Любовь Петровна живёт на белом свете уже девяносто четыре года. В своё время поездила с мужем Григорием — кадровым военным по гарнизонам немало. А когда он вышел в отставку, купили домик в небольшом городке. За несколько десятилетий приросли душой к дому и земле, сроднились с соседями. Заборы у всех только внешние. А внутри границы участков лишь размечены межой. Так что чуть ли не по-родственному жители запросто ходят друг к другу без приглашения по любой надобности.
За мужем женщине жилось хорошо и спокойно, словно за каменной стеной. Очень он любил её и с нежностью звал своей Любушкой. Скоро так стали звать её и все знакомые. Гриши давно не стало, а его жена всё так же любима. Теперь уже дети, внуки и правнуки заботятся, чтобы их родоначальница жила долго и счастливо. Поэтому решили оградить от всяких забот по дому, огороду и саду с любимыми цветочками.
— И не вздумай ничего делать, — наставлял правнук Егор, — садись возле своих цветов, нюхай и любуйся.
Жена его Люся чай с баранками принесёт, пятилетняя праправнучка Любочка пледом укроет. Живи да радуйся.
Да только посидела — посидела Любушка и заскучала. Всю жизнь при деле, а тут опекают, самостоятельности лишают. А и не зря. Разумом старушка стала, словно дитя малое, прямодушная и наивная. Всем норовит помочь, в любом соседском деле поучаствовать, да советом подбодрить. Вроде доброго ангела для всей улицы ей хочется быть, только не все этому рады бывают.
Одному парнишке при встрече обрадовалась: «Мишенька, ты опять с подружкой! Плохо вижу издалека: это та, что была с тобой третьего дня или уже новая? Тот, бедняга, готов сквозь землю провалиться. Чуть не бегом потащил девушку, перед которой за мгновение до того, как павлин, распушил хвост, обхаживая.
Другому соседу, уехавшему с женой в дом отдыха, позвонила, чтобы сообщить, что обозналась. Думала, будто они вернулись. А это их дочурка нагрянула в гости, да не одна, а с интересным мужчиной. Без семейных разборок потом не обошлось.
Каждый вечер соседки собирались на чьей-нибудь скамейке, чтобы подышать воздухом и пообщаться. Дети и внуки крутились здесь же, с интересом слушая разговоры взрослых. В этот день Лиза пришла взбудораженная:
— Ох, и шумит мой Серёга! Напилил чурбачки для своих поделок накануне, рассортировал, разложил под навесом на просушку. А сейчас глянул, там пусто! А в углу так аккуратно сложены поленницей все его заготовки вперемешку. «Кто, — кричит, — мне вредит, ты или Васька, весь мой труд многочасовой насмарку!» И не верит, что мы здесь ни при чём. Ума не приложу, что за проказник завёлся.
Недавно прихожу с работы, а роза моя, ещё утром цветущая, вся общипанная. Только на крылечке детское ведёрко с лепестками роз стоит. Сергуня мне потом приготовил сюрприз: ванну, полную пены и душистых лепестков. Ароматно и романтично получилось, словно медовый месяц заново вспомнили! Правда, клянётся, что розу не трогал.
— И у меня побывал озорник! — встрепенулась вторая соседка, — смотрю, а по краю грядки ровненько так выложена морковь, что повыдергана здесь же.
— Да ведь она у тебя загущённая была, вот и проредил помощник какой-то, — засмеялась Лиза.
— Ну да, всё недосуг было прополоть. Это не ты ли, случаем, соседушка, подшутила?
— Делать мне нечего! Со своим бы огородом управиться.
— А у меня что получилось! — подхватила третья, — отъехали мы на два дня к дочке. Попросили Егора полить разок огурцы в теплице. Вернулись через три дня, а огурцы то залиты! Все, как один, в лужах стоят. А Егор сказал, что полил, как просили, один раз. Кто же это постарался?
— А я знаю, это бабушка Любушка, — встряла в разговор Любочка, — она у меня лейку взяла и пошла к вам. И моё ведёрко тоже брала.
— Может, и остальные проделки её рук дело? — осенило Лизу, — Люся, поспрашивайте её!
— А мы всё думаем, что она целыми днями гуляет по саду — огороду? Пойду, спрошу! — поднялась Люся.
— Деточка, я ведь помочь хотела. Вам то, молодым, всё некогда. Работа да заботы разные. А мне не трудно, потихонечку там полить, здесь цветочек подвязать. Та роза отцвела. Срежешь ей завядшие цветки, так она новые бутоны скорей заложит. А огурцы в такую жару погореть могли. Что же мне теперь делать, — расстроилась Любушка, — я ведь не могу в безделье жить, не приучена.
Посовещавшись, Егор с Люсей попросили Любочку взять на себя опеку над старушкой.
— Бабулечка, а можно и я с тобой буду ходить? Узнаю потихоньку у соседей, кому и в чём помочь надо, а потом мы с тобой вместе и поможем, — обняла девочка бабушку, — тогда все довольны будут.
— Хорошо, Любочка. Станем мы с тобой тимуровцами, ведь двое — это уже команда. Ты знаешь про Тимура и его команду?
— Нет.
— Ничего, я тебе потом расскажу.
Осенью во дворе за общим длинным столом вся улица отметила девяносто пятый день рождения Любушки. Старушка была счастлива от количества гостей и хвалебных речей в её честь. А ещё все соседи одарили Любушку цветами и плодами со своих огородов, отмечая особенно её заслугу в выращивании отменного урожая.