Ирина Маркова
Взвейтесь кострами…
Рассказ
Мы равнодушно проходим мимо старых домишек, не подозревая о том, какие богатства там хранятся…
Соседский мальчик вместе с окотившейся кошкой спустил с чердака кирзовую сумку с военными письмами и кипу ветхих бумаг и тетрадей. Всё это готово было найти последний приют на городской свалке, но, к счастью, мне пришлось заглянуть на огонёк в этот гостеприимный дворик и погрузиться в воспоминания 60-летней давности.
Посвящается учителям послевоенной Майкопской восьмилетней школы № 19.
Поздравив в «Одноклассниках» Татьяну Бабинец с днём рождения, я пожелала ей оставаться всегда молодой и юной. К сожалению, такая круглая дата ничуть не радовала ни меня, ни её.
С детства обладая чувством юмора, она ответила стихами из нашей отрядной песни:
- Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым…
А в подтверждение – отсканировала свой комсомольский билет, хранившийся в папке с чёрно-белыми фотокарточками, и поместила снимок на своей страничке.
Прошло пятьдесят с небольшим хвостиком лет, а, кажется, это было вчера…
Всегда весёлая, в коричневом школьном платье с чёрным, по будням, а в день дежурства и в праздничные дни белым, штапельным фартуком, она перекидывала на спину длинные косы и смеялась, обнажая красивые зубы. Коричневые ленты всегда были отглажены, хотя, знаю, были у неё в единственном экземпляре. А гладились они так: выплетенные вечером из кос атласные ленточки окунались в чугунок с водой, отжимались и накручивались на трубку кроватной спинки.
Мама Тани давно мечтала о такой кровати с панцирной сеткой. Отец, будучи столяром, задумал сделать деревянную. Но она хотела, «как у людей», с шишечками. В тех домах, куда мама забегала утром и вечером сделать укол, обстановка была разная. Тут и солдатские, выкрашенные салатной масляной краской, и топчаны с матрацами, набитыми сеном, а то и пухом камыша. Зато в послевоенной светлице крёстной на самом видном месте торжественно стояла кровать с трофейной периной, привезённой из самой Германии отцом.
Но вот заветная мечта мамы сбылась. Кипельно-белое покрывало, кружевные подзорники, гора подушек со съёмными наволочками. Сначала идёт подушка большая, потом поменьше, ещё меньше и наконец – маленькая, думочка.
Умная Танюша догадалась сама, почему так называлась последняя из подушечной пирамиды (до неё и дотянуться невозможно, не то чтобы взять её и поиграть в кукольном уголке). К такой кровати нельзя было прикасаться в течение дня; только когда глаза слипались от желания спать – начиналось святое деяние. Теперь место думочки было под хорошеньким ушком дочери. Но уже думать не оставалось сил. Мамой аккуратно снималась кружевная наволочка и вешалась на спинку стула, где высились горой ненужные подушки. Стелилась постель, холодное одеяло держалось мамой у горячей стенки. Девочка, сжавшись в комочек, поджимала под себя босые ножки и ждала, когда же мама укроет её с головой горячим ватным одеялом. И только тогда блаженно вытягивалась на холодной простыне и проваливалась в сон. Утром она просыпалась уже в своей деревянной кроватке. Поздно вернувшийся из домашней мастерской папа неслышно переносил сонную дочь в детскую.
В мастерской отца большую часть занимал верстак. Это деревянный станок, на котором верстали 50 лет назад столяры мебель. В ней не было гвоздей, только клей. Его варили на мясокомбинате, который был построен за железной дорогой ещё до войны. Столярный клей можно было даже есть. Бабушка рассказывала, что он спас их от голода. В 42-ом, когда вошли в город фашисты, они с тётей Нюсей потихоньку доставали из-за поленницы припрятанный ими клей и ели. (Танюша однажды попробовала облизать тёплую кисть, но ей не понравилось).
Утром в родном доме уютно. Гудит в печке огонь, варится каждодневный борщ, жарится для отца яичница с солёной капустой и салом. Мать поливает из кружки, просит дочку наклоняться ниже над тазом, чтоб не наплескать на пол воды. Отец в брюках-галифе и военной гимнастёрке подсыпает в печь деревянные кубики. Их у него на работе много. Пахнет свежими стружками и лесом. Из кубиков можно что угодно смастерить. Старший брат даже получил в школе грамоту за интересные поделки для детского сада. Обещали его послать в Артек, но как-то к лету это забылось… А поехал во Всесоюзный пионерский лагерь сын обкомовского работника.
Таня в детском саду была отличницей, потому что не было ей равных в чтении стихов. На всех утренниках она исполняла главные роли. Будь то Снегурочка или Лисичка-сестричка. Звонкий голосок, стройные, в белых носочках ножки, курносый профиль. «За детство счастливое наше спасибо, родная страна!» - декламировала она с парадной городской трибуны на первомайской и ноябрьской демонстрациях.
Букварь брата давно перешёл в распоряжение Тани (Витька окончил третий класс). Но никто не настаивал на том, чтобы она погружалась в его чёрно-белые страницы, тем более что ей купили новый, с цветными картинками. И ещё прописи для чистописания, а также необходимо было вырезать нарисованные монетки и разложить по спичечным коробкам. «Придёт время», - говорила мать и бежала, надев резиновые боты и закутавшись в платок, на работу.
Крёстная училась в школе мало. Окончила после революции 1917 года начальную школу, но читала наизусть Тане стихи вместо колыбельной. «Плакала Саша, как лес вырубали. Ей и теперь его жалко до слёз…», - декламировала Некрасовские строки шёпотом (чтоб не разбудить уснувшую на лежанке бабушку) крёстная. Когда она произносила слова: «лес заскрипел, затрещал, застонал», Таня уже не сдерживала рыданий. Особенно девочку растрогал бедный малютка, которого согрел и накормил добрый прохожий. И часто просила девочка тётю повторять эти поэтические строки. Потом уже она узнала, что стихи принадлежат поэту 19 века Ивану Никитину.
Бабушка стала на табуретку, сделанную Витькой летом (он всё лето трудился с отцом и первую свою поделку преподнёс крёстной на Яблочный спас, это был и её день рождения), засветила лампадку, стала читать наизусть молитвы, на коленях вымаливая прощения. Внучка не могла понять, что она сделала такого, что не может Господь до сих пор её простить. По привычке стала рядом бить поклоны, поглядывая на нарисованного «Боженьку», грозившим ей пальчиком.
- Отче наш, иже еси на небеси…
Мама строго увела за руку дочь через кукурузные посадки, отчитывая в темноте:
- Теперь ты ученица, могут исключить из школы!
- Нас скоро будут принимать в октябрята! – объявила радостно Танюшка, - а ты была октябрёнком?
Мать сказала, что октябрёнком была. Тогда, в 33-ем, организовали под станицей Апшеронской коммуну. Привозили опухших от голода взрослых и детей, целыми семьями селили в наскоро сколоченные бараки, где отгораживались друг от друга просто тряпками. Выдавались продукты, и готовили еду в консервных банках на костерках. Здесь, в Апшеронской, приняли первоклассницу Лиду в октябрята. Под звуки пионерского горна ей прикрепили к груди значок. Это была самодельная, вырезанная из жести, обтянутая красным кумачом маленькая звезда.
К «Звёздочке» (а их получилось в Коммуне ровно шесть) прикрепили вожатого, пионера Колю Зотова. На первом же собрании вожатый предложил жить и действовать как пионеры. Потому что октябрята готовятся стать пионерами.
- Октябрята, - часто повторял Коля, – прилежные ребята, любят школу, уважают старших; только тех, кто любит труд, октябрятами зовут. Вы должны помнить и заучить, что октябрята – правдивые и смелые, ловкие и умелые, октябрята – дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут.
- Я предлагаю, - сказал Коля,- организовать переплётную мастерскую. У нас много школьных учебников, которые нуждаются в ремонте.
Все согласились заняться старыми книгами в местной избе-читальне. А после работы с учебниками не оттащить было малышей от ярких журналов. «Мурзилка» и «Весёлые картинки» уже успели завоевать признание советских детей.
Особенно интересно было у речки Пшехо. Пионеры выходили в ночное, разводили костры, закапывали в горячую золу картошку. Но съедали её полусырой, потому что не хватало терпения, и жалко было, если она обуглится. Августовские ночи синие, настолько синие, почти чёрные. Искры от пионерских костров взлетали чуть ли не к звёздам.
Пионеры Коммуны организовали ликбез для неграмотных. Вечерами при свете керосиновой лампы водили пальцами по газетным листкам краснокосыночные коммунарки.
Коля предложил написать письмо самой Надежде Константиновне, чтобы рассказать об интересных пионерских делах. Это дело поручили отличнику учёбы Мише Косенко. Миша рассказал Крупской, как пекут картошку в пионерских кострах ребята, как спасают от голода привезённых из дальних станиц больных малышей, как они убирают в колхозе бураки и собирают в лесу малину для военного госпиталя.
Через месяц пришло извещение на получение посылки. Все коммунары с замиранием сердца ждали, когда же пионеры огласят содержимое письма, вложенного в фанерный ящик. Ящик был доверху заполнен плитками шоколада в серебряной фольге, а в письме (что особенно дорого) рукой главного педагога страны были пожелания здоровья и счастья внучатам Ильича.
Шоколад разделили так, что никто и не понял его вкуса, но на долгие годы запечатлела Лида его запах и металлическое шуршание фольги. Это было самое счастливое время в жизни Лиды. Потом наступает голодное сиротство.
Вечером мама Лида достала из шифоньера новый альбом со старыми фото, где она в белом свитере (сейчас такие свитера называются водолазками) и с пионерским галстуком с зажимом у горла. Тогда, в 30-х годах, галстуки носили с зажимами. Но потом их срочно отменили, посчитали, что они зажимают пионерскую инициативу.
- А крестик как же? – шепотом спросила Таня, - крестик покажи…
Мама достала откуда-то из потайного места железную баночку из-под гуталина. В ней на ватной подушечке лежал тоненький золотой крестик.
- Меня с этим крестиком крестили. И тебя тоже. Только ты никому не рассказывай.
- Немцы, когда вошли в Майкоп, - продолжала вспоминать мама, - расстреливали коммунистов. Расстреляли нашу учительницу географии. Она всегда так громко кричала: «Да здравствует товарищ Сталин! Да здравствует Коммунистическая партия!» Расстреляли учителя музыки. Он так красиво играл на скрипке… А свой комсомольский билет я закопала в огороде. Но потом не нашла то место…
В старом здании Таниной школы (бывшем до революции купеческим домом) пахло краской и керосином. Им натирали деревянные полы за неимением мастики. У входа стоял бак с питьевой водой, а к нему цепью прикована кружка. Техничка, тётя Даша, уже на первом уроке ставила во дворе трёхведерный самовар, самоотверженно держа оборону от резвившихся на перемене сорванцов. Орудуя кочергой и насыпая в топку щепки, собранные на хозяйственном дворе, она продолжала начатый учительницей в классе воспитательный процесс.
Въезжал грузовик, и для школьного буфета сгружались разные вкусности: сардельки и булочки, кефир и сладкая простокваша, пирожки с горохом и коржики. Быстро раскупались пирожки и коржики. Пирожки – по 50, коржики – по 70 копеек. Но кто-то мог же себе позволить купить сардельку? Татьянка не помнит такого человечка, покупающего себе неслыханный ранее деликатес. Чаще наблюдалась картина, когда открывались матерчатые замасленные мешочки, прикреплённые к ручкам портфелей заботливыми мамами и бабушками, и намазанные маргарином бутерброды делились между неунывающими приятелями.
А на второй этаж вела крутая и скрипучая дощатая лестница. Там находилась учительская комната. В учительской проходили педагогические советы, на которых решались судьбы учеников. Ещё были живы законы классической школы, когда оставлялись на повторный год не раз и не два нерадивые ученики. Можно было наблюдать, как за одной партой с малышами сидели тринадцатилетние подростки. После четырнадцати им выдавалась справка об окончании третьего или четвёртого класса и давалось добро пополнить ряды рабочего класса. Из них выходили хорошие мастера: сталевары, слесари, электросварщики. При желании они могли поступить в школу рабочей молодёжи, где им ставили «три» уже только за то, что посещались занятия.
Но в школе – семилетке был строгий порядок, и в комиссии на выпускных экзаменах присутствовали представители горОНО и облОНО, чтобы дать разрешение на продолжение учёбы в средней школе.
На веранду школы заходить воспрещалось, так как эта часть здания находилась в аварийном состоянии. Во время войны в нём располагалась немецкая конюшня, и пробитый копытами пол был подлатан жестью от консервных банок. На тяжёлых партах многолетнее наслоение чёрной краски.
Однажды на урок труда Валентина Ивановна принесла вырезанную из картона пятиконечную звезду, которую нужно было обвести карандашом, вырезать и обтянуть красным ситцем. А пришедшая с ней большая девочка с красным галстуком на груди сказала, что их скоро примут в октябрята, а она будет у них вожатой. На вопрос, кто такие октябрята, она, подумав немного, ответила, что это внучата Ильича, а потом, если октябрята будут хорошо учиться и примерно вести себя, их примут в пионеры.
Танюша открыла железную шкатулку из-под довоенного монпансье. В ней мама хранила свои богатства для рукоделия. Тут были не только мулине, но и маленькие катушечки с шёлковыми, и клубочки с шерстяными нитками, вытянутыми из старых кофт. Красный атласный лоскуток Танюше удалось выпросить у бездетной тётушки. Когда у той было хорошее настроение, она разрешала маленькой крестнице рассматривать лоскутки. Но прежде нужно было войти на цыпочках в тёмную «залу», где у горячей стенки отдыхала после работы в огороде бабушка, осторожно приоткрыть дверцу, державшуюся на одной петле и, вдыхая нафталин, нащупать в углу, под плюшевой душегрейкой, махровый клубок. Здесь и цветная тесьма, и зелёные бархатные полоски, и, наконец, в самой его середине - обрезок манжета небесной синевы с розовыми вкраплениями люрекса. «Если манжет от блузки, - подумала она, - то эта блузка перешивалась». Кому перешивалась такая блузка, держалось в секрете.
Бабушка опускала на кончик носа очки, связанные за дужки резинкой, и, не отрываясь от шитья, прикладывала палец к губам:
- Тс-с-с…
И Таня больше ни о чём не спрашивала. Знала, что здесь какая-то тайна.
Когда по улицам южного городка понесло холодным ветром последние жухлые листья, первоклассники вышли на школьный двор, одновременно служивший и спортивной площадкой, и местом для проведения торжественных школьных линеек. В этот день, накануне ноябрьских праздников, их принимали в октябрята. Нина Николаевна, учительница из параллельного класса, только что окончившая педучилище, в своём чёрном в белый горошек, единственном платье с кружевным воротничком, поправляла смуглой рукой кудрявые волосы. Она забавно жмурилась от скудных лучей осеннего солнца. Её греческий профиль, тёмные усики над пухлыми губками уже успели взволновать не одного семиклассника. Татьяна с подружкой даже немного позавидовали: «Нам бы такую красивую учительницу…» Но мама сказала, что у неё ещё мало опыта, а у Валентины Ивановны опыт есть. «Да, она строгая, но вы сами ей потом спасибо скажете».
Из дверей неспешно вышел их завуч. Сегодня он надел синий габардиновый костюм (повседневный был серым). Манжеты брюк закрывали коричневые ботинки в новых блестящих калошах. Алексей Николаевич произнёс речь, из которой дети поняли, что они должны гордиться своей страной, где впервые в мире построен социализм, который защитили от фашистов воины Советской Армии, и учиться так, как завещал Великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. «На папу похож, - отметила про себя первоклассница, - только папа одет хуже».
На середину площадки вышел учитель пения - Пётр Михайлович Нелидкин. Бывший фронтовик был контужен на войне и сильно заикался. Однако это ничуть не мешало ему работать учителем. Он развернул свой баян, и под звуки песни «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры – дети рабочих …» старшеклассники прикрепили малышам красные звёздочки.
Во дворе покосившегося домишки, за самодельной изгородью, важно разгуливал индюк. Петух пытался на него наскакивать – но куда там! Достаточно было несколько бульканий из-под красных «соплей» героя птичьего отряда и – наш Аристарх пугливо пятился к курятнику. Таня зачерпнула из немецкой каски у завалинки горсть кукурузы, бросила к изгороди и, разгоняя всполошившихся кур, побежала с хворостинкой к сарайчику. Дверца курятника висела на кожаных лоскутах (мастерила жилище «курям» сама крёстная). Цепляясь макушкой фанерного потолка, девочка пробралась к гнезду, откуда в панике слетела огромная серая птица. Вдыхая запах сена, нащупала горячее яичко. Одно, другое, третье… Сложила все в подол школьного платьица и дёрнула назад к калитке.
- Вот! Собрала! – радостно объявила она и стала выкладывать перед обомлевшей бабушкой добычу.
Взбучка от бабушки была неизбежна, поскольку цесарка, эта красавица курица, сидела на яичках уже вторую неделю и, естественно, они больше никуда не сгодятся.
- Не сядет больше квочка на те яйца, нельзя к ним даже прикасаться было, - сказала тётушка, вытирая шершавой рукой заплаканное лицо Танюшки и ставя на стол стакан с молоком. – Пей быстро - пошли скотину встречать!
Танюша натянула короткое детсадовское пальтишко. Оно не застёгивалось на груди, потому что давно было мало. И рукава чуть ниже локтя. Но для двора выглядело сносно.
- Не выбрасывать же… - обычно говорила мама, когда вещь уже не находила применения. И, правда, не раз и не два, но надевать её удавалось.
Мама Нюся (крёстную Таня называла так) завернула в старую газету две горбушки хлеба, сняла фартук, повесила его на гвоздь в сенях и загремела вёдрами, готовясь к вечерней дойке.
- А это что?- прикоснулась крёстная шершавым пальцем к звёздочке, когда пыталась застегнуть пальтишко девочки. – Октябрёнок? - Медленно перекрестилась и, вступив в глубокие галоши, уверенно пошагала к выгону.
Жалкая растительность ждала первых заморозков. «Со степу» увозили последние подсолнухи.
Навстречу им уже бежало уставшее за день стадо. Кроме овец и коз, в нём были и коровы, отмахивающиеся от мух и слепней грязными хвостами. Пастух, паренёк лет шестнадцати, щёлкал кнутом, сидя совсем без седла на молоденькой кобыле. Его босые грязные ноги согревались теплом живота лошади. Вместо головного убора вывернутый на угол, залатанный крапивной мешок.
- Почему «скотина»? – робко спросила девочка, - почему их ругают так?
- Да это нормальное украинское слово, - пожала плечами крёстная, - скот, животное… Мы ж наполовину украинцы. Здесь все смешались: и русские, и украинцы. Уж и не знаем, кто на самом деле.
Их Динка и Марта издалека узнали хозяек и побежали, оглашая окрестности жалобным меканьем и тыкаясь тёплыми мордами в их животы. Таня совала кусочки хлеба в жадные рты, испытывая наслаждение от нежного прикосновения их ртов к своим ладошкам.
Вечером, за неубранным столом, когда папа читал, изредка похрапывая, «Правду», а мама хлопотала у горящей плиты, Витька шуршал газетными страницами, изготавливая из них пилотки. Возмущению Тани не было конца:
- Здесь нарисована октябрятская звёздочка!
И по слогам прочла: «Пионерская правда».
- Мама, я знаю: Витька галстук в кармане носит!
- Никому не говори,- сказала мать и приложила палец к губам. А брат получил затрещину и был отправлен в кровать. Раздеваясь перед сном, девочка заметила, что брат читает с фонариком под одеялом. Но ябедничать уже не было ни сил, ни времени.
Утром по дороге в школу брат ей поведал страшную тайну: оказывается, сам Сталин – враг народа!
- Только ты никому не говори.
Танюшка пообещала, но на перемене подошла к учительнице и задала ей вопрос, правда ли, что товарищ Сталин…
На что Валентина Ивановна опустила глаза и сказала, что в политике не разбирается.
- Пойди, поиграй, сейчас большая перемена.
После уроков вожатые-пятиклассники разделили первачков на шесть звёздочек. Лозунгом стали слова: «Октябрята – дружные ребята, октябрята – весёлые ребята»; звёздочки соревнуются в учёбе, участвуют в сборе металлолома, в спортивных состязаниях и во всех школьных делах. Выбрали классную редколлегию. Танюша это слово слышала впервые, но рисовать она любила и с радостью согласилась стать редактором стенгазеты. Тем более что её брат, Витька, давно рисует карикатуры и дружеские шаржи. Если что – поможет сестричке.
Однако в группе продлённого дня, открывшейся в новом Доме культуры мебельщиков, поступила в кукольный театр и в танцевальный кружок. Интересно было работать за ширмой. Куклы для театра выписали специально из далёкой Москвы и были сшиты из фланели. Симпатичные звери: коричневый медведь, голубой заяц, оранжевая лиса. Старик и старуха одеты по-крестьянски. Их рты открывались с помощью натянутой лески. Малышам-первоклашкам предлагалась сказка на новый лад. Не мышка, а экскаватор помогает деду в трудной ситуации. В Доме культуры зрительный зал набивался до отказа. Лиля Кузьминична, заведующая детским сектором, бывало, исполняла несколько ролей, забавно меняя голоса.
На мультипликационные фильмы, которые появились на клубных экранах, приезжали дети из дальних станиц. Танюша с подружками могла смотреть один и тот же фильм «Двенадцать месяцев» сто раз. Это было невиданным развлечением. А в послевоенных станицах дети ждали кукольный театр. И октябрята, весёлые ребята, тряслись на грузовике, чтобы порадовать своим выступлением станичников. Детский сектор хорошо работал.
Быть редактором стенгазеты – почётное дело. Но с чего начать? С этим вопросом засыпала Таня и просыпалась каждое утро. От неё ведь ждали каких-то действий… И на заседаниях Совета отряда, которые проводились вожатыми каждую учебную четверть, отмечалось, что редколлегия не работает и что Тане надо поучиться у пионеров выпускать газету.
Танюша признавала свою вину, обещала исправиться, но бежала в продлёнку разучивать роль в новом кукольном спектакле.
И вот в один прекрасный день, когда начались летние каникулы и уже третьеклассники-октябрята пришли поздравить свою учительницу с днём рождения, Валентина Ивановна, прижимая к груди букет белых пионов, в свою очередь подала Тане большой бумажный свёрток.
- Знаешь, Бабинец, - сказала она, (тогда учеников традиционно называли по фамилии), - я долго не решалась, но сейчас 1960-й год и бояться некого. А то, что было, ушло в историю… Прочтёте с братом и в новом учебном году начнёте выпускать газету. В 40-х я работала в 3-й майкопской школе. Это была начальная школа. У меня учились разные ученики, прилежные и не очень, но всех нас объединяло одно общее дело: мы должны были приблизить победу. Своей успешной учёбой ребята помогали стране победить врага. Советская армия гнала фашистов за кордон, и дети понимали, что они должны учиться на «хорошо» и «отлично». Наша рукописная газета выпускалась членами деткоровского кружка.
Дома они с Витькой, затаив дыхание, развернули свёрток. На картонной обложке рассохшегося альбома – портрет Сталина. Мама достала из шифоньерного ящика пожелтевшую газету, на главной странице которой сообщение о смерти Иосифа Виссарионовича. Гроб, утопающий в цветах, Советское правительство прощается с телом Великого вождя. Среди членов политбюро на заднем плане светится бритая голова Никиты Сергеевича Хрущёва.
- Мы молились на вождя, - сказала мама. - Бойцы бросались под танки, крича: «За Родину! За Сталина!». А папу я впервые увидела плачущим, когда Сталин умер. Нас приучили особенно не думать, правильно ли поступает он, наш Отец. «Так надо! Так велела партия. И… нет дыма без огня…». Сомневаться было не дано. Сталин продолжал дело Ленина.
Первые листы альбома склеены из обложек школьных тетрадей, дальше – газетные листы, сложенные вдвое. Это были прочитанные давно газеты, за март 41-го.
Рукописная статья, написанная на листке в клеточку и приклеенная, по всему видать, с помощью хлебного мякиша учеником 4-го класса «А» Владимиром Язычьяном, рассказывает школьникам о вожде народов, И.В. Сталине. «Да здравствует 27-я годовщина Великой Октябрьской революции!» - кричит лозунг, начертанный красным карандашом в лучах восходящего солнца. А газетный чёрно-белый снимок заштрихован синим цветом. Внизу – нарисованные им танки с красными флагами идут бить врага.
- Значит это 44-й, - сделал заключение брат. Война шла к концу. И немцев в Майкопе уже не было.
«Каждый день, - читала дальше Таня, - мы слушаем по радио и читаем газеты о героях Советского Союза. Войска Красной Армии уже полностью освободили нашу Родину от врага. Красная Армия быстрыми темпами движется вперёд на запад, чтобы скорее разбить фашистского зверя в его же берлоге. Каждый день страна рождает всё новых и новых героев. Скоро настанет желанный день – день Победы над фашистами! Да здравствует наша любимая Красная Армия!»
«В нашей школе имеются кружки: хоровой, драматический, рукодельный, художественный и деткоровский. Деткоровский кружок провёл два собрания, приобрёл ящик для заметок, распределил работу между членами кружка и приступил к работе. Ребята! Записывайтесь в кружки!»
«Здорово! – подумала девочка. – Вот бы мне тогда учиться в школе!»
«Во 2-м классе «Б» есть замечательные ученицы: Джасте С., Шевченко Г., Нерезова Э., Смыкова А., Морозова Ш., Токарева Л., Маркова К. Эти девочки отлично ведут себя в классе и учатся только на «отлично». Они всегда учат уроки и слушают учителя».
- Нам тоже есть с кого брать пример, - сказала Таня маме, - вот, например, Наташа Павлова. Мы её выбрали командиром звёздочки. Или Аня Хуажева. Они круглые отличницы. А мне только одну четвёрку исправить по арифметике…
- А по физкультуре? - возмутилась мама, - они и в соревнованиях участвуют. А ты прибежала третьей.
- А в лагере нашему отряду подарили торт, потому что я в эстафете всех обогнала, - не отступала Танюша, уже засыпая. Братишка ещё долго листал старый альбом.
- «Сергей Миронович Киров, - читал он вслух Тане, - пламенный большевик, верный друг и сподвижник товарища И.В. Сталина. Прошло 10 лет, как был злодейски убит врагами народа, троцкистко-бухаринскими бандитами выдающийся деятель Коммунистической партии, секретарь ЦК ВКП(б) и Ленинградского комитета ВКП (б), член Политбюро ЦК ВКП (б). Он говорил, что наша Партия тверда, как гранит! Едина и нераздельна, как монолит!»
- Утром дочитаешь, - сказал папа, - сестра спит. И нам нужно спать, завтра вставать рано.
- «С Новым 1945 годом, ребята! – продолжал чтение Витька. – Приближаются зимние каникулы. Во всех школах и детских клубах будут устраиваться новогодние ёлки. Хорошая и отличная учёба – отличная расплата за внимание и заботу партии и правительства о вас, ребята. Учитесь, дети, так, чтобы товарищ Сталин «отлично, ребята», сказал». И незатейливые стихи:
Счастливое детство.
Вся страна ликует и смеётся,
И весельем все озарены,
Потому что радостно живётся
Детям замечательной страны.
Небывало радостными стали
Каждый час, учёба и досуг,
Потому что наш Великий Сталин
Нам, ребятам, самый лучший друг».
Утром, поковырявшись в тарелке с пшённой кашей, Танюшка выбежала во двор. Там, под старой грушей, уже сидел брат и осторожно листал альбом. С улицы раздался свист – Витька ответил тем же. На следующий свист он уже перемахнул через забор, оставив на траве альбом. Таня, возмущаясь, наконец-то овладела подарком учительницы. Остановилась наугад на одной из пожелтевших страниц.
«Сегодня 23 февраля 1945 года. Наша страна 27-й раз празднует День Красной Армии. К этому дню Красная Армия пришла с большими победами. Она бьёт немцев уже на их территории. Находится в 55-ти километрах от Берлина. Близится час окончательной Победы над врагом».
«Ребята! В нашей школе есть такие ученики, которые прогуливают уроки и получают двойки. Нехорошо они поступают, они не помогают бить врага. Скоро конец 3-й четверти. Спешите исправить свои плохие отметки».
Мама, уходя на работу, в спешке заглянула в альбом:
- Видишь, на чём мы писали в войну? На старых газетах… Бумаги ведь не было… А это довоенные газеты. «Адыгейская Правда», март 1941-года.
«Братислава, 17 марта. Словацкое телеграфное агентство передаёт, что премьер Словакии Тука дал согласие на приезд в Словакию детей школьного возраста из западных промышленных областей Германии. Прибудут дети 10-14 лет и будут размещены в пустующих словацких курортах, отелях и туристских заведениях. Речь идёт о приезде германских детей из областей, подвергающихся английским бомбардировкам (ТАСС)».
«Берлин, 16 марта (ТАСС). Информационное бюро передаёт, что на состоявшемся сегодня в Берлинском арсенале торжественном заседании, посвящённом памяти павших в Мировую войну, выступил с речью Гитлер… Нынешняя война, сказал Гитлер, была навязана Германии Англией и Францией. Ныне германская армия, значительно более сильная по своему составу и вооружению, готова уверенно закончить дело, начатое в прошлом году. Указав, что Германия должна понести в этой войне более тяжёлые жертвы, чем раньше, Гитлер выразил уверенность в её победе…».
Мама кинула взгляд на часы, но уходить не торопилась.
- А вот ещё интересная заметка: «На майкопском стадионе состоялись соревнования по лёгкой атлетике между студентами медицинского и педагогического техникумов. Будущая фельдшер, комсомолка, Лидия Сопина заняла призовое место в беге на 100 метров. Она готова к труду и обороне своей страны. Честь и слава советским девушкам!»
- Это же про тебя! Мамочка, что же ты молчала? - восхитилась Таня.
- Хорошо, что эта газета не попала в руки врагу, - сказала мама и заспешила к калитке.
- Учительница сказала, что альбом долгое время лежал на чердаке… -
Брат забежал с улицы, чтоб только взять велосипед, но снова увлёкся чтением. Таня не стала протестовать, так как с ним понятнее и интереснее.
А вот обложка альбома оклеена более поздней газетой. Из статей стало понятно, что война близилась к концу.
«…сводки за 28 августа…» Видимо, год 1944-й.
«…Наша авиация, содействуя наземным войскам, уничтожила 10 самоходных орудий, 20 автомашин, подавила огонь 6 артиллерийских и миномётных батарей, взорвала два склада с боеприпасами и склад с горючим. Рассеяно несколько колонн немецкой пехоты.
Войска 2-го Украинского флота продолжают успешное наступление. В районе города Пятра части Н-ского соединения овладели укреплённым районом противника с многочисленными бетонированными дотами. Разгромлена 20 немецкая танковая дивизия. Свыше 2000 немцев сдались в плен».
«На Карельском фронте три истребителя под командованием майора Татарникова атаковали 14 немецких бомбардировщиков. Младший лейтенант Бежанов зашёл в хвост немецкому самолёту и сбил его. Всего в течение года тов. Бежанов сбил четыре самолёта противника».
«Наверное, это папа нашей Саиды… или дядя… После каникул обязательно расспрошу её, пусть расскажет на сборе. Она тоже Бежанова», - решила Таня.
Вырезка из газеты 1951-го года. Рисунок лауреата Сталинских премий И. Тоидзе. На рисунке знамя с портретом вождя. Под ним – избирательная урна, у которой советский народ в национальных нарядах, радуясь и улыбаясь, опускает в урну листки с согласием на мирную трудовую жизнь, выражает доверие Коммунистической партии и правительству Советского Союза. Узбек в тюбетейке, украинка в венке с атласными лентами и с букетом полевых цветов. «Как у меня венок, - отметила Танюша. - И блузку такую мне мама вышила, как у неё». В середине – главный, русский парень, очень похожий на их учителя физкультуры. А за его спиной – симпатичный грузин с усами, хорошенькая татарочка и светловолосый прибалт. Неважно: литовец, эстонец или латыш.
- «Сталинский избирательный округ г. Киев» - прочёл брат.
- Какой же он враг? – подумала девочка. – Здесь все счастливы.
Вожатые предложили их стенгазету назвать «Зоркий глаз». В школьной мастерской смастерили из фанеры лёгкий стенд с тремя, разделёнными тонкими рейками колонками. Вскрыли лаком и повесили в школьном коридоре рядом с библиотекой. С почерком Сердюковой Оли не мог сравниться ни один отличник в школе, поэтому передовую статью поручили написать ей.
«Слава Великому Октябрю! Да здравствует 43-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции!» - красиво написала красной тушью Олечка, а Киндякова Таня, которая тоже мечтала работать в школьной газете, нарисовала красное знамя и профиль Великого Ленина. Но дома сказали ей: чтобы рисовать Ленина, нужно иметь специальное разрешение. Пришлось вместо рисунка приклеить вырезку из цветного журнала. Здесь маленький Володя Ульянов с белыми кудрявыми волосами был похож на «Боженьку» с бабушкиной иконы. В двух следующих колонках октябрята написали о планах работы в «Звёздочках», протянули лентяев и двоечников, а также рекомендовали школьникам выписывать «Пионерскую правду». На городском смотре-конкурсе школьных стенгазет их еженедельную газету отметили особо, наградили грамотой и пожелали творческих успехов. Лентяи и двоечники к концу года поспешили исправиться, и на Совете дружины-спутника семилетки решили всех третьеклассников принять в пионеры!
Дома брат учил Таню правильно держать салют: правая рука согнута в локте и поднята над головой так, чтобы ладошка пересекала лоб, а крепко сжатые пальцы означали, что вместе они крепки и едины. Завязывать галстук – тоже нелёгкое дело. Главный угол его располагался на спине под белым воротничком и был знаком Коммунистической партии. Узел под подбородком связывал два конца, один, длинный – это комсомол, тот, что покороче – пионерия. Единодушно и без всяких лишних обсуждений на место председателя Совета отряда предложили кандидатуру круглой отличницы и активистки Наташи Павловой.
И вот долгожданный апрельский день! 22-го апреля, в день рождения Владимира Ильича Ленина, площадь у памятника Великому вождю была заполнена до предела. Торжественно вынесли городское пионерское знамя. Знаменосец, лучший пионер города, в пионерской форме и в красной пилотке, лихо сдвинутой набок, красиво чеканил шаг. Под знаменем, взметнув руки в пионерском салюте, шли ассистенты - самые примерные пионерки города. Все ребята завидовали хорошей завистью тем, кому доверили такую драгоценность, как красное знамя Городского пионерского штаба. Под звуки горна и барабанную дробь старшие пионеры повязали октябрятам алые галстуки.
- Юные ленинцы! К борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!
- Всегда готовы! – громыхнула жаркая красногалстучная площадь.
Не успели они допеть «Взвейтесь кострами…», как яркое солнце вдруг сразу померкло, и неизвестно откуда появившаяся чёрная туча разразилась сильным ливнем - всем не хватило места под кронами опоясавших площадь лип. Таня с подружками не стали прятаться под деревьями от грозы - радостно помчались по главной улице Майкопа, перебегая вброд грязные потоки.
- Мы ещё встретимся! - помахал им издали вожатый, спасая от дождя в ближайшем подъезде дома дружинное знамя.
Мокрые галстуки полиняли на белые фартуки девочек и сорочки мальчиков, да так и оставили память об этом торжественном дне.
А дома её ждал сюрприз: над письменным столом висела картина - подарок отца. Красная площадь и Спасская башня кремля, написанная им масляными красками. Картину папа поместил в раму, инкрустированную кусочками хаджохского мрамора.
Июль 2014г.