ЦВЕЛА АКАЦИЯ
В парке у реки на лавочке сидит старик.
Вдоль берега зеленеет молодая поросль дикорастущего тальника, распускается душистая акация.
На соседнюю лавочку прибежали ребята – мальчик и девочка лет по шестнадцать.
Девочка всё суетится, слегка нервничает. Смешная девчушка щёки в веснушках, а ресницы уже подкрашивает – модничает, и учебники носит не в портфеле, как положено школьнице, а в модной кожаной сумочке с застёжками молниями.
«Уговорил ты меня, Ромка, с четвёртого урока уйти, вот Зоя Ильинична проверит списки присутствующих, а нас нет на физике, конец девятого класса, нехорошо это, Ромка, пользуешься тем, что я влюблена в тебя».
Ромка худощавый голубоглазый светловолосый парень: «Слушай, Наташа, а нас всех парней девятиклассников на пятидневные военные сборы отправляют. Поедем мы на пять дней в ближайшую воинскую часть во главе с нашим военруком. За нашим городом боевая противовоздушная ракетная часть базируется. Жить будем в палатках, пищу принимать вместе с настоящими солдатами, кросс сдавать, подтягиваться на перекладине, разбирать и собирать автомат «Калашникова», на стрельбище в специальную зону ездить стрелять по мишеням будем, а вечерами смотр художественной самодеятельности. Интересно!».
Наташа вздохнула: «Знаю, Ромка, а как же я? Я же без тебя не смогу, а вдруг тебя там убьют на стрельбищах или ранят, стрелять-то будете боевыми патронами.
«И я без тебя не смогу, Наташа, вот с настоящей армии приеду и поженимся, а пять дней, они же быстро пролетят. Говоришь, что меня вдруг убьют, а я про нашего одноклассника Антипа вспомнил. Знаешь, Наташа, какой он хитрый? Ехать на пятидневку боится. Он хочет за день до сборов каких-то таблеток наглотаться. Ночью ему станет плохо от отравления, бабушка его вызовет врача и будут Антипу промывать желудок, дадут справку, он и останется дома».
Наташа нахмурилась: «Нужно срочно сказать об этом его бабушке и нашей классной руководительнице! Вдруг он отравится и умрёт? Нельзя тянуть, Ромка…»
Ромка пожал плечами: «Антип два дня в школу не ходит, живёт на даче у знакомых, а послезавтра нам уже уезжать. Он сказал, что если кто из ребят о нём проговорится в школе и его станут искать до сборов, то он узнав об этом повесится и в записке оставленной дома в укромном местечке напишет, что это одноклассники довели его до самоубийства. Вот какой псих. Да и хватит о нём говорить, врёт он всё, пугает только.
Мне, Наташа, волосы свои жалко, сегодня сказали всем коротко подстричься. А у Генки Быковского уши лопухи на грибы грузди похожие, он их под волосами маскирует… Ой, жалко Генку засмеют его в школе».
Наташа серьёзно взглянула на Ромку: «Увижу или услышу, что кто-то Генку дразнит найду, что сказать его обидчикам, нечего таким рты открывать, пусть лучше на себя в зеркало посмотрятся».
Слушая невольно разговор молодых людей, старик встал с лавки и подошёл к Ромке с Наташей: «Игорь Петрович меня зовут. Участник Великой Отечественной войны. О делах фронтовых рассказывать не хочу: кровь, боль, смерть, вот она война, ребятки, а Антип этот ваш – трус».
Ромка посмотрел на часы: «Мне скоро подстригаться, а Вы присаживайтесь, дедушка».
Игорь Петрович присел рядом с ребятами: «Влюблённые, значит? Это хорошо. Любите, да любите так, чтобы друг за дружку горой!
Я ведь тоже не всегда старым-то был.
Вот на этом самом месте, только лавки тогда были другие массивные с орнаментом, я и познакомился со своей Клавдией – женой.
Любила меня Клавдия и я её любил. Двое уж деток у нас суп да кашу едали. Работал я тогда в заводе токарем.
Сколько я ходил с заявлением к руководству завода, а не отпускали меня на фронт, говорили, что я высококвалифицированный специалист. Стыдно мне было даже радио слушать. Там наши войска отступили, там пошли в наступление…
Шёл на работу с опущенной головой, вроде я белый билет себе заимел, здоровье-то было отменное. Ну и не выдержал раз я крепко выпил в «поплавке», это кафе такое тогда на барже размещалось.
Иду домой по берегу фуражку на брови натянул, вдруг сзади кто-то меня по плечу похлопывает, оглянулся я начальник цеха передо мной.
С чего говорит пьёшь, Петрович, что стыд тебя заел, что ты токарь каких поискать надо? Что фронту нашему – братишкам солдатикам без таких профессионалов, как ты туго воевать придётся? Ты же тут на заводе один, может, целого взвода фронтового стоишь!?»
Посмотрел он мне пристально в глаза и говорит: «А Клавдии, что скажешь? У вас же двое малых детей».
Обнял я тогда начальника своего: «Отпускайте, Иван Тимофеевич…».
Он только рукой махнул.
Пришёл я домой рассказал жене, она в слёзы, говорит сон накануне плохой видела. А я ей отвечаю: убьют, значит, такова моя доля, но за землю свою – детей наших, могилы предков, я врага не бить не могу, совесть, это и есть настоящий патриотизм. Целостность Отечества, это главное! – Потому и война эта Великая Отечественная.
В 1943 году в мае увезли нас. Акация цвела помню, вот как сейчас.
Всю войну прошёл и ни одной царапины. Сам удивляюсь. Пули свистели, а в меня не попадали. До Берлина дошёл! Пехотинец я.
Демобилизовался в августе.
Подхожу к своему дому соседки на лавке в слёзы, что живой вернулся.
Я первым делом спрашиваю их: «Мои где?» А они улыбаются в баню твоя Клавдия деток повела. Слава богу, подумал. Тут мальчишки набежали медали мои да ордена рассматривают, просят дать поносить. Снял я две своих медали и приколол им на рубашки.
Смотрю идёт моя Клавдия, младшенького сынишку на руках несёт в шаль закутала, а дочка в тёплой кофточке рядом бежит, да как закричит на весь двор: «Папка с войны в сапогах пришёл!»
Целую их, а сам плачу, только в эти счастливые минуты я и понял, что такое любовь! Оказывается, любовь — это когда два человека, как один организм живут.
Такая, значит, моя личная философия.
Вот и всё, что я хотел вам сказать, может, что полезное для вас будет.
Ромка пожал старику руку: «Спасибо, дедушка, за то, что вы войну выиграли!»
Игорь Петрович похлопал Ромку по плечу: «Это вы, ребятня, друг у друга в футбол выигрываете, а мы врага остановили и сокрушили его ценой многих миллионов своих жизней, вот что было, сынок».
Наташа задумалась: «Да, серьёзная оказывается штука жизнь, а Вы приходите к нам в школу, расскажете нашим одноклассникам о войне, всем будет интересно! Придёте, Игорь Петрович?»
Игорь Петрович одобрительно покачал головой: «Живы будем, не помрём. Всю правду о войне рассказать не смогу, больно. Рассказывать лучше о Победе!»