Дождь или смысловая нагрузка бытия.
Мещанкам нашего города посвящается.
На улице шел дождь. Любимая погода писателей и бездельников тех, которые ценят и любят домашний комфорт.
Каблуки разного калибра давили мокрый асфальт, а в глазах прохожих дождь лился тоской и ожиданием лета. Никто казалось не замечал того, что происходило в округе, в мире и не задумывался над бытием Вселенной. От этого тротуары и дороги были пустынны и скучны.
На углу площади, где пешеходные дорожки сливались в единую асфальтовую реку образуя озеро площади, находилась торговая точка продавца овощами и фруктами. Палатка покосилась на правую ногу, которая почему - то была короче левой и напоминала мокрую мохнатую птицу усталую и скучную.
Продавщица яблок в юности скорее всего была привлекательной озорной и немного шаловливой девчонкой. Но, как и все в этом городе представительницы всего прекрасного, быстро увяла набрав груз забот, утренних громких выяснений " кому больше всего надо!" и вечерних " да провались оно все!"
Глаза ее выражали набор потребностей и селекцию ценностей быта. Чувственность рук была доведена до предела бесчувствия ручной стиркой и порошком с эффектом отбеливания той торговой марки, реклама которой прерывала ее любимый сериал.
Одета она была в плащ форма и фасон которого назывался "а кому до меня дело!" На вид ей было лет сорок пять, но в паспорте была прописана дата определяющяя юридический возраст - тридцать два года.
Дети, когда то в юном возрасте такие желанные, теперь были ненавистны и противны. Каждый раз, когда она переступала порог своей однокомнатной квартиры, дочка бежала и спрашивала, -"А что ты мне принесла?" А сын... Ему уже четырнадцать, - " Ма, дай денег!" . . Это все что им нужно было от нее.
Васька, что поставлял ей товар в торговую палатку, по вечерам раз в неделю приезжал к ней во двор на своем старом бусе с рыжими от ржавчины боками. Длинно сигналил противным клаксоном, вызывая ее к себе.
Она шла в ванную, стягивала из под необъемного платья такие же необъемные трусы и шла к Ваське отрабатывать его "поставщицкую" скидку на товар.
Муж от нее ушел уже как пять лет и мужик ей время от времени был к потребности. Да и где их мужиков брать теперь? Не идти же как Надька на трассу.
Всаська был здоровенным мужиком с огромным выкатившимся шаром пуза. Оно лежало у него на коленях между рулем и руками, согнутыми в локтях и всегда готовыми к действиям. От Васьки всегда несло чесноком, котлетой и матерным словцом. Ну, мужик он на то и мужик думала она.
Одна была у них проблема. Как с такими животами, как у него, у Васьки и у нее пристроится друг к другу, да еще и удовольствие как - то получить.
Действие их осложнялось еще тем, что происходило прямо в машине, благо стекла были затемненные.
В начале они долго мучились. Она и так к нему и эдак. но все же пристроились. И этот процесс ей даже понравился. Только никогда она не могла получить полного удовольствия с Василием. Он пыхтел минут пять. Потом отваливался от ее и тут же не натягивая портки, закуривал сигарету.
А она всегда при этом одергивала платье и шла домой. Все происходило по деловитому без слов охов и прочего не нужного атрибута.
Дома садилась у окна и смотрела на город, подставив кулак под щеку. За окном шел дождь. При этом она решала сложную и глобальную философскую проблему. " И на шо мы живем!?"