ПЕРЕДМОВА
Ці нариси були написані на початку 90-х років минулого століття педагогом школи-інтернату, вчителем фізики Аксельрудом Вадимом Вікторовичем.
Тоді ж вони прозвучали на українському радіо в програмі «Державні діти».
Ці нариси будуть корисними молодим педагогам і кожному зацікавленому читачеві
Маленькие рассказы о больших детях
О детях, которым трудно
В педагогике всё неоднозначно. Один ребёнок – невозможный шалун – становится прекрасным взрослым, невинная шалость другого предрекает будущую преступность. Неблагополучная семья одного подростка, кажется, никак не отражается на его будущем, а в неблагополучии отношений в семье другого мы узнаём причину всех его бед.
Какой интуицией должен обладать педагог, и с каким вниманием должны относиться к подростку окружающие, чтобы вовремя принять ту единственную меру, способную помочь подростку в трудной ситуации!
И чтобы при этом не нарушить главную заповедь Гиппократа, главный принцип врачевания: «не навреди!».
НЕИСПРАВИМЫЕ?
У Вовы есть мама – мать-одиночка. Она инвалид, не работает, почти не пьющая. Сына, вроде бы, любит. А сын не то чтобы шаловлив, вертляв и изобретателен в озорстве. Таких, как Вова, школьники называют «подкожными», да и среди старших они слывут самыми «трудными». Вова неисправим. Вова маленький и слабый. Его все обижают. Он ничем не может ответить: ни силой, ни волей, ни умом, ни хорошей учёбой.
Особых способностей он ни в чём не проявляет. Вот он, сам страдая, доставляет страдания другим, становясь при этом ещё противнее, чем провоцирует новые обиды в свой адрес – цепная реакция. Он не дебилл и понимает, что нельзя рвать чистые тетради, нельзя тихо, но настойчиво попискивать на уроке, нельзя задерживать ребят перед началом занимательного телефильма, нельзя провоцировать наказание класса, группы. Нельзя, а делает же всё это!
Самое отвратительное в нём то, что делает он «назло». Назло учителям,
назло сверстникам, назло младшим, назло старшим. Назло всем, кроме матери и сестры. Может быть, в этом и весь секрет. Может быть, и не следовало сдавать ребёнка в интернат. Может быть, такой семье следовало помочь материально и отнестись с большим вниманием, чтобы мальчик рос в семье, а не среди тех, к кому он относится с предубеждением и заранее не любит. Тогда, возможно, он не тренировался бы в жестокости, враждебном отношении к людям, не усугублял бы свою рано зародившуюся ожесточенность.
Вова не личность, он тип, типажок что ли – мелкий и опасный хищник – такого мы создаём своим безразличием, своим стремлением немедленно и непременно спихнуть его в интернат. Навсегда? Нет. Он вернётся, наверняка, ещё более испорченным. Вернётся к тем, кто не удержал его.
Виктор – горожанин. Живёт вдвоём с матерью в городской благоустроенной квартире. Квартира отлично обставлена. Виктор вышел ко мне в дорогом махровом шлафроке – холёный, сытый, рослый, красивый восьмиклассник. Курит неисправимо. Курит только дорогие сигареты –мать сама ему их покупает. В интернат он пришёл только в 7 классе. Виктор – организатор курения, нецензурщины, пения блатных песенок, срыва уроков. Делает это он тонко, «культурно». Скользкий тип – сам не попадается, подставляет «дурачков».
Таким он был и в массовой школе. В школе-интернате не исправился. Трудно. Неисправим. А ведь он таким не родился. Когда это началось? Теперь трудно определить. Теперь, да. А ведь раньше заметить можно было. Наверно, замечали, что мать заигрывает с сыном, балует его, воспитывает неправильно. Вероятно, вообще можно было обойтись без интерната. Мать весьма образованна, возможно, поняла бы. А может быть, надо было интернировать ребёнка раньше.
Серёжа тоже горожанин. Папа укатил на Кавказ, когда Серёжа был ещё маленький. Мама – одевающаяся со вкусом ещё нестарая женщина. Знает свои права и понимает их куда глубже своих обязанностей. Она считает подвигом, что сама растила сына почти до пятого класса. Затем, обрадовавшись возможности и поводу, отдала сына сначала в санаторий, потом в санаторную школу-интернат. Серёжа очень красивый, даже обаятельный шестиклассник. Он крученый, балованный, не признающий никаких правил, главный организатор всякого рода нарушений в классе.
После каждого проступка Серёжа убедительно раскаивается, легко просит прощения, здраво, красиво и, хочется верить, искренне. Но тут же… нет, не забывает, а просто принимает участие в какой-либо новой проделке.
Советуют такого подростка чем-нибудь увлечь. Это не трудно. Серёжа – увлекающаяся натура. Но не отвлекают его никакие занятия от всякого рода нарушений правил для учащихся, да и правил человеческого общежития. Наиболее досадные из нарушений – это организация бесцельных (не домой) побегов из школы-интерната.
Один из таких побегов привёл его в детский приёмник-распределитель. Видя ясные глаза, слушая покаянные речи, я тогда ещё молодой педагог, решил, что урок этот послужит мальчику навсегда (решётки на окнах, милиция и т.п.). И мне показалось, что Сергей стал организованнее, что у него появились сдерживающие центры. Мальчик казался вполне исправимым, и был мне очень симпатичен. Я редко пользовался выходными днями, но перед Новым годом решил взять выходной и новогоднюю ночь, а также два последующих дня провёл с семьёй у родных в другом городе. Я давно наметил эту поездку, но когда узнал, что Серёжу не взяли на каникулы (мать Серёжи жила всего в одном часе езды на электричке), я чуть не отменил свою поездку с семьёй. Но не сделал этого и всё время своего отсутствия в интернате был в тревоге.
Я хорошо понимал досаду мальчика и его состояние. Когда я приехал, мне сообщили, что Серёжа обыскал все карманы верхней одежды оставшихся на каникулы детей и украл чужие деньги. Это было первое уголовно наказуемое дело Серёжи. Первое, но, к сожалению, не последнее. Через несколько лет мне пришлось писать на Серёжу характеристику в суд. Умному, но плохо воспитанному молодому человеку, совершившему кражу.
Серёжа в интернате постоянно был под присмотром воспитателей. В ту роковую ночь, когда он совершил первое своё преступление, рядом тоже был дежурный воспитатель. Но я не могу отмахнуться от мысли, что я стоял у истока зарождения преступника и не принял должных мер.
Врач, отказавший в помощи больному, отвечает по статье уголовного кодекса.
У педагога не просят экстренной помощи, но педагог должен сам чувствовать, когда эта помощь нужна, и предлагать её в доступной форме.
Саша и Вася сельские дети. Их матери не заботятся ни о своей внешности, ни о своём благосостоянии. Они болеют туберкулёзом и вынуждены отдать своих детей в санаторную школу-интернат. Их дети, быстро разобравшись в ситуации, попав в интернат, сразу же стараются сорвать все радости жизни. Совершенно бесплатно. На уроках они невнимательны, на самоподготовках уроков не учат, уклоняются от всякого труда. Ведут себя совершенно безответственно, а вот в столовой спешат урвать лучший кусок.
В кино стремятся занять лучшее место, у малыша – отобрать конфетку. Они любят беспричинно повеселиться на уроках, сорвать урок им не стоит труда. Почему они себя так ведут? Тут во многом виновата сама система школы-интерната. Здесь созданы условия для взращивания бездельников. Особенно обидно за тех детей, которые до школы-интерната много трудились дома, а здесь, вдали от приусадебного хозяйства, прошли курс настоящего безделья.
Как сделать, чтобы в школе-интернате ребёнку-труженику было лучше, чем бездельнику?!
НРАВСТВЕННОСТЬ - ЧЕРЕЗ ТВОРЧЕСТВО И ТРУД
Педагог передаёт свои взгляды и убеждения подростку. А для этого нужна передающая среда. Для педагога такой основой для распространения своего интеллекта являются уроки, а также внеклассные занятия .
Я много лет веду в школе-интернате физико-технический кружок, и на его счету немало хороших дел. Я имею в виду не призовые места на конкурсах и выставках детского творчества и даже не общественно-полезные дела юных любителей науки и техники, хотя всё это есть.
Главное в этой работе - становление человеческой личности.
По образцу педагога-новатора И.П.Волкова у нас кружки работают по принципу творческих лабораторий, доступ в которые открыт всем желающим, независимо от отметок в табеле. Творчеством не наказывают. Каждый подросток в кружке может выбрать себе дело по душе. И творческий труд подростка порой творит чудеса. Свидетельствую – педагогические чудеса возможны.
Когда я спросил Васину сестру о родителях, она ответила, что есть и мама и папа: «Мама, правда, неважная, а папа ничего». Мать-алкоголичка вскоре умерла, а отец забрал детей на ферму, где они поселились в полуразрушенном доме, помогали отцу работать и пить. Через некоторое время детей отобрали у бедолаги-отца и отправили в школу-интернат. У Васи и его младшего брата Пети были колоссальные пробелы в знаниях. Но дети любили и умели трудиться. Таким детям сразу пришлись по душе занятия в творческой лаборатории по физике и технике, где делают модели, макеты, веломобили, физические приборы, строят гелиотехнические установки и даже конструируют мини-автомобили.
Оба мальчика стали лучшими кружковцами. Каникулы они проводили теперь на выставках технического творчества и на конференциях МАН, а не на ферме с пьющим отцом. Мальчиков стали уважать в школе. К счастью, им ещё не была привита страсть к вину, а техническое творчество легко подавило этот зарождавшийся было интерес. Они повеселели, зауважали сами себя. Они стали лучше учиться, а Петя вообще окончил школу без «троек». После школы-интерната Вася и Петя окончили ПТУ, получили специальность мелиоратора. Вверенная им техника будет находиться в хороших руках, умелых и надёжных.
Стасик собирался уйти из интерната. За два дня до первого сентября приехал за документами. Конечно, он понимал, что дома не всё в порядке. Отца нет, мать работает далеко, сам он уже в восьмом, выпускном классе, справляться ему будет трудно, ещё труднее будет уберечься от дурного влияния улицы. Но с его нетерпеливым характером в интернате ему надоело. О том, что он уходит из интерната, было договорено ещё в начале летних каникул.
Стасик приехал в школу-интернат и первым делом разыскал своего любимого воспитателя Станислава Тимофеевича. А тот сообщил ему, что в школе новый учитель физики – молодой, способный, страстный радиолюбитель.
- Может быть, не стоит пока забирать документы, - добавил воспитатель. – А вдруг, когда ты с ним познакомишься, тебе захочется остаться.
Тут ещё в агитацию активно включился закадычный друг, тоже радиолюбитель Виталик. Уговорили. Стасик остался в школе-интернате. Оба этих подростка очень сдружились с молодым учителем. Эта дружба, основанная на творчестве, оказалась навсегда.
Как же радостно и приятно было учителю через несколько лет встречать Виталика, приехавшего не похвастаться, а погордиться дипломом инженера связи, должностью радиоинженера на аэродроме, своим маленьким сыном. С радостью принимает у себя уже немолодой учитель инженера-энергетика Стасика. Путь обоих инженеров, бывших мальчишек с характером, начался с технического кружка, затем по рекомендации учителя физики они окончили математическую школу.
Но сами они считали главными в своём становлении те задушевные беседы, которые вёл с ними учитель, бывало и после «отбоя».
Выступая перед школьниками на празднике в честь 20-летия школы-интерната, Виталик сказал:
- Я вижу в вас себя, а вы можете увидеть во мне себя в будущем. Главное в том, какими вы станете. Будущее начинается сегодня! Думайте!
Никаких чудес тут нет! Кто из юных техников научился трудиться и преодолевать немалые трудности, того непременно ждёт успех во взрослой жизни. Но не всех удаётся увлечь делом. Я не говорю обязательно о техническом кружке. Это может быть любое интересное и творческое занятие. Классный руководитель, воспитатель, педагог-организатор, учителя, родители должны следить за тем, чтобы подростки всегда знали, чем, когда и где можно и нужно заняться.
Толя способный мальчик, но совсем не целеустремлённый. В футбол и то, как говорится, не играет, а гоняет. Я для Толи подготовил интересную литературу и материалы для подготовки доклада и модели на областную конференцию юных техников. Толе тема понравилась, и он согласился работать, но не пришёл готовиться к докладу ни разу. И даже когда я, учитель, пригласил его в воскресный день, Толя шёл за мной понуро и неохотно. А в нескольких метрах от него я заметил и только теперь вспомнил, что Юра всегда подходит, когда я агитирую Толю заняться техническим творчеством.
Поговорив с обоими мальчиками, я предложил работу Юре. Толя от работы отказался. Я был рад за Юру, за его успех на областной конференции юных любителей науки и техники, за успехи теперь уже в учёбе. Юра закончил выпускной восьмой класс без «троек».
Я не сожалел, что Толя не увлёкся техническим творчеством, надеялся, что у него появятся интересы в другой сфере. Но я горько корил себя за то, что чуть не пропустил застенчивого Юру. Ох, как нужно быть внимательным педагогу, чтобы не пропустить момент! Только неспециалисты, люди весьма далёкие от воспитания, могут представить себе воспитательный процесс так: вошёл учитель в класс к жаждущим знаний ученикам, удовлетворил их потребности, воспитал мимоходом и вышел довольный.
Порочно и диаметрально противоположное мнение, дескать, нынешних учеников ничем не проймёшь. Неверно! Старая педагогическая истина о поисках ключика к каждому – в силе!
ВОРИШКИ
Дверь из физкабинета в коллекционную была неплотно прикрыта, и через щель я заметил, как шустрый маленький мальчик без разбора, очень быстро, пока никто не видит, напихивает в карманы мелкие детали и приборы. В тот момент я подумал, что воровство – это врождённая черта этого мальчика. Он так был увлечён своим занятием, что не заметил меня. А когда увидел, что я стою за его спиной, то не смутился и не растерялся, а привычно понурив голову и скорчив гримасу раскаяния, стал по частям отдавать ворованное.
Мальчишку четвероклассника звали Федей. Когда я спросил его, зачем он это сделал, он ответить не смог. Действительно не мог. В радиодеталях, в электроприборах и во всём, что украл Федя, он не разбирался. Обмен не предвиделся. Он знал, что за воровство его не похвалят, и всё равно воровал. Что это? Инстинкт? Болезнь? Скорее, привычка. Чем она спровоцирована? Как воспитана? Кем посеяна?
Дети воруют чаще всего у государства, реже у малышей, у сверстников, иногда у старшеклассников и у учителей. Девочки чаще воруют носильные вещи. Школьники средних классов - привлекательные предметы: ножики, фонарики, зажигалки. Малыши – всё, что плохо лежит.
Некоторые причины воровства лежат на поверхности. Это, например, желание иметь что-то своё. Это, в общем-то, законное желание. А почему бы и нет? Представьте себя на месте интернатского ребёнка (это, между прочим, очень хороший приём). Этот ребёнок никогда не имел ничего своего, принадлежащего только ему. То, что ему, как оставшемуся без родительского попечения, даёт государство – это не в счёт. Это (ему видится) принадлежит ему по природе, как руки или ноги. А вот Мише добрый дядя подарил фонарик, или Серёже мама (возможно, откупаясь или покупая своего сына) привезла приёмник или магнитофон.
Ещё. Мы своей дочке не купим такое же платье, как у соседки. А у девочек в интернате все годы одинаковая одежда. Поэтому не совсем удивляет, что отличница Алла украла у девочки красивую домашнюю кофточку перед самой поездкой в Киев, рискуя попасться. Она хотела ехать в Киев в чём-то своём, хоть и не благоприобретённом. Алла в Киев не поехала. Это было для неё уроком. Но и для нас – это урок.
Директор одной из одесских школ-интернатов регулярно нарушает финансовую дисциплину тем, что заказывает одежду для старшеклассниц в индпошиве. И к чести руководства, никто не решился наказать директора. Кто бы подумал об этом в государственном масштабе?
Когда автор писал эти строки, все мы жили ещё в СССР, при социализме, все жили примерно одинаково. Каждый год государство выделяло средства для обеспечения воспитанников интерната новой одеждой и обувью.
Были годы, когда денег не было. Одевали только сирот, да и то – в ту одежду, которую привозили добрые спонсоры. Они же дарили детям игрушки. Теперь всё по-другому. Воспитанники интерната, особенно сироты, хорошо одеты. Ко всем праздникам они имеют возможность попросить для себя в подарок не только альбом или кроссовки, но даже мобильный телефон или телескоп. В каждой комнате на кроватях у детей сидят мягкие игрушки и куклы. Но и теперь бывают случаи воровства.
Некоторые дети могут стянуть забытый на тумбочке мобильный телефон, залезть в сумку к воспитателю и вытащить из кошелька деньги. Все эти случаи разбирают серьёзно на общешкольных линейках и в индивидуальных беседах. Только тогда, когда в коллективе возобладает непримиримость к самому факту воровства, когда не будет безразличия к пойманному бедолаге, а наоборот, он поймёт, что окружающие болеют за него, его судьбу, тогда эта излечимая болезнь пройдёт.
РАССАДНИКИ НРАВСТВЕННОЙ НЕЧИСТОТЫ
Журналисты много пишут о тех случаях, когда дети по тем или иным причинам не посещают школу по нескольку лет. К нам в интернат нередко попадают такие дети-переростки. Девочке Светлане уже 14 лет, а она в своё время закончила только второй класс. Благодаря собственному усердию и вниманию учительницы начальных классов Светлана за один год усвоила программу начальной школы, хорошо училась и в средних кассах. Когда она закончила школу, ей уже было 18 лет. Позади уже техникум, педагогический университет. Благодаря добрым людям Светлана нашла своё место в жизни.
Или мальчик Саша прибыл в школу-интернат в апреле. Ему 16 лет, а он едва читает. Посадили его в 8 класс, через год он окончил школу, поступил в ПТУ, получил рабочую профессию. Он оказался трудолюбивым и ответственным, с детства усвоил главные жизненные принципы – чтобы иметь деньги, надо их заработать своим трудом. И Светлана, и Саша - сироты. Им повезло – они не попали в плохую компанию, не стали наркоманами или ворами. Но бывает по-другому.
В одно маленькое село на Одесщине, в котором нет даже восьмилетней школы, приехала семья Спелых. Им дали полуразрушенный дом на краю села. Мать и отец бродяжничают вместе с детьми много лет. И на новом месте они продолжают пьянствовать, вовлекая молодёжь. Дом превратился в притон. Двое детей из этой семьи попали к нам в интернат. Они постоянно убегали. Через некоторое время побрели Спелые в другое место, а притон остался. Туда и сбежал в очередной раз Ваня Спелый. Когда воспитатель за ним приехал, он застал ужасающую картину: прямо на полу среди грязного тряпья, в винных парах спали вповалку подростки – девочки и мальчики вместе. Такие рассадники зла в девяностые годы были сплошь и рядом и сейчас не редкость. К вину и разврату добавились наркотики.
Попьянствовав в этом селе, Спелые отправились в прекрасный город Ильичёвск на квартиру к своему дружку. Там я застал пятиклассницу Лиду спящей с немолодым хозяином дома. Новая квартира также стала рассадником зла и разврата. Дело, конечно, не в городе, селе или посёлке, а в людях, которые живут рядом по принципу «моя хата с краю…».
Братья Соловьёвы осиротели, когда старшему было 14, среднему – 12 лет, а младшему -8. к нам в интернат они попали соответственно возрасту в 8-й, 6-й и 2-й классы. Все трое непослушны, ленивы, склонны к нарушениям всякого рода. Часто совершают побеги. Пришлось посетить их дом (опять дом, как много значит в жизни дом!). дом принадлежит детям, их бабушке и дедушке. Из дома вышли навстречу мне совершенно пьяный дед в кальсонах и его дочь. Дед без всякого стеснения помочился прямо на дорожке при мне и своей дочери и нырнул в какой-то сарай. Ушла и его дочка.
Я открыл дверь в дом, вошёл и вспомнил присказку, которой малыши пугают друг друга: «Стоял чёрный-пречёрный дом, в том доме чёрная-пречёрная комната, в той комнате чёрный-пречёрный стол…». Так вот, в этой чёрной-пречёрной комнате на чёрных-пречёрных кроватях спали вповалку пьяные мужчины и женщины. Ни одна программа и ни одна методика не гарантирует успеха в воспитании детей, взятых из таких условий, из такого дома.
Ох, как много зависит от социального уклада, от общественного мнения жителей, соседей. Пусть будет понятной и не набивает оскомину истина: там, где единство школы, семьи, общественности, там, где культ школы и образования, где нет места равнодушию – там вместо центров зла и разврата возникают центры доброты и порядка, вокруг которых клубятся дети.
ЕСТЬ ЛИ ХОРОШИЙ ИНТЕРНАТ?
Лучший интернат тот, что менее всего похож на интернат, а дети, его воспитанники, не дают повода называть себя «инкубаторскими». А почему, собственно, одинаковые? Дети все разные, из разных семей, из разных сёл, городов. А вот печать на облике часто одинаковая. Много лет подряд в интернат завозили одинаковую одежду. Было, что всех девочек одели в одинаковые жёлтые байковые халатики. Чем не цыплята из инкубатора?
Сейчас другое время, другая жизнь, другие условия в школах-интернатах.
Когда наши воспитанники едут в город на экскурсию или праздник, они все выглядят по-разному. Об этом заботятся воспитатели и все работники школы, переживающие за своих воспитанников, как за собственных детей. Когда я повёз своих воспитанников в музей, там меня спросили: «Из какой вы школы? Какие у вас красивые и воспитанные дети!» Как я был горд, когда это услышал! А вообще-то самый лучший интернат, которого нет!
Ещё в 1994 году я был на Украинско-Канадской педагогической конференции. Там выступали канадские психологи. Они согласны с тем, что и у нас и у них немало детей, которых нужно интернировать от родителей. Но интернаты там не открывают, а закрывают. Их почти нет в стране. А детей, нуждающихся в интернатах, передают в другие семьи. Для детей это намного лучше.
С ОДНИМ ЛЁГКИМ
Вот какие интернаты никогда не исчезнут – это интернаты для больных детей. Число детей, нуждающихся в лечении, к сожалению, не уменьшается. Государство заботится о таких детях. Неискушённому человеку не всегда ясно, какая разница между санаторной школой-интернатом и школой при санатории того же профиля. А разница есть, и существенная. Санаторная школа-интернат работает по программе массовой школы. Учителя и воспитатели несут ответственность за уровень знаний и воспитанность школьников.
А школы при санаториях подчиняются министерству здравоохранения. Дети там находятся короткое время, а учителя не переживают за их знания. Никто не заботится о коррекции этих знаний. Режим в такой школе «разболтанный». Часто дети из школы-интерната, побывав месяц-два в санатории, возвращаются оттуда неузнаваемыми. Знаний – нуль, а вот наука курить, брать чужие вещи, вольно обращаться с подростками другого пола усвоена замечательно.
Пусть не обижаются коллеги из санатория – педагогический процесс непрерывный, он не имеет выходных. То, что упущено в обучении и воспитании, нагнать очень трудно, почти невозможно. Больные дети, дети-инвалиды нуждаются не только в лечении, но и в большой мере в правильном воспитании и хорошем обучении.
Антон попал в нашу санаторную школу интернат в пятый класс после операции по удалению одного лёгкого. Глядя на этого шаловливого, балованного, трудно управляемого мальчика, не скажешь, что он инвалид. Большинство детей и работников школы об этом не знали и хорошо, что не знали. Жалость могла его погубить. А вот старшая пионервожатая знала об Антоне всё. Она дала Антону не физическую, а скорее, нравственную нагрузку. По её рекомендации этого умного, инициативного мальчика избрали председателем Совета пионерской дружины. И хорошо, что избрали.
Хорошо и Антону, и дружине. Ответственность подталкивает, обязывает. Да и для здоровья полезнее.
Антон стал соблюдать режим, не помышляет о курении, стал спокойнее, организованнее. Окончил школу, уехал к брату на Урал. Там закончил зоотехникум, а затем зооинженерный факультет сельскохозяйственного института. Антон женат, у него два сына и дочка. Теперь Антон работает в школе учителем трудового обучения. Его жена тоже учительница, а дети хотят идти в педагогику по стопам родителей. Мало кто знает, что этот деятельный, толковый, в общем-то счастливый человек живёт с 11 лет с одним лёгким!
ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФУТБОЛ
Хочу рассказать о несомненном зле, которое ещё имеет место –
о произвольном переводе детей из одного коллектива в другой.
Саша и Серёжа учились и воспитывались в школе-интернате. Серёжа – сирота. Родителей своих не помнит. Он трудолюбив, трудоспособен, но не очень прилежен в учёбе, учится слабо. Поддаётся плохому влиянию, склонен к правовым нарушениям. Не лучше Саша. У Саши мама есть. Родная, но выдаёт себя за неродную. Пьёт, плохо влияет на сына. Мальчик способный. Но лживый, хитрый. Он ворует, убегает из школы. Трудно сказать, чья вина в том, что они такие, но беда это прежде всего их самих и интерната, в котором они находятся (плохо влияют на остальных детей, разлагают коллектив).
И вот этих ребят вместе с другими, имеющими похожие характеристики, перевели в нашу школу-интернат в выпускной восьмой класс. Мы были очень внимательны к ним, применили весь арсенал педагогических средств,решительно боролись с побегами, опекали на каждом шагу, старались увлечь полезными и интересными занятиями, помогли успешно закончить выпускной восьмой класс. Но вскоре узнали, что оба, и Саша, и Серёжа, совершили преступление, были арестованы и осуждены. Одной из причин этого стал перевод этих ребят в другой интернат.
Не так уж много может быть причин для перевода воспитанника из одного интерната в другой, особенно в конце года или в выпускном классе. Как часто хочется соблазниться этим приёмом, названным в одной книжке «кавалерийским»! Как часто перевод в другую школу кажется выходом и как часто он действительно является выходом, но всегда ли оправданным?
В системе школ-интернатов существует многопрофильность, и это оправдано. Наша школа для детей, нуждающихся в оздоровлении. Есть школы-интернаты для музыкантов, спортсменов, одарённых математиков, детей-сирот. Но сколько бы ребёнок не пребывал в интернате – год, два или много лет, интернат должен стать для него родным домом. А из родного дома не выгоняют, не переводят и неохотно отпускают даже на время. У нас в интернате есть традиция не отпускать одних даже старшеклассников.
Бывают случаи, когда наш воспитанник уезжает в санаторий, в больницу. Но и тогда он должен чувствовать опору и поддержку в своём доме – интернате. Кстати, слово интернат какое-то неудачное. Есть прекрасные русские слова: дом, сад. Можно было бы переименовать. Но важно, чтобы интернат был центром притяжения, чтобы ребёнок чувствовал себя здесь родным, и чтобы ему всегда хотелось вернуться сюда.
ОХ УЖ ЭТИ УЧИТЕЛЬСКИЕ ДЕТИ
Есть мнение: у учителей рабочий день без границ, всё время и душу отдают чужим детям, где уж им до своих! Есть и другое мнение (мною услышанное): гнал бы я с работы эту учительницу, раз со своим сыном справиться не может! Я знаю многих учительских детей. Среди них мало средних. Больше хороших, но есть и явно отрицательные. На своих не жалуюсь, и никто не жалуется на наших с женой детей (моя жена тоже учительница). Горжусь ими! А что касается того, что времени не хватает, то это правда. Но воспитание – это не прямая функция времени. Конечно, если не общаться с детьми вовсе, то и воспитания не будет вовсе.
Я против исключительности учительских, директорских, генеральских или каких либо других детей. Дети отличаются друг от друга не этим. И среди детей моих коллег есть много прекрасных. Есть и запущенные, педагогически запущенные. В учительской семье – педагогически запущенные дети?!
Отец Вовочки (мальчика называют только ласкательно) – работник просвещения с большим стажем, мать учительница, а сын дошёл до исправительной колонии. Причина вовсе не в профессии родителей. Родители разновозрастные, отец намного старше матери. Оба они никогда не предъявляли единых требований к ребёнку. Что запрещала мама, разрешал папа и наоборот. Над ребёнком дрожали, каждый по-своему, и каждого беспокоило больше всего, чтобы сын любил именно его.
Можно было наблюдать такую картину. Мать и восьмилетний сын идут домой с электрички. Мать несёт две тяжеленные сумки, а за ней с пустыми руками плетётся сын и без конца ноет: «Пить хочу!». Эту же картину можно было увидеть и спустя семь-восемь лет. Только теперь уже мать отстаёт, а сын идёт впереди и посмеивается. Отец с умилением рассказывает о шалостях великовозрастного сына, а мать – о том, что сынок требует, чтобы она непременно привозила ему из города «пепси-колу». «Без бутылок не приезжай!» - заявляет сын, и это не возмущает, а умиляет мать.
Политика заигрывания с собственным сыном не позволяет родителям одёргивать его или хотя бы просто замечать и здраво реагировать на его поступки, прислушаться к советом коллег. А Вовочка на уроках нарушал дисциплину, домашних заданий не выполнял. Потом стал просто прогуливать уроки. Связался с сомнительными дружками, стал поздно возвращаться домой. Отец во всём обвинял мать, а та оправдывалась:
« Ну что я могу сделать, если он такой!»
Обращаясь к матери отличника Владика, она говорила: «Вот вы можете сказать, в чём Ваш секрет?». На это коллега ей ответила: «Мой секрет в том, что я всегда знаю, где мой сын». Однажды, когда Владику было восемь лет, он не сел после школы за уроки, а пошёл играть во двор. Я увидел мать Владика с хворостиной в руке и спросил, часто ли она ходит с хворостиной. «Первый и последний раз, - ответила она и добавила - А за уроки он будет садиться вовремя!»
Она не применила хворостину, и Владик нисколько не испугался. Догадливый Владик знал, что мать никогда не ударит его, любимого сына. Но уже тогда ему стало стыдно, за своё разгильдяйство. Воспитанное с детства чувство ответственности очень пригодилось в жизни теперь уже молодому инженеру.
Некогда! – говорят учителя своим детям, отказывая в общении. А ведь учителя заняты не только проверкой тетрадей. Все домашние дела можно и нужно делать вместе с детьми, воспитывать не назиданиями, а личным примером. Мы своих детей с младшего школьного возраста вовлекали в подготовку вечеров, выставок детского творчества, изготовление наглядных пособий и т. п.
Коллеги- учителя! Вовлекайте своих детей в свои добрые дела! Вы этим осуществите ряд благородных целей: трудовое, нравственное, эстетическое воспитание, раннюю профинформацию и профориентацию. Попробуйте и посоветуйте другим!
АКСЕЛЬРАТОЧКИ
Я заглянул в районную инспекцию по делам несовершеннолетних. Раньше этот отдел назывался детской комнатой милиции. На стуле за решётчатой перегородкой сидела девочка лет 15. старший лейтенант отчитал её и отпустил домой при условии… Она развязно подмигнула начальнику, изрекла что-то типа «салют» или «Привет» и вышла. Внимательный и серьёзный Цезарь Савельевич вежливо поздоровался со мной и спросил: «Ну, как там Ваша аксельраточка?».
А моя аксельраточка такого же возраста, как только что вышедшая девица. Это Валя Фролова, одна из семи детей, которые стали сиротами, когда Вале было всего три года. Она жила со старшими братьями и сёстрами, воровала по мелочам, плохо училась, вольно вела себя с мальчиками. Её переводили из интерната в интернат, но она оттуда убегала. И вот оказалась в детприёмнике.
Так где же Валя находилась в бегах? Оказалось – у своих сестёр. Ничего страшного? Нет, страшно! Сестра только недавно вышла из вендиспансера. В комнату, где находились Валя, её сестра, её подруга и ещё два подростка, ворвалась мама одного из мальчиков и стала звать милицию. Беда, да и только. А кто виноват в этой беде? Смерть родителей? Но у смерти не спросишь. Валю, её сестёр и братьев разбросали по разным интернатам. И никому из прежних земляков, соседей не стало до них дела. Такое впечатление, что умерли не только родители, но и все учителя, соседи, школьные товарищи. Конечно, они живы, но им дела нет до того, что мальчики приобщились к воровству, а девочки освоили древнейшую профессию, о которой только недавно заговорили вслух.