Кабинет врача-косметолога. Моложавый доктор Юрьев и медсестра на точёных ножках-бутылочках.
- Следующий.
В кабинет входит маленькая сгорбленная старушенция с палочкой. Сетка морщин покрывает её усталое лицо. Глубоко запрятанные в подлобье глазки с надеждой смотрят на доктора. На вид ей все девяносто.
- Слушаю вас.
- Милушка, - начала она вкрадчивым голосом.- Слышала я, что вы тут из старух чего только не выделываете. Может, и из меня чего получится. Век благодарить... -Она сделала движение пасть на колени, но Юрьев в резком порыве удержал её:
- Когда вы записывались?
- Без записи я, милушка. Тут вот в очереди часков десять просидела, продремала и не знала, что записывают.
- Ну, хорошо. Вам-то зачем ЭТО?
Старушка сделала некое подобие улыбки. Морщины при этом сошлись так близко, что мелкоячеистая сетка стала ещё более похожей на жёлтый поношенный гипюр:
- А-то, милушка, сам не знаешь. Помирать-то оно никому неохота. А молодухой побыть какой женщине не приятно!
- Ладно. Присядьте на кушетку. Значит, говорите, молодухой охота побыть. Ну, что ж... Вера Ивановна, включите аппаратуру. Дайте электрофорез ариза в область обеих щёк.
- Десять минут?- тихо спросила Юрьева, вынимая из ванночки марлевые тампоны и пристраивая их на электродах.
- Не больше,- твёрдо сказал он, не отрываясь от писанины.
Старушка не спускает глаз с медсестры, напряжённо следя за каждым её чётким, профессиональным, движением.
- Лектричество?- встревожилась она, когда Вера Ивановна стала крутить ручки настройки аппарата.
- Постоянный ток низкого напряжения. Да вы не бойтесь, будет только лёгкое покалывание.
Когда аппарат отключили, Юрьев присел на стул напротив старушки и стал массировать своими длинными и тонкими пальцами её вдруг порозовевшее лицо:
- Как себя чувствуете?
- Хорошо, милушка!- она вскинула руку к своим морщинам, провела по ним, как по мехам гармошки.- Так это... вы ничего ещё не сделали?- спросила с подозрением.
- Потерпите, бабуся. Всё сделаем... Сколько же вам лет?
Она жеманно повела плечиками, улыбнулась, приоткрыв рот, в котором печально поблескивало десятка полтора изъеденных временем зубов, и, наконец, сказала полвека назад заученную фразу:
- У женщин года не спрашивают.
- Извините,- усмехнулся Юрьев.- Дед-то ещё живой?
- Слава богу, годов шесть как помёр.
- Вера Ивановна, давайте тинцин.
Медсестра обмакнула тампоны в мёдообразную жидкость с земляничным запахом и, уложив их на электроды, повернула ручку настройки:
- Сейчас вы почувствуете...
- Что почувствую, внученька?- испугалась клиентка.
- Ну, как вам сказать... несколько непривычно будет ощущение для кожи и мышц вашего лица. Скоро привыкните.
- Будет больно?
- Да нет же! Просто введу вам под кожу пенообразователь. Он вспучит ариз и расправит ваши морщины. Придётся маленько потерпеть. Красота требует жертв.
- Не надо жертв, внученька! Может, от одного ариза помолодею?
- От одного его не помолодеете... Да чего вы боитесь! Вот когда мне это делали, я совсем не переживала.
- А сколько ж тебе лет, девонька?
- Шестьдесят девять, бабуся.
Старушка ойкнула, открыв рот, но закрыть его так и не смогла.
- Закройте рот!- потребовала Вера Ивановна.
- Ы-ы-ы-ы!!!- мычала клиентка.
Медсестра сомкнула ей челюсти обоими руками. Юрьев, которого слегка покоробил долгий, вспоминающий, взгляд клиентки, сказал:
- Ну, вот... а сейчас те же операции мы проделаем вам на шее...
Наконец, Вера Ивановна поставила перед нею круглое зеркало:
- Такой вы хотели себя видеть?
Старушка глянула в зеркало и обомлела. Её чистое, розовое лицо, источая земляничный аромат, выглядело, как у Василисы Прекрасной.
- Этак... этак...- запричитала она, стыдливо оглядывая свои одежды.- Что же я этак буду делать.
Ей вдруг стало неловко оттого, что она наряжена в это чёрное цветастое платье до щиколоток, в опушённые собачьим мехом тапочки...
Переборов минутное смущение, она облизала губы, бросила на доктора зажигательный взгляд и поманила его за ширму:
- Что же это ты, Сеня, не узнал, что ли?! А ведь твоих деток я, слава богу, вырастила.
Ястребиный нос Юрьева побагровел:
- Что вы говорите, гражданка!
- А то и говорю, Сеня, что алиментов от тебя было с гулькин нос. Всё ездил, скрывался, следы запутывал. Ну да ладно. Чего уж старое ворошить. Али не помнишь?.. Да где уж тебе помнить, когда ты за каждой юбкой норовил волочиться...
Оглядевшись, словно ища поддержки, Юрьев гневно отрубил:
- Ну, хватит, гражданка!- и, приоткрыв дверь, пригласил. – Заходите, кто следующий.
Но преобразившаяся клиентка повела себя ещё боявитее. Захлопнув дверь перед изумлённой очередницей, она вскинула морщинистую ручку к шее доктора:
- Ша, Сеня! Пятно-то вот осталось. Небось, не забыл, как Ванечка нечайно споткнулся и на тебя жиром со сковородки шкварнул? Вспомни-ка! Вспомни!..
- Во-он!!!- заорал зверинно Юрьев и больно ухватил волосатыми лапищами клиентку за плечи, чтобы вышвырнуть.
- А ты ничего, Сеня,- спокойно и даже ласково сказала она.- Силёнка ещё есть. Видать, частенько ариз принимаешь.
Бешеные глаза доктора потухли, плетьми вдоль тела вытянулись руки:
- Твоя взяла, Маша...