Высотное здание

Пётр Карауш
               
-Скажите   пожалюйста,   ви  адессит?
-  Не  понял?  Я  что-то  у  вас  уже  украл?
- Ноу!  Ноу!  Просто  я  много  слыхать,   хорошего  про  ваш  город.  А  у  вас  нет  ничего  интересного.   Вот  у  нас,  в  Нью-Йорке  есть  высотное  здание,  сто  пять  этажей.  Так  сверху  весь  Нью-Йорк,  видно  как  на  ладони!
- Ой!  Не  морочьте  мне  голову!  У  нас  на  улице  Карла  Маркса  угол  Бабеля,   тоже   есть  высотное  здание.  Так  я  вам  скажу,  что  там  со  второго  этажа,  Магадан  видно!         
(Из  серии  одесских  анекдотов  начала  шестидесятых).

………………………………………………………………………………………………………………..


Максим  шёл  не  спеша  по  улицам   старого  города,  временами   переходя  с  одной  стороны  на  другую,  полностью   погрузившись  в воспоминания.  Его  обгоняли,  обходили,  шли  на  встречу  жители,  а  может  и  гости,  этого  прекрасного  города,  но  он  уже  никого  и  ничего  не  видел.   Перед  глазами  проплывали   картины   из  далёкого  прошлого.   Осенний  воздух  был  пропитан  туманом  и  запахом   моря.   Под  ногами  шуршали   опавшие  листья  платана,  а  ему   казалось,  что  это  шелестят   переворачиваемые  страницы  из  не  написанной  книги  его  жизни.   За  два  дня,  он    прошёл  по  всем   знакомым  тропинкам  Аркадии,   прогулялся  по  Тенистой,  заглянул  и  в  санаторий   «Дружба».   А  ещё  прошёлся  от  четвёртой    до  шестнадцатой     станции  Большого  фонтана.  Это  были  места  его   бесшабашной  юности.   Здесь  он  купался  в  море,  влюблялся,   дрался,   занимался  спортом   и  отсюда,  в  1965  году  ушёл  в  Армию.   
  А  вот  сегодня,   перед  отъездом,   ноги  несли  его   туда,   на  улицу   Карла  Маркса,    угол  Бабеля,  чтоб   посмотреть  самое  высокое  здание  города – героя.     Казалось,   какая-то   невидимая   нить   связывала   его  с  этим  зданием,   и  стоит   ему  только   посмотреть   на  него,  или   прикоснуться,   и  нить  эта  оборвётся,  освободив  его   от  угнетавшего  душу,  прошлого.     Уже   прошло  более  сорока  лет,  как  он  впервые,  со  второго  этажа   этого   здания,  увидел  солнечный   город,  Магадан.     Максим  улыбнулся.  Как  давно  всё  это  было….  В конце  1963  года,  «Комсомольская  правда»   опубликовала,  довольно  провокационную     анкету,  где   спрашивалось,  как  читатель  представляет  себе  жизнь   в  СССР  через  25,  50  и   100  лет.     Максим   начал   работать  уже  в   четырнадцать,   а  потому,    в   свои  семнадцать,   довольно  хорошо  разбирался  в  основах  социалистического  строя,  а  по  этому,   отвечая  на  анкету,   он  написал,  что  через  25  лет,  экономика  придёт  в  упадок,  через  50  лет –  произойдёт   распад  СССР  и  дальнейшее  обнищание  народа.  Он  не  мог  себе  даже  представить,  что  газета,   этот  светоч  правды,  честности    и  свободолюбия,   подло  сдаст  его  в  руки  КГБ.
 За  ним  приехали  прекрасным,   апрельским,   солнечным  днём,  вызвали  в  контору  и  после  короткой   беседы   с  начальником     Отдела  кадров,  Максима  пригласили  в  белую  Волгу  и  ничего  не  объясняя,   повезли  в  неизвестном  направлении.   Вспоминая   ту  поездку,  он  внутренне  улыбнулся,  отметив  про  себя,  что  страха  у  него  тогда  не  было.  Ещё  не  зная,   куда   его  везут   и  за  какую  провинность,  он  уже  мысленно  попрощался  и  с  родными,  и  с  друзьями,  и  с   этим,  прекрасным  городом.    
   Они  поднялись   на  второй  этаж   и   вошли   в кабинет,  окна  которого  выходили  во  внутренний  двор.  Сопровождающий    пригласил   его  присесть,   назвал  своё  имя   и  фамилию,  сказал,    что  он  следователь   и  вежливо  попросил  Максима  написать  свою  биографию.   Андрей   Гайдай,  так  представился  его  собеседник,  был  довольно   молодым,  лет  тридцати  -  тридцати   пяти,    человеком.       Но   он  с     не  поддельным,    можно  сказать,   отцовским   вниманием,   выслушивал  Максима,   сочувственно  кивал   головой,   с  великим  интересом  расспрашивал  его  о  жизни,  работе,  друзьях.   Беседа  текла  размеренно,  ничего  не  предвещало  беды  и  только  после    того,   как  Максим  в  третий  раз  написал  свою  биографию,  следователь  выложил  на  стол  письмо,    которое   он   отправил  в  редакцию  «Комсомольской   правды».
   34 часа   шёл  непрерывный  допрос.    Всё  это  время,   как  бы  случайно   менялись  следователи.    На  пять  минут   выходил   добрый  Гайдай,  и  на  часа   два,   заходил    другой,  очень  плохой   следователь.   Он  кричал,  что  Максим  должен  благодарить  Бога,  что   не  попал  к  нему  в  руки,  что  Андрей   слишком  добрый,  а  вот  у  него,   Максим  рассказал  бы  всё!   И  кто  его  учитель,  и  в  какой  организации  он  состоит,  и  как   она  называется.   Он  кричал,  что  Максим   предатель  Родины,  изменник  Отечества,  и   вообще,   только   поддонок   и  антисоветский  элемент   может  предсказывать   развал  такого   справедливого  государства,   как   Советский  Союз.     Максим    вспомнил,      как  в   пылу   спора,  он  подошёл  к  окну   и,   показывая  рукой   вниз,   на  поделенный  квадратами   двор  закрытый   сверху   арматурной   решёткой,  крикнул  в  лицо   плохого  следователя:
- Этим  меня  не  напугаешь!    Нас  много!   Всех   не  пересадишь!
 Это  прозвучало  так  напыщенно,  что   ему  и  сейчас   ещё   немного  стыдно  за  тот,   мальчишеский,   порыв.    От  этой,   вычитанной  из   книги,  тирады,  на  короткое  время,   потерял  дар  речи  и   сам  следователь,   правда,   это   не   помешало   ему  и  дальше   выкрикивать   свои   угрозы.    Так   продолжалось   довольно  долго.     Следователи,  сменяя  друг  друга,   заставляли   его,  наверное,    уже  в  сотый  раз,   писать  автобиографию.  Интересно,  но  ему  не  хотелось   ни  есть,   ни  пить,  хотя  никто  и  не  предлагал.  Нет,  его  не  били  и  не  пытали,  вопрос   стоял   только  один:   «Кто   его  научил   так   написать?»
  Поздно   вечером,  следующего  дня,    Гайдай,   укладывая   все  бумаги   в  довольно   объёмную   папку,  спросил:
- Ты  в  Бога  веруешь?
- Конечно – ответил   Максим. – Я  ведь  православный.
- Тогда  молись   своему  Богу,   чтоб  у   генерала   было   хорошее   настроение.   Сейчас   мы  идём  к   нему,    и  он   будет   решать   твою   судьбу.   Прикажет  отпустить – отпустим.   Прикажет   закрыть  -  закроем!   Да   так   закроем,  что   и  искать   никто   не  будет.
…………………………………………………………………….
  А  вот  и  оно.   Максим   остановился   на  другой   стороне  улицы   и  внимательно  стал  смотреть  на  окна   «высотного»   здания.   Кабинет  генерала  был  на  первом   этаже   и  если  он  не  ошибается,   то  вот  именно  эти  два  окна   его.   Он   мысленно  снова  увидел  огромный    кабинет,   молодого,  красивого   генерала   с  холеным,   лицом   и  белыми,  пухлыми  руками.   Похоже,    он  был  в  хорошем   расположении  духа,   поэтому   без  предисловия,   с  какой-то   ленцой  в   голосе   начал  его  отчитывать.
  -Ты  что  же,   это,  скотина,  против  Советской   власти   выступаешь?   Она   тебя,  сволочь  такую,  -  с  каждой,   новой   фразой,   голос  генерала  крепчал, - выкормила,   одела,  дала   образование,   а  ты   её   развалить   хочешь?
Вскоре   его  лицо  начало  покрываться   красными   пятнами.
- Да   тебя,  паскуду,  за   такие  дела,  расстрелять  мало!
 А   когда,  вместе  с отборным    матом,  на  Максима  полетели  и  слюни   разъяренного   генерала,    он  понял,  хозяин   кабинета  вошёл   в  раж,  и  видно   было,  что  он   не  просто   кричал,   он  наслаждался   своей  безмерной   властью.
 Но   видать   Господь   услыхал   его  молитву   и  в    самый   напряжённый  момент,   когда   казалось   ему  уже  никогда    отсюда  не  выбраться,   зазвонил   телефон.   Генерал   не  спеша  снял  трубку,   постучал  по  чёрным  и  белым   клавишам,   и  тут  же,  чуть  в  стороне   от  аппарата,  засветился   экран,   и   на  нём   появилось  лицо  звонившего.    Максим   до  сих   пор   так   и  не  понял,  что  это  было.   Ведь  в  то  время   ещё   и   качественных   телевизоров   не  выпускали,  а  тут   на  тебе,  видеотелефон!  Но   как  бы  там   не  было,   но   после   не  продолжительного   разговора  с   Новосибирском,   генерал  положил  трубку,   повернулся   к  нему  и  лениво  спросил:
- Ты  ещё  здесь,  гнида?   А  ну  вон  от  сюда!   И  запомни,   попадёшься
 ещё   раз,   сгною!
 Дальше  всё  завертелось  как  в  калейдоскопе.   Он  подписывал   какие-то  бумаги   о  неразглашении,   о  том,  что  он   ознакомлен,   что  согласен,   что   предупреждён.    А  через  год  его  призвали   в  Армию,   но  перед   самой   отправкой,  к  военкому   подбежал   молодой  лейтенант   и  начал  что-то  взволновано   шептать  ему  на  ухо.   По  тому,  как  военком   начал   вытягиваться  в  струнку,   Максим   понял,  Германии,  куда  отправлялись   призывники,   ему   не  видать.   Так  и  вышло.   Его  сняли   с   поезда,  объявили,   что  оставляют  «до  особого  распоряжения»,   а  через   месяц,  он  уже   принимал   присягу  в  инженерно – строительных   войсках   Приволжского  Военного  Округа.
   Максим  посмотрел  на  часы.  До  отправления   поезда   оставалось  ещё   достаточно  времени  и  он,  взглянув   последний   раз  на   «высотное»   здание,  не  спеша,   как  и  сорок  с  лишним  лет   назад,   направился   к  вокзалу.    Нить  оборвалась и здесь  его  уже   ничего  не  держало.
 
                2006 год.   Одесса.