Павел Гузнов одного сына, одного и единственного, со второго класса в интернат сдал. После интерната сразу на завод устроил учеником токаря. Деньги у парня до копейки выскребал, а куда три зарплаты, его, жены и сына, уходили, чёрт знает.
В дому мебели: дедов допотопный комод, две кровати, стол для всех нужд один да этажерка. Питались скудно, одевались плохо. Жену болезни в могилу раненько свели.
Сын женился и ушёл. Павел еженедельно приносил внучкам (двух девочек-близняшек чудных родила сноха) грамм 150-200 печенья и всё стонал, что денег мало, что купить нечего. А как в 1991-м «павловская» реформа грянула, полусотенные да сотенные меняли, так и завизжал Павлуша, заметался, да не осмелился сыну признаться, что тридцать одна тысяча лежит в матрасе.
Двести рублей обменял, как власти дозволили. Остальные прахом улетели. Вот неделя, другая, третья проходит - не несёт «деда печеньки».
Пришли к деду, а он, он не признал их, сквозь окно посмотрел и в дом не пустил. Рехнулся старичок. Нужду справит, сотенной-полусотенной попользуется и,смочив, наклеит на стену. Серию и номер купюры и порядковый номер в тетрадь впишет…деньги счёт любят.
Лечили его, лечили, да разве от жизни вылечишь.Так и помер богатеньким.