Ирина Маркова
Просто быть мамой
Рассказ
- Когда Вы начнёте писать про меня роман? – спросила равнодушно Светлана, укладывая в сумочку предметы макияжа. Расписавшись в амбарной книге за ключ, она вспушила у зеркала и без того пышные с едва заметной сединой волосы, убрала с белой футболки какую-то ворсинку и легко застучала по свежевымытому полу. Джинсы плотно обтягивали стройную фигуру.
«Откуда она знает, что я пишу?» - подумала Анна Михайловна, провожая взглядом Светлану. Потом вспомнила про звонок, закричала из окошка вахтёра:
- Светлана Леонидовна! Звонили из городского Союза женщин, просили приехать к ним, есть интересный материал.
Светлана повернула к вахте:
- Номер телефона оставили?
- Да, записала. Подойдёте потом. Надо хорошо работать, шеф совсем озверел. Чуть что не так - грозится уволить. Вчера так рассвирепел…
- Его можно понять, висим на волоске. Закроют газету - куда потом – не знаю. Ой! Звонят! Эти сумки – сплошная нервотрёпка, столько отделений – не найти сразу телефон! Вот, уже отключился. Ну, очередная уловка Павлика. Свои деньги не хочет расходовать. Чего ты хотел, сынок? Позавтракали?
Анна Михайловна навострила уши. Она привыкла быть невольным слушателем телефонных разговоров сотрудников редакции. Обычно те выбегают в коридор и говорят громко, отдавая приказы своим детям, помогая им в решении задач и переводе английских фраз. То, что было за кадром, Анна Михайловна просто домысливала, создавая так называемые художественные образы. Но сейчас было плохо слышно из-за то и дело открывающихся дверей и скрипящей проходной вертушки.
- А Стёпа что делает? У компьютера уже сидит? Я же папе сказала, чтобы он код поставил. Ах, Степан раскодировал… Он нашёл его записи. Понятно! Ну ведь говорила отцу, чтобы запоминал… А почему пельмени? Я оставила на столе рисовую кашу, надо только разогреть в микроволновке. А сырники зачем разогревать? Я их ночью жарила, ешьте… с чаем. Кофе не пейте, ну… только если с молоком. Конфеты я спрятала – и не ищи даже! А Наташа проснулась? Не ссорьтесь, дай ей трубочку. Наташенька, ты умылась, причесалась? Ну где, где… в прихожей на тумбочке… на тумбочке, говорю… Возьми из моей шкатулки, если там нет. Ну всё, я вам перезвоню.
Вахтёрша посмотрела на часы. Пять минут десятого. В кабинет к шефу вбегали опаздывающие журналисты. Все женщины. Последний мужчина из их рядов год назад уволился. Анна Михайловна продолжила свои записи.
Ещё немного – и их газета «Поднебесные дали» перестанет существовать. Нет лишних средств в бюджете. Для себя Светлана давно решила: всех денег не заберёшь, а домашний труд – это тоже работа. Тем более – дети от рук отбиваются. Вообще, если разобраться, ей грех на судьбу роптать. Любимый и любящий муж. В госпитале Вадима уважают. Самые сложные операции доверяют ему. Послали дело в округ на досрочное присвоение очередного звания. Хомячок, всё в дом несёт. В трудные для страны годы находил подработку – и они не бедствовали – на столе всегда были мясные продукты. Сделал пристройку к старому дому, и теперь у их мальчиков отдельная комната. Двухъярусная кровать, два письменных стола и книжные полки. Компьютер в общей зале, и за него ежедневно идут разборки.
Наташа пока спит в их спальне, но подрастает, поэтому на следующее лето придётся поднатужиться и начать строительство мансарды. Уже купили винтовую лестницу. Сколько ей ещё ржаветь в огороде?
Высоты в карьере особой не достигла, но в областном центре обратили внимание на её статьи и рубрики, неоднократно награждали дипломами разных степеней. Грамоты замирали в коробках из-под сапог, а их рамки, правда, недорогие, но под стеклом. Фотографии детей прекрасно в них смотрелись.
Сыновья Светланы – погодки. Внешне один в папу, другой в маму. Павлику тринадцатый, свои взгляды, убеждения, друзья. За лето вытянулся, повзрослел. Ещё год-другой – и парень. Математика для него – плёвое дело. Литература вообще внимания не стоит. Кто не знает, что Пушкин учился в лицее и писал пьесы с четырёх лет? Ему и одной поездки в Детское село под Санкт-Петербургом достаточно. «Самая интересная экскурсия – это Царскосельский лицей», - скажет он потом бабушке, когда она устало расположится на нижней боковушке пассажирского поезда, возвращающегося в их Мухосаранск. Степан пока ребёнок, но почти определился. Играет на саксофоне, сочиняет музыку и стихи.
А Наташенька пока ходит в садик. Любит гимнастику и рисование. Но сейчас в садике ремонт, продлится до сентября, а отпуск Светлана уже отгуляла, успела свозить детей на море и сделать косметический ремонт во дворе и в доме. Поэтому остаётся только такой вариант: оставлять детей одних, рассчитывая на их самостоятельность. Но они же умные мальчики и не разведут костёр в кухне, как это сделали однажды лет пять назад. Как рассказывала соседская бабушка, удалось сразу потушить огонь, едва дым просочился из форточки. Сами догадались набросить на пламя папин бушлат.
От шефа выходили по очереди. Кто в кабинет, заканчивать вчерашний материал, а кто сразу на объект. Светлана внесла новый номер себе в мобильник, сбросила лёгкую ветровку на вешалку (в холле было прохладно от кондиционера) и заспешила к выходу. Корреспондента ноги кормят, и общественные организации долго ждать не будут.
В офисе её встретили как старого друга. Председатель Союза, высокая блондинка, предложила сок и кусочек торта. Яблочный сок Светлана пригубила с удовольствием, от торта отказалась. Боялась прибавления в весе, хотя была противницей всех диет и считала, что худоба не красит ни одну женщину. Примеров можно привести много. На кого, скажите на милость, стала похожа Вероника Битова, когда сбросила, как ей казалось, лишний десяток килограммов? И морщины вокруг глаз и рта, и жалкая голодная улыбка. Однако она считает себя красавицей, на весь мир объявила с экрана, что согласна за миллион долларов отдать свою честь и достоинство.
Но сейчас не об этом. В Союзе женщин обсуждается много разных вопросов. В данный момент всех взволновала история детдомовских близнецов – брата и сестры. Девочку готовы уже взять в семью, мальчик пока не нужен.
- Мы читаем Вашу газету, а Ваши статьи настолько актуальны! – восторженно говорила председательница. - Обратилась многодетная мать. Своих шестеро, донашивает седьмого, хочет взять под опеку ещё парочку детей из детдома, но ей показали не всех, хороших и сирот припрятали, оставили таких, каких и взять боязно. Например, на днях пятерых вернули в детский дом. Не справились. Сначала предали биологические родители, а теперь приёмные. Вы уж разберитесь, Светлана Леонидовна. К совести, что ли, призовите. Мы Вам очень доверяем.
«Вероятно, будет дождь, такое гнетущее настроение,» – думала в дороге Светлана. Навстречу её лёгкому скутеру неслись опавшие каштановые листья. - Кого к совести призывать? Родителей, не исполняющих свои обязанности, или тех, кто хочет нажиться на несчастных детях?
Под навесом автобусной остановки удобно устроились две будущие мамашки. Пустые бутылки из-под пива уже заняли своё место под заполненной до краёв пластиковыми стаканами урной. Вокруг измятые пачки из-под сигарет, шелуха вяленой рыбы прилипла к лавке, где вытягивался, нежась в тени, облезлый кот. По всей видимости, девочки ждут автобуса, пешком нести беременные животики далековато.
Светлана решила вступить в разговор. Притормозила у бордюра, выключила мотор.
- Закурить не дадите?
- Свои имей, тётя, - выдохнула дым девчонка.
- Как проехать к Детскому дому, не скажете?
- К какому? Если к дошкольному, то за угол и четыре квартала прямо. А если, где совсем маленькие, то через дорогу. Вон тот дом старый, с колоннами. Мы только что оттуда. Выпить хочешь? Да я пошутила… пустая бутылка, видишь?
- Зачем рожаете, девочки, если не думаете о здоровье будущих детей?
- Денег на аборт нет, вот и рожаем… Только не надо нас воспитывать, - вступила в разговор вторая, - на сигарету – и вали!
Светлане было достаточно этого короткого общения, чтобы настроение испортилось окончательно.
Во дворе детского дома сняла шлем, повесила его на руль скутера и в одно мгновение оказалась в окружении наперебой кричащих малышей. Из общего шума могла понять только слова: «чья» и «мама». Одного, особенно интересующегося колёсами её машины, удалось поцеловать в макушку. Тогда все ринулись подставлять свои макушки и щёчки. Одна девочка её просто лизнула розовым язычком куда-то в ухо. А одна чёрненькая (в прямом смысле слова) лет шести малышка стояла у забора и молчала. Кудрявые, иссиня-чёрные волосы расчёсаны и уложены забавными буклями, украшенными разноцветными заколками.
Здесь было чисто и уютно. На клумбах цвели астры и георгины, воздух пропитан запахом изабеллы. На скамейке у сказочного домика лежал забытый детьми матерчатый заяц. Кто-то заботливо отремонтировал игрушку. Заштопал ему курточку и уши, пришил пуговицы на месте отклеенных глаз.
- Это наша Настенька, - представила после знакомства необычную для нашего региона девочку заведующая детдомом Лариса Витальевна. - Её мать - студентка-африканка, родила у нас, приехала с ней во чреве. Девчонка умная, не бросать же учёбу! Имя дала сама в честь завхоза общежития. Та принимала активное участие в организации её родов. Сдали малышку сразу в дом ребёнка. Мать первое время навещала. С разными ухажёрами, правда, но регулярно. А последний раз приезжала год назад. Принесла гостинцы, игрушки и – пропала. Красотка, с говорящим именем - Вирджиния. Это значит – Девственница, или что-то наподобие…
Лариса Витальевна подозвала к себе Настю.
- Расскажи, милая, какая у тебя мама? Правильно, красивая. Ты позвони ей – и она обязательно приедет.
- Я вчера звонила, - ответила Настя, бросая в кусты игрушечный мобильник и глядя на заведующую исподлобья. Заинтересовавшись дешёвым перстеньком гостьи, тронула пальчиком бирюзовый глазок.
- Возьми насовсем, - протянула Светлана ей колечко.
- Жалко ребёнка, - продолжила свой рассказ уже в кабинете Лариса Витальевна. - Ласковая такая Настенька. Если б мать отказалась, её б давно удочерили. Кто приходит к нам в гости, все обращают на это чудо внимание. Но та и не отказывается, и не навещает. Университет закончила в том году и уехала, обещала позвонить из Африки, а девочке в школу через год, значит, в интернат. Я опасаюсь, будет ли ей там хорошо? Рассказывают, там такое творится…
- Мне сказали, что недавно ваших детей вернули обратно, осторожно заметила Светлана.
- Часто берут, чтобы улучшить своё благосостояние. Я знаю, о ком речь. Эта супружеская пара взяла двух мальчиков и трёх девочек. Два года дети их «мамой» и «папой» называли. Но каких денег стоит материнская любовь? Она бесценна. Не было любви между супругами, не смогли полюбить и детей. Расстались сами, расстались и с детьми. Теперь эти крохи в интернате, так как достигли школьного возраста. А у Вас есть дети? Смотрю, не пишете в записную книжку ничего, значит, ребёнка себе присматриваете.
Светлана хотела сказать, что у неё своих трое, но решила на всякий случай промолчать.
- Поезжайте в семейный детский дом, это сразу за восточным переездом, отсюда километров пять, не больше. Ещё успеете сегодня, раз своим транспортом. Пожилая пара взяла на воспитание двенадцать детей. Заодно увидите новых ребят. Там наши близняшки.
Их пригласили в актовый зал, где на ярких стульчиках чинно сидели умытые и причёсанные детдомовские дети. Нельзя сказать, чтобы все были красивы. На некоторых личиках отпечатался алкогольный синдром. «Плохая наследственность, - подумала гостья, - ну а какими им быть, если родители лишены родительских прав? У многих их изначально и не было».
С нотами в руках к пианино проследовала длинноволосая девушка, откинула крышку инструмента и повернулась к замершим от тихого восторга детям. Полминуты распевки дали понять, что любимое здесь занятие – музыкальное. Эти широко открываемые ротики, эти задорные носики, горящие глазки – всё говорило о том, что нет у нас чужих детей, все наши. Танцевальные номера сразили гостью окончательно. Попыталась представить здесь своих баловней, нет, не могла представить.
Сняла с себя и деревянный браслет, и стеклянные бусы, даже ручки пришлось выгрести из сумочки, чтобы подарить их танцорам. И, конечно же, фото на память.
На предложение отобедать вежливо отказалась. Но, вернувшись в редакцию, где настал перерыв и все дружно пили растворимый цикорий с овсяными пряниками, с удовольствием пропустила чашечку горячего напитка. Позвонить детям вышла в холл, где хитрая вахтёрша делает вид, что читает, а сама подслушивает телефонные разговоры сотрудников.
Из последующих реплик Светланы Анна Михайловна узнала, что Павлик смотрит ужастик, а Наташенька постирала в ванне одежду своей новой куклы. Степан решил покрасить крышу гаража, но не нашёл кисточку и взял валик. «А что? Валик красит быстрее и краски меньше расходуется». Список внеклассной литературы на сегодняшний день остался невостребованным.
- Ну что, Светочка, опять едете по делам? На мотоцикле хорошо, быстро. Ветровку бы надели! Продует!
- Это не мотоцикл, скутер. Развивает небольшую скорость, а завтра утром нужно сдать готовый материал. Но ночь впереди, напишу, если будет всё в порядке, - уже за дверью непонятно кому ответила корреспондентка.
Путь неблизкий. Преодолев оживлённое асфальтовое шоссе, она свернула на «сашшу» (так ей обозвала галечную дорогу встретившаяся загорелая старушка). Ехать было намного труднее. Мелкие камешки отскакивали от колёс и тормозили. Шелест кукурузных листьев напомнил ей собственное детство, когда они школьниками ездили в колхоз помогать собирать зелёные початки. Ныряли в зелёные заросли, обжигая сочными плетьми лица и плечи. Потом впивались в молочную сладкую мякоть зубами и, не доедая до конца, забрасывали испорченные «кочаны» в глубины поля. От школьников пользы колхозу никакой, но для них это были незабываемые недели отдыха.
А вот и барская усадьба начала прошлого века. Имение возвышалось в первозданном величии. Слышались звонкие удары по мячу, скрип качелей, из открытых окон доносилась музыка.
Под раскидистыми кронами груш за столом сидели три девочки лет семи-восьми и собирали из бисера какие-то фигурки. За изгородью, у дощатого сарая, объедая ветки алычи, теряли орешки две козы. Куры свободно гуляли в сохнущей от августовской жары малине.
- А я для мамы серьги собрала, - сказала Светлане шепотом подбежавшая к ней девочка. Белокурые волосы собраны хвостиком, дужки очков, вероятно, на всякий случай связаны резинкой на затылке. Такая же, как и у гостьи, футболка, короткие шортики. – Меня Викой зовут. Вы не на автобусе приехали? Хотя нет, автобус приедет из города только через час. Мама сейчас на кухне, бабушка спит, а папы дома нет, он с мальчиками пошёл на рыбалку.
Было заметно, что девчушка с удовольствием произносит слова «мама», «папа», «бабушка».
- Хотите, я Вас к речке провожу?
Узнав, что приезжая из газеты, Вика замолчала и не проронила ни слова до самой реки, где наши рыболовы важно сматывали снасти. В пластмассовом ведёрке трепыхалось с десяток плотвичек. На клеёнке под кустом орешника бил хвостом средней величины сом. Пожилой мужчина оказался неразговорчивым. После сухого знакомства он перекинул на спину болотные сапоги, подхватил сетку с шуршащими зелёными раками и, твёрдо ступая по выгоревшей траве босиком, направился к особняку. Четверо ребят подхватили под жабры рыбину и дружно заспешили следом. Такой же белокурый, как Вика, очкарик гордо вышагивал впереди с двумя удочками на плече.
Вдали, в бурьяне и беспорядочной лесной поросли, утонули разрушенные саманные строения. Едва заметная тропка вилась к разбитому крыльцу заброшенной часовни...
Хозяйка передала девчонкам бразды правления на кухне и усадила Светлану в просторной гостиной на новый диван. Уставшему за день журналисту поесть бы (сколько раз в день можно пить кофе?), но, будто угадав мысли приезжей, девочка, постарше Вики, вмиг накрыла столик чистым полотенцем и поставила прибор с холодным винегретом и жареной плотвой. Из открытых во двор окон были слышны весёлые голоса рыболовов. Быстро стало темнеть. Полнеба затянуло тучами, но дождя не было.
- В этом доме в советское время было правление колхоза, - начала свой рассказ хозяйка. В годы перестройки колхоз развалился. Молодёжь разъехалась, а старики умерли. Тут такая история… Если Вам интересно?..
Светлана приготовилась слушать, но душа её была дома. «Скорее б закончился этот день». Телефоны её мальчиков почему-то были недоступны. «В городе, наверное, дождь. Догадались ли снять и занести бельё в дом?»
- Так вот. В детстве я была слабенькой. Часто болела. Ну это и понятно. Послевоенный ребёнок, что с него взять? Родители о сыне мечтали. Но дети после меня мёртвыми рождались. Они совсем потеряли надежду иметь ещё детей и решили взять ребёнка из детдома. Мы жили тогда недалеко от Сталинграда, в рабочем посёлке. Мосты ещё стояли разбитыми, правый и левый берега соединяли паромы. Был такой старый паромщик, влюблённый в маму. Ночевал он один в чудом уцелевшей рыбацкой хатке на топком берегу. Все его родные погибли в роковом 43-ем. Мама всегда задорно смеялась, когда старик, перевозя её на ту сторону Волги (работала она чертёжницей в проектном бюро), передавал конвертики с сочинёнными для неё стихами. Вместе со стихами совал ей в руки яблочко: «Скушай, Клавочка, или дочке отнеси, Галочке витамины нужны». Как-то дедок обмолвился, что знаком с персоналом детского дома. Не раз приходилось ему поставлять туда подобранных у реки сирот. После недолгих разговоров с мужем мама кинулась на шею Савелию с просьбой о ребёнке. «Но я не могу, Клавочка, старик я…», - оторопел дед. Мама засмеялась: «Вы не поняли. Мне могут не дать маленького, и документов много нужно, а у Вас знакомства…». Савелий застеснялся своей простоты и попросил подождать, пока он засмолит и законопатит лодку. Паром в тот день не работал, и дело происходило возле его жилища. Моя мамочка присела на бревно у воды. Над рекой склонились плакучие ивы. Они пили и как будто никак не могли напиться уже по-осеннему холодной воды. Где-то в посёлке крутили одну и ту же заезженную пластинку. Но странно, похожие мысли были и в голове: «…и спросила иву: я ли некрасива?». Песня отвечала: «Не родись красивой, а родись счастливой…». И подумала моя мама, что возьмёт любого, даже некрасивого. Был бы ребёнок счастливым.
Ей вынесли два свёртка. Положили на стол.
- Им по полтора месяца, - сказала заведующая домом ребёнка. Выбирайте.
У меня были глаза голубые, а маме хотелось иметь мальчика с карими. Она стала внимательно всматриваться в глаза грудничков. Потянулась к более крупному мальчику.
- Вы, девушка, не смотрите на глазки, у всех малышей они сначала как смородины, - сказала заведующая. - Потом цвет изменится. Я за мальчиками наблюдаю давно. И уж верьте мне, этот, поменьше, будет умным. Хотите познакомиться с его матерью? Вон, в саду гуляет. Мы её держим у себя кормилицей пока. Она этих малышей грудью кормит. Мама в окно увидела девушку в шинели и в фуражке железнодорожника. Знакомиться не стала.
…Так появился у меня братишка. К нам переехала бабушка, а мама продолжила работать в своём конструкторском бюро. Мама не различала нас. Любила одинаково. Отец работал директором школы, дома нам играл на баяне; я училась музыке. И вот однажды, когда Егору исполнилось пять, а мне одиннадцать, отец привёл в дом подростка. «Это Серёжа. Пусть у нас делает уроки», - сказал он маме. Постепенно Сергей стал членом нашего дружного семейства, взял нашу фамилию. Егорка был непоседливым ребёнком, и маме не раз приходилось краснеть за него. Старший брат овладел многими народными инструментами, окончил консерваторию. В конце 60-х переехали сюда, в Мухосаранск. Отец стал работать на стройке, и мы получили через десять лет трёхкомнатную квартиру. А когда Егору отмечали 42 года, мама вытащила из комода его младенческую распашонку и при всех раскрыла тайну его появления. Брат же обнял маму, поцеловал и сказал, что дарит своим родителям барскую усадьбу и деньги на её реставрацию. Оказывается, Серёжа давно рассказал ему об этом. А тот и виду не показал ни разу.
Галина с удовольствием демонстрировала настенные фотографии:
- Егор живёт в Москве. У него там свой бизнес, масса дел, и сам приезжает не часто. Но помогает деньгами. Здесь он с семьёй. Это его дети, пока студенты. Проводили их только что, на прошлой неделе. А на этом фото сам министр вручает нашему Серёженьке награду. Маму зовёт к себе, но она боится не доехать, старенькая уже. Хочет быть похороненной рядом с отцом. На этом фото ему 95. Пять лет назад папы не стало.
Со двора послышалось блеяние козы.
- Напоминает, что пора доить… Дочь выросла и живёт далеко. А мы одни в таком большом доме… Сначала взяли одного, потом ещё двоих… Это старшие ребята, вы их встретили, наверное, у реки. Подростку, знаете ли, необходимо иметь близкого друга. Среди них лидирует Александр. Хороший парень, учиться только не хочет. Но на школьных соревнованиях по лёгкой атлетике взял кубок. Эта медаль Андрея. Первое место по плаванью. А у Василия уже есть девочка. Соседка по парте. Знаете, это не просто - быть мамой… На родительском собрании в школе из-за Васи произошёл конфликт. Да я готова за своих детей… Я их всех люблю. Мой долг - поставить их на ноги.
- Галочка, - послышался из кухни голос неразговорчивого хозяина, - картошечку вам я сварил. Заносить?
В это момент в открытое окно влетел футбольный мяч, не запутался в занавеске, а вдребезги разбил стакан с компотом и застрял где-то под открытой крышкой старинного рояля.
Светлана спешила покинуть благополучный дом, однако позволила мальчикам порулить немного по очереди. Наступали сумерки, дождик накрапывал, приятно холодил шею и плечи. Взволнованный голос мужа по телефону заставил нашу путешественницу прибавить скорость - и вот она в объятиях родных детей.
- Какая красивая девочка эта Настя, - сказал Павлик, просматривая мамины снимки.
- Перебрось на флешку, пожалуйста, - крикнула ему из кухни Светлана.
- А я стихи сочинил, - протянул листок Стёпа.
- Читай, я буду слушать, - хлопотала у плиты мать, - Наташа, оставь утюг, поглажу сама, сядь и слушай.
Снежная сказка
Зимняя сказка мерещится мне:
Торжественно всадник на белом коне
Въезжает в наш город. И вот
Идёт по заснеженным улицам тот,
За ним, улыбаясь, шагает народ.
Встречаю его я игрой на трубе,
Тропинки ложатся на пышном ковре.
Светлане рассказать бы сейчас сочинителю о ямбе и хорее, о рифме параллельной и перекрёстной, но время подошло укладывать детей спать. А ей ещё полночи сидеть за компьютером.
- Давай возьмём Настю к себе, - сказал Павлик, когда мать зашла в комнату к мальчикам попрощаться на ночь. - Они с Наташей будут жить на втором этаже. Папа же обещал построить! А пока можно ей спать на диване. Мы не будем ссориться!
Статья не клеилась, из головы не выходило: «Маленькая птичка. Без родного гнезда. Без роду, без племени... А наши дети? Целый день одни. Без зарплаты матери не прокормить, не одеть, не обуть. Карусели в парке стоят несусветные деньги, и на праздник не погулять с семьёй. Собрать в школу – проблема… Завтра не забыть бы заглянуть в книжный - ещё не все учебники куплены».
Вадим заснул перед телевизором. В доме уютно, дети посапывают в чистых постельках… Светлана выключила компьютер, бросила в сумочку флешку со статьёй и прилегла на диван. До рассвета оставалось часа два, не больше.
Утром на планёрке шеф грустно объявил, что следующего номера газеты не будет, так как пришёл приказ о закрытии их предприятия. Все работники распускаются.
Почему-то стало легко и радостно. В голове стучали стихи Степана:
Деревья покрылись стеклянным дождём,
Под лапами ёлок весны подождём.
Смотрю - и не верю: лиловый глазок
Проклюнул сухую листву на восток.
Солнце взошло! Засветилась заря.
Из-под ковра появилась трава.
Всё верно: за всадником белым идёт
Наездник зелёный. Ведут хоровод,
Ждут песен и радости наши друзья –
Они любят мамочку так же, как я.
Светлана положила перед вахтёршей ключ от кабинета и флешку со статьёй.
Улыбнулась ей в окошко:
- Используйте в своих целях!
Анна Михайловна помахала ей рукой:
- Мы ещё встретимся!
Август 2012год.