Кажется, совсем недавно Георгий Бессонов выдавал замуж дочь Элину. Было полно гостей, все поздравляли молодых и желали им счастья. Ещё вчера он разговаривал с дочкой о будущем. Они с мужем Лёшей собирались в свадебное путешествие. Казалось, вот она, Италия, живая сказка, – совсем рядом с её красотами и соблазнами. И страстная любовь, и долгожданное материнство – всё это казалось таким близким, уже почти родным. Но исчезло в один миг – так порыв ледяного ветра тушит свечи на столе после праздника…
Вечером накануне свадебного путешествия позвонил Лёша и сообщил, что они попали в аварию.
– Где? – спросил Георгий. – Еду!
Столько мыслей мелькало по дороге – и все они не достигали цели, кроме одной. Элина! Его любимица, главная надежда и единственное счастье. Только ради неё он расстался с женщиной своей жизни. Жена поставила ему условие – либо семья, либо он никогда больше не увидит Элину. Георгий выбрал дочь.
Он начинал в конструкторском бюро Гая Северина. Дружная команда единомышленников, энергичный руководитель – что ещё нужно талантливому человеку, любящему своё дело? А потом всё закончилось. Умер Северин. Многие его гениальные разработки оказались ненужными. Георгий пошёл работать спасателем. Тут ему весьма пригодился навык пилотирования вертолёта, полученный после армии. Участвовал в нескольких крупных спасательных операциях. Во время одной из них познакомился с симпатичной медсестрой Ольгой. Где-то она теперь?
Ход мыслей прервал какой-то лихач, который внезапно выскочил на встречную полосу. Георгий едва успел затормозить.
– Папа, где же ты?! – вдруг раздался в ушах призыв дочери.
– Не волнуйся, родная, скоро буду.
«Что это? Уже разговариваю сам с собой. Старею, видно».
Георгию Бессонову было сорок пять, и ему казалось, что жизнь уже преподала ему все необходимые уроки. Он думал, что ко всему готов. Нет, только не это! Перед ним на асфальте лежало тело дочери. Глухо вскрикнув, Георгий склонился над ней. Сердце девушки едва билось. В голове зияла глубокая рана, а неестественная поза говорила о возможной травме позвоночника. Лёша что-то возбуждённо рассказывал полицейским. На нём не было ни царапины.
Георгий машинально набрал знакомый номер. В здравом уме он бы никогда этого не сделал. На том конце раздался женский голос:
– Алло!
– Оль, прости, что звоню тебе. Дочка попала в аварию. Умирает. Ты не могла бы помочь?
Пауза, как ему казалось, длилась вечно.
– Хорошо. Где вы находитесь?
Георгий назвал адрес и вздохнул. Значит, Ольга простила.
Позвонил друг – просил приехать.
– Прямо сейчас, ночью?
– Да, это срочно!
И вот Георгий ведёт машину по обледенелому шоссе. Дорога не освещена. Лишь где-то вдали поблёскивают редкие огоньки. И вдруг с обочины под колёса метнулась неясная тень. Выскочив из машины, Георгий наклонился над девушкой и в свете фар увидел лицо дочери…
– Нееееееет!
Георгий очнулся в больничном коридоре. Что это – сон, видение? Посмотрел на часы. Элину оперируют уже четверть суток. Что с ней? Жива ли? Георгий тревожно вглядывался в лица проходящих мимо врачей. Но никто не смотрел ему в глаза. Наконец, из операционной вышла Ольга. Выражение её лица было чужим, незнакомым. Очевидно, разговора по душам не получится. И всё же он спросил:
– Как там Эля?
– Она в коме, – последовал чёткий бесстрастный ответ.
Георгий взял отпуск на работе и неотлучно дежурил в больнице – на пару с супругой. Через неделю у жены случился сердечный приступ – и её положили в отделение кардиологии. Теперь на посту Георгий был один. Спал мало. Сидел у изголовья Элины и разговаривал с ней. Если бы его спросили, что самое страшное в коме, он бы признался:
– Безответный зов. Когда ночью в больнице всё стихает, а рядом неподвижно лежит твоя дочь – это невыносимо. Ты начинаешь звать её – а она не отвечает! И ты медленно сходишь с ума.
В эти бессонные ночи Георгий вспомнил всё детство своей любимицы – шаг за шагом. Как забирал её из роддома, как ходил с ней в зоопарк и в кино, как учил плавать, как впервые отвёл в школу, как встречал утром после выпускного.
– Пап, я уже взрослая? – воскликнула тогда Элина.
– Да, почти, – соврал он.
«На самом деле ты всё та же маленькая девочка, но пока не понимаешь этого. Для меня ты всегда будешь ребёнком». Но вслух своё мнение не высказал. Что это было – ревность? Возможно. Георгий внутренне сопротивлялся взрослению дочери. А когда случайно увидел, как Эля целуется с мальчиком, целый день потом не разговаривал с ней.
И вот она лежит на больничной койке – бесконечно чужая и далёкая.
– Отзовись, моя радость! Если ты меня слышишь, дай знак!
Никакой реакции.
Порой ему хотелось вырвать все трубки из тела дочери и отвезти её домой. Ему казалось, что там ей будет лучше. Но усилием воли он останавливал себя: «Ты безумен. Так нельзя. Врачи говорят, что надежда есть. Будем верить». Иногда он включал Элине её любимую музыку и сам тихонько напевал какие-то детские песенки. Но девушка не реагировала.
Однажды Георгий не выдержал и заплакал – как никогда в жизни. Целовал руки дочери и гладил её по лицу. И – о, чудо! Веки её слабо дрогнули, губы шевельнулись.
– Эля, ты меня слышишь?! – воскликнул он.
На долю секунды девушка открыла глаза – и вновь погрузилась в небытие. Но этого было достаточно. Отец понял: важно, чтобы дочка почувствовала тепло. У него мелькнула мысль позвать Лёшу – мужа Элины. Правда, после трагедии молодой человек был в больнице лишь однажды. Но Георгий не терял надежды. Позвонил зятю и попросил прийти.
На следующий день Алексей явился в больницу. От него ощутимо пахло женскими духами. Георгий ждал его и поделился своей идеей:
– Ярче всего Эля реагирует на прикосновения. Её надо приласкать. Возможно, тогда она оживёт и снова будет с нами!
– Чего вы от меня хотите?
– Чтобы ты погладил её, поцеловал.
Лёша поморщился.
– Да вы что? Она же в коме.
– Это неважно! Эля всё чувствует. Вчера ночью я в этом убедился, когда дотронулся до её лица.
– Вы сумасшедший, а ваша дочь – живой труп. Я не стану этого делать.
– Но ведь она – твоя жена! Вы были близки.
– Тогда она была нормальной – здоровой, красивой девушкой. Гладить полутруп, утыканный трубками, я не могу. И вы меня не заставите. Ещё вопросы есть?
Георгий еле сдерживал себя, чтобы не ударить зятя:
– Если так – уходи! Видишь, как она переживает?
Из-под ресниц Элины показались две слезинки и скатились по щекам.
– С ума сойти! – сказал Лёша. – Ну, мне пора.
И ушёл в новую жизнь.
Иногда в коридоре Георгий сталкивался со своей прошлой любовью – Ольгой. Было видно, что женщина не хочет с ним разговаривать. Всем своим видом она показывала, что между ними всё кончено.
Георгий регулярно навещал жену после инфаркта. И каждый раз она давала понять мужу, что ему следует вернуться к дочери. Что он с радостью и делал. Видеть нелюбимую супругу было не слишком приятно.
«Спокойнее!» – говорил он себе и возвращался к Элине. Она по-прежнему находилась в коме, но её состояние улучшалось. Лицо девушки, ещё недавно неподвижное, иногда еле заметно подёргивалось. Под веками двигались глаза. Иногда дочь даже произносила какие-то бессвязные звуки. А главное, она реагировала, когда после недолгого отсутствия отец подходил к ней. Тогда на лице Элины мелькало слабое подобие улыбки.
Георгий продолжал разговаривать с дочерью и гладить её по руке. В эти мгновения она словно оживала и даже ненадолго открывала глаза. Отец видел, что Элина чувствует, как медсестра моет её и меняет ей бельё. Однажды он попросил дежурную сделать девушке массаж. Та покрутила пальцем у виска и хотела выскочить из палаты. Тогда Георгий предложил ей денег.
– Если согласитесь, то будете получать столько же каждый день.
– Ладно, – буркнула медсестра.
С тех пор дочка пошла на поправку. Сознание возвращалось. Прогнозы врачей становились оптимистичнее. Казалось, теперь девушку отделяет от реального мира лишь тонкая грань. Но этой последней черты она переступить не могла.
Георгий снова попытался убедить Лёшу навестить и приласкать жену. Но молодой человек наотрез отказался. Заявил, что у него появилась другая женщина, а Элину он больше не любит. Георгий разозлился и в порыве гнева выругал зятя.
– Больше мне не звоните! – заявил Алексей.
Георгий готов был взвыть от отчаяния. Ну почему дочка вышла замуж за такого бездушного человека? Ведь именно сейчас всё решается, когда есть шанс на полное выздоровление. А этот тип не хочет ей помочь, ему наплевать. «Своими руками задушил бы мерзавца!»
Георгий вышел из палаты и направился в церковь. Целый час он молился о том, чего не понимал. Но никто ему не ответил. Потом поговорил со священником. Тот попытался убедить отчаявшегося отца, что надо во всём положиться на волю Божью.
– Моя дочь уже месяц не может прийти в себя. Муж отрёкся от неё. И это вы называете Божьей волей?
– Да, – наставительно сказал батюшка. – Это наказание за грехи.
– Допустим, я грешен! Но почему Бог наказывает дочь, а не меня?
– Так лучше доходит.
Георгий вышел из храма в смятенных чувствах. Утешения он не получил. Позвонил другу. Тот сослался на занятость, но предложил встретиться через пару дней. Тогда Георгий поехал на кладбище. Было холодно, ветрено, небо заволокло тучами. Он долго бродил по пустынным аллеям и звал Бога. Над могилами кружилось вороньё. Георгий нашёл могилу отца.
– Надо поговорить, папа!
Но диалога не получалось. Мысли путались. Некоторое время Георгий стоял неподвижно и ждал чего-то. Он уже хотел уходить, как вдруг услышал – или ему почудилось:
– Знаешь, что такое смерть, сынок? Это кома, откуда не возвращаются. А Эля ещё может вернуться к жизни!
– Благодарю, отец!
На следующий день позвонил друг и предложил:
– Моя Лайка вчера щенков родила. Хочешь, подарю одного?
– Ты с ума сошёл? У меня дочь умирает, а ты – про какую-то ерунду! Хотя, погоди. Я возьму щенка!
– И не просите! Собаку в палату нельзя! Это против правил!
Медсестра была непреклонна, но Георгий не унимался:
– Это щенок. Смотрите, какой он чистый!
– Вам так кажется!
– Послушайте! Это не просто моя прихоть. Всё ради дочки! Когда-то в детстве мы подарили ей щенка. Её радости не было предела. Но через несколько дней малыш умер. Эля очень горевала. Всё бы отдала, чтобы его оживить. Я хочу, чтобы к ней вернулись чувства.
Утром жена Георгия пришла навестить дочь – и застыла на месте. Элина лежала с открытыми глазами и улыбалась. А рядом ползал крошечный щенок и лизал ей руки…