ОНА:
Ну и что дальше? Ну, положили меня, наконец-таки! И что? Лежу себе, такая вся
чистенькая, беленькая, в предвкушении, в ожидании…
А он? Чего разлёгся на мне и лежит себе преспокойненько, как бревно какое-то. Хотя бы пошевелился, что ли, движение какое-нибудь сделал.
Деревяшка и есть деревяшка, бесчувственная деревяшка ! Ну что с него возьмёшь?
Хотя бы попробовал приподняться, подвигаться , глядишь и пошло бы дело… Эх, ну что мне с ним делать?
ОН:
Ну и что я лежу, как чурбан? Вот она передо мною: лежит чистенькая, беленькая, ждёт…
А у меня даже желания нет подняться, попробовать…
Господи, ну где же ты, моё вдохновение, муза моя заблудившаяся? Ну заставь меня подняться, ну заставь хотя бы слегка с места сдвинуться. Деревяшка несчастная. Чего разлегся на ней и лежишь бесформенным чурбаном? Ну, давай, давай, бери себя в руки, начинай двигаться…
О…! Ну, наконец-таки, что-то зашевелилось! Вот, кажется, встаю. Да-да, и не просто встаю, а и начинаю двигаться.
О, Боже, неужели? Из-под меня, КАРАНДАША, на белой чистенькой БУМАГЕ начинают появляться слова, слагаться рифмы, строки, катрены.
Муза! Моя дорогая МУЗА, неужели ты вернулась ко мне? Я – пишу! У меня получается. Вот уже исписана вся БУМАГА, можно брать следующий лист.
Спасибо тебе моя драгоценная белоснежная БУМАГА – ты дождалась меня и моих движений: я – пишу, я – творю.
Как хорошо, что ты была у меня под рукой: мысли стали приходить неожиданно, я едва успеваю их записывать.
Хотя бы не поломался стержень. Ведь я всего лишь КАРАНДАШ, оказавшийся совсем случайно на белом, чистом листе БУМАГИ. И теперь я не бревно или простая деревяшка, я – инструмент, из-под которого льются прекрасные стихи.
Мы опять вместе, карандаш и бумага, мы друг без друга - никуда, мы - в творческом союзе!