За ужином Лера молчала. Что-то мучило ее, и она хмурилась и ела без аппетита. А я все не решался спросить. Думал - скажет сама, если захочет. Дурацкая ситуация.
- У нас есть горчица? – спросил я, лишь бы сказать хоть что-то.
- Что? – Лера посмотрела на меня, как на привидение.
- Ничего, - сказал я и включил радио.
Из динамиков полилась бодрая мелодия из какого-то послевоенного фильма. Обожаю старые песни! Я нащупал под столом тапочек и начал отстукивать по нему ногой. Ну, чтобы не так громко было. Потом подцепил вилкой кусок холодца и слегка потряс над тарелкой. Но он не хотел колыхаться, а развалился на два куска. Один кусок предательски соскользнул, повис на тонкой мясной ниточке и плюхнулся на стол.
Лера подняла на меня глаза и вздохнула.
- Не хочу больше работать, - сказала она и отодвинула тарелку.
- Но…
- Знаю, что ты скажешь. Ты скажешь – «Ты ведь сама этого хотела. Просила меня, и я все устроил. Как я буду выглядеть в глазах Сергея Петровича?»
- Ну да, - ответил я, - именно так бы я и сказал. Кстати, интонации мои ты ловко сняла!
Я засмеялся и откинулся на спинку стула.
- Хватит придуриваться, Олег!
- Я придуриваюсь? Слушай, ты отработала всего две недели и уже скисла?
Лера фыркнула и закусила губу. Она всегда так делает, когда сердится.
- У Сергея Петровича на тебя большие планы.
- Плевать!
- Что случилось, Лер?
- Ничего не случилось.
- Да объясни ты толком, что происходит?
- Олег, - сказала Лера и взяла меня за руку, - Я не буду там работать.
Она сказала это так, что я понял – лучше не спорить.
- Хорошо, - сказал я, - Позвоню Сергею Петровичу. Прямо сейчас.
- Ага, давай, - равнодушно сказала Лера.
Я встал и швырнул салфетку на стол.
- Спасибо, - сказал я, выходя из гостиной.
- На здоровье…