Глава 5
В которой Феранор вспоминает, тонет в рутине, веселится,
становится объектом злой шутки, встречает заклятых врагов и борется за жизнь.
Было раннее утро. Дико хотелось спать, ведь уснул он поздно, а часть ночи провёл на ногах, лично проверяя посты. Приказ выставить живых стражей был встречен подчинёнными без должного понимания, если вообще не враждебно. Им было непонятно, зачем лишать себя спокойного сна и отдыха, когда есть волшебница и можно положиться на мощь чар.
Возможно, это была какая-то национальная болезнь. Эльдары слишком полагаются на колдовство, забывая, что оно отказывает в самый неподходящий момент. Может, всё потому, что разубедившиеся просто не успевают поведать об ошибке остальным?
Феранор думал об этом, одеваясь и натягивая сапоги. Доспехи — нагрудник, кольчуга, поножи и наручи с наплечниками грудой лежали на крышке вещевого сундука. Сверху груду венчал круглый шлем с забралом в виде совиной морды. В плюмаже из конского волоса застряло несколько розовых лепестков — память о шахском приёме. Собственно ничем особым он и не запомнился. Самих переговоров не слышал, шаха вблизи видел лишь раз, когда эльдары вручали дары. Кроме вышеупомянутых коня и меча, он получил резной ларец искусной работы, преподнесённый лично Сандаром. Саффир-Шах оказался совсем не таким как Феранор его представлял: низкий, тучный, с острой короткой бородкой и живыми глазами вечно находящимися на выкате.
«Должно быть, — подумалось Феранору. — Таким правителем легко манипулировать».
Подцепив лепестки двумя пальцами, он сдул их в окно будто букашек. Некоторое время стоял и смотрел, как те крутятся на ветру. Из окна тянуло прохладой ещё не нагретого города.
***
До обеда Феранор решал вопросы по закупке провианта для лошадей. Потом писал отчёты в казначейство. Обширные столбики цифр нагоняли сон. Не было ни малейшего шанса сбежать от рутины в патруль или переложить на писарей. К концу дня капитан всерьёз начинал думать, что морская качка была не самым худшим из выпавших ему испытаний. Обычная проверка караульных едва не вылилась в междоусобицу между командирами. Феранор ругался и сгоряча грозился зарубить собственного знаменосца, обнаружив, что уланы из его Дома несут стражу в обычной одежде, а не в доспехах. Жарко видите ли…
Погрязнув в делах, к ужину он не спустился.
Спасение пришло в конце дня, внезапное, как летний ливень и удивительное как святые чудеса. И то и другое двукратно усиливалось от того, что принёс его Каэльдар. Знаменосец появился в его комнате не один, а с кувшином вина. Феранор отложил восковую табличку, устало потёр переносицу исколотыми стилосом[1] пальцами.
— Я занят, хеир. Говорите с чем пришли и уходите.
— Летнее Басхвалийское,— представил Каэльдар своего спутника, водружая его на стол.— Куда лучше той сладковатой дряни, что наш скупердяй посол выдаёт уланам. Ах да, выдаёт не он, а один из его советников. Как там его… Таласпир? Или Таланор? Вечно их путаю.
Возникло страшное искушение выкинуть Каэльдара за дверь вместе с вином, но Феранор сдержал недостойный душевный порыв.
— Я пришёл предложить мир, капитан. Как-то не так началось наше знакомство. Неправильно. Герой с Дикого Пограничья и ревнитель от трона Алтаниэль не должны ссориться по пустякам. Мы ведь все служим одному делу, каждый со своими особенностями.
Каэльдар откупорил кувшин. В воздухе разлился кислый и терпкий аромат северных виноградников, принеся с собой воспоминание о далёком детстве и отце, который любил его пробовать сидя на веранде в плетёном кресле. Случайное совпадение, пришедшееся к месту.
Раздумья и колебания Феранора длились несколько долгих секунд. Он со вздохом поднялся и достал из сундука пару походных кубков без ножек.
— Что ж…
Пожалуй, он и вправду был слишком резок. Уланы из Меллорафона слишком привыкли к мирной жизни и вольностям, которые она допускала. Этот порок он вытравит.
Вино на вкус показалось куда кислее, чем он помнил. Наверное, испортилось на корабле.
— Это не всё. Я думаю после морского путешествия и вчерашнего дня все мы заслужили право отдохнуть. Как насчёт того чтобы пойти в город и осчастливить собой пару «интересных мест»? Таблички не убегут,— добавил Каэльдар, заметив тоскливый взгляд Феранора направленный в угол стола. — У волшебницы есть пара гвармолов привычных к такой работе. Думаю, она уступит нам одного, если хорошо попросить. Ну, так как?
***
Несмотря на поздний час, было жарко. Стены домов окрасились в золото и багрянец. Закатные лучи играли на оголовьях мечей и эльдарских кольчуг, бросая в лица прохожих солнечные зайчики. Люди старались держаться в тени или толпились возле прилавков, укрытых полотняными навесами. Остро пахло специями и подопревшими фруктами.
— Что интересного таскаться по кабакам и борделям? — философски спрашивал Каэльдар, гордо подбоченясь в седле.— Чтобы познать чужую страну требуется нечто особенное, чего не встретишь в портовых кварталах Киррбен-Фарродена.
Агаолайт согласно кивал. Феранор заинтриговано помалкивал, присматриваясь к четвёртому спутнику — рядовому улану, стеснительно державшемуся позади. Он был молод, чего не могли скрыть ни показная серьёзность на скуластом лице, ни хмуро спущенная на брови головная повязка, обычно одеваемая под шлем. Что он делал в командирской компании, стало ясно спустя пару минут, когда они выехали на небольшую площадь. В середине высилось здание без углов, его луковичную крышу венчала раскрытая ладонь.
— Это бетель. Храм местного бога,— объявил Каэльдар, внимательно озираясь, будто что-то разыскивал на близлежащих домах.— Подождите, надо кое-что уточнить… Бальфур! Спроси как называется этот храм.
Улан рысью подошёл к торговцу перцем, перебросился с ним парой коротких фраз.
— Балаяль ан-Аллуль, хеир! — доложил он, вернувшись обратно.
— Отлично,— Каэльдар повернулся в седле.— Мы на верном пути, милорды. От этого Балалая нам следует повернуть к морю. Вперёд!
Всадники нырнули под анфиладу каменных арок. С обеих сторон улочку теснили одинаковые квадратные дома, полосатые навесы, резные двери, арки. Ехать приходилось медленно. Феранор пригнулся, проезжая под бревном, с непонятной целью, установленным в распорку между домами. Быстро сгущалась темнота, в окнах зажигались жёлтые мерцающие огни масляных светильников. Воздух тоже менялся, всё явственней начинало вонять серой.
— Мы приехали,— Каэльдар осадил жеребца перед приземистым домом, с округлой голубой крышей. У входа стоял высокий глиняный горшок, с битым дном.— Это — бани! Бывал ли кто-нибудь из вас в подобном?! Не делайте такие лица, внутри будет вонять меньше.
Из дверей выскочил толстый бедин, с редкой кучерявой бородкой и красными воспалёнными глазами.
— Бальфур! Подойди ближе,— Каэльдар небрежно взмахнул рукой.— Скажи этому бурдюку, что мы хотим полный отдых. Пусть приготовит горячий бассейн, парную, масло и массажисток получше… И пришлёт к нам женщин!
От серы у Феранора кружилась голова и затея с банями нравилась ему всё меньше. Надо быть сумасшедшим или извращенцем чтобы находить удовольствие в таком месте. Или всё дело в клановой неприязни и Каэльдар сознательно выбрал эту дыру. Он оставит их, дышать ядовитыми парами, а сам сбежит и будет долго смеяться над доверчивыми «фениксами».
Тем временем Каэльдар заканчивал переговоры и подсчёты.
— Он хочет по три серебряные монеты с каждого. Итого, значит, девять… двенадцать лун…— поправился он, глядя на Бальфура.— Не оставлять же этого юнца томиться в предбаннике.
На том Каэльдар и банщик ударили по рукам. Однако сразу в бани эльдары не пошли, негде было привязать лошадей. Простые горожане приходили мыться пешком, богатые приезжали в паланкине с носильщиками.
— Хозяин говорит, что ниже по улице есть местная разновидность постоялого двора, — быстро вызнал необходимую информацию Каэльдар.— Оставим там коней и вернёмся.
— Далеко?
— Не очень.
В указанном месте действительно нашёлся длинный двухэтажный дом с коновязью и загоном. За умеренную плату им предоставили место между парой поджарых пустынных коней и странными несуразными зверями, чьих имён эльдары не ведали. Низкорослые, с заячьими ушами и глупой мордой, они что-то отрешённо жевали, не обратив внимания на новых соседей.
***
Идти пешком по улице было совсем не то, что ехать по ней же верхом. Как будто двигаешься по шею в воде против течения. Кругом суетятся люди, слышится мерный перестук барабана, радостный смех. В жёлтом отсвете открытой двери призывно изогнулась чернокожая женщина, посылая эльдарам откровенный до неприличия жест.
Феранор возвращался последним, стараясь не упустить из виду идущего впереди Агаолайта. Какая-то мерзкая старуха схватив его за руку, настойчиво потянула в сторону открытой лачуги. Едва капитан высвободился из её хватки, как на плечи ему легли тонкие коричневые ладони, а шею согрело приятное тепло дыхания. Он обернулся, увидев невысокую смуглую девушку с похотливой улыбкой на томных губах. Её руки умело и неуловимо скользнули по плечам, груди, животу, проникли под кольчугу и колло. Не давая опомниться, блудница прильнула к нему щекой, грудью, бёдром, шёпотом промурлыкивая:
— Яксыки...
Он взял её за плечи, собираясь оторвать от себя, но задумался. А так ли уж ему хочется провести эту ночь в компании Агаолайта и Каэльдара? Не лучше ли позволить им наслаждаться экзотикой, а самому познавать Атраван более приятным и привычным способом?
Он бросил взгляд в сторону удаляющегося Агаолайта, но знаменосец уже успел потеряться в толпе. Наверняка они даже не заметят его отсутствия среди серных паров. А девушка хороша. Невысокая, стройная и грациозная, как лань, с круглым, обрамлённым вьющимися волосами лицом и нисходящей с него белозубой улыбкой. И не такая черная, как большинство горожанок.
Видя, что её ласки не отвергаются, атраванка привстала на цыпочки, впиваясь в губы капитана долгим и страстным поцелуем. Когда она отстранилась, в жилах Феранора полыхал огонь. Ему стоило больших усилий, чтобы не начать срывать с неё одежды прямо на улице.
— Аух!
Она взяла его за руку. Феранор не сопротивлялся, позволив затянуть себя в дом. Едва он переступил порог, как за спиной хлопнула дверь, погружая комнату во мрак.
— Яксыки…— шептала ему на ухо спутница, крепче сжимая руку.
Тихий перезвон монист, подсказал капитану, что в доме они не одни. Чиркнуло кресало, запылал жёлтый огонёк свечи, спустя пару ударов сердца зажглось ещё несколько. Теперь Феранор смог разглядеть вторую девицу. В противоположность первой она была высока, полнее, светлее, а грудь её напоминала две круглые дыньки, соблазнительно прикрытые полупрозрачной тканью. Она встала рядом с первой, задумчиво скрутив полные губки, смерила капитана взглядом.
— Яксыки? — довольно подмигнула ей первая — за стройность фигуры, Феранор мысленно назвал её «лань».
— Йа,— согласно протянула та, чем-то напоминающая хитрющую кошку.— Хакуд яксыки. Алты, эск?
Она указала Феранору на пояс, где подле меча висел кошелёк. Не надо было знать атраванский чтобы понять чего хотела куртизанка. Капитан улыбнулся, распустил горловину, щедро высыпая в ладонь десяток серебряных лун и золотых солнц. Глаза женщин восторженно заблестели. Решительно и нетерпеливо притянул к себе Лань, чувствуя, как прижимаются к нему острые холмики её грудей. Та неуловимо ускользнула от него — атраванские девы не отдавались так сразу. Впереди ещё целая ночь…
***
Феранор проснулся, когда городские крыши только окрасились рассветным золотом. Он лежал на куче потёртых подушек, свободный от всякой одежды и денег, чувствуя себя атраванским шахом в личном гареме. Полночи его кормили фруктами и сладостями, поили вином, разминали, услаждали слух пением, а очи танцами и соблазнительными формами. Полночи его ублажали любовью и ласками, демонстрируя своё умение и изрядный опыт. Кое-какие из своих умений продемонстрировал и он, попутно почерпнув новые знания. Надо будет обязательно испробовать это с Талиан!
«Однако,— спохватился он,— его возлюбленная никогда не согласится на такие штуки. Она предпочитает властвовать, а не подчиняться. И вряд ли обрадуется, узнав, где я набирался опыта».
Подумав об этом, Феранор ощутил укол совести. Довольно болезненный.
«Впрочем, ей это знать ни к чему. Ни эти девицы, ни сегодняшняя ночь ничего для меня не значат. Я любил и люблю Талиан. Если мне приходится утолять жажду водой из лужи — это не значит, что я свинья. Просто я удовлетворяю жизненную необходимость!»
На Душе стало легче. Феранор сладко потянулся, встал, огляделся. В комнате он был один, девицы отсутствовали. Возможно, отправились на поиски новых клиентов.
Капитан вздохнул. Эта ночь стоила ему полугодового жалования.
Сапоги, штаны, колло и кольчуга были свалены в кучу, в углу. В самом низу валялись ножны с мечом и кинжалом. Напевая под нос весёлый мотивчик, он принялся одеваться. Утро определённо начиналось отлично!
Восторг увял, едва Феранор переступил порог.
Их было двое. Коренастые, в нагрудниках из буйволиной кожи, одетые в смесь местной моды и национального тряпья из воловьих шкур. Характерные лица с резкими хищными чертами. Для полного сходства не хватало зелёной краски на лбу и щеках. Орочьего цвета ярости и войны.
Сердце отчаянно забилось. Старый шрам на лбу капитана заныл, словно свежая рана. Феранор не спрашивал, откуда здесь взялись порождения Катмэ. Он с ругательством отскочил к двери, хватаясь за меч.
Орки отпрянули в стороны. Тот, что был слева — с горбатым носом и впалыми щеками — почти вытащил ятаган, когда на его рукоять легла лапища сородича.
— Sha! — он что-то быстро заговорил на своём языке, закончив это единственной знакомой Феранору фразой: — Nat mard.[2]
Горбоносый скрипнул зубами, сплюнул эльдару под ноги, но ятаган отпустил. Второй смерил Феранора неприязненным взглядом свинячьих глаз, хищно выпятив челюсть.
— Уйти с дорога, альв. Мы ставить твой новый шрам.
Тут Феранору бы внять предложению и уйти, ответив оркам молчаливым презрением — может тогда и эта история пошла бы по-другому. Но за двенадцать лет, проведённых на Диком пограничье, он никогда не отступал перед орками. К тому же в его горячей голове начали возникать совсем неуместные в данный момент мысли. Например, о том, что орки здесь неспроста. Они пришли, чтобы оказаться в жарких объятиях, испробовать ягодных уст, упругих грудей, схватить за соблазнительные полушария, возложить стройные ножки на свои плечи…
А вдруг они уже бывали здесь раньше?!
Ему вдруг представилась Лань на коленях ублажающая носатого орка, её припухлые, блестящие от работы губы. При воспоминании об их страстном жадном поцелуе желудок капитана подкатил к горлу. За отвращением пришла еле сдерживаемая ярость и жажда мщения за унижение и обман.
— Уходите. Свинарник находится на другой улице. Здесь не занимаются скотоложством.
Говорливый опешил. Несколько секунд он стоял с вытаращенными глазами, пытаясь осмыслить услышанное.
— Что?!
— Я сказал, чтобы вы убирались и предавались утехам с кем-нибудь для себя более естественным,— повторил Феранор, подвигаясь к орку на шаг, не выпуская рукояти меча. — Со свиньями, например, — ещё маленький шажок.— До сих пор не понял? Ты — сын раба и толстой kurwy.[3] Ты — собиратель цветов!
Орк побагровел, на секунду-другую превратившись в недвижимую статую. В следующий момент он взревел, одним молниеносным движением выхватывая ятаган. Точнее попытался выхватить — капитан был быстрее. Ещё на границе, красуясь перед соратниками, Феранор репетировал зрелищный фокус — выхватить меч и сразу же им ударить. Главное точно рассчитать расстояние до мишени. Серебристый клинок взлетел вверх, в кровавых брызгах проходя сквозь короткую шею орка. Доворот кисти — меч рушится на голову горбоносого. Одновременно, стремительный шаг вперёд. Орк успевает подставить под меч ятаган, пропуская молниеносный удар кинжалом, чуть выше кожаного нагрудника. От первого удара до лёгкого облачка пыли, поднятого рухнувшим телом последнего врага, прошло десять ударов сердца.
Дико и испуганно закричала женщина. Ей вторил какой-то мужчина в конце улицы, стуча деревянной колотушкой. У дома, где вчера на углях готовилось мясо, злобно залаяла собака.
Дико довольный, чувствуя себя героем, но понимая, что вряд ли кто из местных скажет ему за победу «спасибо», Феранор спрятал меч, поспешил к кабаку, где оставлял коня. Длинная коновязь с навесом, несуразный зверь с заячьими ушами, горбатое чудище, высокомерно посматривает из загона. На месте, где стоял его жеребец, валялась куча помёта, но, ни его самого, ни коней остальных эльдар у коновязи не было.
Ну конечно! Его товарищи уже забрали лошадей и теперь ждут его возле бань, не зная, что его там нет!
Опрометью капитан побежал обратно. Атраванец с колотушкой всё ещё надрывался возле трупов. Встревожено перекрикивалось несколько случайных прохожих. Увидев Феранора, все они поспешили скрыться. Площадка перед дверями бань пуста. Хозяин удивлённо смотрит на него воспалёнными глазами.
— Где остальные?! Они ещё у тебя?! Отвечай!!! — взятый за грудки он испуганно трясёт головой и лопочет на своём варварском языке.
Не добившись ответа, Феранор оттолкнул его, пинком растворил дверь и забежал внутрь. Прямо от входа вниз уходила узкая каменная лестница. На встречу поднимались клубы водяного пара. Должно быть, ранее это место было цепью подземных пещер. Феранор метался по каменным скудно освещённым галереям, пугая немногочисленных посетителей, мокнущих в воняющей тухлыми яйцами воде.
— Каэльдар! Агаолайт! Милорды?!
Феранор пробежал сквозь пустую парилку, заглянул в комнату отдыха с массажными лежаками и низким столом. На деревянных тарелках, средь горы объедков тускло блестело несколько серебряных лун. Сердце Феранора затрепетало и сорвалось в пятки.
Неужели они ушли?! Ушли и увели с собой всех лошадей?! Что за дурацкая шутка?!
***
Они навалились ему на плечи вдвоём. Неожиданно, со спины, пригибая голову и заламывая руки. Феранор охотно уступил силе, согнувшись сильнее чем того хотели нападающие, вывернулся, ударил правого локтём в лицо. Хрустнуло, схлопотавший хрюкнул, оступился и сорвался в бассейн. Сражающихся окатило тучей горячих брызг. Феранор выхватил кинжал, нападающий поймал за запястье, ударил о стену. Кисть занемела, кинжал виновато зазвенел по камням. Феранор в ответ ударил по голени, оттолкнул охромевшего противника к стенке. Оружие оба выхватили одновременно. Феранор напал первым, сходу сфинтив. Когда незнакомец высоко поднял для парирования ятаган, капитан нанёс секущий удар в бок. Добил упавшего коротким тычком в грудь.
Оставив второго бултыхаться в воде, Феранор ринулся к выходу. Перед парилкой резко притормозил. Что-то нехорошее кольнуло сердце, заставив спину покрыться мурашками.
Третий противник с рёвом вырвался из клубов пара, сразу рубя капитана сверху. Феранор парировал, получил ногой в живот, отлетел на несколько шагов. Враг быстро шёл на него, полосуя воздух кривым клинком наискось, право-лево. Феранор пятился, защищаясь, пока не упёрся спиной в стену. Пригнулся, уворачиваясь от нового рубящего удара, нырнул под руку с ятаганом. В спину прилетел страшный удар — аж сталь зазвенела — казалось, разрубили до позвоночника. Морщась от боли, Феранор развернулся на каблуках, обратным хватом всаживая меч в открытый вражеский бок. Противник захрипел, тяжело рухнул ничком на пол. Капитан ощупал спину, обнаружил, что кольчуга выдержала удар, хотя синяк через всю спину ему наверняка обеспечен.
Со стороны купален раздался громкий всплеск — это упавший в бассейн вражина пытался выбраться из воды. Следовало поспешить, пока к нему не прибежала подмога, но Феранор задержался, перевернув убитого. У покойника оказалось серое скуластое лицо подгорного орка. Жёлтые раскосые глаза с безразличием смотрели в затянутый паром потолок.
«Наверное, это дружки тех двух, убитых у дома куртизанок»,— подумал Феранор.
Он вышел на улицу и обмер, успев вдохнуть, но позабыв выдохнуть. Большинство улиц в Шагристане шли под уклоном к морю. Со своего места Феранор отлично видел ниже по улице большую группу орков, спешащих в его сторону.
— Да что вами весь город кишит?!
Дожидаться ответа Феранор не стал, бросился в ближайший проулок, намереваясь скрыться от превосходящих вражеских сил. Однако его заметили. Из раскрытых дверей серных бань вылетел мокрый орк, с красной распаренной рожей.
— Alv! — закричал он, размахивая руками.— Get alv! Za nym![4]
Его сородичи зашумели, затрясли оружием, перешли на бег. Через секунду улицу огласил громкий протяжный гул сигнального рожка. Через минуту вся толпа была уже перед банями. Взвизгнул под чей-то плетью оказавшийся на пути банщик.
— Tamy! — командовал орк в красной накидке поверх панциря.— Insha vulica![5]
Феранор мчался что было сил, задыхаясь от бега. Нырял в узкие закоулки, перепрыгивал через тележки торговцев и заборы, и благодарил судьбу, что жители Шагристана не держат по собаке в каждом дворе. Когда позади утихли крики и топот орочьих башмаков, Феранор пробежал ещё несколько улиц и остановился на перекрёстке, переводя дух. Справа от него дорога шла под уклон вверх.
«В верхнем городе резиденция Сандара,— вспомнил Феранор.— Надо идти туда!»
Феранор успел пройти полсотни шагов, когда увидел троих вооружённых, торопливо идущих навстречу. Солнце било в глаза. Он остановился, прикладывая ладонь козырьком ко лбу, пытаясь разглядеть идущих.
— Alv!
Нос одного был недавно сломан, плечи другого укрывал красный плащ.
Феранор обернулся. От перекрёстка к нему поспешали два орка, в тусклых кольчугах и железных шлемах, обмотанных от жары тканью. Один держал в руке сверкающий медный щит.
— Катмэ…
С обеих сторон стены из глины и кирпича, на высоте роста несколько узких окон, слева грубо сколоченная деревянная дверь. Отступать некуда.
Феранор сорвал с плеч накидку, зажал её в кулаке, вытащил меч. В следующую минуту он сам налетел на орков как коршун на стаю куропаток. Вращая накидкой как пращёй, он обмотал ею оружие одного противника, пугнул ложной атакой второго, напал на третьего. Ему даже удалось ранить предводителя в красном плаще, чиркнув самым кончиком меча ему по запястью. Тот взвыл, отшатнулся назад. Клинки оставшихся сверкали с быстротой молний, звон оглашал улицу, заставляя случайных прохожих удирать с неё без оглядки. Противники попались сильные и выносливые, но не очень искусные — в учениках у мастеров боя не ходили, классиков фехтования не читали, всеми навыками овладевали сами, посредством личного опыта. Феранор смог запутать их серией финтов и обвести вокруг себя.
Двое в доспехах были уже на подходе. Самым разумным было сейчас убежать, что Феранор и изобразил. Но споткнулся. На него ринулся орк с коротким воинственным гребнем на макушке, замахнулся ятаганом. Феранор резко остановился, с разворота сеча мечом на уровне пояса. Ударили одновременно, но эльдарский меч был длиннее. Короткий вскрик. Густо пахнуло кровью и требухой. Гребнястый упал на колени, повалился ничком в пыль.
А потом к оркам подошла помощь и капитану стало не до хвастовства. Спустя пару минут яростной рубки он начал задыхаться. Меч потяжелел, пот ручьями струился по лицу. Он оказался прижат к стене, отражая сыпавшиеся со всех сторон удары — в грудь, в голову, в бок. Два раза его достали, к счастью не сильно. Спасала кольчуга и злой рёв раненного вожака.
— Bruzak![6]
Вперёд сунулся орк со сломанным носом. Удачно ткнул ятаганом под кольчужную юбку, порезав Феранору ногу с внутренней стороны бедра, в ощутимой близости от некой мужской части тела. Липкая тёплая струя потекла по ноге в сапог. Не стеснённый приказом брать кого-то живым, капитан отмахнулся. Попал по плечу. Сломанный Нос упал. На пару мгновений в рядах врагов образовалась брешь. Собрав остатки сил, капитан ринулся в неё, яростно полосуя вокруг себя клинком. На короткое время возникла иллюзия, что он вот-вот вырвется. Но орки лишь расступились, по-прежнему удерживая Феранора в полукольце. Стоило сделать шаг к одному — тот ровно на шаг отступал. Остальные на тот же шаг приближались. Медлили. Осторожничали. Поняли, что живым его не возьмёшь
Пользуясь секундами затишья, Феранор пытался отдышаться. Штанина на ноге мокла всё больше, но боли не было. Сердце тараном долбило грудь. Сам в это время быстро стрелял глазами по сторонам, оценивая обстановку. За спиной стена, перед ним трое врагов. В центре главарь, с костистым бледным лицом. Красный плащ, укрывавший широкие плечи, изорван, оторванные лоскуты обматывают запястье. По бокам орки в панцирях из железа и кожи. У левого, со щитом, открытый клёпанный шлем и абсолютно плоское лицо серо-землистого цвета, перечёркнутое шрамом от волос до скулы. У правого льдистые глаза глядят сквозь прорези забрала-полумаски.
Отдых закончился внезапно. Быстро, без клича, вперёд ринулся левый. Взмахнул поверху щитом, атаковал саблей понизу. Остальные присоединились с секундным опозданием. Феранор отступил к стене, отбивая нацеленный в ноги удар, получил кромкой щита по щеке, крутясь, полетел наземь, прямо под ноги к обладателю льдистых глаз. Не увидел — скорее почувствовал — устремлённый в него клинок, успел отвести его гардой. Развернул меч доворотом кисти, располосовал врагу бедро. Перехватился двумя руками, блокируя рубящий удар вожака, подсёк ему ногу возле стопы. После этого, с переката поднялся на одно колено, размашисто рубанул подскочившего шрамоносца и сразу ушёл в кувырок, подныривая под нацелившийся в висок щит. Тот стремительно развернулся, ударил саблей туда где ожидал найти голову Феранора. Кривое лезвие обдало маковку смертельным холодком, сбрив небольшую прядь. Капитан коротко сунул ему мечом в грудь, услышал, как лопается кожаный панцирь. Поднялся с колен, очертя мечом круг, хватанул по шее встающего вожака.
Застонал орк в шлеме с полумаской. Под ним успела собраться лужа крови, но он всё ещё был в сознании и пытался подняться. Ему даже удалось привстать на колено. Несколько секунд Феранор, по-птичьи наклонив голову, наблюдал, как животная природа орка борется с подступающей смертью. Потом взялся за меч. Примерился к серой шее, коротко размахнулся…
— Az nat mar,— прохрипел орк, дрожащей рукой поднимая ятаган.— Odr-is…
Эльдарский меч не дал договорить, отделив голову от тела. Феранор остался один посреди заваленной трупами улице. Возбуждение схваткой уходило, приходила невыразимая усталость, постепенно нарастала боль в раненной ноге. Оторвав клок от плаща вожака, он перевязал рану. Руки слегка дрожали. Хотелось пить, а ещё упасть на землю и неподвижно полежать с часок. Но Феранор заставил себя подняться. Следовало скорее добраться до посольства. Он ещё не знал, во что влип...
[1] инструмент для письма в виде остроконечного цилиндрического стержня
[2] Не убивай
[3] Шлюха
[4] Это альв. За ним.
[5] Другая улица
[6] Живым