Здравствуйте, я дом. Да, дом. Старый. Мне более ста лет. Я стою в Москве по адресу улица М. 12. За свою долгую жизнь я повидал много жильцов. Видел на их лицах счастье и горе. Видел рождение и смерть. Три года назад меня отреставрировали, ну как отреставрировали, слегка подкрасили. Вон там, в левом углу уж штукатурка вся сыпаться. Это я с фасада еще ничего выгляжу, а зайдите во двор. Как покрасили меня сто лет назад, так и осталось. А внутри меня, какой ужас! Люди, что же наделали? Зачем разрушили и разрушаете мои интерьеры? Мой организм? Лестница, когда то из мрамора , покрытая коврами , сейчас обветшала страшно ходить, на стенах копоть со времен войны, надписи с нехорошими словами на стенах. Самому противно. Крысы, бегают, тихонько скребутся ночами. Жильцы у меня были разные, с разными судьбами, некоторые из них мне особенно памятны. Построен я был в начале 20 века, купцом Кузнецовым, фарфоровым магнатом. Строил меня и проектировал известный архитектор Шехтель. Буквально я был построен и Кузнецов продал меня другому купцу Попову. Тот сохранил интерьеры и переехал со всей своей семьей. Какие у него были чудесные ребятишки! Две девчушки и мальчик. Жили мы весело. Праздники гостей созывали. Горничные служанки дворники сразу приходили в оживление, бегали по этажам туда сюда. Все любовались роскошной лестницей с таракашками-букашками, украшающие перила. Модерн, одним словом. Дети росли в семье, девочку старшую, выдали буквально перед первой мировой войной замуж. Уехала она от нас, в другой дом. Захаживал к нам часто отец хозяина миллионер торговавший чаем Попов. Приходили в дом и другие купцы обсуждали сделки. Я все слышал, все видел. Все помню до сих пор. Затем произошла революция, и жильцы сменились. Больше не было ковров на лестнице, по ней теперь топали мужики в грубых башмаках. Прекрасные комнаты с неповторимыми интерьерами, перегородили стенками, мебель растащили или попортили. Целый день теперь вместо звуков фортепьяно раздавались крики и брань. На каждом этаже разместилось по двенадцать клетушек, крохотных комнатенок, у некоторых не было даже окон. Жили в основном перебравшиеся в город вчерашние крестьяне, заводские рабочие. Ну пошла жизнь! Ни дня не проходило, чтобы кто-нибудь не напился и не начинал хулиганить. В двадцать пятом году в дом въехала семья доктора. Он сухонький маленький, чем то напоминал мне бывшего хозяина. Дочурка маленькая у него подросла, жена занималась ее и работала в бюро машинисткой. Шли годы. Жизнь шла своим чередом. Порой менялись жильцы. Я следил за докторской семьей, дочка подросла, красавицей стала. Ухаживал за ней молодой человек студент. Никак, на мой взгляд, как может дом судить о людях? Любила она его, сильно любила, как то раз поругались они. Сильно поругались. Я деталей не разобрал, да и вмешаться не мог. Но беда случилась. После ссоры, девушка, когда некого в комнате не было, повесилась. Зашел вечером отец, доктор в комнату, а тут его дочурка висит. Он и упал, подкошенный. Не смог он оправиться от потери, уехал от меня, говорят и из Москвы уехали они. Я сам переживал самоубийство, и главное , дура такая. Было б от чего? Молодых людей вокруг много, нашла б другого. А тут сводить счеты с жизнью, глупо. И главное, росла у меня на глазах, ходила в школу, играла на скрипочке. А тут. Молодого человека ее я долго не видел, видимо старался он обходить нашу улицу, через несколько лет проходил он мимо меня с другой молодой барышней. Проходил мимо, и вздохнул, и опустил глаза. Следить я стал пристально за всеми остальными проживающими во мне ребятишками. Все думал как их уберечь. Подерутся мальчишки, я балку рядом с ними уроню, разбегутся в страхе. Но несчастье пришло неожиданно грянула война. Мои молодые ребятки, собрали вещи и отправились на фронт. Скоро Москву стали бомбить немцы. Снаряд осенью задело дом, что напротив меня. Я жалел его. Полдома не стало в миг. Мне и в голову не приходило, что и по мне могут ударить. И вот случилось. Бомба ударила в соседний дом. И мне досталось, обвалился потолок, на последним этаже от удара. А там, бабушка жила. Простая такая, добрая, ее и накрыло обломками. Вот во мне уже вторя смерть произошла. И стою я побитый, с выбитыми стеклами, как инвалид.
И от этого грустно. Война закончилась, с нее вернулись не все мои мальчишки уходившие в 41 м. Матери их оплакивали. Москва праздновала победу, а у нас хоронили и поминали убитых. Оказалось много, Тридцать человек. Снова сменились жильцы. Стали меня ремонтировать, я радовался, вставили новые блестящие стекла в окна, покрасили , починили перекрытия. Въехали в пустующие комнаты новые хозяева. Я смотрел на них и думал вот еще не давно в этих комнатах бегали мальчишки, катались по перилам, а теперь от них даже личных вещей не осталось. Словно забыты они. Неправильно. Жизнь потекла дальше. В шестидесятые стали расселять жильцов, по отдельным квартирам. Где то на окраинах Москвы. Оставшиеся занимали уехавших комнаты. Народу убавилось. Но ненадолго. Некоторые незаконно приватизированные комнаты были отобраны у хозяев и отданы сиротам. Их было семь человек. Двое из них хорошие ребята мальчик и девочка, молоденькие. Остальные представляли собой разгульную пьянь. Снова начались пьяные драки. За последние годы я отвык от них. Необузданные были эти пятеро сирот, поставили всех жильцов на уши. Постоянно у них бывали компании, алкоголь, и после каждой пьянки они пачкали подъезд. Я злился на этих хулиганов и терпел. Жильцы ругались. Однажды, они поссорившись, один достал нож и зарезал двоих. Милиция приехала, арестовали участников. Жизнь потекла по-прежнему. Но я задумался, еще одна смерть, еще один несчастный случай. С содроганием ждал что будет дальше. А дальше жильцы, въехавшие в 20 е годы, старели. Вот умер рабочий, дедушка Вася. За ним и дед Потап и бабка Настя отдала богу душу. Постарели жильцы и я с ними. Все свою жизнь прожили они со мной. И я с ними бок о бок. Подросло новое поколение. Кто пилотом самолета, кто учительницей, кто инженером стали вчерашние ребятишки. Радовался я их успехам. Играли свадьбы, рождались дети. Тихо и спокойно жилось. Как грянула Перестройка, распад страны. Какой то новый русский выкупил часть дома, на первом этаже засели конторы. Жильцы разъезжались кто куда. Исчезали навсегда, прощались со мной. Горько. И вот, сейчас стою я своим красивым фасадом смотрю на улицу, а внутри все тот же что и сто лет назад. Удивляюсь, ведь новые хозяева видят мое состояние, почему же не могут отремонтировать меня? Того, кто дает им кров над головой, кто повидал за свою историю не мало? Что ж буду ждать ремонта, пока еще стараюсь держаться. Ну разваливаюсь в конец. Но перила, местами сломаны, ступеньки скрипят, штукатурка сыпаться. Подожду. Пройдет время и кто знает. Может, снова поменяю хозяев?