Запрет на выращивание и культивацию мака действует
с 1986 года по сей день. Ст. 231 УК РФ, ч. 1
__________________
Мои любимые цветы — маки. Правда, ими можно любоваться только издали: они такие нежные, что если набрать полевых маков в охапку — лепестки их поникнут, словно крылышки растерзанных бабочек... А садовые маки уже давно не встречаются.
Садовый мак был у моей бабушки. Рос на даче, у самого забора. Огромные шапки алых лепестков увенчивали его толстые, сочные зеленые стебли, покрытые светлым пухом. Ростом он был выше меня, и выше забора, и рос вольготно, не стесняясь наваливаться огромным кустом на мелкие маргаритки и разлапистыми листьями затенять розы. Бабушка ворчала, угрожая маку расправой, но, стоя на крыльце домика, довольно прищуривалась, наблюдая, как по дороге мимо нашего забора шествуют дачники и сворачивают головы, глядя на бесстыдные лохматые помпоны мака.
Поглядит, отдохнет и скроется в стеклянном парнике, меж зарослей огурцов и помидоров, подвязанных верёвочками к потолку, чтоб не сломились под тяжестью налившихся тугих красных и зелено-пупырчатых плодов. Сорвет их, сложит в большую миску и несет на столик позади дома, укрытый от глаз густой листвой винограда.
Однажды я проснулась, вышла на крыльцо и увидела свежую дыру в земле, на месте мака. Земля еще ссыпалась в сырую черную яму, как в могилу с рваными краями... Пятнами крови лежали несколько лепестков. Доносился запах гари. Забыв надеть сандалии, я подбежала к забору и увидела, как бабушка на тропинке дожигает костер, вороша палкой в черной саже беспомощные, сморщившиеся маковые головы. Бабушка взглянула на меня, жаркий дым пахнул в мою сторону, попал в глаза, и у меня навернулись слезы...
«Наркоманы, - пояснила бабушка, отмахиваясь от дыма. - Лазить повадились. Сядет под маком, дохлый, страшный, одни глаза. Достанет бритву и давай стебли кроить. Нарежет, нарежет, а потом в бинтик сложит, молочко впитывает. Бинтик с собой заберет, и из этого молочка наркотик себе варит...»
Я молчала, глядя, как чернеют последние алые лепестки, и навсегда пропадают из моей жизни. Мне представлялся «дохлый и страшный» наркоман, стоящий в пустой кухне над кастрюлькой, и ждущий только одного — чтобы закипела вода, в которой плавали бинтики.
Следующее утро выдалось пасмурным и прохладным. На улице шел дождь. Я осталась в домике, разбирать ворох газет для растопки печи и выискивать среди них странички с картинками из журнала «Крокодил». Бабушка входила и выходила, хлопая дверью, оставляя в коридорчике калоши с налипшими комьями мокрой черной земли, и снова надевая их перед выходом. «Соседка георгины дала, посажу георгины... - тихо бормотала она. - Маргаритки, зараза, разрослись...». Через окно я видела, как она ушла в парник, сорвала там несколько помидоров и обтерла их об подол халата. Дождь стучал в окошко, пахло сыростью, картинки наскучили и я уснула прямо на куче газет.
Проснулась я внезапно. Дождь утих, только изредка об крышу постукивали капли, срывавшиеся с деревьев. Бабушка неподвижно и тихо стояла у окна, прячась за занавеской и глядя на столик под виноградом. Там, за стеклом, стоял молодой сутулый парень, с буйными светлыми волосами, слипшимися на концах в сосульки, в промокшей насквозь куртке, облепившей худое тело. Он обернулся куда-то за спину, зыркнул в окно, а потом длинными, тонкими пальцами начал быстро набирать из миски помидоры и огурцы, распихивая их по карманам. Один огурец он оставил. Тот плавал, как зеленый крокодил в дождевой воде, набравшейся в миску.
- Бери-бери... - прошептала бабушка.
Парень будто услышал, помедлил и взял последний.
- Дурной... - покачала головой бабушка. - Ешь лучше вот витамины... чего тебе этим маком травиться, чтоб его... Что ж в могилу-то проситься раньше времени... бери...
Парень быстрым движением почесал лохматую голову, затем в три шага пересек двор под виноградом и перелез через забор к соседям. Больше мы его не видели. Бабушка еще долго оставляла в миске на столике под виноградом овощи, хлеб или что-то, что осталось с обеда. Но парень больше не приходил.
Возле забора бабушка посадила георгин. На следующий год из куста взметнулись выше забора стрелы с шарами цветов, собранных из свернутых в трубочку филигранных бордовых лепестков. Горделиво и строго поглядывал георгин из-за забора, словно сознавая свою стройность и опрятность. Отдыхая, бабушка с грустью смотрела с крылечка на георгин. А тот, словно желая ей понравиться, точно соблюдал границы оградки, сколоченной для него из тоненьких дощечек...
2016
Иллюстрация авторская