17 октября 1945 года меня уволили через суд. Трудовую книжку не дали, а переслали ее в техникум.
Прежде чем поступить в техникум, необходимо было пополнить (или повторить) некоторые знания. Вот я и отправился в школу рабочей молодежи. Она работала только вечером. Нас перевели в дневную смену и работали мы по восемь часов . Были и выходные. Все лето я ходил вечером в школу. Кроме того, надо было выбрать профессию, на которую буду учиться. Я выбрал Новосибирский геологоразведочный техникум. Конкурс был не очень большой. По русскому языку у меня была тройка, остальные 4 и 5. В списках принятых я не оказался. Те, кто не попал в список принятых, шли к директору и он отдавал документы, советовал, куда можно поступить. Директором был Петр Петрович Михайлов. Дошла до меня очередь. Я зашел, а он говорит: «Вас не приняли в техникум, т.к. не хватило баллов. Идите в Топографический техникум». Я ему говорю: «А я хочу учиться в Вашем техникуме, т.к. мой отец у Вас в управлении работал и пять лет тому назад умер». Директор: «Хорошо, я Вас зачислю, но без стипендии». Он помнил моего отца. Я: «Не смогу я учиться без стипендии, у меня мама мало получает». Директор: «Хорошо, я Вас принимаю, но постарайтесь учиться хорошо».
Почему я пошел в этот техникум? Да потому, что стипендия была 225 рублей, а в других – 90-110 рублей. И еще мне нравилось путешествовать. Люблю лес, реки, горы.
Техникум располагался в ЗСГУ, Потанинская, 26. Управление выделило 4 или 5 комнат, в которых была учительская, директор, секретарь и две
аудитории. Набор был около ста человек. После первого полугодия из трех групп создали две, т.к. отсев произошел немалый. Некоторые были приняты без экзаменов, со справками об окончании десяти классов, но справки были липовые, поддельные.
Учились так – учебников не хватало, давали один учебник на 4-5 человек. На уроках писали беспрерывно, т.к. учебников не хватало по всем предметам. Тетрадей тоже не было, и нам давали бумагу рулонную, то голубую, то желтую, из которой мы делали тетрадки, кто какие придумает, и на них писали конспекты.
В техникум поступили в основном ребята, поработавшие на заводах. Но были и такие, которые пришли из школы, особенно из деревни, они жили в общежитии. Им доставалось очень тяжело. У нас, городских с родителями, было немного полегче.
Было несколько человек после армии. После первого курса у нас были каникулы. Я в эти каникулы съездил в Москву, Рыбинск. Туда мы поехали с Юрой Герасимовым. Посоветовали туда поехать родня из Семипалатинска Петровы, Шура и Мария (двоюродные сестры отца). Они ездили раньше, закупали фарфоровую посуду, везли в Семипалатинск и там продавали. У них получилось, а мы поехали, у нас не получилось: посуды не оказалось – уже всю раскупили.
Из Рыбинска мы ехали в Новосибирск без билетов (зайцами) между вагонами. Денег мне на эту поездку дал друг нашей семьи Асачев Георгий Тимофеевич (дядя Жора). Вот так мы и съездили, «спекуляция» не удалась.
После второго курса у нас была производственная практика. Меня направили в Старо-Кузнецк в трест «Углегеология». Они послали меня и Юру Кривоблодского в Томь – Усинскую экспедицию. Посадили нас на корбаз – это большая лодка, грузоподъемностью 2-3 тонны плюс люди 5-6 человек. Надо было нам плыть вверх по реке Томь примерно 100-120 км.
Лошадь с седоком шла по берегу и тянула бичевой этот карбаз. Река Томь горная, быстрая. Берега каменистые (галечник). Вот идет лошадь, и доходит до скалы – идти дальше невозможно. Тогда лодка причаливает к берегу, садят лошадь в лодку, на веслах переплывают на противоположный берег, который положе. Высаживают лошадь на берег и снова бичева, лошадь, наездник. Вниз по течению этот карбаз идет быстро, лошадь стоит в лодке, отдыхает, сено жует. Так мы ехали два или три дня. Прибыли на устье реки Уса и Томь, поэтому и экспедиция называлась Тамь-Усинская.
Располагалась база экспедиции в селе Сыркаш (правый берег р. Томь). Здесь была контора, магазин, склад, баня и несколько домиков – 15-20 штук. Здесь жили в основном шорцы-охотники. Были здесь и русские староверы, держали скот и тоже охотились. Экспедиция занималась разведкой коксующих углей. Уголь высококачественный и огромные запасы. За открытие и разведку углей нач. экспедиции Радченко Г.П. был удостоен звания Лауреата Сталинской премии.
Через десять лет на месте слияния рек Томь и Уса был построен город Междуреченск, построена железная дорога Новокузнецк – Абакан, пущены в
строй шахты, которые до сих пор работают, и будут работать еще много лет. Я считаю, что и я причастен к тому, что был создан такой город. Маяковский писал: «Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, когда такие люди в стране Советской есть!»
Но пока еще города не было, а была наша практика – прошел работу на ручном бурении «эмпайнер» - это змеевик загоняется в грунт на штангах ударно и через каждый метр проворачивается, цепляет пробу и, если появилась сажа, значит уголь есть или рядом. Далее через 0,5 метра берем пробу, поднимаем, отбираем пробу. Все это записывается в журнал. Через 50-100 м опять бъем и бурим скважину и тд.
В селе Курай у нас были штольни, это горизонтальная выработка, имеющая выход на дневную поверхность, далее она идет под уклон. Ее проходят до тех пор, пока уголь будет коренной, а не окисленный, тогда отбирают пробу промышленную. Такие выработки бывают длиной до 100-150 метрах. Мне пришлось работать в одной из штолен. Работал я откатчиком. Это забой, работает проходчик кайлой. Подгоняем обычную тачку к забою, грузим (нас два откатчика), один берется за ручки, второй за веревку и тянем в гору 50 метров примерно, вытянули. Тот, что везет за ручки по горизонтальной шахте, везет на улицу. Вываливает, возвращается в забой, нагружают тачку, и уже меняются, кто тянул за веревки, тот берется за ручки и тд. Закончишь смену, выйдешь на улицу, в реке помоешься и, если нет дождя, тут же уснешь. А вообще мы жили рядом со штольней в избушке. Спали на общих нарах вместе с шорцами. Наловили вшей. На такой тяжкой работе нам давали хлеба (по карточкам) 800 гр и больше ничего. За практику за два месяца мы потеряли в весе по 8-10 кг. Когда вернулись в Новосибирск, нас спрашивали,болели мы или нет. Нам вообще-то обязаны были давать дополнительные продукты как подземным рабочим, но не давали. Вот и результат – ущерб здоровью.
По окончании практики мы получили деньги, приплыли на карбазе в г. Сталинск, пошли на базар, накупили всего: хлеба, овощей. И нас всех (троих) прохватил понос. Целый день мы бродили по г. Сталинску. Город стоит на болоте. От вокзала до кинотеатра «Металлург» ходил трамвай по насыпи, а влево – вправо болото, которое замывали грунтом с гор. Горы вокруг города небольшие и с них земснарядами брали и гнали глину на болото. Много лет спустя, где было болото, стали строить жилые высотные дома, институт усовершенствования врачей и тд. Томь очень красивая. Из деревьев здесь полный набор – пихта, ель, кедр, береза осина, рябина, липа и прочие.
Горы не высокие, но очень залесенные. Много скальных, коренных выходов горных пород.
Кроме тех работ, которые я описал выше, мне приходилось ходить в маршруты, документировать канавы и тд. Одно время меня закрепили сопровождать прикомандированного из Болгарии зам. министра геологии. В мои обязанности входило взять коней (оседланных) на конном дворе и ехать с ним то на один участок, то на другой. Он все обследует, садимся на лошадей и едем в Сыркаш. И так, пока не объедем все участки. Смотри продолжение.