Он написал её портрет. Блокадный Ленинград
Они дружили еще со школы, Петр и Лизавета. Петр тайно любил Лизу еще с 5-ого класса, но только никогда ей в этом не признавался. Шли годы, дружба их крепла, но о его любви Лиза так и не узнала. Даже через годы, когда Петр уже закончил Ленинградскую Школу Живописи, а Лизавета вышла замуж за своего соседа Николая, Петр так и не признался в своём чувстве, лишь тайком написал её портрет. В память о любви, о своей любви. Как раз тогда, когда у Лизы и Николая родилась дочка Олюшка.
21 июня 1941 года в семье Ивановых отмечали радостное событие - 5-тилетие любимой дочурки. А 22 июня страшной бедой по радио зазвучали слова диктора "...вероломно напали..."
- Что?.. Как?.. Где?.. Почему?.. - Как молотом по наковальне, стучали в голове слова, - Война! Война! Война!
Николай Иванов сразу же ушёл добровольцем на фронт. Это были рубежи родного города. Из осажденного Ленинграда началась эвакуация жителей, в основном по железной дороге.
Лизавета с 5-тилетней Олюшкой на руках вот уже несколько дней ночевали на вокзале. Здесь повсюду во все щели проникал страх и тревога, которые сливались в общий гул с криками, слезами, стонами и безысходностью.
Наконец-то Лиза с дочкой дождались своей очереди. Олюшку удалось посадить в вагон, а Лизавете никак не удавалось влезть вслед за дочерью. Многолюдная толпа всё оттесняла и оттесняла её. Дочка плакала, звала маму, и мать тоже плакала и рвалась к дочери. Всё было напрасно. Дали сигнал, и поезд медленно стал двигаться, набирая скорость, увозя дочь всё дальше и дальше. На Восток.
У Лизаветы будто земля враз ушла из-под ног, она упала здесь же на перроне, в беспамятстве, возле единственного чемодана, в который собрали впопыхах самое необходимое.
Она с трудом приходила в себя, вокруг стояли какие-то люди, кто-то что-то говорил, но она ничего не понимала, не соображала, и только, даже не понимая, что делает, собирала вещи в раскрывшийся чемодан.
- Следующим поездом поедете, - успокаивали её, но Лизавета ничего не слышала, не слушала, а только брела куда-то, волоча свой полураскрытый чемодан. Вдруг где-то там, в стороне, где находится вокзал, послышался взрыв. Это снова налетели немецкие самолеты, отрезая все пути к спасению. Поезд с Олюшкой был уже далеко. А Лиза тут же, от взрыва вздрогнула, встрепенулась и пришла в себя.
Она упала на колени и стала молить только об одном:
- Господи, спаси мою дочь! Господи, спаси мою Олюшку! Она даже не заметила, как долго простояла на коленях. С трудом поднялась и побрела домой со словами:
- Я обязательно тебя найду...Я выживу... Я обязательно тебя отыщу...
Несмотря на стойкость и отчаянное сопротивление защитников города, почти все подступы к Ленинграду были в руках фашистов. У них был приказ стереть город Ленина с лица земли. Начались долгие-долгие дни тяжелой блокады.
Девятисотдневный кошмар выживания под бомбежками и обстрелами, в голоде и в холоде, без отопления, воды и света, без транспорта. В городе, в котором, казалось, царила смерть,
каждый ленинградец мог подписаться под словами: "Ленинград никогда не был и не будит в руках врага".
Лизавета до войны работала учителем, но в сентябре 41-ого
дети не пошли в школы. Здания были отданы под госпитали, под воинские части. Лиза пришла в один из таких госпиталей санитаркой, где день и ночь ухаживала за ранеными. Она валилась с ног, засыпала тут же за столом на часок-другой.
И снова бинтовала, стирала, носила, успокаивала, провожала на фронт или в последний путь. Не было слез, не было страха, только монотонные движения, заученные слова, фразы... Лишь в глубине, где-то далеко-далеко в глубине что-то невидимое жило само по себе и всё твердило и твердило "Я выживу...",
"Я отыщу...", "Я обязательно тебя найду..." Это была её душа.
Как-то раз, в редкие часы, когда Лизавета уходила домой,
она встретила мальчонку лет семи-восьми. Он вёз на саночках
в бидончике воду от колонки домой.
- Давай помогу, - предложила Лиза.
- Спасибо, я спешу, меня ждут мои младшенькие.
- Кто? - Не сразу поняла Лизавета.
- Брат и сестрёнка, близняшки. Они у меня совсем малые, им по три года.
- А мама где?
- Померла мамка...Отец погиб, а я вот за старшего. - Вздохнул, как старичок, и побрел дальше.
- Как рано повзрослели дети... - Подумала Лизавета. Проводила мальчонку до его дома.
Она часто стала их навещать, приносить какую-то пайку, а потом и вовсе забрала их к себе. Они стали семьей. Младшенькие почти сразу стали называть Лизовету мамой.
Старший долго сам себе сопротивлялся, а потом и он стал звать её мама Лиза. Всем вместе им легче было выживать.
Олюшку, о которой так ничего и не смогла узнать Лизавета,
и еще многих эвакуированных из блокадного Ленинграда увезли на Урал. На станции, изможденных голодом детей, которые ехали без родителей, отправили в детские дома, многих забирали в семьи. Олюшка в пути заболела, и женщина, которая в последствии стала ей матерью, несла её домой на руках. А дома, в старой избе, таких же спасенных детей у Агрепины было уже 12 человек. Олюшка стала тринадцатой. Тринадцатой! Это стало её счастливым числом. Агрепина её выходила, вылечила и как-то раз спросила:
- Как же тебя звать-величать, дочка?
- Олюшка я, Иванова. Папу Колей звали, а маму Лизой. А теперь ты - моя мама. Мама Агрепина.
Обняла её Олюшка тоненькими ручонками и поцеловала в щёку. Смахнула женщина набежавшую вдруг слезу и сказала:
- Живы будем - не помрём. Есть в нас такая невиданная сила духа! Всех врагов одолеют наши воины, не отдадут врагу землю русскую!
В большой семье все жили дружно, поддерживали друг дружку, Агрепине помогали. Как говорится "В бедности и нужде, зато по правде и в труде". Вскоре радостное событие прошло по всей стране и пришло в их Уральский городок.
- Конец Войне! - Кричали все.
- Победа! По-бе-да! - Радовались люди.
Прошло полтора десятка лет после войны. Многие из Агрепининых детей выросли, разъехались по разным городам. А Олюшка здесь, при матери осталась, выучилась, в школе работает.
Как-то раз приехали в их городок художники-блокадники,
организовали в музее выставку картин "Блокадный Ленинград". Олюшка, Ольга Николаевна, привела своих учеников в музей. И вдруг что-то как будто бы подтолкнуло её к портрету красивой молодой женщины. Что-то странное творилось в её душе, так внутри всё всколыхнулось:
- Что это? - Подумала Ольга. - Почему так колотится сердце, вот-вот выскочит. Почему непрошеные слезы вдруг набежали на глаза? Почему эта женщина так на меня похожа? Как-будто это в зеркале моё отражение... Сзади кто-то тихо подошел:
- Вы так на неё похожи.
Ольга оглянулась и увидела немолодого седого мужчину.
- Простите, я.., наверное, вас напугал... Это я написал этот портрет. Её зовут Лизавета. А вас...мне так кажется...может я ошибаюсь...зовут Олюшка?
- Да, я - Олюшка, - только и смогла сказать Ольга Николаевна и, помолчав некоторое время, добавила, - это моя мама. Я на всю жизнь запомнила её родные черты.
- Ваша мама жива. Отца нет, он геройски погиб, защищая наш легендарный город, наш любимый Ленинград.
Мерно стучали колеса поезда, мелькали за окном вагона города и села, леса и поля, озёра и реки. А в голове Ольги роились вперемешку воспоминания детства и события тяжёлого военного времени. Все спали, и только Олюшка никак не могла уснуть. Она ждала встречи с мамой. Ведь их так надолго разлучила война. Она ещё не знала, что он, художник, который всю жизнь любил её мать, теперь навсегда был с ней рядом.
Он, который когда-то написал её портрет.
12-13.01.2017.