В детстве Витька рос худеньким и болезненным ребенком и Прасковья, что бы часто не брать больничный лист, часто оставляла его у соседей. Бабушка-Давыдовна, растившая внучку Нину, принимала и Витьку. По просьбе матери, ставила ему горчичники, поила отварами трав. Витька с удовольствием оставался в этой семье, играл с Ниной. И, хотя она была года на три постарше его, они никогда не ссорились, не делили игрушки. Они даже скучали друг о друге, если долго не виделись.
Когда Нина пошла в первый класс, Витька был еще малышом, детсадником и Нина, изображая из себя учительницу, заставляла его выводить кружочки и палочки. Пока не было близко бабушки, он слушался Нину и что-то вырисовывал на клочке бумаги. Но стоило только Давыдовне войти в комнату, как он сразу же прятался за ее юбку и оттуда уже смело корчил свой "учительнице" страшные рожи.
Когда Витьке исполнилось двенадцать лет, мать устроила его в музыкальную школу. В классе баяна, как ей хотелось, приема уже не было и она отдала его в класс обучения на духовых инструментах. "Пусть учится играть хоть на трубе, хоть на самОм самоваре, лишь бы не было времени для озорства!"- говорила она.
А Нина к тому времени уже окончила семь классов и поступила в техникум.
Подвижная, спортивная, она легко влилась в новый коллектив и теперь возле ее дома, на лавочке, часто собиралась незнакомая молодежь с велосипедами и транзисторами.
Но Витьку, как малолетку, в эту компанию не принимали. Ему было обидно, он до глубины души переживал и с досады не знал, что делать. Ему хотелось хоть как-то привлечь внимание своей подружки. И только стоило Нине выйти в огород, как над забором тут же появлялась кудрявая Витькина голова.
- Нинка, что делаешь? - заводил разговор мальчишка.
- А-то сам не видишь, - нехотя отзывалась Нина.
- А-а, ягоду собираешь? - Он влезал на забор и усаживался на столбик.
- Нинка, Нинк, а мне новую трубу купили! - хвастался Витька.
- Поздравляю... - Нина, не глядя на мальчишку, продолжала собирать смородину.
- Нинка, Нинк, а хочешь я тебе соло на новой трубе сыграю? - приставал он.
- Ой, ой, держите меня... соло он сыграет! - смеялась Нина, -Да ты хоть знаешь, что такое "соло"?
- Знаю! Нам объясняли, - снова хвастался мальчишка, - Соло - это значит один играю... Ну, хочешь, Нинк?
- Отстань от меня, - сердилась девушка
- У-у-у, вредина! А я все-равно сейчас дуну! -Витька прикладывал трубу к губам.
- Дул бы ты лучше до дому, а то получишь крапивой по голой спине!
- А я расскажу бабушке, что ты ягоду плохо собираешь! - грозил парнишка, но, опасаясь крапивы быстро слетал с забора.
- Нинка, Нинк, - снова приставал он уже из-за забора, - дашь гоночный велосипед прокатиться?
- Еще чего! - возмущалась Нина,- навернешься где-нибудь, а я - отвечай!
- Ну и дура! - обижался Витька, глядя на нее сквозь щелку в заборе.
- Сам -дурак! - парировала Нина, уходя из огорода.
К восемнадцати годам Нина окончила техникум. Повзрослев, превратилась в красивую девушку. Пшеничная копна волос и ярко-синие глаза нравились многим ребятам. Подрос, вытянулся словно тополек и Витька. На верхней губе стал пробиваться пушок. Но, оставаясь еще подростком, он ни умом, ни сердцем не мог понять того, что его бывшая подружка детства, стала взрослой и у нее уже совсем другие интересы. И он продолжал шалить и делать ей мелкие пакости за то, что она совсем перестала с ним общаться.
В один из летних дней Прасковья сказала сыну:
- Завтра, Витек, помоги соседям натянуть тент над двором
- Зачем? - удивился Витька.
- Так Нину "пропивать" будем!
- Как это "пропивать"? - насторожился мальчишка.
- Да очень просто,- загадочно улыбнулась Прасковья.
- Ну, как, как это "просто? - заволновался Витька.
- Какой же ты у меня еще глупый, сынок! Замуж выходит твоя подружка! - засмеялась мать.
- За кого? - глухо спросил Витька и почувствовал, как сильно сжалось его сердце.
- Да за Веньку Королева... Ты разве не знал?
- Дура она! Дура! Он же такой...он всех... он других любит, - Витька покраснел и выбежал из дома.
- Ну, и дела-а... - как бы о чем-то догадываясь, покачала головой Прасковья.
В ту ночь Витька не спал. Ближе к утру он прокрался к соседскому дому.
Окно в спальне Нины было открыто и легкий предутренний ветерок слегка шевелил тюлевую занавеску. Витька приложил к губам мундштук прихваченной с собой трубы и громко заиграл недавно разученный похоронный марш. В доме проснулись, захлопали дверьми. Витька со скоростью звука сиганул через забор в свою ограду.
А наутро Давыдовна жаловалась Прасковье:
-Ты только подумай, Пана, что выделывает твой "фулюган"! Накануне свадьбы...похоронный марш! Шибко плохая примета! А третьего дня обдал ей грязью
новое платье!"
- Да ты что, Давыдовна?! я ведь и не знала...- удивилась Прасковья, - ну и задам я жару этому паршивцу! Уж я ему задам, не сумлевайся...Ишь чего надумал!
Вскоре, с Прасковьиного двора послышались крики: "Ах ты, бесстыжий! Соседям вредить?.. Да они нам, как родные, всю жизнь рядом прожили... и горе и радость - все пополам..." Витька уклонялся от ударов кленового прута, а сам ломапющимся баском повторял: "А она - все-равно дура, все-равно дура!"
Из своего окна Нина видела эту потасовку и ей было жаль Витьку. И она громко крикнула в окно: "Теть Пана, не ругайте его, я не в обиде!" Но та, в порыве гнева не услышала этих слов. А Витька юркнул в кусты растущей сирени, отвернулся к стене дома и заплакал.
В день свадьбы Витька стоял на пыльном чердаке своего дома и через небольшое оконце смотрел на усадьбу соседей. Под полосатым полиэтиленовым тентом стояли богато накрытые столы. Нарядная Нина сидела рядом с Венькой, тот обнимал ее за талию и под крики "Горько" они бесконца целовались. Горькие слезы текли по лицу мальчишки, промывая на щеках светлые полосы. "Дура, она и есть дура", -тихо шептал он, вытирая лицо рукавом ситцевой рубашки.
После свадьбы молодожены уехали работать на какую-то стройку. Вскоре ушла из жизни бабушка-Давыдовна. Окна дома заколотили досками, на дверь навесили замок и много лет о Нине и Веньке никто ничего не знал.
Витька же окончил школу, отслужил в армии и тоже уехал искать свое счастье. Да только не всегда это счастье ждет человека за тридевять земель, порой оно живет совсем рядышком, по соседству.
Прошло несколько лет.Наездившись и нагулявшись, Виктор вернулся домой, к матери. До чего же мила и прекрасна родная сторонка! Выросли, вытянулись вверх рябинки, посаженные им перед отъездом, загустели кусты сирени под окнами. Виктор обошел вокруг дома, заглянул в палисадник, прошел в огород. Все было по-прежнему, только забор между своим и соседским огородами, осел и состарился, кое где уже не было штакетника. Виктор взглянул на крыльцо знакомого дома. Там, на ступеньке крыльца, сидел, играя с котенком, мальчуган лет пяти. Он заметил Виктора и удивленно уставился на него своими большими синими глазами.
- Ты кто такой? - через забор спросил его Виктор.
- Сашка... - робко ответил мальчик.
- А можно к тебе в гости?
- Иди, - кивнул головой малыш. Виктор прошел в проем забора и сел рядом с Сашкой. "Ты чей такой?" - спросил он мальчика.
- Мамин...и больше ничей...
- А ка зовут твою маму?
- Мама-Нина!
В голове Виктора промелькнула догадка, и теплая волна надежды окатила его сердце. От волнения он потерял нить разговора и просто спросил мальчика: "У тебя есть игрушки?"
- Машина сломалась...Велик тоже сломался...- сразу зажаловался Сашка.
Виктор поднял с земли сломанный игрушечный грузовик и принялся его чинить. Затем, взялся за велосипед. Мальчуган восхищенно следил за руками мужчины. А потом, вдруг, серьезно спросил: "А чего это ты мне все ремонтируешь? Что ли ты - мой папка?" Руки Виктора на миг застыли над педалью. Он не знал, что ответить ребенку, но, глядя его чистые, небесные глаза, уверенно кивнул "Да"!
В это время в калитку входила молодая женщина. Сашка кинулся ей навстречу: "Мама, мама, наш папка из огорода приехал"! Женщина от неожиданности обомлела - перед ней стоял статный мужчина, с пышной, кудрявой шевелюрой. Она узнавала и не узнавала в нем своего бывшего друга детства.
- Здравствуйте, Нина! - первым шагнул навстречу Виктор.
- Здравствуй...те...Виктор Михайлович, -смутилась она, - как поживаете?
- Да все один...
-Значит... "соло"? - улыбнулась Нина.
- Да и ты, насколько я понимаю, "соло"! - подхватил шутку Виктор. - А помнишь то мое соло, на трубе, под твоим окном?!
- Еще бы! - расхохоталась Нина, разве такое забудешь... Помню, тебе тогда не очень весело было...
- Но...теперь-то, я думаю, нам ничто не мешает стать "дуэтом", то есть "трио"? -он ловко поднял Сашку на руки.
- Не знаю, не знаю, надо подумать, - смутилась Нина.
Все это время Сашка внимательно вслушивался в разговор взрослых Он еще не понимал значения всех сказанных слов, но то, что "соло" - это один, крепко засело в его детской головке. В ответах матери ему слышалась неуверенность. Сидя на широком плече Виктора, он уже чувствовал себя счастливым и хотел, чтобы это никогда не кончалось.
- Мама, мамочка, - закричал он, - надоело мне это "соло"! У тебя же утюг тоже сломанный...
Взрослые, взглянув друг на друга, весело рассмеялись.
- Да что же тут думать! - озорно улыбнулся Виктор, - когда двое мужчин хотят одного и того же... а притом, еще и утюг!.. И он свободной рукой прижал к себе Нину.
А вскоре они уже натягивали над оградой новый полиэтиленовый тент.