К горному перевалу приближалась Жизнь, она волоком тянула за собой Память. Память была такой огромной и тяжёлой, что Жизнь с трудом двигалась вперед. Дотащившись до очередного рубежа, Жизнь села на него отдохнуть.
- Я всё время тащу тебя, - сказала Жизнь Памяти, - а ты становишься всё тяжелее и тяжелее. Может, хватит жировать, вставай и иди рядом.
- У меня нет ног, чтобы идти самостоятельно, - ответила Память, - и если я и бремя, то облегчающее тебе путь.
- Ты все время напоминаешь мне о моих неблаговидных поступках, твердишь о них и твердишь, - постепенно повышая голос сказала Жизнь, - но очень редко говоришь о достойных делах, мне приходиться долго копаться в тебе, чтобы найти что-то хорошее. Ты мешаешь мне идти вперёд, постоянно одёргивая меня. Когда я набираюсь решимости что-то совершить, ты начинаешь причитать и предостерегать меня. Всё, надоело, с этого момента я принимаю решения самостоятельно без твоего участия. Слышишь? Я отрезаю верёвку нас соединяющую!
- Если ты это сделаешь, то ты потеряешь реальность и упадёшь в неизведанное, - уставшим голосом сказала Память, - ведь будущее держится на прошлом.
Но Жизнь уже не слышала Память, она усердно пилила веревку тупым безрассудством. Наконец, верёвка поддалась, и Жизнь, лишившись тяжести бытия и потеряв равновесие реальности, полетела в неизбежность, а Память осталась лежать на склоне веков.
Светило солнце вечности, дул лёгкий ветерок времени, на зелёной траве безмолвия тут и там лежали кучки, изредка из реальности прилетали птицы, копошились в них, иногда что-то уносили с собой, а иногда приносили что-то новое. Со временем кучки становились всё меньше и меньше, пока совсем не исчезали.