех никак не мог понять, почему его постоянно кормят. Когда перед ними танце¬вали черные танцовщицы с большими животами и большими грудя¬ми, Смех снова попытался напомнить Мосако о его встрече с ученым. Прави¬тель на него тут же обиделся и отвернулся. Но через минуту он уже снова лез целоваться. Едва жемчужные зубы веселящегося Мосако приближались к Смеху, его обдавало жутким холодом. Ласки Мосако ему не нравились и вы¬зывали физическое отвращение. Раздражали и его слуги, которые пристально следили за ним, словно пастухи за дорогой свиньей.
Ближе к ночи Большая Пиранья и Черная Скала повели Сме¬ха на второй этаж дворца в отведенную для него комнату. Смех снова в кармане включил «Лептон». Он запищал. Впереди шел с факелом Боль¬шая Пиранья. Позади шел Черная Скала. Когда эта огромная черная навозная куча наступала на пол босыми ногами, пол под ним гулко ухал и жалобно стонал. Смех незаметно снял с пальца на левой руке перстень и вставил его в ухо. Оставалось подмигнуть левым глазом, чтобы патрон оказался в патроннике. Нео-жиданно, когда они проходили две массивные двери включенный Смехом «Лептон» запищал сильнее. Он остановился.
- Что там? - спросил Смех.
- Здесь правитель Мосако молится, - встал перед ближней дверью Большая Пиранья.
- А там? - спросил Смех и показал на другую дверь.
- Завтра... Завтра гость все узнает. Завтра ему все по¬кажут, - сказал, подражая в интонациях правителю, Большая Пиранья
Комната Смеха оказалась в нескольких шагах от этих две¬рей. В его комнате «Лептон» тоже один раз пискнул. Смех раз¬делся, лег на кровать. Спать ему не хотелось. Он встал, по¬дошел к двери и выглянул в коридор. Там горел факел. Рядом с его дверью стоял афзаниец с дубиной. «Меня охраняет, - самонадеянно поду¬мал Смех. - Или стережет, чтоб не убежал». Последняя мысль показалась ему правдоподобней. Он не выдержал и рассмеялся внутренним смехом. Чтобы спокойно заснуть и не начать стрелять спросонья, Смех вынул кассету из левого уха и снова надел на палец.
Спал в эту ночь Смех плохо. Ему приснился чернокожий маг, которому он открутил голову в аэропорту. Тот подкрадывался к нему и начинал мстительно душить. Смех боролся с ним, но тот оказывался сильнее, хватал Смеха за горло и сильно давил. Смех просыпался в холодном поту. Ужас сковывал его тело. Волосы шевелились. Смех не мог понять спит он сейчас или сон был там, где его душили. Он физически ощущал руки на своей шее. Холодные мерзкие. Он снова вставил кассету в ухо и стал ждать душителя. Но он так до утра больше и не появился.
Утром на следующий день Мосако встретил Смеха объятиями. В гла¬зах его промелькнуло что-то дружеское и плотоядное. За обильным завт¬раком Смех спросил у него:
- Когда я увижу Козлова?
- Его нет, - вдруг печально признался Мосако. И это поставило Смеха в тупик. - Да-да, он погиб... Погиб во время охоты за камнями. Вот за этими... - Мосако схватился толсты¬ми пальцами за ожерелье из «кровавых камней». - Мосако зна¬ет, гостю нравятся эти камни. И Мосако скажет, где за ними можно охотиться. Мосако даст гостю много «кровавых камней». Мосако по¬кажет гостю, где они прячутся... - Правитель достал из кар¬мана своего раззолоченного балахона кожу и развернул пе¬ред Смехом. - Вот... Вот, смотри... Здесь их много... Здесь они прячутся... - Мосако страстно ткнул жирным пальцем в рисунок на коже.
«План», - пронеслось в голове у Смеха. Но он ничего не успел рассмотреть, потому что Мосако вытер им нос и убрал кожу с рисунком во внутренний карман раззолоченного балахона.
«Мне бы получше его рассмотреть», - подумал Смех, провожая взглядом кожу с рисунком в карман Мосако.
Мосако приблизился к Смеху и зашептал с жаром:
- Мосако любит тебя! Мосако очень любит тебя!.. И ты должен помочь Мосако... Мосако сделает тебе хорошо. Так ве¬лят великие боги... Мосако придет к тебе, когда зажгутся звезды... Мосако подарит тебе много камней. Много камней. Мосако подарит тебе ожерелье... Подарит лучший свой камень «Сердце в крови». И тебе будет хорошо. Очень хоро¬шо...
Эти слова показались Смеху странными. И от них он вмиг стал горячим, как кастрюля на огне.
За столом его снова старались накормить до отвала. Но теперь Смех только делал вид, что ест и пьет вино. В какой-то момент ему показалось, что он увидел лицо Шульца. Но откуда он мог здесь взяться.
Ближе к обеду Мосако повез его на пикник в горы. На природе раскинули шатер, принесли только что застреленную антилопу и стали на костре готовить мясо. «Лептон» то и дело попискивал и сообщал, таким образом, Смеху, что Козлов здесь, по крайней мере, был.
- Что случилось с Козловым? – спросил Смех, когда Мосако его снова обнял.
- Пойдем, я тебе все покажу. Я покажу тебе, где охотился Козлов…
Мосако повел Смеха по горной тропе в горы. Через десять минут они подошли к селению. Около одного дома Смех увидел скопление людей. Возле них курился костерок. Вокруг завернутого в белые одежды человека сидели женщины старики и дети. Мужчины стояли чуть в стороне. Мосако подошел к телу, остановился около него и что-то зашептал. Смех подошел ближе и увидел, что посреди собравшихся лежит чернокожий колдун. Тот самый, которому он отвернул голову. Глаза у него были выпучены. И все в нем мерещилось живым. Смеху казалось, что он сейчас встанет и начнет его снова душить. Он точно знал, что сегодня ночью его душили эти страшные руки. Шишковатые, крепкие и с выступающими венами. «Да, - подумал Смех. – Почему у него вены так выступают. Вены так выступают, только у живых людей…»
- Подойди поближе… - сказал ему Мосако.
Смех не мог двинуться с места. Он словно снова попал под чей-то гипноз.
- Подойди, - снова позвал Мосако.
Смех сделал шаг к нему и остановился. Мосако обернулся и сказал:
- Его убил человек, которому очень будет плохо.
И тут произошло невероятное. Смех сначала ничего не понял. Он просто услышал крик. И вдруг перед ним появилась какая-то старуха, которая визжала и словно только ждала от кого-то сигнала, чтобы вцепиться ему в лицо и вырвать глаза. Старуха держала в одной руке белую курицу с отрезанной головой. Из шеи курицы фонтаном била кровь, которая брызгала во все стороны. Эта кровь брызгала на Смеха. Все черные смотрели на него и на кровь, которая залила ему белую рубашку руки и лицо. Какие-то черные силы хлынули на него. Смех вздрогнул и отступил. Бабушка, кажется, тоже обладала магической силой. И она воздействовала на него. Она бросилась на Смеха, как будто его узнала, хотя видела первый раз. Совсем незаметно он машинально выпростал вперед руку и открутил бабушке голову. Она все еще продолжала визжать и сучить руками. А головка у нее уже лежала безжизненно на боку. Смех понял, что поступил правильно. Потому что как только бабушка зашаталась и стала падать, ее подхватили чьи-то молодые руки и унесли. Она исчезла. Смех включил внутреннее зрение и вдруг все понял: «Это была мать черного колдуна. Да… Она узнала убийцу ее сына. Может быть, сын ей об этом сказал. И теперь она хотела сделать то, что хотел сделать ее сын. «Хотеть и делать – разные вещи, - подумал Смех. – Они хотели, а я сделал».
Как только бабушку подхватили и уволокли, обстановка разрядилась и то нервное и магическое, что появилось в Мосако, сразу исчезло.
- Пойдем… - поманил его снова Мосако. – Пойдем…
И они снова пошли по горной тропе еще выше.
Они поднялись еще метров на двести, свернули с тропы. И тут Смех увидел вход в пещеру. Мосако первый зашел в нее и снова поманил Смеха. Смех вошел за Мосако в пещеру и скоро понял, куда они пришли. Это были копи Мосако.
- Здесь рождается «кровавый камень». Здесь он прячется… Но Мосако знает, где он… Мосако очень мудрый…
Смех слушал Мосако и смотрел углубление горы, где поблескивало кровавым цветом кристаллы пунция. Казалось, из каменистого скопления сочится влажная кровь. Это произвело сильное впечатление на Смеха. Он видел много крови за короткую жизнь, но то, что он увидел, на него подействовало сильнее. Какие-то видения пошли у него перед глазами. Перед ним проходили люди. Но это были не люди, а призраки. Они пробирались сюда, хотели завладеть камнями и здесь умирали…
- Пойдем, - сказал ему Мосако. – Теперь ты знаешь, где прячется «кровавый камень… Ты многое знаешь. Мосако очень доверяет тебе…
Она вышли из копий и стали спускаться вниз, вышли на тропу и пошли по ней. В селении Мосако разговаривал с афзанийцами и показывал им руками на труп колдуна. Смех посмотрел на колдуна и ему показалось, что он сейчас встанет, подойдет к нему и начнет кричать, как во сне, и душить.
Когда они вернулись к застолью, Смеху уже не хотелось есть хорошо приготовленное мясо антилопы. Он чувствовал, что его подташнивает. Но Мосако все продолжал его угощать. И Смех делал вид, что кушает и пьет вино. Черная Скала теперь не отходил от Смеха. Ему это не нравилось. Иметь такого громилу за спиной не каждому бы захотелось.
После кутежа на воздухе шатер с привезенной утварью собрали, свернули и повезли обратно на быках. Сзади каравана на повозке везли мертвого колдуна.
«Зачем они везут его во дворец? – думал Смех, все время оглядываясь. Ему все время казалось, что колдун за его спиной встанет и бросится на него. Его злой дух витал над Смехом. Он это чувствовал.
- Это мой друг, - сказал Мосако, увидев, куда он смотрит.- Я хочу воздать ему почести…
Во дворце они снова сели кушать. Смеха просто тошнило от еды. Он не понимал, почему его стараются так кормить.
- Мясо не надо сейчас есть, - говорил Мосако. – Сейчас нужно есть фрукты…
Смех ел фрукты и думал. Его беспокоили те две двери, которые располагались рядом с его комнатой, и около которых так сильно запищал «Лептон». «Что бы это могло значить?»
- Мосако любит тебя. Мосако даст тебе много «кровавых камней». Мосако все тебе даст… - шептал ему на ухо Мосако, провожая в его комнату.
Когда Смех открыл свою комнату, он увидел в ней гроб с телом колдуна. Гроб стоял посреди его комнаты. Он оглянулся на Мосако.
- Так надо, - сказал Мосако. - Он мой друг и ты мой друг. В этой комнате будут только мои друзья… Мосако любит тебя… Когда звезды упадут в реку, Мосако придет к тебе. И ты узнаешь, как он тебя любит…
Мосако подтолкнул его в комнату и закрыл за ним дверь на ключ. В комнате через малюсенькое окно заглядывал обглоданный череп луны. Смех сел на стул и замер. В тусклом свете светились белки открытых глаз колдуна. Смех боялся пошевелиться и боялся закрыть глаза. Едва он закрыл глаза, как ему показалось, что колдун встает. И он снова открывал глаза. И потом произошло ужасное. Он увидел, как колдун, продолжая лежать в гробу встал. У него появилось два тела. Одно лежало, другое поднялось со смертельного ложа и направилось к Смеху. Страх схватил Смеха за горло. Образ колдуна подошел к нему и протянул руки. Смех вскочил и нанес образу несколько ударов. Но все они прошли сквозь образ колдуна. «Он не сущий», - подумал Смех. И почувствовал руки колдуна на своей шее. Смех начал бороться с ним. Он метался по комнате и ударялся о разные предметы. Он натолкнулся на смертельное ложе колдуна и опрокинул его на пол. И образ, душивший Смеха, словно в испуге бросился назад к трупу и соединился с ним. Все замерло. И Смех увидел, что он сидит на прежнем месте. Только тело колдуна валяется подле него. Смех потер горло руками и поправил воротник рубашки. Шея болела, как будто его кто-то действительно душил. Он подошел к двери. Она оказалась закрыта на ключ. Смех вспомнил, как Мосако сам закрыл его в этой комнате на ключ. Он чувствовал, что приближается решительная минута. Мосако был где-то рядом. Смех это знал. Он видел его внутренним зрением. Его большие зубы стояли перед его глазами и приближались. И вдруг Смех понял, что зубы Мосако скучают по нему. Они его зовут. Почему-то ему показалось именно так. Надо было что-то делать. Дверь была закрыта на замок. Оставалось попробовать мысленно открыть замок. Когда-то у него это получалось. Смех вызвал в своем сознании замок и увидел его изнутри. Он увидел его внутренности, увидел арку замочной скважины и как будто вошел в нее. И в этот момент он увидел весь механизм замка, его устройство и тот выступ, который ему нужно нажать. Смех сконцентрировал энергетику и направил ее на этот выступ замка. Он давил на него. Но замок не открывался. Но Смех не сдавался и продолжал мысленно давить на этот выступ. Вдруг он услышал щелчок и увидел, как выступ провалился, и язык замка над ним сдвинулся в строну. Смех толкнул дверь, и она открылась. Наступали решительные минуты. На небе появились первые звезды. Смех снял с безымянного пальца кассету для «Микро» и вставил в левое ухо. Он тихо приоткрыл дверь и выглянул в коридор. В коридоре на том же самом месте, как вчера, стоял афзаниец с дубиной. Рядом с ним на стене горел факел. Смех шагнул к нему. И увидел, что тот спит с открытыми глазами. Но едва Смех сделал шаг в сторону двух дверей, как «Лептон» запищал и стражник, просыпаясь, моргнул глазами. Зрачки его расширились. Он увидел Смеха и готов был применить дубину. Смех тут же дал ему «резонансного». Тот задергался, словно в ритуальном танце у огня вместе со своей тенью и сполз по стене на пол.
Смех подошел к ближней запретной двери, которая его так интересовала. «Лептон» запищал громче. Смех сконцентрировался и мысленно открыл эту дверь. «Лептон» работал. Он пищал. Смех надеялся найти Козлова еще живым. Он толкнул дверь рукой и вошел в комнату. Писк «Лептона» стал непрерывным. Луна спряталась своей половиной за занавеску туч и слабо освещала комнату. Вдоль стены в человеческий рост стояли холодильники. С виду они ничем не отличались от обычных. Ничего кроме них в комнате не было. «Что это значит?» - подумал Смех. Он повернулся к первому холодильнику. «Лептон» за¬пищал тише. Он подошел ко второму - писк стал громче. Смех приблизился к третьему холодильнику. Лептон пищал непрерывно. Смех про¬тянул руку, но его словно оттолкнула назад неведомая сила. Преодолевая это странное состояние, он открыл дверцу третьего холодильника. В нем на полках стояли стеклянные трехлитровые банки, похожие на те, что раньше продавали в магазинах с законсерви-рованными продуктами. И в них что-то плавало. «Лептон» уже не пищал, а чирикал и верещал. Смех открыл морозильник. Там ле¬жали наполненные целлофановые пакеты. Он взял ближний. В нем лежало что-то непонятное. Повернул пакет в одну сторону, в другую. И вдруг ему показалось, что он видит нечто странное и страшное. Сбоку целлофан будто кто-то целовал изнутри губами. Смех еще повернул пакет. И волосы у него на голове зашевелились, встали дыбом. Там были губы. Их было много. В пакете лежали замороженные губы. Смех мельком бросил взгляд на банки. И отчетливо увидел, что в них плавает не что иное, как гла¬за, которые смотрели во все стороны, как будто кого-то искали. Это был настоящий компот из человеческих глаз. Они плавали перед ним в банке и удивленно вопиюще смотрели. Они кричали всем своим видом о страшной трагедии бесчеловечности. Смех бросил пакет в моро¬зильник и захлопнул дверцу. Попятился, обо что-то споткнулся и чуть не упал. Холодный пот выступил у него по всему телу. «Вот почему они меня так откармливали, - подумал Смех. - Просто они собирались сделать из меня вкусную котлету... Бедный Козлов…» Зубы Мосако стояли перед его глазами. Смех достал шоколадку. Он сам не знал, зачем это сделал. «Зачем я ее достал? – спросил он себя. - Она может мне пригодиться», - подумал он и снова сунул ее в карман. Прислушавшись, он вышел в коридор. Заглянул в следующую дверь. Она оказалась открытой. В ней среди больших страшных масок стоял человек в раззолоченной одежде и в маске. По раззолоченному балахону Смех догадался, что это Мосако. Он стоял у стола, которым служило ему толстенное, в три обхвата, поставлен¬ное на попа бревно. На столе стояла глиняная плошка, из которой огонь ярким желтым жалом лизал вязкую непроглядную темноту. Такие же плошки горели по углам комнаты. Мосако склонился над огнем и бормотал. Его бормота¬ние стало громче. Он начал дергаться, кривляться и подвы¬вать. И затем, раскачиваясь и дергаясь в трансе, пошел вок-руг огня. Его движения становились яростнее, ожесточеннее, ритмичнее. В них появилось что-то гипнотическое и заворажи¬вающее. Маски вокруг него вдруг как бы ожили, наполняя воз¬дух вокруг эхом подвывания и бормотания.
В этот момент дверь, которую Смех открыл, предательски скрипнула. Мосако оглянулся и увидел Смеха.
- Ты?.. Ты сам пришел к Мосако? Мосако любит тебя!.. Мосако хочет быть с тобой... - В экстазе его бормотания зву¬чали запредельно волнующе. От него исходили парализующие то¬ки нежности и властного обаяния. - Ты должен попасть внутрь меня... Мосако станет очень сильным!.. Очень!.. Нам будет хорошо... Боги подсказали Мосако, что нужно делать... Нужно покориться богам...
Мосако двинулся к двери и протянул к Смеху руки. Смех уклонился и сорвал с него маску. Моса¬ко с сумасшедшей силой схватил его одной рукой за плечо и другой замахнулся блестящим ножом. Перед Смехом мелькнули холеные большие перламутро¬вые зубы. Они гипнотизировали Смеха. Но от ножа Смех моментально пришел в себя и дал прави¬телю Афзании «резонансного». Тот задергался словно в новом буйном ри¬туальном танце. Смех угостил его еще одним «резонансным» и тот упал на пол. В это время из-за масок, быстрой крысой, с визгом выс¬кочил Большая Пиранья. Он кинулся на Смеха. Тот едва успел от него отмахнуться. И мощная челюсть первый раз клацнула вхолостую. Он едва промахнулся мимо шеи Смеха и упал. Но второй раз, подскочив с пола, Большая Пиранья зубами вцепился Смеху в ляжку с проворством злобного койота. Смех стучал по его черепу, как в закрытую дверь. Но Большая Пиранья, бездыханно повис¬нув на его ноге, так и не разжал челюсти. Смех пытался от него отцепиться и потерял контроль над ситуацией. Это бы¬ла его пятая ошибка. И в следующую секунду он полетел куба¬рем, сбил две маски и ударился головой о стену. Ему казалось, что он галлюцинирует, и на него надвигается огромная темная глыба. Он мотнул головой и увидел, что перед ним Черная Скала. «Эта безмозглая тварь, эта черная навозная куча меня чуть не уби¬ла... - подумал Смех и ощупал свою голову. - Нет, я еще, кажется, не превратился в кусок мяса». Одно было хорошо, во время удара Черной Скалы Большая Пиранья отцепилась от него, разжав мощные челюсти. Смех не успел подняться, как Черная Скала снова схватил его и стукнул об угловатый выступ комнаты. Он брал Смеха за шиворот и снова и снова бил им о выступающий угол, как мартышка бьет камнем по ореху. «Он хочет сделать из меня отбивную, - догадался Смех и подумал. - Черт, он может повредить «Микро». Смех начал усиленно моргать. «Микро» действительно не стрелял. После очередного броска Смех вскочил и отчаянно прыгнул на противника. В прыжке он дал ему сильного «резонансного». Но тот только перес¬тупил в недоумении с ноги на ногу. Смех бил не переставая, каждый раз отскакивая и наскакивая. Но тот оставался таким же спокойным, как кресты на могилах. Перед Смехом словно стояла стена, которую он не мог пробить. В это время Черная Скала размахнулся. Но Смех вовремя увернулся. И полтонны пролетели мимо него. Промахнувшись, Черная Скала ринулся снова на него. Отступая, Смех хватал у стены пустые стеклян¬ные банки и бросал их под ноги. Они падали и разбивались. И вдруг Черная Скала заорал. Смех оглянулся и увидел, как тот скачет то на одной ноге, то на другой.
- А-а, мне еще мама говорила. Не надо бегать босым по стеклу!.. – сказал ему Смех и мысленно рассмеялся.
- У-а, - орал Черная Скала, превозмогая боль.
«Ничего, сейчас эта каменная стена узнает, что такое камнедробилка», - сказал сам себе Смех и обрушил на вопивше¬го град ударов. Он видел, как под его ударами меняется выра¬жение лица Черной Скалы. Это было похоже на то, как на ка¬менной, гладкой стене появляются трещины, а потом начинает осыпаться штукатурка. Смех выпускал из себя всю энергию, от¬даваясь стихии разрушения. Под его ударами слышался треск и хруст. Он бил, вкладывая в удары всю силу, всю ненависть и злость, мысленно повторяя: «Я камнедробилка! Я камнедробил¬ка!» Трещины в стене, которую он представлял перед собой, как будто расширились и оттуда стали выскакивать отдельные кирпичи. Черная Скала зашатался и грохнулся, сотрясая своей тяжестью пол. Смех посмотрел на свою работу, вытер со лба пот и подумал: «Вот что может сделать четко работающий меха-низм».
Не успел он передохнуть, как в комнату вбежали еще три афзанийца с дубинами. Смех затряс головой, пытаясь понять, что с «Микро». И вдруг услышал щелчок – патрон оказался в патроннике. Во время одного из ударов в стену, кассета чуть выскочила из своего места и заклинила. Теперь, тряся головой, Смех поставил ее на место. Он поморгал им левым глазом. «Микро» сработал исправно. И все трое рухнули на пол рядом со своими дубинами. В это время Мосако кинулся на Смеха сзади.
- Мосако любит тебя. Мосако хочет тебя! Мосако положит тебя в себя! Тебе будет хорошо во мне…
Мосако стал душить Смеха за горло. Смех ударил его локтем в живот, развернулся и ударил в голову. Мосако оказался сильным. Силы ему придавало и то психическое расстройство, которое подвигало к действию. Он снова схватил Смеха за горло, стал душить и затем потянулся зубами к его шее. Смех вспомнил о плитке шоколада. Мосако тянулся к его шее, ничего не понимая. Он отпихивал одной рукой от своей шее подбородок Мосако, другой полез в карман пиджака за плиткой шоколада. Он достал шоколад, когда Мосако уже касался его кадыка и в этот момент сунул шоколад в открытую пасть людоеда. Мокасо стал рвать зубами плитку, жевать шоколад и все равно продолжал тянуться зубами к шее Смеха. Через несколько секунд на его лице появилось сильное удивление. Он попытался схватить ртом за шею Смеха, но только оставил на шее следы от шоколада.
- Фто? Фто такое? – спросил людоед беззубым ртом, разжимая на горле Смеха руки.
- Нечем стало меня кушать, да? – с соболезнованием в голосе спросил Смех и мысленно рассмеялся.
Во рту у Мосако еще оставались несколько не совсем растворенных зубов. Смех дал ему «резонансного» прямо в челюсть и зубы посыпались на пол, как последние перламутровые пуговицы из открытой черной шкатулки с красным атласом внутри. Смех тут же стукнул Мосако по макушке, по его черной «кочерыжке», заставляя закрыться шкатулку навсегда. И голова того ушла в плечи по самые уши.
Тут же в комнату ворвались еще два афзанийца. Смех поморгал им, и сам выскочил из комнаты. В коридоре он увидел Шульца. Его подручный бросился на Смеха. Смех моргнул ему и тот начал оседать, не успев выстрелить первым. В это время Шульц выстрелил в него. Но промахнулся. Смех моргнул ему в правую руку, и пистолет выпал у того из рук. Шульц бросился бежать. Смех рванул за ним. Но на его пути появлялись подручные Шульца. Смех им моргал. Они хватали пули из «Микро» своими головами и падали замертво. Смех стрелял в них и преследовал Шульца. Он очень хотел его догнать. Шульц выскочил из дворца и метнулся в темноту. Смех видел тень убегающего Шульца. Он выстрелил ему в ногу. И тень исчезла. Смех медленно подошел к тому месту, где исчезла тень, и нашел Шульца. Тот лежал на траве, кусая себя за руку, чтобы не застонать. Смех склонился и тронул его рукой. И тот застонал. «Жив», - отметил Смех.
- Тебе нужно оказать медицинскую помощь, - сказал Смех. – Если этого не сделать, ты умрешь. И я готов тебе помочь. Но тебе потом придется уделить мне некоторое время. Нам ведь есть о чем поговорить? Не так ли…
Шульц молчал.
- Ты должен понять, что я не могу оказать тебе помощь, не будучи уверенным, что ты потом окажешь помощь мне… Ты готов со мной побеседовать?
Шульц молчал.
- Конечно, тебе трудно сейчас говорить. Ты истекаешь кровью. Я очень гуманный человек. Ты можешь убедиться в этом. Тебе стоит только кивнуть мне.
Голова Шульца чуть шевельнулась. Смех правильно его понял.
Шульц рассказал ему все.
У шефа
Смех вошел в кабинет шефа вместе с солнцем и внутренне улыбнулся. Солнце только заглянуло в окно кабинета шефа. Когда Смех вошел, оно озарило его весь. Он стоял в лучах утреннего солнца и не хотел шевелиться. Он только щурился и внутренне улыбался. В этот момент он чувствовал себя сияющим на солнечном свете драгоценным камнем.
- Ну что ты стоишь и бесполезно сияешь? – спросил его шеф. – Проходи, садись.
- Здравствуйте, - поздоровался Смех и прошел к креслу напротив.
- Здравствуй, - ответил шеф.
Он поднялся навстречу Смеху и протянул для рукопожатия руку.
Смех пожал протянутую руку, положил папку на стол перед шефом, рядом с папкой положил увесистый контейнер и сел в кресло.
- Что это? – спросил шеф.
- Здесь результаты моей работы.
- От тебя слишком долго не было никакой информации, - сказала шеф. – Поэтому рассказывай все подробно.
- Афзании больше не существует, - сказал Смех.
- Откуда это известно? - спросил шеф.
- Мне предложили стать их королем, но я отказался.
- Рассказывай все. Где Козлов и что тебе удалось узнать о пунции?
- Козлова больше нет.
- Что с ним? – спросил шеф.
- Он умер, погиб…
- Где его тело?
- Тела тоже нет. Я опоздал на несколько дней, - сказал Смех.
- Что значит, опоздал на несколько дней? Родственники хотят получить его тело для похорон.
- Это категорически невозможно.
- Почему?
- Мне трудно об этом говорить. Это слишком прискорбно. Но его съели… Да-да, - сказал Смех в ответ на удивленный взгляд шефа. - Его скушал афзанийский диктатор Мосако. На завтрак, на обед и на ужин. Он кушал его методично. Он бы и меня съел, если бы не лишился в борьбе со мной зубов. Его зубы были в сантиметре от моей шеи. Моя жизнь висела на волоске, но этот волосок выдержал, не порвался и я остался жив.
- Шеф поморщился.
- Что удалось узнать о пунции? – спросил он.
- Пунций добывали в Афзании.
- Это я знаю.
«Человек с каменным лицом кое-что успел рассказать шефу», - подумал Смех.
Он достал из кармана кожу с рисунком на ней и положил на стол перед шефом рядом с папкой и контейнером.
– Это карта места расположения копей, где добывали пунций. Вскоре после того, как обнаружили новый минерал, закрыли копи, где его добывали. Была создана международная компания «Резет». Фактически это было международное разведывательное бюро. Этим бюро руководил Шульц. Прикрытием для этого бюро впоследствии стала фирма «Гео-спектр». В его задачу входило организация переворота в стране, в которой нашли пунций, и далее присвоения ее запасов, добыча и продажа нового минерала за границу. Переворот организовать, как задумывалось, не удалось. Зато, используя сепаратистское движение, разведывательное бюро Шульца смогло отделить от страны племя, во главе которого стоял Мосако, очень кровожадный властолюбивый мелкий правитель. Ему было обещано, что он станет королем Африки. Племя афзанийцев провозгласило независимость и тут же продало концессии на разработку минералов фирме «Гео-спектр». Она занималась поставкой камней в Европу и Америку. Мосако, узнав, что обладает несметными сокровищами, сам захотел торговать камнями. Его ввели в правление фирмы «Гео-спектр, которая выплачивала ему часть прибыли. Но Мосако оказался более жадным и требовал роскоши и драгоценностей. Ему построили дворец, разрешили продать через «Гео-спектр» партию личных камней. Но ему и этого оказалось мало. Он хотел известности в мире, популярности. Ему нравилось покрасоваться на публике. Он возомнил себя правителем мира. Кроме того, у него открылась скрытая психическая патология. Он ел своих подданных и врагов. Его терпели только потому, что он держал в страхе афзанийцев. Афзанийцы всегда было воинами и охотниками. В меткости они никому не уступали. После аукциона камней выяснилось, что камни имеют свойства, которые можно считать стратегическими. И Шульцу из Центра пришла команда засекретить минерал и никому не поставлять. Но как раз в это время появились люди из числа бизнесменов и ученых, которые искали возможность заполучить появившийся в Европе пунций. Все хотели найти источник его появления на мировом рынке. Эти люди столкнулись с непреодолимым препятствием и стали исчезать. Несколько разведок Севера, Юга и Востока активизировались в поисках пунция и пропавших дипломатов. Началась война разведок. В это время «Резет» интенсивно устранял всех, кто интересовался пунцием. Некоторых они просто отправляли к Мосако, который тут же их съедал. Шульцем были недовольны как свои в Центре, так и чужие. Теперь Шульца не стало. Там началась междоусобная война. Король соседней страны снова захотел взять под свою опеку Афзанию.
- Шульц мертв? - спросил шеф.
- Нет, я его отпустил в обмен на информацию. – Смех положил руку на папку с документами. – В этой папке очень важные экономические и политические документы. В этом контейнере коллекция пунция от Шульца.
- Какие у тебя планы? – спросил шеф, рассматривая контейнер.
- Я хочу, наконец, отдохнуть, - ответил Смех.
- Куда-нибудь собираешься? - спросил шеф.
- Это вы спрашиваете с точки зрения, куда вам за мной надо будет лететь?
- Нет, это я с точки зрения, что я подберу тебе новое задание как раз в той точке мира, где ты захочешь отдохнуть. Отдыхать ведь нужно…
- На работе, - перебил его Смех. – Это я уже слышал.
- Ладно. Только держи при себе телефон. Отдыхай с телефоном, - предупредил шеф. – Ты мне можешь понадобиться. Я говорю вполне серьезно.
- Отдыхать с телефоном? - спросил Смех и мысленно улыбнулся.
- Да. И это приказ, - сказал шеф и едва заметно улыбнулся.
Смех попрощался и пошел к выходу.
- Но сначала напиши рапорт, - сказал Остроглазов и довольный работой подопечного посмотрел ему вслед.
- Напишу, - сказал Смех и вышел из кабинета.
Он ехал домой, чтобы принять душ и отдохнуть после возвращения из Африки.
Из дома после короткого отдыха Смех позвонил в туристическое агентство «Земля обетованная» Свете Радостиной. Он хотел продолжить кругосветное путешествие на судне «Геракл» и попросил забронировать для него каюту.
- Можно ту же самую? – спросил он.
- К сожалению, она уже занята, - ответила туроператор Светлана Радостина. – Но я подберу вам такую же на другом этаже, - пообещала она.
Вопрос с билетом на самолет решился в течение нескольких минут.
На следующий день Смех вылетел в Банкок.