Я, ранее писал, что художники и искусствоведы не понимают тайной механики живописи. От этого непонимания, непонимания живописной красоты конструкций образа, упор делается на чувствование.
Изначально художники исходят из одной схемы организации холста. Шесть столетий работы с одной конструкцией.
Смысл этой конструкции - это мёртвая плоскость.
Живопись - жесточайшая вещь. Если пишешь в этих параметрах неживого - ты пишешь вечную смерть, сдабривая её своими чувствами.
Сузим поле. Коснёмся пейзажной живописи.
Для меня, пейзажиста, работы моих коллег - слишком деланные. Схема перекрытия углов в композиции требует подчинения формы и цвета. Ну, такая мёртвая механика труда.
Вообще, в любом деле, где слишком много эмоций - там слишком много мелочности.
Работы передвижников и импрессионистов - это крашенные фотографии. Они запиханы в неживую рамку.
Такой вот алгоритм труда.
Ну, что же делать - такое время было. Мышление камеры обскуры плавно перетекло в мышление объектива фотоаппарата.
Сейчас другой век. Моё время. Поэтому и пишу об этом, начиная со своего диплома - ровно 37 лет назад.
Но инерция человеческого мышления очень велика.
Зрителю легче принять абстракцию и прочий нефигуратив, нежели мозгами зацепить русскую живопись 14 века, построенную по законам живого образа.
Но, та же абстракция, построена по тем же законам, что и пейзажи 19 и 20 веков.
Существует зазор времени понимания.
Кроме качества работ ("маешь вещь") существует такая вещь, как качество мышления.
Конечно, я своими работами разрушаю привычные каноны, работаю на уничтожение мнимого качества работ прошлого. Кто входит в пространство моих работ, начинает видеть эту убогость крашенных картин.
Эт, только начало.