Муж мой, когда кого-нибудь любит, то любит очень трепетно, преданно и долго. Любимый им мастер в области парикмахерского искусства по имени Роза была оставлена им на исторической Родине, но не забыта. Никто, кроме Розы, не мог так качественно оформить шишечки, впадинки и родовые вихры моего ненаглядного. Слал он ей конфеты по праздникам. Она ему передавала страстные приветы. Однажды, в особо трудные времена, вспомнился ему неповторимый массаж головы с неким охлаждающим средством. Хочу! Решил он, и с оказией, которой оказалась я, заказал у Розы ценный тоник с ментолом (всего лишь!).
Путешествую я довольно много и давно приспособилась обходиться чемоданом, который можно брать в салон самолета. Маленький, черненький, квадратненький, неприметный, безо всяких опознавательных знаков. А тут лосьон, 150 мл (в салон можно только 100). Пришлось сдать чемодан в багаж, предварительно упаковав.
Вылетели мы вовремя, но кружили над городом прибытия минут 30, минут 20 ждали трап и, «по техническим причинам» на некоторое время задержали выдачу багажа. Муж приехал встречать меня и тоник прямо с работы, голодный и в костюме. Только отключила «авиарежим» – начал названивать: "Ну, где ты уже?"
И вот я уже у ленты транспортера, и вот уже начали вываливаться чемоданы нашего рейса. В пункте отправления пленка упаковки была плотная, белая, непрозрачная – высматриваю подходящие габариты и конструктивное решение колесиков. Вот выкатилось, что-то мелкое, спелёнатое, приплюснутое, а я-то в свой чемодан наложила всего разного – сдавать, так уж сдавать. Колесики какие-то не такие. Вряд ли мой. Женщина впереди меня выхватила чемоданчик с ленты, покрутила и обратно закинула. Не ее, значит. Докатывается чемодан до меня - и я его, больше для порядка с ленты снимаю, приглядываюсь к бирке. Фамилия и имя мои – два коротких слова, имя латиницей очень структурное и хорошо видно. А на бирке первое слово длииинное, а второе не ELLA. Но точно не вижу, темновато и давно уже читаю в очках. Кладу чемодан обратно на транспортер – или заберут его хозяева или на втором круге в очках к бирке присмотрюсь. Ручка у него какая-то мягкая, у моего не такая. Муж мой за стеклом второго этажа наблюдает зал выдачи багажа и по телефону рассказывает, как гневает его такое промедление.
Вторым почетным кругом выплывает непризнанный никем завернутый малыш. Женщина впереди меня опять снимает его с багажной ленты, крутит, кладет обратно. Хватаю я чемодан повторно, тяжеленький, наклоняюсь, разбираю в очках второе слово, что покороче – Юрий! - Рапортую мужу в телефон. -Не мой! Длинным словом глаз своих не утруждаю, отправляю крутиться дальше.
Стою, жду, болтаю с мужем, рекомендую ему выпустить злость свою в коридорчике каком-нибудь. Женщина впереди меня незаметно исчезла. Проплывает мимо меня, в который раз, дважды мной уже осмотренный чемодан, а все равно прихватываю взглядом "юрия" на бирке. Ну юрий же! Сменились рейсы на табло, Сочи завалил лыжами всю ленту. Названия моего города уже нет. Обреченно обсуждаем с мужем пора ли заявлять о потере багажа или еще погодить? Не мой груз втянул нас в очередную багажную историю. Радость, радость. Во всем можно найти положительный момент… Но так уже домой хочется! А ведь у «юрия» боковая ручка прорезана, как сын меня провожавший, зачем-то попросил… Сдергиваю, в отчаянии, «юрия», бросаю его на пол, сажусь на корточки пррристально смотрю на буквы – а там имя мое и фамилия слиты в одно слово и отчество разнесено на две строки. Быстро, нервно выкатываюсь с «юрием» навстречу мужу.
– Читай, - говорю, - точно ли мой?
- Эх, юрий ты юрий!
Смеялись всю дорогу до дома. Все раздражение сняло, как рукой