Есть у меня один знакомый, Толей звать.
Не то что бы Толя мне шибко приятель или друг, нет.
Просто работали мы с ним как-то вместе достаточно давно, аж лет пятнадцать назад в одной тогда сильно известной купипродайной айтишной конторе. Он завхозом там был, а я - продавцом. Поскольку коллектив был нормальный, то в отношениях мы состояли тогда тоже хороших, даже больше дружеских чем просто рабочих. Трудились мы вместе что-то около двух лет - нормальный срок чтоб более-менее сдружиться.
Потом я ушел из той фирмы и судьба нас по тесному общению развела: вживую пересекались всего пару раз, но периодически друг друга мы всё равно видели - то в социальных сетях "увидимся на репосте", то по "Скайпу" парой слов перекинемся.
Толя за прошедшие после нашей совместной работы годы сильно изменился - он почти сразу после меня тоже ушел из той конторы, да и вообще ушел из продаж IT. И вообще сменил сферу деятельности, с головой нырнул в искусство и музыку - занялся продюсированием молодежных коллективов, запел сам, выпустил альбом, второй... И стал достаточно известным и популярным фолк-исполнителем, при обзавелся огромным количеством самых разных знакомств на различных уровнях и сейчас часто мелькает на тех или иных культурных мероприятиях. Даже можно наверное сказать что с тех пор стал Толя самой настоящей медийной фигурой, "звездой, широко известной в узких кругах". Ну и с годами заматерел он конечно... Но вообще я сейчас не об этом!
Вот умрёт (не дай Бог конечно!) завтра этот мой старый знакомый Толя... И разнесется об этом весть в соцсетях почти мгновенно - сейчас, с развитием технологий, это очень быстро происходит. Безутешная вдова пригласит на его страничке в VK всех кто знал усопшего посетить в определенный день и час печально знаменитое тихое питерское северное кладбище и пойдут многие люди провожать Толю в последний путь. Печальные люди встанут большой скорбящей черно-разномастной толпой в тихом тенистом углу, будут кратко говорить хорошие слова про усопшего, а кто-то наверняка скажет даже много и пафосно. Говорить про покойника конечно будут только хорошее, только красивое, ибо как мы знаем в последний путь только так говорить и надо. И это - конечно же правильно....
Я тоже буду там, как-никак были у нас с Анатолием кое-какие совместные моменты, ради которых обязательно нужно будет туда придти и сказать на прощание пару теплых слов.
В толпе провожающих я конечно увижу многих знакомых: кому-то кивну, кому-то пожму руку. Все будут говорить про Толю по чуть-чуть, скорее комкано и сбивчиво, делая небольшие паузы и быстро отходя после своей речи, освобождая место следующим ораторам. Дойдет очередь и до меня - я, стоя у гроба нервно хрустну пальцами, сглотну неожиданно сведенным горлом и стартану сначала чуть нервно, а потом всё увереннее и сильнее:
"Начну с того, что выражаю свои самые искренние и всеобъемлющие слова поддержки и соболезнования безутешным вдове и детям... Как внезапен этот ужасный удар судьбы, как горька эта невосполнимая потеря - дорогой и милый сердцу друг, так неожиданно вырванный из наших рядов... Не хватит моих слов, чтоб говорить сегодня хорошее про Анатолия, но я постараюсь быть кратким - все мы знали его как прекрасного человека, собственно поэтому мы сейчас здесь и находимся. Ведь разве пришло бы столько людей попрощаться с плохим и недостойным человеком? Конечно же нет...
Дальше я возьму паузу, обведу медленным взглядом пришедших и затем продолжу, непосредственно обращаясь уже к усопшему:
"Толя, друг! Я так много хотел бы тебе сегодня сказать... Так много, так честно и так красиво - про то какой ты был лучезарный человек, надежный товарищ, примерный семьянин и верный сын отчизны. Но ведь и ты и я, мы оба знаем - всё это будет пустое и не этих слов ты ждешь от меня сейчас...
Толя... Как коротка была наша с тобой последняя личная встреча... Как мимолетна! Ох, знал бы я тогда что вижу тебя вживую в последний раз - разве такой бы она была?
Я как сейчас помню тот далекий жаркий летний день, когда ты позвонил мне и сбивчивым, но звенящим от напряжения голосом сказал - "Олег, дружище выручай, мне срочно, срочно нужно на недельку занять денег! Поможешь?"
Помню как мы буквально через пятнадцать минут стояли тогда на плавящейся от жары набережной в духоте каменного города - у меня не было рублей и после обмена глупыми и никчемными приветствиями я отдал тебе всю свою долларовую заначку, а ты еще стоя со мной и обливаясь потом, уже искал глазами ближайший пункт обмена валюты, ведь тебе надо было срочно убегать. "Отдам через неделю, край через десять дней" - сказал ты мне перед прощаньем.
- "Толя, ну что ты, отдашь когда сможешь" - сказал тогда я Тебе.
"Отдашь когда сможешь... Толя, ты знаешь, моё слово крепко как сталь. Летели дни, недели, месяцы... Года. Я много раз видел тебя в интернете, по телевизору, слышал про тебя те или иные вести. Мы даже общались в паутине несколько раз, но в этих разговорах я конечно никогда не напомнил тебе об этом долге, потому что понимал - раз не отдаешь, значит не можешь. А слово моё - оно даже не как сталь, а немного крепче.
У меня конечно были тяжелые моменты в жизни - я терял работу, и порой несколько месяцев не мог никуда устроиться, я с беременной женой мотался из одной съемной квартиры в другую, голодал, потом растил и поднимал ребенка, залезал в кредиты, лечился от страшного недуга... Господи, да всякое бывало.
Но я никогда, никогда не вспомнил тебе про эти когда-то взятые смешные зеленые бумажки.
А сейчас вот - тебя не стало. И я стою здесь внизу у раскрытой могилы, а ты стоишь там, вверху, перед раскрытыми сияющими воротами. Апостол перед тобой держит книгу, в которой на одной стороне указаны твои добрые дела, а на другой написано то, что нивелирует и перечёркивает всё то доброе, что позволяет тебе пройти дальше, за эти сияющие ворота... И я вот прямо отсюда вижу, как в этой книге, на странице "плохих" дел горят, пылают огненные буквы с моим именем, и похоже что это именно они не дают тебе пройти дальше.
Толя! Ты слышишь меня? ТЫ НИЧЕГО МНЕ НЕ ДОЛЖЕН!!! Ни-че-го!!! Ни цента! Проходи в те врата и пусть всё у тебя там будет хорошо! Когда-нибудь мы с тобой снова увидимся и я уверен - мы также будем стоять вдвоем, но не на душной летней каменной питерской набережной, а над всей землей и поплевывая вниз - будем смеяться над всей этой никчемной и глупой суетой..."
Дальше я конечно возьму горсть земли, кину ее на деревянную крышку гроба и развернувшись тихонько пойду себе восвояси, не дожидаясь обязательных поминок.
-------------------------------
Плохо вот во всей этой истории только то, что Толя не умирает, и похоже умирать совсем не собирается.
Эх, ну какая речь зазря пропадает...