4
В перерыве между парами позвонила мама. «Доченька, никому не говори, что мы уезжаем, они не должны знать. Альберт с родителями отправился навестить сестренку в деревне, так что он не разболтает, даже если очень захочет. Приезжай во вторник вечером, до утра нужно собрать чемоданы, мы возьмем только самое необходимое». Из всей её быстрой негромкой речи я поняла только одно, он действительно уехал. Остальное было и так ясно. «Так что же, Альберт..» - начала я как-то бессознательно. «Вечно тебя интересует не то, что нужно, - внезапно проговорила сердитым голосом мама, - не забудь, чтобы во вторник вечером была дома. И не поздно!» Меня всегда раздражал этот сухой резкий тон, которым мама говорила, когда планировала мою жизнь. И вообще, кто она такая, чтобы указывать мне? Всего лишь женщина, неудачно вышедшая замуж за богатого психопата, которая теперь пытается перекроить меня на свой лад. Нет, я не дам ей так поступить! Я сжала кулаки и швырнула телефон на стол так, что стоявший рядом профессор оглянулся на меня. «Амина, все в порядке?» Я не ответила.
Когда занятия кончились, тьма еще короткого февральского дня сгустилась над окнами классов. Мне не хотелось идти ни в спальню, ни в библиотеку слушать бессмысленные сплетни девчонок-однокурсниц. Пустые коридоры жили своей жизнью, диктуя мысли, одну другой мрачнее. Самоубийство и раньше не представлялось мне чем-то особенным, но теперь я чувствовала, оно было особенно близко. Ну хорошо, думала я, убью себя, что из этого выйдет? Он будет страдать? Едва ли. Возможно, вспомнит обо мне. Мать.. Так вот зачем она приходила к Альберту вчера, просила его убраться куда подальше! Она хотела причинить мне боль, вызванную отсутствием дорогого человека. Ну что же, теперь время огорчать тебя, мамочка! Посмотрим, как тебя обрадует мое исчезновение в самый неподходящий момент. Слезы наворачивались на глаза, мне хорошо было известно это гадкое чувство размягчения перед страданием. Хотелось поскорее покончить с недоразумениями, которые внезапно опутали меня своей тяжелой сетью. Я села за стол и не заметила, как задремала. Вскоре меня начали мучать кошмары. Снилось будто я борюсь с неведомым, неуловимым чудищем в трех обличьях и осознаю, что попытки уничтожить его бесполезны. Мерещилась пустая комната, а в ней Альберт, не замечающий ничего перед собой. Я кричу ему: «Слышишь меня?» ..Меня разбудил звонок, возвещавший начало геометрии. Лектор только вошел в зал, за окном поднималось утреннее солнце, красное, как кумач. Видимо, я действительно что-то бормотала во сне или даже кричала, ибо товарищи стали подсмеиваться надо мной. Но вскоре внимательные глаза их обратились на доску, дабы не пропустить ни одного слова из речи профессора об углах между плоскостями.
Я смотрела на часы. Пара как-то особенно затянулась. Вопреки всем ожиданиям, настроение мое было еще хуже, чем вчера. Словно большая грозовая туча сгущалась где-то в глубине души, готовая каждую секунду разорваться на огненные всплески молний в море дождя. Но снова кто-то посторонний сдерживал бурю. С его помощью я смогла трезво сообразить. Да, тот мост, похожий на кошку, выгнувшую спину. Помню, Альберт в шутку назвал его идеальным местом для суицида. Но теперь не до шуток. Мост действительно изгибался так круто, что на самой верхней его точке от высоты кружилась голова. Вперед! Я молча машинально вышла из аудитории, показала карточку охраннику в будке у забора и, не оглянувшись на его окрик «Куда? Стой!», прибавила ходу по улице. Мост располагался не так далеко отсюда по меркам сафинцев, всего лишь тридцать минут быстрой ходьбы. В эти полчаса я пропускала пустоту и оцепенение внутрь себя. Неосознанность движений, отсутствие мыслей вселяли решительность. Зачем размышлять о том, что уже решено, развивая сомнения, когда нужно всего лишь подчиниться воле разума? Только в состоянии безразличия ко всему окружающему приговор судьбы может быть приведен в исполнение. Холодный отупляющий свет солнца посеребрил лицо. Все предметы отбрасывали ядовитые, кислотно-синие тени, на которые было больно смотреть, снег так отвратительно скрипел под ногами, что хотелось заглушить, забыть этот звук. Остановившись на краю моста и глядя в бездну не покорившейся морозам Альфады, я не чувствовала ничего, даже страха, лишь на мгновение уколола маленькая мысль : «Ты жила для него, он твой Бог, теперь ты жертвуешь собой, чтобы не мешаться ему.» Возможно и так. Я оглянулась на редких прохожих и теряя опору, полетела куда-то вниз..