С моих январских губ, как девочка на санках со снежной горки или как скупая слеза из-под ресниц, хочет скатиться росинка влаги. Ночь. В слепом проёме беззащитно приоткрытой двери возникает свирепый силуэт незнакомца, господина Страха. Это хитрый лохматый чёрный дьявол, при появлении которого я весь дрожу, как осиновый лист, и, задыхаясь, кричу от ужаса. И зову бабушку, чтоб проснулась и спасла меня от жуткого сновиденческого страха: "Ба-буш-ка!.." При моём пробуждении и уже лишь воспоминании о нём, только что приснившемся, меня всё ещё охватывают миномётные осколки и пронзительные рефлексы неожиданно нахлынувшего страха.
Как поскорее прогнать подобные сновидения? Может быть,избавиться от них с помощью остроконечного кнута-авторучки?
Мучительно дискомфортный паркинсонический тремор калечит необходимые жизненные силы, расшатывая болью слабеющие пальцы рук. Пластиковый корпус авторучки, кажется, покрыт густым и пушистым фиолетовым инеем тонкого и нежного бархата. Я пишу устно, с закрытыми глазами, освещая ночную темень горящими факелами белых стихов.
Кто сказал, что писательство - лёгкий труд? Приподнимаюсь над кроватью, опираясь на левый локоть.При движении звонко похрустывают ноющие косточки, позвонки спины и шеи, напоминая цокот летних вечерних цикад. Всплывают в памяти строки поэмы Владимира Маяковского "Флейта-позвоночник": "Я сегодня буду играть на флейте. На собственном позвоночнике."
Проверяю, хорошо ли заперта дверь - на два оборота ключа. Убедился в том, что непрошеный черноворонный гость не реален, он только снился. Приснилась и моя крепко спящая бабушка,которую я тщетно пытался разбудить своими истошными криками. Не знаю, кричал ли я на самом деле. Пробудившись, я постепенно успокаивался, сам себе мысленно приговаривая: "Хорошо, что исчез мефистофельский призрак. Плохо, что бабушка моя не проснулась. Разве можно слышать то, что всего лишь снится?"
Постелив широкий коврик на шоколадно-бурый линолеум, я медленно опускаюсь на пол, уподобляясь рулону, и начинаю налево и направо раскачивать позвоночник. И от этих колеблющихся движений лопатки мои разогреваются и трещат, как степные цикады августовским вечером или как электрические разряды.