Глава 4.
Которая является концом морского путешествия Феранора. В ней пойдёт разговор о делах для читателя обыденных, но важных для героя. Он любуется видом города, знакомится с соратниками, спорит и ссорится.
Первыми живыми существами, встречающими подходящие к берегам парусники, были дельфины, с радостными криками игриво выпрыгивающие из воды. Они пристраивались под кили прибывавших кораблей, словно ведя их за собой к суше. По лазурной глади залива как рой мух сновали множество рыбацких лодок. Эльвенорские корабли, изогнув узорчатые шеи-форштевни, проходили мимо них как величавые лебеди, вздымая белые крылья парусов.
— Шагристан! — сорванным голосом прокричали с мачты.
Феранор стоял на носу судна, обняв как подругу носовую фигуру в виде раскинувшего крылья феникса. Он помнил, как три дня назад тот же голос радостно и исступлённо кричал «Земля!»
Месяц, проведённый в море, сказался на нём не лучшим образом. Он похудел, черты лица его заострились. Кожа стала ещё белее, чем была. То есть очень, совсем, ну абсолютно белая, отчего круги недосыпа вокруг глаз смотрелись чернее самой Вселенской Тьмы. Казалось, что вот-вот и они начнут поглощать свет сами. Одежда и он сам источали убийственный запах тошноты и крепкого рома.
А всё потому, что проклятые парусники раскачивало на каждой волне! Выдерживать эту пытку помогало упрямство. И мысли о Талиан.
Он должен пройти через это ради неё.
Вдали, на скате окаймлявших залив гор, затянутый туманной дымкой, виднелся город. С корабля он казался построенным на постепенно восходящей из моря лестнице. На самом верху, сверкал луковичными куполами на башнях дворец правителя, как бы подавляя своим величием остальные дома. Ниже, за змеящейся лентой крепостной стены поднимались зелёные кроны кипарисов и пальм. Утопали в садах террасы с домами вельмож, тянулись к небесам острые иглы храмовых минаретов. У основания воображаемой лестницы располагался городской порт, тоже ограждённый крепостной стеной, соединённой с городскими укреплениями.
Вход в порт сторожили две башни, как мифические исполины, вздымающиеся из воды. Они недоверчиво взирали на проходящих мимо заморских гостей прищуром тёмных бойниц. От их поросших ракушками оснований под воду уходили концы толстой железной цепи. В случае надобности, она быстро натягивалась над водой, надёжно запирая канал.
Судно, на котором находился Феранор, первым вошло во внутренний водоём. Одна его сторона, обращённая к морю, была болотистой, с зарослями камыша, лохмотьями перепутавшихся водорослей и множеством мелких отмелей. Ближнюю к городу сторону обрамляли каменные террасы, с длинным изогнутым серпом молом у которого неподвижно дремали, сложив паруса-крылья, большие купеческие суда. На пирсах кипела работа. Полуголые рабы, с обмотанными белой тканью головами, сгибаясь под тяжестью грузов, беспрерывной вереницей тянулись по перекинутым с берега на суда доскам.
Прозвучала команда и часть парусов над головой Феранора с грохотом сложились. Остался единственный носовой, который медленно потянул парусник мимо занятых причалов. На террасах толпились причудливо одетые люди, с самыми разными оттенками кожи, от разбавленного молоком шоколада, до угольно-чёрного цвета. Вид бледнокожих эльдар тоже был им в диковинку. Люди показывали пальцами на парусники и невообразимо шумели.
Скрип досок под чужими шагами подсказал Феранору, что на носу он теперь не один.
— Шагристан! — повторил капитан корабля — сухой, поджарый эльдар, с обветренным лицом и длинными просоленными волосами, перехваченными на лбу лентой.— Конец пути.
— Это…— Феранор быстро облизнул пересохшие губы.— Это и есть наш Риенлисет?
Капитан хмыкнул, поглядев на заполненные дикарями террасы, медленно проплывающий по правую руку.
— Когда-то был им, милорд. Примерно тысячу лет назад. Последние лет шестьдесят он называется Атраван. Варвары произносят это протяжно: «Атра-ал-лаван». А вы, надо думать, родом отсюда?
— Нет. Мой отец был Хармириена. Я родился уже после Исхода.
— Хармириен…— эльдар смешно наморщил широкий лоб.— Это северо-западнее, за горами, но всё равно почти рядом. В таком случае, с возвращением на почти землю отцов!
***
Море пришлось не по душе не одному Феранору. Неполная сотня улан, выстроившаяся на набережной, источала запах тошноты и сивухи. Бледно-зелёные лица смотрели на своего командира с выражением полного безразличия. За их спинами возвышался борт корабля со сброшенными сходнями, по которым сновали коричневые низкорослые гвармолы, перенося на берег посольские дары и имущество. За всем этим со стороны наблюдал небольшой отряд шахских воинов в синих одеждах.
Феранор прошёлся вдоль строя раз — другой, с удовольствием ощущая под ногами неподвижную твердь.
— Это и есть хвалёные меллорафонские ревнители? И их всего шестьдесят. Сандар, ты говорил о сотне.
— Ну, говорил, что где-то под сотню,— буркнул посол,— Десяток туда — десяток сюда… но больше полусотни. А что тебе в них не нравится? Все представители высоких семей. Вон тот вообще младший сын младшего сына правителя Дома «Единорога». А этот, с фениксом, мой дальний… э-э… троюродный брат по материнской линии моему отцу. Катмэ! Всегда путался в родственных связях.
«Вот это мне в них и не нравится!» — хотел сказать Феранор, но промолчал. Скрипнул зубами и вернулся к строю.
— Кто командиры?
Вперёд шагнули трое. Среди них дальний родственник Сандара и младший сын – младшего сына. Взгляд Феранора упёрся в последнего, с бегущим волком на колло.
— Авастжалин[1] Гвендиэр Вэй,— понятливо представился тот, салютуя правой рукой.
— Знаменосец Агаолайт ан-лорд Аноллион,— назвался брат по материнской линии.
— Знаменосец Каэльдар ан-лорд Каэйси.
Последний был длинноносый, с вьющимися на кончиках волосами и больше походил на столичного щёголя из компании Сандара, чем на ревнителя. Такие становились воинами не по велению сердца, а по нужде. Без земли, без денег, с одним только именем. Младший сын младшего сына…
— Это кто? — Феранор махнул рукой в сторону выстроившихся улан.— Они больше походят на пленников чем на воинов. Приказываю привести себя в порядок. Надеть доспехи. Всё должно сверкать и блестеть как на высочайшем смотре. У кого увижу хоть пятнышко грязи — отправлю чистить лошадей вместо гвармолов.
Командиры выразительно промолчали. Только в глазах Каэльдара читались обиженное недоумение и нарастающая неприязнь.
— Поедем через город. Лорд Сандар хочет произвести впечатление на варваров. Они любят красивые шествия. А сейчас разойтись. У вас…— прищурив левый глаз, Феранор взглянул на солнце.— Есть время ровно до полудня.
***
— Куда собрался?! — схваченный в самый последний момент чёрный человек с редкой курчавой бородкой, испуганно зажмурился, пряча обвязанную тряпкой голову в плечи.
— Брувив, тарган! — заныл он.— А’мын а-бартаб...
— Что? — капитан нахмурился, морща нос.
— Фу мра фаваран амар ил’Дайем-Ханум…
Человеческие голоса всегда казались Феранору грубыми и режущими слух, но фыркающий язык местных варваров раздражал особенно. Он выразительно покосился на клубящуюся пеной воду между пирсом и бортом парусника, после чего перевёл взгляд на непрошенного гостя. Тот задёргался, панически выкрикивая одну и ту же фразу «амар ил’Дайем-Ханум!» В этот момент кто-то окликнул Феранора, вынудив обернуться.
— Агаолайт?
— Я хочу поговорить с вами, капитан,— без обиняков объявил знаменосец.— С глазу на глаз.
Феранор кивнул. Вручил пленника двум проходившим мимо матросам.
— Выбросите это за борт, ребята. У вас есть вопросы, хеир?
Агаолайт проводил взглядом матросов, потащивших бродягу к противоположному борту. Тот оказывал упорное сопротивление, хватаясь сначала за мачту, потом за фальшборт. И всё время кричал — Дайем-Ханум!
— Скорее, добрый совет. Хочу предостеречь вас от ошибки.
Они отошли к килю судна, где никто не мог их подслушать.
— Вы молоды, требовательны, решительны, горячи. Вы хороший командир, но никогда не имели дела с ревнителями. Они не просто воинская элита. Они элита в полном понимании этого слова…
— Младшие сыновья — младших сыновей,— Феранор с важным видом кивнул.— Понимаю.
— Нет, не понимаете. Они, может быть, и не наследуют титул. Навсегда останутся ан-лордами, но их отцы были и останутся сыновьями Лордов Домов! А они очень обидчивы…
— Ваш добрый совет напоминает угрозу.
— Катмэ…— знаменосец отвлёкся на протяжный вопль и последовавший громкий всплеск.— Я боялся, что вы так скажите, хеир. Я не собираюсь вас пугать, капитан, просто хочу предупредить. Это не ваш рокментар с Приграничья, это ревнители, призванные охранять владык, но вместо этого отправленные сюда. Они привыкли подчиняться капитану Гилэтэю, но вынуждены повиноваться вам. Вы — чужак, насаждающий свои порядки. Им и так очень не понравилась ваша шутка про конюшни. Прошу, не перегибайте палку, хеир.
— Кхм…— Феранор кашлянул в кулак, подбирая слова. Он был удивлён. Сильно.— По-вашему, это через-чур наказывать за неисполнение приказа?
— Но не таким же способом!
— А каким? Приказать по примеру людей растянуть их на дыбе? Или лучше забить в колодки и ободрать зад кнутом? Слушайте меня внимательно, хеир Агаолайт и передайте мои слова остальным. Мы не на прогулке, а в боевом походе. Любого, кто откажется выполнять приказ, я просто убью. Без суда и поединка...
— Катмэ! — сердитый окрик с акростоли ворвался в их разговор. Кричал молодой эльдар в чёрном колло, покрытом множеством светящихся на солнце рун.— Что творите гоблины?! Их магическое превосходительство ждёт вестей от этого человека! Ловите, пока не утонул!
У борта началась суета. Кто-то из матросов кинул бродяге конец верёвки.
— Это… о чём я…— Агаолайт сморщил широкий лоб.— О том, что опрометчиво вы поступаете, командир. Сгоряча… но на меня-то вы можете всегда рассчитывать. Я не обидчив, да и мы с вами, как-никак служим одному Дому, но за остальных ручаться не могу.
***
Караковые кони фыркали, прядали ушами и встряхивали головами, звеня бубенцами на удилах, нетерпеливо постукивали копытами, словом вели себя полностью по-лошадиному. Чувствовалось, что им не терпелось ринуться вскачь после долгого стояния в трюме. Дувший с залива ветер раскачивал султаны и кисточки на белых попонах. Тот же ветер трепал конские хвосты на шлемах улан, нетерпеливо ёрзавших в сёдлах.
Всё это Феранор наблюдал краем глаза из-за препятствия, закрывавшего почти весь обзор. У препятствия были чёрное колло, вышитое серебреными рунами, прямые белые волосы и нефритовые глаза, надменно взиравшие на капитана. Препятствие что-то от него хотело…
— Не совсем понимаю. Повторите ещё раз, что вы хотите, хеир…
— Аримэль! — через переносицу альбиноса пролегла глубокая складка, а бледные губы сжимались так крепко, что казались тонкими.— Я приказал вам выделить эскорт для хейри Даемары. Она не желает появляться при шахском дворе.
За его спиной знаменосцы заканчивали формировать походную колонну. Агаолайт метался перед строем, окриками напоминая уланам, что плащи должны картинно спадать лошадям на круп, а на пиках должны развеваться вымпелы. Это не просто шествие для развлечения дикарей, а демонстрация силы.
— Капитан, вы меня слышите?!
— Слышу. Я думал дело посольской свиты сопровождать посла.
— Капитан, ваше дело не думать, а повиноваться приказам. Вам приказали доставить хейри в…
— Аримэль,— Феранор шумно вдохнул, попытался непринуждённо улыбнуться, но получилось нечто напоминающее хищный оскал.— Снисходя к вашей молодости, я вас прощаю. Впредь не пытайтесь указывать мне, что я кому должен, иначе сильно пожалеете об этом. Я исполняю только приказы Сандара.
Альбинос отпрянул. Выпучил глаза, гневно скривил губы, но сказать, однако, ничего не успел. Узкая женская ладонь в белой перчатке властно легла на его стиснутый кулак.
— Это не повод для ссоры,— спокойно произнесла волшебница.— Конечно же, будет правильно, если Сандар отдаст такой приказ лично.
Голос у неё был высокий, обволакивающий, почти как у Талиан. Это не могла быть она, но сердце Феранора, не слыша голоса разума, радостно подпрыгнуло. Он повернул голову, увидев невысокую девушку, закутанную в белый с меховой оторочкой плащ. Вгляделся в прикрытое прозрачной шалью лицо и разочарованно выдохнул. Девушка перед ним ни капли не походила на его возлюбленную. Чёрные волосы, маленькая грудь, щёки пухлые, как будто надуты от обиды. Нос маленький, губы вроде бы ничего, полные, но слишком бледные… И Талиан никогда не пользовалась косметикой, а глаза Даемары старательно обведены сурьмяной краской.
Перехватив скользящий по ней взгляд, волшебница наклонила голову, широко распахивая оливковые глаза.
— В чём дело, капитан? Вы как-то странно на меня смотрите.
— Простите хейри,— Феранор медленно глубоко вздохнул. Отвёл взгляд, стараясь скрыть смущение. Увидел рядом с волшебницей выловленного из воды бродягу. Тот сразу ссутулился и попытался укрыться за спиной альбиноса.
— Просто вы мне напомнили одну… знакомую…
— Хорошую, надеюсь? — Даемара сдержано улыбнулась.
Сандар усаживался в седло когда увидел их делегацию. Капитан, угрюмый альбинос, закутанная в плащ волшебница и мокрый тип, похожий на портового бродягу. Последний поминутно чихал и старался держаться так, чтобы меж ним и Феранором находился кто-нибудь из эльдаров.
Выслушав о чём речь, Сандар махнул рукой.
— Отправь с хейри улан, Феранор. Пусть проводят её до посольства. Только давай скорее. Я уже вижу посланцев шаха.
Отцепление атраванских воинов пришло в движение. Жёлто-синие ряды расступились, пропуская двоих всадников, явно важных господ, если судить по обилию золота на одеждах.
На то чтобы отдать нужные распоряжения Феранору не потребовалось много времени. Буквально через пару минут он уже стоял рядом с Сандаром, разглядывая посланцев шаха. Один был чернокожим стариком с седой бородой. Одежда его напоминала помесь рубахи и женского платья. Яркость красок резала глаз. Второй атраванец был воителем. Золотые пояс и лента оплетали его широкие ярко-синие одеяния так туго, что он напоминал кусок перетянутой шпагатом буженины. На поясе сабля, с инкрустированной самоцветами рукоятью, на плечах тяжёлый жёлтый плащ, на лице позолоченная анатомическая маска с прорезями для глаз и рта. Шлем варвара напоминал невысокую тиару обмотанную полотенцем.
Первым заговорил старик. Голос у него был с лёгкой хрипотцой.
— Да пошлёт вам мира Создатель. Что привело вас в Святую Страну? — почти синхронно забубнил толмач, а так же советник Сандара, по имени не то Таласпир, не то Таланор.
Странно. Сандар вроде хвастался, что учил варварский язык, чтоб разговаривать с атраванцами напрямую. Но, может, он просто плохо его знает?
— Ты слышал, Феранор? «Святая Страна»! Это они о себе так… Ответьте ему, что я желаю ему милости Солнцеликого Таэ. И, что прибыли мы сюда от владычицы Алтаниэль с посланием к Саффир-Шаху.
Переводчик заговорил, извлекая из своего горла протяжные шипящие звуки. Феранор даже не пытался прислушиваться, он с интересом разглядывал атраванского воина и готов был поклясться, что тот в это время так же разглядывал его. Что ж… общность занятий рождает общий интерес!
Обмен любезностями не продлился долго. Очень скоро воины из отцепления сели на коней и двинулись по тянущейся в город дороге. Старик и воитель остались возле Сандара, как почётные провожатые. За Сандаром ехал Феранор, советники, волшебница, остальная свита и шесть десятков улан и длинная вереница возов, ведомых коротышками гвармолами. Как уже говорилось, Шагристан стоял на горе, заняв весь южный склон. Подъём проходил долго.
На холме, у портовых ворот, возвышался храм, построенный без единого прямого угла. Купол его венчала раскрытая ладонь. За воротами от их колонны отделились небольшой отряд с частью возов. Знакомый бродяга сидел на козлах повозки, привалившись к чему-то большому и круглому, заботливо укрытому полотном.
Магверит?!
Феранор придержал коня, выехав из колонны.
— Погодите. Это разве не часть подарков?
Успев отъехать на несколько шагов, Даемара развернула кобылу. Остановила её подле жеребца Феранора.
— Часть,— улыбнулась она.
— Тогда почему его забирают?
— Потому, что это подарок не для шаха.
— А для кого?
Волшебница одарила его очередной улыбкой, смотревшейся лукаво.
— Простите, хеир, но есть секреты, которые могут знать только я и посол. Командиру охранения они ни к чему.
«Дурак,— мысленно обругал он себя.— Какого ответа ты ещё ждал?»
— Конечно.
Он отдал честь и поспешил вернуться к послу.
***
Копыта коней звонко цокали по брусчатке. Горожане бросали свои дела, сбегаясь посмотреть на нежданное диво. Сандар был вне себя от счастья. Он буквально сиял, словно бы впитывал и отражал с удвоенной силой солнечный свет. Довольно популярный трюк из магии очарования. Эльдары часто прибегали к нему когда хотели произвести впечатление на дикарей. За колонной бежали чёрные полуголые мальчишки, радостно крича и размахивая руками.
Посольские советники, ехали бок о бок с Феранором. Оба эльдары в годах, оба одинаково одетые и донельзя похожие. Один, с пряжкой в виде трилистника на плаще назвался Таласпиром, был переводчиком и знатоком народов. Второй, представился Таланором. Его высокий лоб перехватывал стилизированный под лозу обруч, норовивший съехать ему на глаза. Оба занимались тем, что заполняли пробелы в образовании Феранора. Почему именно сейчас и зачем об этом история умалчивала, но он молчал и слушал, впитывая информацию о стране, городе и его жителях.
Самое главным было не называть людей дикарями. Они сильно обижаются, потому что сами себя считают цивилизованными. Так же не стоит забывать, что Атраван это скопище разных народов, с разными обычаями. Следует различать хаммадийца с мармаридом, не смотря на внешнюю схожесть. Первый — житель пустыни. Он дик, груб, свиреп, воинственен, кожа его цвета хорошо прокопчённого мяса. При общении с ними надо быть на стороже. Держать оружие под рукой и не выпускать из поля зрения коней и женщин, потому что хаммады их охотно крадут. Мармарид — житель северного побережья Атравана. Тоже воинственный, но не столь свирепый в повседневной жизни. Тянется к ремёслам, тайным знаниям и мореходству, но по людской дикости обращает это всё во вред — строит быстроходные корабли, грабит эльвенорское побережье и выдумывает изощрённые чары.
Феранор охотно соглашался. Действительно, лишние знания людям только во вред.
Живут в Атраване, продолжал советник с пряжкой, так же и чернокожие племена. Они носят названия бала, бедины и шенази. Шагристан — столица Атравана — находится на землях бединов, поэтому в городе их подавляющее большинство. Путать их тоже нельзя, хотя задачка эта не из лёгких. Выглядят они очень похоже, говорят на одном языке, но разнятся обычаями. Бедины открыты и шумны, любят выпить и повеселиться. Бединки ходят, оголяя грудь без стыда. Бала — недоверчивы к чужакам.
Шенази, встревал второй советник, поправляя на лбу обруч, это иноверцы. Вопрос религии в Атраване это краеугольный камень. Нельзя, сурово поучал он Феранора, называть бединов и бала именем шенази, или использовать словечко «муртад». Для них это оскорбление настолько сильное, что могут схватиться за нож, меч, камень, словом за всё, что попадётся под руку. Шенази почитают божка Исайю, в то время как большинство населения страны это бохмиты, то есть последователи пророка Амаля Бохми. Но и среди бохмитов единства не бывает. Муртадами зовут тех, кто почитает пророка неправильно. Так жители Юга обзывают жителей Севера. Те тоже в долгу не остаются, называя муртадами южан, совсем недавно даже воевали из-за этого.
Феранор кивал и хоть давно утратил нить рассуждений, старался делать вид, что всё понимает. Они поднимались всё выше, пока не вышли на площадь перед шахским дворцом.
***
Пахло розами и ещё чем-то незнакомым, но приятно дурманящим. От искусственного водоёма в центре двора шла приятная живительная прохлада. Журчал фонтан, зло и яростно ругался Сандар.
— Передайте Саффир-Шаху, что я не раб, дабы кланяться ему в пояс! Пусть перед ним ползают на брюхе морейцы ради торговых барышей! И разуваться я не буду! Где это видано, чтобы посланец великого Эльвенора ходил босиком?! Я требую уважения к себе как к послу от самой Алтаниэль! Что вы там бормочите, хеир Таласпир? Я требую, чтобы это перевели слово в слово!
— Ох, зря он их дразнит,— вздохнул Агаолайт, как мать дитя, прижимая к груди ножны с подарочным мечом.— Мы же и пикнуть не успеем, как наши головы выкинут за ворота.
Молодой улан слева, державший под уздцы посольского коня, сглотнул, вперив взгляд круглых глаз в бесстрастные маски шахских стражей. Феранор согласно вздохнул. Умирать не хотелось. Особенно так глупо и бесславно, но на территорию дворца пустили всего трёх воинов Эльвенора, с ним в том числе.
— И всё же, позор не лучше смерти,— обронил он вслух.
— Позор можно смыть! — глаза знаменосца сверкнули под шлемом. — А смерть есть процесс необратимый. Сколько вам лет, капитан?
— Два года как отпраздновал Нэйэкхан.[2] А что?
— Ничего. Поймёте когда доживёте до Тоэтэ.[3]
— Хеир, вы говорите со своим командиром…
— Милорды! — зашипел посольский советник, зыркая на них из-под налобного обруча.
Какое-то время идиллию мелодичного журчания воды нарушал только сверлящий голос Сандара.
— Отлично! Если уважение к послу Алтаниэль для вас ничего не значит, то я откланиваюсь! Сей же час я вместе с дарами вернусь в порт и сяду на корабли.
Оба советника разом шагнули к Сандару, что-то быстро ему зашептали.
— А ведь ему не дадут это сделать,— зашептал Агаолайт.— Наш соломенный посол может сколь угодно угрожать. Если придётся, эти двое треснут ему по голове, заткнут рот и поведут к шаху под руки, разутым и согнутым! Хотел бы я знать, что храниться в тех письмах. Может там брачное предложение?
Феранор скривился, отвернул голову и попытался украдкой сплюнуть, но только измазал слюной подбородок.
— Понимаю, абсурд. Но там должно быть что-то значимое. Такое, что не доверишь простым гонцам. Может, военный союз? Кьялин![4] Я готов дать себя высечь, лишь бы заглянуть в те письма одним глазком!
— Военный союз? Это с атраванскими пиратами-то?
— А хоть бы и с ними. Что ты скажешь о боях на востоке Турл-Титла?
— Тоже мне невидаль. На Востоке Турл-Титла ни одно лето не проходит без стычек с орками.
— Стычек! — вспыхнувший знаменосец едва не выронил меч.— Капитан, до того как одеть плащ ревнителя я шестьдесят лет служил в белленгольской армии. Там осталась куча моих друзей. От них я слышу такое, что волосы встают дыбом! Каркохтар в осаде. Басхвалия переполнена беженцами. Если Турл-Титл падёт — орки окружат нас с трёх сторон. С четвёртой же будет море и атраванские пираты. Это никакая не тайна, достаточно только взглянуть на карту…
Агаолайт резко замолчал, потому что из дворца появились слуги. Прямо на пороге расстелили пышный ковёр, установили белый резной трон. Заиграла флейта. Шахский глашатай голосом переводчика сообщил:
— Сегодня во дворце слишком душно. Сын Луны и Неба, Повелитель Атравана изволит принять нас здесь.
— Уступили? Они уступили! — казалось, Агаолайт не верил своим ушам. — Неужели всё ради подарков?
— Просто надо иметь уважение к самому себе,— многозначительно заметил капитан. — И не подстраиваться под глупые требования варваров. Тогда варвары сами начнут проявлять уважение и подстраиваться уже под тебя.
На террасе над входом возникло несколько юных бединок, в национальных нарядах (то есть с абсолютно голой грудью) немедленно устроивших настоящий дождь из ярких лепестков. Ветер подхватил их, понёс, бросая эльдарам в лица.
[1] «Помощник вождя». Второе звание дано в буквальном переводе.
[2] «Первое совершеннолетие». Для эльдар оно наступает в шестьдесят лет.
[3] «Второе совершеннолетие». Начинается после ста.
[4] эльдарское ругательство. Не переводимая игра сочетаний частей слов.