Яхведром

Петр Ольшевский
На  маленькой  желтой  машинке 
корейской , японской , бог  знает 
она  подъезжала  к  подъезду
где  смирно  ее  ожидал 
ручной  сокрушитель 
с  хреном  стоящим 
и  пусть  холодало , и  лепила  пурга 
он  дожидался , рот  открывал 
сказать  о  любви  он  не  мог 
он  боялся 
         
кто  отступит , кто  вцепится 
на  трубе  номер  три 
с  крестом  не  играйся 
      
алкоголь  в  нас  везде 
отсталые  парни  в  полях 
кидайте  в  пакет  бесценный  коньяк 
ручной  сокрушитель  на  голубе 
подобран  он  им  на  помойке 
      
несущая  ребенка , танцуя 
до  фильтра , смотри , докурила
давал  навар  малыш
в  котле  не  притворялся 
 
на  вопли  спецкорм 
у  зубов  тряслась  жопа 
окно 
разделено
под  вопросом  простор

сыпучие  горки 
голоса  у  костра   
не  бежать , не  ползти 
облиться  краской  и  попробуйте  узнать 

раздают  по  роллу 
мило-мило  кормят 
склонный  к  императору 
мешался  под  мохнатыми 
проламывали  череп  авангардным 
джазом 
паззлом 
сыпали 
слитками 
фару  я  ладонью 
кажется , стемнело
Хилона  попросила - раскрой , что  есть  твой  буй 

удавись же , талиб 
вива  Лас-Вегас   

ручной  сокрушитель 
под  грома  раскаты 
неспешно  дрочил 
представляя , что  он 
безумно  любим  утонченной  принцессой 
бархатной  киской 
хочу  я  ее 
в  дворец  повела  потайною  тропинкой 
я  глохну  от  грома 
раком  ее!
             
мне   горло  жгутом   
прыгун  долетит 
я  отшагну 
за  меня  встрянет  Жердь 
хлопчик  с  ножом 
мелирует  чуб 
а  заключенные  гуляют 
Ван  Гог  съедает  мятный  мед 
               
не  ухожу , не  возвращаясь 
товарный  вид  небесной  синевы 
орех  в  дыхательное 
греки 
богини  их  знакомы  с  буем 
у  девки  деревяшка  в  рюкзачке 
       
разрешена  стоянка  у  вертепа 
таран  неопаскудевшего  духа 
долбился  он  им  в  камень  Жопы 
ты  выгладишь  рубашку 
я  пижаму 
набор  наклеек – спальня  Мужика 
      
повернуты  колеса  мотопешки 
Щербатым  Лунным  пожрано  лицо 
вальяжный  пэр 
сапог  в  чернике 
               
мама  торчка  купила  пирожных 
четкий  состав 
белый  шмель 

за  лампой  мотылек 
на  лампу  он  не  сядет 
перегоревших  лампы  две
мерцание  третьей  изводит 
потухни  и  все 
и  прощай , ой-ля-ля 
скрывшийся  мир , чуждый  любви 
к  залезшим  в  постель 
холоднее , чем  рай 
злым  богом  заброшенный  в  Арктику
      
прострелы  на  банджо 
рубежи  потеплений 
крадутся  медузы 
разливается  пляжное 
    
ложь  рассмешит 
ноги  ниже  ее  юбки , они  для  меня 
ручной  сокрушитель  копает 
под  навозом  великие  вещи 
стойко  я  шел , мой  корабль  уплыл 
пихты  кольцом 
шезлонг  вынужден  в  тень 
ну  и  веселая  рожа  у  джипа 
       
вокруг  оси  я  замотался  балахоном 
продуло  цыпочку , взошедшую  на  холм 
ядреный  энергетик 
быстрый  спуск 
а  запасное  мы  не  захватили 
техпомощь  состоит  из  двух  калек 
отставшим  в  небесах  хлыстом  по  жопам 
             
на  стройке  помолиться  не  вставай 
тебе  и  поп  сказал  бы , что  опасно 
сорвись  плита – она  в  тебя 
ну  разумеется , не  в  грешника, куда  там 
унылый  стук 
несправедливость  в  Высшем  Теле

Инесса  тянется  к  свету 
к  толстым  огромным  буям 
в  эту  страну , где  они 
шагала  она  безустанно 
стоптаны  туфли , стерты  все  ноги 
прорезана  ночь 
нимб  пограничника  светит 
Инесса  к  нему , молит  буй  показать 
неужели  дошла?! 
она  плачет 
не  верит
            
вылет  ключей 
очень  отвесно 
пристроили  жарить 
шашлычник  он  мутный 
ручной  сокрушитель 
отделен  он  от  мяса
скачущим  дымом 
обновляется  мозг 

ты  распали  меня  стриптизом 
в  романсе  русская  душа 
заходит  посношаться  Илокрида 
из  ила  и  тотчас  же  на  такси 
               
дети  болтают 
гусям  спать  мешают 
мне  пиво  в  кружку  лей  и  лей 
волшебная  она , ты  убедишься 

позорный  коммунист в   пилотке 
как  может  набирает  голоса 
мы  развлекались  с  тобой  в  чуме 
о , вырезай  из  салонины  микробюст 
не  лидера , а  бабы 
будь  в  себе 
               
курил  прораб 
летели  искры  из-под  каски 
у  красоты  в  заложниках  не  он 
некому  спеть – мы  споем 
вишни 
копыта

простилась  у  цирка 
была  несравненна 
в  жопу  дала 
мы  смеялись  вдвоем 
она  обнимала  меня  с  обещаньем 
как  очнувшийся  танк  пройти  сквозь  сомненья 
и  снова  ко  мне
меня  не  бросать
               
солнце  горой 
давит  приятно 
с  виски  он  в  дебри 
за  ним  пригляди 
нам  по  бутылочке  и  кексу?
посыпанный  кокосом  ты  не  мне 
       
сжимаем  телефоны 
помним  милых 
рывками  нас  несет  нетрезвый  мул 
ему  в  поилку  я  плеснул 
буквально  оторвал  я  от  души 
            
я  не  с  пустыми , Варикозная , к  тебе 
не  спилишь  ты  моей  пилой  свои  деревья 
шпиону  кров 
коту  лоток 
блесните  на  друзьях  моих  короны
я  жопе , что  в  ажурных , поклонюсь 
а  ты  не  знала 
с  рассветом  никогда  ты  не  вставала 
               
я  из  табачной  философской  молотьбы 
меня  вертели  скептики  и  горцы 
забившийся  в  верховья  Светлый  Федор 
при  встрече  о  машинах 
о  чулках

два  авто  припаркованы  рядом 
в  них  тетки  так  схоже  сосут 
та  по  любви , та  за  деньги 
окна  окрасил  фонарь 
проститутка  на  зависть  спокойна 
кто  по  любви , та  грустит 
последний  используя  способ 
она  разрубается  в  щепки
               
в  мае  на  шоу-парад 
поганкой  в  гимнастерке 

удары  знаменем  весомы  в  толчее 
я  обязуюсь  быть  летучим 
         
я  есть  дымок  из  автоматного  ствола 
меня  прозвали  Рубщиком  Тоски 
а  снасти  у  него  в  штанах  потяжелее 
и  с  ним  она 
со  мной  наверх  не  ходит 
молю  я  только  капельку  с  зонта 
иначе  не  напьюсь  я  этим  ливнем 
               
под  козырьком  убийца  и  бурбон 
он  угостит , но  за  глоток  распорет 
коллекция  призов 
ее  мне  предлагает  кока-кола 
         
ты   говоришь 
в  реке  стоишь 
поскольку  мелко , мне  не  утонуть 
войду  и  покрещусь , ничем  же  не  рискую 

прохладный  ток 
наверно , благодать 
вареная  жена  очнулась , видит –
муж 

облизала  ему  яйца 
а  потом  его  забрали 
к  машине  с  сиреной  его  повели 
он , упираясь , вопил  на  весь  двор   
я  слышу  тебя
я  осталась  одна 
мне  страшнее , чем  ночью  ребенку 
ее  душили  рыданья 
и  яиц  ей  хотелось 
               
вылезло из  шума 
потянуло  с  моря 
в  нем  разлив  заразы 
пряник  раскрошился 
       
от  прыжка  бывает  хорошо 
закаченное  в  разум  не  бросает 
а  под  сиренью  мы  не  обнимались?
свою  я  бытность  карликом  запомнил 
      
птички-орлы  над  нами  кругами 
гадят  они  на  свадебный  стол 
просевший  друг 
бокал  с  рассолом 
меня  не  засылали  в  Град  Шарад 
туристом  мне  туда  не  просочиться 
    
вынюхивал  нездешний  клюв 
настырный  шприц 
у  жопы  имя 
купайся , а  затем , Жизель , пойдем 
нас  не  заставят  говорить  о гонорее 
молочник  рвал 
бандану  на  хрен  он  порвал 
 из  байкерского  клуба  он  ушел
 поверившим – пришельцы  поважнее 
         
его  окликнули , и  он  весь  под  гипнозом 
таскает  на  их  базу  молоко 

уже , господа , не  секрет!

тележка  со  стопкой  газет 
и  в  каждой  на  шестнадцатой  странице 
заметка , что  ужасный  марсианин 
в  открытую  дерет  министра  связи 
мать-одиночку , старую  манду 
она  к  нему  тянулась  нараспашку 
под  красной  елью  наконец-то  добралась 
отвислая , богатая , родная 
истомно  он  шептал , ей  загоняя
      
со  мной  пиратствующий  Джеймс 
омлет  не  подлетает , подгорел 
я  Марс  узрею , если  с  мачты 
устрою  небу  непредвиденный  осмотр 
свой  плоский  телефончик 
красоточка  ко  лбу  устало  приложила 
о  пахли  урны 
       
тебя  везут  показывать  жирафу 
за  мачту  я  его , наверное , приму
тут , говорят , водитель  выдает 
он  соучастников  разбоя  сдает  бабке 
глядящей  на  него , воспринимая 
его  мужчиной  бедненьким 
и  странненьким 
            
ты  отомри 
засунь  в  хранилище  ты  нос 
утащен  брус 
виновен  рус 
      
тебя  я  разгляжу 
шагну  с  причала 
а  на  Бакинскую  ты  едешь?   

толстые  тосты 
кислые  рожи 
в  гостях  не  сношался 
сидел  и  молчал 
безрукая  грымза 
сказала , что  даст  мне 
продрать  инвалида 
вероятно , решусь
          
гранатный  всплекс 
приятный  хруст 
мы  множим  славу  танцев  на  краю 
проход  нерассуждающих  комков 
меня  не  укачали  в  колыбели 
у  тех , кто  может , по  весне  сезонный  повод 
коснись  корней 
должны  быть  горячи 
            
курю  и  фильтр  вроде  бы  гашишный 
дымок  над  кабаком  вдыхает  рой  синиц 
организуй  нам  по  утесу 
не  застоимся , нет , мы  не  продлим   
         
а  что-то  я  не  вспомнил 
был  смешон 
новейшая  модификация  темниц 
обращены  толкатели  в  синиц 
когда  ты  в  небе  заточен , ты  не  взрослеешь 
кому  нехорошо – сходи

лазить  на  домик 
с  горки  кататься 
он  без  подруги  полгода 
я  дольше 
буям  бездорожье 
канавы  ждут  павших 
на  детской  площадке  безумствуют  тихо 
парни  за  сорок 
размытые  лики
            
пьяница  Эврий 
слеза  импотента 
заливались  у  Луччи 
и  совсем  ослабел 
а  рыцари  бухали , брат , за  круглым 
ну  не  наклеивай  на  водку  ты  от  джина 
    
в  комбинезоне  шел  трудяга 
он  благородно  предоставил  даме  локоть  свой 
опившаяся  глухо  попросила 
ты , гномик , до  подъезда  доведи 
уменьшен  он  в  глазах  ее  чуть  зрячих 
               
козявка  топ 
Господь  прихлоп 
из  скорой  помощи  бедовый  Игги  Поп 
       
балканка  позабыла  у  меня 
прелестное  колечко  вместе  с  пальцем 
она  его  зачем-то  отрубила 
пристрой  к  луне 
кусай  багет 
в  балканцах  этой  дикости  немало 

поспорит  Бронебойная  Полина

из-под  стола
данностью  свыше 
вылезает  она 
голая  жопа  гостьи  ночной! 
под  стол  уползла 
едва  я  ее  вздрючил 
лакавшую  вермут 
меня  полюбившую
    
упоением  межвездным 
будто  виски  он  набрался 
к  нам  вошел  он  без  штанов 
заорал  я , и  он  сгинул 
от  клубники  не  болей 
прочь  посыпанную  ртутью 
    
куда  же , Зевс  и  Буч , куда
куда  же  разбежаться  мне  с  копьем?
кручусь  и  всюду  упираюсь 
стена  тут  круговая , Рикко-бой 
меня  не  опознать  в  медвежьей  шапке 
               
приблудный  Гу 
тебя  рагу 
а  шкуру  мы  на  шубку  Черносливе 
ее  тянули  двое  на  себя 
мужчину  из  химчистки  ты  не  знаешь   
               
не  в  центр  мы  с  тобой 
мы  к  космодрому
живот  ее  массивней  рюкзака 

а  я  встречался  с  вовсе  худосочной 
мой  случай , господа , хоть  в  Илиаду    

ветер  ходит  по  пятам 
как  прилипчивый  сосед 
в  переулок  я  вошел 
кто  за  мной?
не  ветер , нет 
мой  сосед , доставший  буй 
безобидный  офицер 
на  войне  какой-то  был 
за  всех  нас  понес  урон
 
шагавшие  маршем 
по  мертвой  равнине 
честь  отдавали  Деду-Скелету 
у  постамента  курил  яркий  хиппи 
вдыхал  он  наркотик , но  ум  не  сравнится –
ясней  у  него , патриоты 
    
мне  бы  норвежской  селедки 
бутылки  перье  промочить 
в  меня  воткнется , думая , мулатка   
я  вырос  перед  ней , придя  пожить 
               
так  чья  у  вас  планета 
не  козлов?
               
корвет  идет  на  поворот 
маневром  он  себя  зальет 
опасный  крен  и  через  борт 
вода , что  проникала  в  уши 
купавшимся  под  знаком  освежиться 
      
с  разумной  Кольтой  мы  в  песке 
запорошило , полагаю , нас  в  пустыне 
когда  я  в  городах , я  не  смеюсь

ее  острый  затылок 
вспенил  во  мне 
продрать ее  сзади 
желание  злое 
я  постеснялся 
и  пропала  вдали 
коварная  жопа 
сердца  придаток
               
закинутый  чан , во  рту  микрофон 
хрипящий  репер  Фриулет –
она  ему  предложит  слиться 
из  окон  рожи  алкашей 
наружу  недовольство  белым  днем 
       
я  в  шлеме , но  от  пули  он  не  спас 
пробила  и , наверное , я  умер 
пока  мозги  не  вытекут  совсем 
могу  гулять  и  разговаривать  с  мадонной 
       
вы  натяните  мне  канат 
зеленого  я  змия  раб 
Мария  голубицей  через  пропасть 
последовать  туда  же  в  самый  раз 
    
договорим  мы  о  Закатах  Галилеи 
поспорим  о  Заклятии  Моржей 
с  тобой  чудеснее , чем  с  Ласточкой  из  Лобни 
что  лотосы  срезала  болтовней   

руками  ледяными 
любимый  прикоснулся 
а  вдруг  он  из  могилы?
подумала  она 
он  после  ее  в  жопу 
и  стало  ей  все  ясно 
не  мой  меня  буравит 
какой-то  незнакомец 
             
вопросы  в  постели 
тревоги  в  трамвае 
с  ним  параллельно  летучая  мышь 
короче  путь  в  закиданности , Марсий 
         
о , полудерево  Карина 
ты  с  животом  ее  оставил 
а  я  с  вакханкой  Мын  предохранялся 
    
надевал  во  сне  гондон 
был  настроен  вечно  жить 
буй  опал  и  я  просел
роспись  бритвой  мне  хандра 
               
Кутузов  выпил  перед  драмой 
увидел  Бонапарта  своей  мамой 
меня  он  в  люльке  закачал 
строжайший  взгляд  он  на  младенца 
вторым  я  штофом , вероятно  отгоню
но  наяву  мне  перемены  не  добиться 
    
мой  фаворит  на  скачках  в  Млечном –
Бесповоротная  Печаль   

рыбака , утопившего  невод 
не  радует  тело  рыбачки 
большое  немытое  тело 
сжимает  в  объятиях  слабо 
жена  спешно  встает  на  колени 
сосать  буй  собирается  мужу 
из  щелей , что  внизу , сильно  дует 
ее  зубы  стучат , будет  травма 
доктор  в  поселок  не  едет 
беднякам  он  и  не  по  карману 
мужичьи  высокие  крики 
проклятием  небу  глаголят
               
горе  мне , гуси 
мне  вы  не  сбросили  фляжку 
за  коньяком  мне  под  дуб 
тайник  со  свиньей  на  двоих 
    
руководитель  опергруппы 
карманы  вывернул  на  шум 
к  нему  сквозь  ветки  Фима-леший 
возможность  откупиться  он  дает 
      
на  солнце  взгляд!
ручного  сокрушителя  узреешь 
приготовляет , падла , барбекю 
ты  запусти  в  ракете  ему  соус 
он  жопой  в  джинсах  чуть  вильнет 
               
затронутый  побочно  бумом  взлета 
встревоженный  барыбинским  стволом

воробьи  на  блюде 
цифры  на  часах 
я  проголодался 
первым  делом  вдуй 
ставила  условья , гладила  ружье 
постреляла  птичек 
я  за  ними 
буй! 
ты  меня  избавишь , отведешь  грозу 
грозно  смотрит  дуло 
набухаешь  ты
      
я  беседовал  и  с  Богом 
в  тайны  секса  посвящал 
на  меня , послушай , эй 
молний , Боже , не  жалей 
      
я  ушагивал  от  бури 
страшно  медленно  ползла 
в  парке  я  смирился
жарко 
    
лужайка  не  для  сбора  редких  трав 
упавшим  на  нее , я  не  вредитель 
отсталым  думалось , что  солнце -
удачный  блин  пекарни  Абсолюта 
      
мусоровоз  приятнейшего  цвета   
колесами  наехал  на  бордюр 
вы , ноги , вылетали  из  кустов 
в  них  кто-то  на  качелях , полагаю 
               
он  мозговой , конечно , пар 
не  разгружайте  здесь  товар 
халифы  гальки  и  песка  на  много  тысяч 
               
обшарпанный , Венера , борт 
нам  поданный , Венера , трап

безоблачным  утром  нашего  года 
на  взморье  песок  приминается  нами 
была  на  спине 
уже  раком  стоишь 
с  глазами  как  блюдца  на  нас  из-за  камня 
взирает  индус , отвлеченный  от  йоги
               
я  не  прощаюсь , поезд  вернется 
в  нем  буду  я  и  старуха  с  косой 
подсела  в  Рязани 
угощала  вареньем 
отбросивших  калоши  подсчитают 
новорожденных  станут  пеленать 
      
тебя , младенец , поминать , даст  бог , не  скоро 
               
от  сиплой  девушки  тюльпан 
назад  прислала  мной  преподнесенный 
я  целовался  с  Буррой  у  больницы 
ее  укладывал  лечить  свое  плечо 
она  пробила  им  преграду 
мы  побежали  с  сумкой  к  винограду   
               
за  нами  рысью  припустил  трехрогий  страж 
он  представляет  интересы  Козло-мага 
пушистого  бича 
фуфловой  силы 
               
а  знаешь , сумасшедшая , когда-то 
подействовал  его  гитарный  риф

скинута  метелкой  сдобная  луна 
вытолкал  в  горячке  пухлую  подругу 
хрен  устал  терзаться , падать  и  вставать 
возбуждала  нежно 
ты  не  виновата
       
через  сеть  борделей 
путь  свой  обрету 
в  них  убудет  слабость 
колдовство  отпустит 
            
мы  вам  любой  размер  протезом 
я  на  колоду  отрубить  не  положу 
Сабрина  закричала – это  стыд 
 убрать  я  не  спешу , я  выжидаю 
               
на  повороте  выкинут  из  брички 
мой  саквояж  вы , гады , бросьте  вслед 
я  доктор , сочиняющий  рассказы 
нет , за  Антона  я  себя  не  выдаю 
      
по  документам  вы  проверьте – я  Кучум 
гоняю  я  в  башке  бураны  дум 

на  камне  выпирающем  баланс 
единственной  ногой  на  нем , ты  видишь 
от  Козло-мага  мне  в  ладонь 
чешское  пиво , пиво  с  козлом 
               
меня  тряхнуло , я  в  полет

заплевана  гордость
потоптана  честь 
я  в  очереди  трогал 
жопу  хоть  куда 
женщина  в  платочке
весь  в  цветочках  он 
обернулась , смотрит 
не  признался  я
   
где  порядочность , уродец 
вопрошаю  возле  пруда 
отражение  наглеет 
ухмыляется  в  ответ 
   
пойди  ты  рябью , рожа-лик 
       
у  Ганса  на  пароме  отходная 
он  заминировал  паром!
в  смертельный  рейс  он  выйдет  сам  на  нем!
я  из  таверны  все  сниму  на  телефон 
    
шеф-повару  скажите , что  тут  рядом 
всплывет  единым  разом  много  рыбы 

на  сбор  я  лодку  ловко  поведу 
нанять  меня  вам  интересно?
не  тяните 
в  четыре  ночи  я  срываюсь  в  Ярославль 
               
я  простилался  к  ней  континентально 
она  до  атома  сжималась , уклоняясь 
от  рук  Кустистая  отбилась

способная  хрен 
увеличить  до  звезд 
за  дверью  она 
мне  надо  ломать 
не  дома  она 
может  быть , я  не  знаю 
почувствуй  меня , раздвинь  свои  ноги 
сначала  впусти 
ты  там  раздвигаешь?
   
огонь  не  признали 
роковым  для  пустыни 
выжжено  все  еще  до  него 
хлопушки , выброс  изумрудов 
миллионер  заправил  их 
    
на  завтрак  у  «Coolways»  я  набираю 
к  еде  медитативный  саксофон 
у  музыканта  львиная  прическа 
он  спит , играет , снова  спит 
      
тебе  я  карты  для  втоптания  меня 
сейчас  ты  пальцем  сдвинул  короля 
шестнадцатая  сдача  меня  скрутит 

да  ты  меня , Людовик , вовлекаешь 
без  головы  я  не  желаю , извини 
за  долг  мой  карточный  ее  отрубит  Римский  Па 
пониже  я  возьму 
пожиже  лица
белесая  дева 
она  доберманша , что  палку  мою 
сжимает  зубами 
я  цепенею 
трясусь  вместе  с  буем  в  дикости  счастья 
извергаюсь  ей  в  рот , восклицая:
Юпитер!
       
тебя  я , космос , знаю , но  не  неблизко
знакомство  с  Нелли  Клушиной  плотней 
она  меня  закрыла  в  доме 
построенным  ее  бутылочным  отцом 
в  завязке  он – зашитым  и  молчащим 
доделывал  террасу  и  крыльцо 
слабее  получилось  остального 
      
исколотые  ноги 
в  нос  цветок
отсутствие  шприцев  и  наваждений 
      
я  по  бурьяну  шел , прилег – снега 
их  исходил  я – Лихтенштейна  меньше  площадь   
ходьбой  и  дрожью  дурь  я  выбивал 
ну  сколько  можно  думать , что  я  ранен 
ни  капли  крови , но  от  раны  я  умру 
          
мне  ауру  пробил  младенец-вепрь
нещадным  криком  как  клыком 
о , Ганди , глубоко  вогнал  он  лом 
               
потрахаться  мне  нужно  для  релакса 
кто  на  природе 
кому  башню  подавай 

пьющая  доярка 
скромная  такая 
подставляет  жопу 
другу  агроному 
бык  он  кривоногий 
распалил  коровник 
все  мычат  и  смотрят 
крыша  протекает
   
потоком  звездной  высоты 
преображенной  в  тусклый  свет 
я  был  подпитан  между  странствий 
влечений  к  женщинам-грибам 
отважных  выходов  на  волю 
               
ты  ленту  в  пах  мне  и  завяжешь 
подвязанным , на  праздник  он  похож 
кудрявая  и  страстная  Ооом 
я  обойду , наверно , твой  газон 
на  нем  привычно  без  всего  ты  загораешь 
мне  безразлично  на  тебя  не  поглядеть 
    
мой  плоский  персик  Латриотта 
тебя  я  игнорировать  смогу 
               
визиты  к  Лиде  из  Перово  я  забросил
востановить , хе-хе 
не  думаю , что  в  силах

белка  запрыгнет 
рыба  нырнет 
в  саду  расцветет  замечательный  клевер 
я  не  приеду 
прождет  меня  зря 
любившая  ночью 
за  буй  меня  дергать
       
на  ряд  статуй  ню
кидались  матросы
убившему  надежду  снился  пир 
   
соленым  огурцам  и  кальвадосу 
в  фантазиях  моих  не  будет  места 
       
распутный  полдень 
экстра-миг 
живая  потная  скрижаль 
сейчас  займусь  я  письменами 
         
ударом  обучающая  тьма 
Совы-Москвы  я  слышу  лепет 
певучий  раб , ты  прискакал 
снимай  с  кроссовок  ты  пружины 
на  отдых  не  в  Читу  ты  отлучался?
не  с  Буррой , я  надеюсь , в  Крыму  был?
   
мне  дополнительный  балл 
в  Крыму  никогда  не  бывал 
            
салон  красоты «Женевьева»
проходил , направляясь  к  зубному 
       
обратно  шел – кивнул  погосту 
Ваганьково – прекрасный  сад 
ручного  сокрушителя  аллеи 
по  ним  он  ползал  с  перебора 
от  мертвых  ждал  поддержки  слова 
прорезался  паскудный  голосок 
               
я  говорить  с  тобой  о  стройке  стану
я  небоскреб  под  Магаданом  возводил 
меня , упавшего , посылками  в  столицу 
в  могилу  я  положен  по  частям 
             
брехливый  пес 
      
у  Анфисы  не  лает 
лабрадору  бекон 
Анфисе  бисквит

кружевные  трусы 
с  толстой  жопы  сдирал 
и  кто  бы  мне  что  ни  внушал 
моей  судьбы  она  девушка 
человечностью  в  миг  покорившая 
сбивающий  звук  издающая 
мне  верится  все-таки  твердо 
я  пробудился , не  сплю  я
   
 утопленным  в  горке 
 лебединого  пуха 
 небольшим 
 и  ненужным 
 горячусь  я  ущербно 
    
охрана  наркоцентра  не  пропустит 
притон  Ганеши  выставил  горилл 
         
с  ракетками  я  в  гольфах  подобрался 
создатель  тенниса  шепнул  мне – не  стучись 
филармонический  оркестр  подхватил 
               
в  тревожных  переливах  стоп-совет 
павлины  в  поднебесье – тип  комет 
из  атмосферы  унесутся , обдав  смертью 
               
сироп  мне  щелочью 
я  жил 
у  разноцветных  нет  бровей 
меня  душили 
               
за  выстрелом  в  окошке  телеграмм 
минуя  пустошь 
я  к  деревьям

неизведано  дико 
закипело  в  штанах 
легко  объяснить - тут  жар  волейбола 
на  лужайке  с  мячами 
две  пары  девиц
   
маньяк  разодрал  их  безумнейшим  взглядом
он  по  соседству 
его  дерево  рядом
мы  из-за  них  пушкой  глаз 
мои , полагаю , почище 
      
янычар  присмирел  от  раздачи 
купается  в  болотце 
хладнокровным 
винтовками  бабенки  отлупили 
тебя , Тюлемчик , мы  оберегаем 
на  фронт  мы  вас , мужчин , отныне  не  пускаем 
               
ну  не  пойду 
и  нормально 
ныряйте  ко  мне , офицеры 
я  русскому  пожму  тут  руку  и  индусу 
      
в  Калькутту  холод  не  пришел? 
а  Жанна  с  Иксом-восемь  не  проснулись?

спящая  тихо 
ухом  ко  мне 
я  не  подлец 
тебе  в  ухо  не  крикну 
близкая  теплая  звездочка 
твой  сон  оборву  я  не  подло 
бриллиантом
мостом  через  пропасть 
буй  в  тебя  вставлю  надежный
    
над  горестным  охватом  мира 
поднялся  похотливой  мыслью 
со  мной  не  спорила  душа 
о  поразительно 
есть  совесть  у  души 
      
мне  столько  неприятностей  доставив 
от  права  голоса  решила  отказаться 
пожарище  раздула  не  она 
         
заколка  Буррой  потерялась  у  меня 
и  перевернут  мой  диван
шкаф  опрокинут 
компанию  вожу  я  с  непокорной 
утратила – смирись 
да  ни  за  что!
захрюкало  ожившее  руно 
отпали  челюсти  у  бравых  аргонавтов 
               
позыв 
путешествий  пора 
Марина
туризм
худоба 
в  Иерусалиме  была 
на  закат  в  Аонанге  взирала 
видела  много , но  так 
раньше  она  не  смотрела 
у  глазок  ее  голубых 
толстый  таинственный  буй 
смотрит  она  на  него 
и  оторваться  не  может
 
ручной  сокрушитель  с  грушей  боярской 
таращился  страшно 
на  махровую  гниль 
            
тебя  не  зашлют  адвокатом  на  Чайный 
пронзающий  пространство  астероид 
Мандауса  повесят  без  суда 
в  отверстый  кратер  сбросят  его  кеды 
       
он  захватить  удумал  Пустоту 
но  оказалось , что  заполнена   
 и  кем
 к  разросшимся  микробам  главари 
 чиновники-криптяне 
 солдаты-воркутяне 
         
падет  цивилизация , наверно 
консерваторию  ты  сплющишь  в  тонкий  лист 
    
Сибелиус , служитель  космомрака 
ты  после  смерти  Сибекот 
с  ним  жуткий  Яша  Хейфиц 
Яшманид 
               
нас  не  прибило , Буррая , нисколько!

из-под  камней  порушенного  мира 
встающий  буй 
ее  надежда 
судьба  ей  выпала  быть  лишней 
красивым  место  уступать 
едва  жива , но  не  сломалась 
в  горящей  лодке  серфингисту  подмигнула
   
он  над  пучиной  на  доске  чертополохом 
породы  в  нем  дельфинам  не  узреть 
они  сбивают , прыгая  как  львы 
замечены  привставшим  Одиссеем 
         
и  кто  же  у  нас  вернейшая  жопа?
конечно , моя  Пенелопа 

тепло , но  ты , сыночек , затопил 
не  пропадут  усилия  и  жар 
мы  женихов  порубим 
в  топку  их 
усердно  побросаем , вытрем  кровь 
      
обрядность  соблюсти  не  предлагай 
за  курицей  сходи  к  Алкипитазу 
меня  прижало  супа  похлебать
       
вино  я  откупорю  и  о  бабах 
о  странствиях 
о  северных 
вникай 

она  просила  ее  сзади 
зима  кончалась , снег  валил 
на  сером  небе  зрела  точка 
весной  готовая  взорваться
   
ты  временами  шоколад , существование  земное 

из  жизни , не  вцепившись , уходить 
и  что? - вполне  возможный  пропуск 
довольно  скорых  удовольствий 
постижений 

сподвижники  Христа , что  на  кресте 
ему  вливайте  энергетик 
раствор  сей  приторный  задержит 
идущий  умирания  процесс 
               
да  вы  садисты 
отшвырните  эту  банку!
не  продлевайте  вы  мучения  Христа 
         
я  с  кислой  роже  раскурился  у  холста 
набрасывал  Голгофу  и  пропало 
ни  линии  сейчас  не  провести 
      
помывшим  руки  угрюм-эйсом 
за  чтение  залесское  берусь 
               
запели  мужики  и  бабы 
посыл  здесь  тайный - о  царе 
о  кровопийце 

в  просторной  горнице  немытой 
студент  неграмотную  бабу 
пытался  к  знаниям  привлечь 
смотри  в  букварь 
ищи  в  нем  буй 
заря  блеснула , тучи  скрыли 
я  повышал  твой  интерес , но  ты  ко  мне 
к  моей  ширинке 
букварь  нетронут 
я  обмяк 
 
сливались  горы  и  равнины 
а  скорости  особой  нет 
искусанный  живот  мне  к  пробужденью 
организуют  пчелы  с  люстр  хрустальных 
я , засыпая , видел  три
             
 число , я  думаю , оттуда - с  Кольцевой 
 на  Мазде  3  возила  Олла 
 мы  становились  божьми 
 хмельными 
               
она  сказала: ты  мой  пассажир 
тебе  я  отвезу  в  волшебный  Шир 
    
до  Хорошевского  доехать  собирались 
ну  как  прикажешь 
крепни 
продвигайся 
под  снегом  красным 
повалившим 
не  теряйся 

вышвырнул  шапку 
бусы  порвал 
Аркадий «Савон»  был  с  ней  импульсивен 
со  мной  ей  спокойней 
я  лежу  и  она 
прилегла
пососала 
истаивал  день 
котенок  зевал
   
прискорбной  нотой  репортаж  из  зоопарка 
избытком  секса  изничтожен  павиан 
я  хоронить  его  пойду 
как  друг  обязан 
наслушаюсь U-2 
with  or  without  you
    
за  час  четырнадцать  прослушиваний  было 
и  все  мои 
тяжелые  какие  дни 
закрылось  разливное  пиво 
загнулся  павиан  Акоп 
       
под  флагами  далеких  стран 
сажусь  с  сигарой  удрученно 
ввалилось  между  прутьев  моей  грусти –
к  монаху  Сортияру  мы  поедем 

меня  упрашивала  Олла 
да  и  сам 
приткнуться
приобщиться 
воссиять 

гонки  альбатросов 
в  блеклой  синеве 
на  гряде  молитва 
у  подножья  прут 
мятую  девицу 
сизый  кавалер 
не  взошли  к  монаху 
сняли  кандалы
   
в  кристалле  без  Бога 
в  муравейнике  омском 
в  бетонной  коробке 
ручной  сокрушитель 
               
куда  прилетел?
    
билет  оплачен  мукомольной  леди 
хозяйка  производства  где-то  тут 
               
в  сушь  прилепили 
мокрые  листья 
блондинчик , вероятно , каннибал 
батон  у  Лизы  жесткий 
как  для  секса 
      
до  мусорного  бака  из  окна 
добросил  диск  распевшегося  Лепса 
со  мной  в  компании  вы  музыку  мою 
горнистов , пригвожденных  к  январю 
восторг  играют  холоду 
началу 
   
Омск  не  расстроит  нас , бессмертных 
бесстыжая  Аленка  беспечальна

на  пространство  любви  групповой 
легким  бризом  ее  принесло 
аромат  он  имел  божоле 
две  бутылки  всосала 
и  три 
не  различала , но  три 
чей-то  буй  был  все  же  приятней 
наверно , того , что  с  усами 
художником , помню , назвался
 
гнусавый  ритор  Сева  Чадский 
Гогена  ценит 
громит  Босха 
я  вас , уродцев , написал  бы  побезумней 
       
закинь  ты  ноги 
к  нимбу-трахарю  взывай 
добудьте  мне  кровать
и  с  нею  бабу 
я  без  приплаты  голос  партии  любви 
         
под  шалью  тренированные  плечи 
разбился  куцый  муж 
летел  в  пургу 
               
когда  устану , я  моргну 
на  океан  крестов  я  неотрывно   
трещание  гробов 
прорыв  навстречу 
у  Севы  Чадского  свое 
системный  кризис

взялся  за  кисть 
прокормиться  удумав 
на  детской  площадке 
домик  он  красит 
кистью  он  водит 
ведерко  он  бросил 
ни  запахом  их 
ни  возней 
оставляя  февраль  за  окошком 
счастливцы  в  домике  сношались
               
а  ты  синел
кошмарный  тип!

грудастая  из  леса 
из  «Плейбоя»
на  случку  им  тебя  не  заманить
       
ранимый  Тимофей  в  любви  серьезен 
пристойную  девицу  подавай 
тусовка  у  «Кайрата» - не  приходит 
к  Прасковье  и  Татьяне  ни  ногой 
      
без  выплесков  он  может  озвереть 
купить  рояль
метнуться  в  прорубь

устрой  ему  ты , Буррая , большое 
свидание  по  святости  крутое 
ты  поразишь  его  лицом  занудной  Марьи 
в  Сбербанке  на  Песчаной , да , она 

бесовский  шабаш!
он  собрался 
позвонил
буй  от  мозга , мозг  от  буя 
друг  другу  шлют  они  сигналы 
что  затухание 
мороз 
она  не  явится  и  в  десять 
когда  вернулась  стужа  ледяная 
и  в  городе  безумствует  пурга 
у  монумента  пехотинцам  назначать 
не  стоило , наверно , ей  свиданье
               
собаки  просят  быть  арбитром 
кто  всех  страшнее  зубы  скалит   
на  ту  я  пальцем  укажу 
хватает  в  заморозки  злости 
               
вот  в  цирке  не  топили  и  резня 
у  клоунов  ножи  во  всех  карманах 
конферансье  замешкался , дурак 
               
ну  что  вы  взъелись 
истекая , произнес 
я  с  вами , жаль , не  пил , не  шел  вразнос 
оставьте , раз  убили 
отвалите 
липучая  малышка , тебя  зрею 
сошла  с  коня 
вела  в  огонь 
               
в  Ханое  мы  сближались 
и  в  Тамбове

постижение  позы 
глоток  совершенства 
она  стоит  раком 
я  сзади  присел 
локоть  в  колено 
в  ладонь  подбородок 
задумчиво  замер 
вторую  курю 
         
в  эспрессо  спички  окунула 
сварившая  не  кофе , а  бурду 
без  сигарет  со  мной  лежи 
ты , неказистый  соблазнитель 
         
чего  же  на  тебя  я  повелась 
а  не  желают  меня  мэны , чей  стиль  секси 
их  фаллосы  в  себя  мне  не  ввести 
ты , блеклая  смурная  заурядность 
ты  улыбаться  не  пытайся , не  поверю 
         
мелодией  чудесной  «Флитвуд  Мэк»
я  поимевший  бабу  человек   
мне  поцелуй 
сигару  в  зубы 
         
она  произнесла  проникновенно 
что  трахалась  бы  вечно 
мы  совпали

скрипит  та  машина , что  мусор  увозит 
у  нас  тут  постель , ее  скрипы 
в  контейнер  смердящий 
опрокинуты  баки 
после  вскрика «О-оо , мать!»
и  у  нас  тишина
               
о , эти  жопы  на  закате!
о , вновь  вы  вздыбили  меня!
         
Кубу  я  помню  еще  по  стакану 
с  ромом  опасным 
воскрешающим  чувства 

чуть  толстую  студентку  я  любил
нас  разнимали , если  драться  приходилось 
ты  к  ней , точеной , что , приревновала?

она  зашла  узнать  размер  для  шляпы 
техасскую  способна  мне  достать 
я  в  баню  не  зову  ее  сыграть 
в  доярку  и  орденоносца
в  гусара  и  графиню  Бонарме 
               
тебе  я  изложил  правдиво 
поповским  сыном  простудушно  рассказал 
чего  ты  мне  в  отместку , дорогая?
и  где  ты  это , на  Борисовских  прудах?      

махала  флажками 
была  без  одежды 
сказала , что  сможет 
пришла  и  махала 
на  жопу  смотрели 
гулявшие  папы 
качать  забывая 
рыдавших  младенцев
               
ручной   сокрушитель 
мой  конфидент 
узнавал  от  меня  любопытные  вещи 
я  пил  абсент 
с  него  трезвонил  в  Праге
что  мне  открыли  небо 
я  полез 
      
ногами  ты  цепляешься  блестяще!
мне  пролетавший  ворон  прокричал 

задувший  из  пустыни  ветер 
раскачивал  игрушкой  крупноглазой 
               
за  сотню  крон 
какую  я  бутылочку  могу?
резерв  для  впуска  я  имею 
кровать  тебе , Снежинка , не  нагрею 
когда  умру , меня  не  в  крематорий 
есть  смысл  мне  остаться  целиком

постукивали  кости  друг  об  друга 
скелеты  сношались 
в  их  склеп 
вошла  со  свечой  Джералдина 
директора  кладбища  дочь 
на  выход 
сказала  скелетам 
домик  для  кукол  здесь  будет 
ну  что  вы  расплакались , твари 
проклятые  грязные  гады 
не  жалко  мне  вас , убирайтесь 
для  куколок  место  мне  нужно
            
о , чти  ты  дохлых 
чти  абсурд 
послушай , девочка , ты  старших 
Елену  Тихую  послушай 
            
она  грибной  прекрасно  варит 
лет  тридцать  у  нее  в  меню 
кругом  мочалки , что  моложе 
все  юные  принцессы  для  Елен 
               
несложный  трюк 
косметика 
замшело 
смотрюсь  я  с  обработанным  лицом 
татарин  не  обнимет 
он  сбежал 
по  взглядам  политическим  нейтрал 
а  женщину  ему  бы  посвежее 
               
однако , это  Рахматкул! 
вошел , потупленно  бормочет 
так  словно  с  Богом  говорит

между  ее  ягодиц 
снова  он 
волос  длинный 
седой 
торчит  он , меня  чуть  смущая 
при  этом  я  знаю , что  нет 
ударом  хлыста  ему  нет 
храм  нашей  любви  не  разрушить
               
запомни  год 
нащелкай  фото 
в  Козлищеве  настроили  церквей 
гниющий  город  будет  православным 
   
залетного  биолога  в  тюрьму 
мы  умника  оформим  как  шпиона 
статья  чудесная 
ко  времени  сейчас 
         
суды  у  нас  надежные , но  все  же 
ему  бы  до  суда 
ну  как  бы  не  дожить 
ты , сын  мой , уловил , надеюсь , нить?
         
антихристов  обязаны  каленым!
    
при  церкви  и  Гастрита-Степанида 
ее  не  клинит  от  вибраций  алтаря 

в  мятой  косынке 
с  собакой  блохастой 
выходит  пройтись  и  красавца  найти 
чтобы  страшный  имел 
ей  не  надо 
романтический  пыл 
гроб  в  пустыне
   
разбейся  ты , сосуд  с  мечтами 
осколки  мне  пойдут  для  вен 
я  брился 
я  закрыл  глаза 

вожу  я  лезвием  по  горлу 
и  посильнее
ради  мира 
его  в  душе  я  обыскался 
бродягой  с  посохом  ушел 
 он  из  нее 
 возьму  твое 
 изношенное  офисное  платье 
 устроюсь  на  работу  трансвеститом 
 в  их  клуб  всех  буду  зазывать 
               
его  я  скину! 
вдую  Буррой 
а  не  достаточно  ли  я 
ее , других 
пришел , киваю

опустощение  напало 
подергал  буй  и  мякость  сжал 
я  успокоился 
мне  хватит 
щербатый  валун  на  любимой  кровати 
засохший  ком 
в  саду  камней
               
билеты  в  театр  сокрушителю  ручному 
в  газетный  ящик  опущу 
сходи  с  летучей  индианкой 
из  капли  коньяка  она  возникнет 
               
дрожащий  друг 
не  проливай 
предчувствую  я  магию  плохую 

с  билетами  подставил  я  тебя 
тебе  заклинило 
ты  трубку  не  берешь 
я  с  этой  индианкой  был  хорош 
врывался  буй  мой  в  пелену 
как  будто  в  тело 
             
скетч  телефонный  не  окончен 
ко  мне  из  Бирюлево 
Инна  Зэ

непостоянная , прелестная , округлая 
ее  радостный  голос  в  трубке  услышал 
сказала , что  в  ночь 
уезжает  в  Ростов 
ты  проводи 
а  Альберт  меня  встретит 
чемоданы  несу
буй , прощаясь , стоит
   
ты  прикрывала  пальцем  звезды 
тобой  изрезана  фольга 
на  стену  ты  наклеила  их  густо 
свою  вселенную  создать  была  мечта
               
в  нее  я  переехал  бы  на  зебре 
серьезной  мордой  она , вижу , над  плитой 
               
так  что  готовите , мормоны 
сырный  хлам?
растекся  сыр , расплавился , сдирайте
            
о  что  за  булочки  мне  с  сыром  Катерина 
со  станции  я  к  ней  почти  бежал
к  ее  подруге  приставал   
не  элегантно 
бесцеремонно 
в  духе  пробивном

ну  пойдем  тогда  к  воде 
ты , несносная  толстуха 
вырывалась  на  террасе 
назад  платье  натянула 
у  реки  его  ты  сбросишь 
в  нем  купаться  не  полезешь 
тебя  за  жопу  я  схвачу! 
под  ропот  благочинной  кряквы 
я  снова  счастье  попытаю 
          
гармошка  всправит  мне  мозги 
трагичность  она , слышу , в  чистом  виде 
о  сексе  без  любви  взревел  тромбон 
да  что  за  дрянь 
и  гусли  заурчали 
добавится  Ник  Кейв – я  удавлюсь 
               
качают  волны 
не  молись – не  будет  штиля 
вцепилась  запасная  Ингрид-Лиля 
в  меня , ходящего 
ее  за  собой 
 
по  доскам , по  обломкам  мы  к  земле 
египетские  мумии  давили 
шагали  и  по  крышам  мы  карет
схватила  сигарету  ты 
задуло

ветер  прости , от  моей  прикури 
припечатаны  к  стене 
мы  толпой 
куда  прутся  все  они 
не  поймешь 
из  нас  с  тобой  выбита  дурь 
мы  тоже  бродили , но  баста 
подрывная  томатная  паста 
в  обнимку  мы  тут  посидим 
чумными  весьма  и  свободными
               
обряд 
отказ  от  пахлавы 
в  наряде  черном  проскочил 
мне  кажется , знакомый  инок 
он  был  гребцом 
фанатом  пепси 
       
меня  бы  в  келью  он  позвал 
мы  покидали  бы  с  ним  кости 
восьмерка – и  от  Бога  ты  уходишь 
семерка – и  иду я  , Жоржик , к  вам 
               
Кофейная  Кристина  не  у  вас?
она  не  собиралась 
да , стрелялась 
ей  застрелиться , вероятно , не  дано 
            
на  планетарии  написано «Донбасс!»
антенна  у  «газели»  с  грязной  лентой 
на  тротуаре  лужи , в  них  плевки 
я  от  нее  бежал 
и  шел  обратно

пощади  меня , Кристина 
не  давай  тому  красавцу 
он  придет  к  тебе  с  подарком 
и  мужчина  он  приятный 
очень  мил  с  тобой  он  будет 
пьяным  на  руки  не  рухнет 
спьяну  в  жопу  не  засунет 
вспомни , как  мы  веселились 
сохранить  должны  мы  это
            
стенать  над  кружкой – смертный  грех 
по  заверению  Би-Грига 
мужчин  и  женщин  он  любил 
знакомства  в  барах  первоклассны 
          
мне  Григорий  зачитал 
из  Клинта  Иствуда  отрывок 
пришлось  признать –
поэт  он  многогранный
очень  смелый 
       
индейцу  преподнес  немного  пива
повел  себя  я  с  ним  игриво 
как  мы  скакали , так  же  резво 
мы  избавлялись  от  одежды 
               
рябит!
выносит  на  стрелков 

поживший  Би-Григ
на  кладбище  к  тете 
от  сорняков  он  могилу  избавил 
под  садящимся  солнцем  курил 
и  уходить  не  хотелось
 
от  монстра  Татьяны  напротив 
плед  плащаницей  на  нас 
за  пальцы  меня  ты  кусала 
трескались  ногти – о , сила 
         
вернусь  к  ныряниям  я  в  смог 
давайте , ноги , на  пол , мы  уходим 
промокший  пуделек  кудлатый 
снежок  какой-то  мокроватый 
      
громила  из  машины  на  меня 
без  ощущенья  превосходства 
побитого  гопника  взор 
Би-Григ  бы  ему  хризантему 
не  показал  через  стекло   
 
ты  растворяешься  приходом 
наркотик 
нет 
я  как-то  я  сам

в  фантазии  дивной 
божественный  остров 
покатые  склоны 
форма , как  жопа 
женщины  будут 
рыба  и  фрукты 
карибское  небо 
и  буй  мой  огромный
 
его  от  лица  ты  подальше 
ко  мне  придвигать  прекрати 
сказала  мне  донна  Лючия 
на  ложе  из  гнойных  бинтов 
    
мы  врачевали  в  Толедо 
в  отряде  Гонсало «Бубона»
носители  жуткой  заразы 
конными  в  город  вносились 
               
меня  с  колокольни 
согнали  пальбой 
чего-нибудь , Верхний , ты  вскрой!
       
кромсающей  саблей  я  режу 
облатки  в  надрезы  крошу 
безвольных  у  смерти  не  вырвать 
и  сильных  не  выпустил  тварь

прогрызли  они 
уныния  крысы 
в  диване  дыру 
и  я  соскользнул 
я  ниже  уровня  дивана 
расчетное  время  четыре 
ко  мне  забежит  и  попросит 
ее  натяну  в  темном  мире

не  упущу  тебя , Изольда 
по  запаху  среди  теней 
ты  будешь  выбрана  для  блуда 

влечешь  барона 
пахнешь  жизнью 
печальной  жареной  треской 
ого , ложится  он  с  тобой 
барону  Жюлю  ты  должна  коленом  в  чресла 

картавый  фат 
соперник  роковой 
имеется  тут  бур  для  зимней  ловли 
я  им  барону  жопу  разорву 

повадился  трепать  мою  Изольду 
придвинулся , собака , и  горит 
за  Францию  я  пью!
за  Пляс  Пигаль!

у  нас  Изольду  я  в  апреле 
босяцки  разошелся  за  столом

Изольда  букетом 
засохшим  букетом 
ласкает  себя 
тот  апрель  возрождая 
веселые  лужи 
нерешительность  в  чувствах 
задрал  и  нагнул 
единственный  мой

тебе  я  верность  не  хранил 
звать  похотливым  сыном  неба 
меня  ты  можешь , я  не  против 

бесчувственный  отец  мой  в  небесах 
он  тверд 
ужасен  он 
он – астероид 
летает  он  в  пространстве  ледяном 
и  в  существа  минуемых  планет 
могучий  ток  Вселенной 
свое  семя 

восторженным  пойду  я  на  охоту 
в  Сабурово  красотку  подцеплю 
разложим  на  куски  мы  запись  Тедди 
а  Монтеверди  бес – не  человек   
твой  муж , как  выясняется , Олег 
любовники  Данила  и  Георгий 
ну  и  добавь  меня  для  кучи! 
ты  что , зачем , не  обезьяний  день

поджимавшая  губки 
кушая  тортик 
от  меня  на  дерево 
забралась 
я  на  землю  ее  звал 
быть  со  мной 
и  возвышенность  ее 
я  срубил 
вставший  буй  ей  показал 
приманил

бесконечность  мира 
в  сознании  моем 
голосами  страшными  ты  пела 
претит  тебе  земная  похоть 
коллегия  бесполых  звезд  выносит  приговоры 
все  смертельны 

пока  отсрочка – заворачиваюсь  в  тогу 
трибуном  выступаю  за  народ 
им  посношаться  вволю  не  мешайте 
легендой  о  грехе  их  не  смущайте 

ко  мне  бомжиха  Айтюдад 
презрительная  дама  чуть  за  тридцать 

надменна  с  кем – с  дворнягами 
с  ментами   
со  мной  она  милейший  человек 
известно  ей – достоин  я  приязни

со  мною  ложились 
все , кто  хотели 
отталкивать  женщин 
не  мог , не  умел 
привлеченные  светом  из  окон 
греться  с  мороза  бежали 
бездомные  синие  сестры 
буй  мой 
и  стол  мой  - царь , ими  избранный 
двуглавый

хозяин  метров  тридцати 
квартировладелец 
ручной  сокрушитель 
зайдет  и  выпьет , снимет  шапку 
ну  и  холодные  же  дни 
нам , друг , с  тобой  бы  на  Бали 
купаться  неустанно 
спасать  девок 

я  проплывал , а  ты  тонула 
да  пусть  бы  и  ужасная  фигура 
тебя  я  вызволю  из  моря-океана 

начнет  штормить , подбрасывать  плавсредства 
лишил  его  добычи 
разъярил 

за  жизнь  спасенную  твою 
заплатят  жизнями  другие 
а  мы  с  тобой  над  синей  гладью 
исполним  номер 
Ант  и  Клео 

как  жалко  тех 
ты  отодвинься 

ниже  пояса  огонь 
взрывом  потушило 
едва  встало  и  беда 
в  голове  рвануло 
льется  брызжущий  металл 
на  гирлянду  джипов 
снявший  кольца  крокодил 
конницу  сжирает

переходим  на  голландский 
амстердамский  за  пять  евро 
косякам  Би-Григ  давал 
имена  святых 

он  засунул  в  рыбака 
соблазнение  the  Great 
я  им  пальцем  не  грозил 
пополнял  бадью-стакан 

в  ногах  лежали  сломанные  лыжи 
случилась  катастрофа  на  лыжне 
вползает  перевозчик  кураги 

нещадный  Самарканд 
воды  халатам 
прожарился  я  с  виски  в  пиале 
себя  не  укротил  я  тут , в  огне 

Гульнару  подпоил 
о , нет 
отцовство

гном-лишенец 
зачат  пьяной 
под  задроченной  простынкой 
ему  снилась  эпопея 
с  тремя  нимфами  загул 
девки – жерди , телебашни 
но  на  них  он  свысока 
буй  вгонял  в  них  колоссальный 
индюшатиной  кормил 
не  кошмар , подумал  утром 
в  церкви  с  пользой  побывал

хор  с  галерки  завывал 
сектой  чокнутых  ревел 
тебе  слезное  мерси!
дьявол  нас  не  заглотнет!

у  служителя  шиза 
храм , кричит , не  божий – мой 

паства  вышла  и  бредет 
как  вариант  пойти  в  кино 
фильм  хороший?
про  окно 

Эмма  мыла , Фред  разбил 
Чунчо  жопой  на  осколки 
он – восточный  гуру  Гриф 
не  почувствует  разрыв 

нам  до  сеанса  нужно  шопинг 
желаю  я  себе  со  скидкой  шарф 

ты  с  этим  пареньком  по-матерински 
не  распускайся 
мальчика  щади 

расщедрились  боги 
на  треть  сантиметра 
у  всех  друзей  больше 
за  год  прирост 
юноша  мерил 
буй  свой  линейкой 
девушки  фото 
смятым  лежит

размер  нательного  креста   
и  он , наверно , комплексы  рождает 
у  хмурого  отшельника  гигант 
на  нем  енота  по  прикидкам  распять  можно 

не  о  распятии , Адольф – о  новогоднем 
о  представлении , настрое , холодце 
о  присосавшемся  к  бутылке  праотце 

он  на  застолье  к  нам  прозрачной  тенью 
но  под  куранты  обрел  плоть  и  выжрал  ром 

перенесись  от  нас  в  четвертый  корпус 
к  Марине  Клим 
блондинке  безопорной 
ты  поймешь

на  домашней  елке 
единственный  предмет 
буй  весьма  огромный 
черный , деревянный 
об  него  бокалом 
и  хрусталь  звенит 
я  упьюсь  шампанским 
одинока  я 

с  той  же  проблемой 
в  ущелье  Шакалов 
столкнулся  Би-Григ 
поход  в  офис  проспавший 

он  неуклонно  смещается  к  кромке 
галька  под  телом  катит  шарами 

ну  нет  людей – я  и  с  шакалами  бла-бла 
идите , пообщаемся , братва 

у  вас , друзья , 
заносит  снегом  трупы?
в  скворечнике  епископы  живут?

для  джиги  ноги  я  не  разминаю 
затекшим  и  курящим  я  в  нее 
Котельную  Шарлотту  я  не  в  танце 
застывшим  я  Шарлотту  обаял

вскоре  после  встречи 
твердо , под  зонтом 
он  сказал  красотке 
что  уже  пора 
разложить  и  буром 
буй  в  нее  вводить 

небо , заливая , бешенством  плюет 
зонт  она  закрыла 
дарит  поцелуй

сущий  демон  на  нас  с  неба 
смотрит 
хлопает  в  клешни 
на  груди  табличка «Ангел»
очень  желтые  клыки 

за  мной  матушка  с  лопатой 
хочет  тут  же  закопать 
к  вам  в  обитель  я  погреться 
возле  свечек  постоять 

Хавроний , матушка , допился 
до  чувства , что  он  лилипут 
пенит  воду  он  к  лягушкам 
к  чуть  зеленым  кружкам 

когда  не  пил  я  на  морозе 
Иррититай  меня  прощала 
волчица  белых  зимних  улиц 
она  двоякая  со  мной 

ручной  сокрушитель  пропустит 
волка , медведя , слона 
пернатых  взыскует 
грудь  Анны   

с  болота  крикливо 
утки  слетели 
дрочивший  охотник 
вскинул  ружье 

не  до  убийств 
ружье  опустил  он   

гоняет  он  скромно 
без  апломба , что  он 
жизни  сберег 
буй  предпочтя 

цветочный  приятель 
под  столом  мясника 
мы – крошки-призраки  с  тобой 
от  жуткой  рубки  мы  трясемся 
над  нами  здесь  раскалывают  купол 
поднос  со  звездами 
на  нем  и  голова 
станцую  я , и  ты  мне  ха-ха-ха 

я , Ганди , припущу  за  славной  бабой 
величию  воззрений  перерыв 

в  универсаме  водку «Теремок» 
«Любимицу» , смотрю  я , расхватали 
ожившая  Нина 
бравурно  шепнула -
бери  и  меня   

засунул  блестяще 
руку  под  юбку 
гостья  мне  тут  же 
одобрительный  взор 
ей  сорок  семь 
толстенная  жопа 
желанной  быть  счастье 
не  носит  белья

укрывших  вены  от  машины 
осыпет  древо  скорлупой 
начало  жизни 
сон  с  иглой 

мне  капельницу  ставят  маловеры 
перетрудился  я  в  постели  и  исчез 

понюхай , Ганди , наш  ли  это  поезд 
мне  в  парикмахерскую  некогда – пройду 
я  с  ножницами , знаешь , не  в  ладу 

Шарлотта  щелкала 
на  нервы  мне  она 
сегодняший  ее – Пантелеймен 
он  в  студии  дизайна 
натурал

корил  он  себя  за  объятья 
без  них  бы  ее  соблазнил 
буй  возбужденный  она 
гибким  телом  своим  ощутила 
и  поразилась , сколь  мал 
от  парня  тотчас  отдалилась 
по  парку , где  ветры  гуляли 
оплеванным  топал  сурово

века  проходят  в  мрачных  мыслях 
их  порождает  и  Иисус 
он  наставлял 
бранился 
пугал  адом 

со  мной , за  мной  или  в  огонь 
я  вывезу , спасу , я  мощный  конь 

мы  люди  взрослые 
а  ты  нас  словно  мелких 
шпыняешь , наставляешь  без  конца 

у  Веры  Валентиновны  из  Лобни 
намного  выше  замкнутость  в  себе

в  школу  приходила 
детвору  учила 
она  сзади , как  скала 
ровная , огромная 
и  без  бедер , и  без  шеи 
вид  не  для  журналов 

у  нее  в  руке  зефир 
под  рукой  промежность 
лежа  чешет  и  жует 
коротает  вечер

где-то  в  тех  широтах 
обитает  Клинич 
духом  независим 
нос  алкашной  масти 

диверсантам  он  товарищ 
из  космических  пожарищ 
вы  на  Землю  подорвать?
разнести  порядки  на  хрен?
всю  дальнейшую  вербовку 
возложите  на  меня 

у  замужней  Антонины 
разговор  веду  о  тризне

обвиненный  в  поцелуе 
в  губы  богомольной  дамы 
ее  мужу  отворил 
буй  прикрыл  газетой «Труд» 

с  вашей  женой  я  нет-нет 
целовал  ее  дружески , кажется 

к  соловецким  святыням  наведалась 
грустной  и  пьяной  приехала

Би-Григ  пробурчал – далеко 
и  в  пивную  идти  неохота 
грустить  приперло  генацвале  Содомидзе 
ему  же  в  рай , представь , ни  при  каких 

я  приложился  к  раке 
стал  смешлив 

ударило  оттуда 
выжгло  мозг 
от  звезд  над  степью  я  восстановился 
в  степи  на  узкоглазой  я  женился 

я  поспешил , себя  признав  нормальным 
стучитесь – из  сугроба  я  гляжу 
мой  дом  хотели  срыть , а  это  айсберг 

плыву  внутри 
молюсь  истошно 
захрапел      

дни  без  передышки 
ночи  в  шелухе 
снятся  пароходы 
желтый  дым  из  труб 
и , конечно , утром 
жалко  он  лежит 
буй  мой  драгоценный 
в  рубище  король 

из  глубин  одетый 
труп  могучей  дамы 
по  одежде  видно – баба-офицер 

затащил  ее  наверх 
мы  на  айсберге  к  порогам 

мне  тут  весело  на  льду 
я  тут  Санта  ху-ху-ху!

поброшу  к  небосводу  котелок 
он  прилетит  без  мяса , но  с  бобами 
не  голодаем , и  за  это  им  в  письме 
я  напишу , что  исправляетесь  вы , боги 

посудину  мне  с  пушками  они 
безбожников  топить  велят , похоже

парус  ставил  так  и  сяк 
наугад  ловил  им  ветер 
захотелось  вдруг  поплавать 
поноситься  по  волнам 
кокаин  имеет  свойство 
разносить  застенки  лени 
в  жопу  вдутая  мулатка 
зайцем  скачет  на  корме

переворачивал  страницы 
тетради  с  нотами 
рисунками 
псалмами 

зашли , Господь , служить  под  Минусинск 
вновь  сделай  призывным  для  важной  цели 
языческую  группу  растрелять 
за  скрипачом , что  ранен , побежать 

прикончен , Яперуний , будешь  в  спину 
а  скрипку  на  торги 
барыш  дьячку 
распределит  он  между  королями 
в  церковном  братстве  взмывшими  к  дворцам 

ученая  Полина  поглупела 
дышавшей  морем  затхлость  подавай   

она  решила , что  уйдет 
мирскую  суету  оставит 
автобус  ехал  в  монастырь 
на  остановке  у  детсада 
буй-перехватчик 
бледный  парень 
подсел , привлек , обворожил 
она  сошла  с  ним  и  идет 
под  руку  с  ним  четвертый  год

вы  мне  подуйте  на  лицо 
вселите  крупную  удачу 
не  ты , Би-Григ , ты  отойди 
ты  странный 

звонок  под  задом 
треп  внизу 
сосед  болтает 
я  лежу 
безротый  окровавленный  булыжник 
мной  расшибали  эльфам  черепа 

Прибрежный  мне  проезд 
взлетай , троллейбус 
японец  черный  молвил – это  ребус 

вспороли  мне  живот 
не  стал  кричать 

о , вы! эх , вы!
они  в  Кузьминках 

добрые  духи  безлунных  ночей 
хранили  гостей , которых  прогнали 

в  потемках  Кузьминок 
с  завхозом  ледащим 
шагает  профессор 
нежданный  агрессор 

попер  на  хозяйку 
засунул  ей  палец 
студентки  не  против 
тут  незадача 

профессор  Пересветов  из  коряков 
он  бегло  по-корякски  говорит 
я  физику  вам , дети , на  корякском 
грудастая  какая  детвора 

с  профессором  мотается  по  храмам 
им  привлеченный  к  вере  Пит-завхоз 

Христос  и  Секс , они  великолепны 
ты , Пит , не  вздумай  выбирать 

Пит  на  молитве  бурный  пламень 
крутой  он , надо  вам  сказать 
Пит , приглашающий  в  кровать –
беспомощный  осленок  с  мозгом  дятла

гордые  лица  оскорбившихся  женщин 
выражали  ему  всю  их  высоту 
он  отступал  и  жалел  неуемно 
что  пошло  он  с  ними , недостаточно  веско 

буй , говорил , у  меня  полметровый 
глупец  я , придурок , в  будущем  надо 
буй  мой  метровый 
им  смело  вещать

изыскивай  способ 
воздаст  тебе  Эрос 
на  вшивом  Никите  моднейшая  шапка 

зацепишь  ты 
дорвешься  до  колготок 
патриотизм 
нацизм 
я  разницы  не  вижу 
перескочил  с  любви 
смутил  тебя 

Никита , ты  живешь  не  зря 
за  сигаретой  под  текилу 
ты  масло  на  рогалик 
съешь  и  стой 
присядешь , братец – приморозишь 
свистящей  колотушкой  ледяной 
нахально  выбьют  дух 
придите , пальмы

грызла  холодом  мне  тело 
псом  скакавшая  метель 
мне  бы  с  улицы  быстрее 
но  я  к  девушке  пристал 
и  по  ходу  разговора 
вызнал , что  она  в  запое 
слабо  чувствует  мороз 

ты  мой  буй , наверно , хочешь?
говорит , ей  все  равно

под  Новый  Год , грядущий  и  грозящий 
я  приготовил  праздничный  пакет 
и  для  тебя 
растерянной 
беззубой 
в  пакет  тебе  я  шарики 
халвы 

добавь , мужик , и  сраной  мишуры 

ну  что  же , мне  не  жалко , я  добавлю 
с  усохшим  террористом  все  пришлю 

он  предпочел  добро 
взрывать  закончил 
был  толстенький , а  нынче  он  скелет 

чего  нет  у  меня , он  говорит 
люблю  теперь  у  них 
у  девок  в  теле

в  сгущеной , как  молоко 
плотной  и  сладкой  интимности 
я  трогаю  шею 
трогаю  ухо 

себе  я  и  лоб  потрогать  согласен 
но  буй  я  не  стану 
тебе  предоставлю 
рыжей  слонихе , штаны  и  футболку 
снимавшей  с  трудом  и  очень  ворчливо

отдайте  микрофон  Би-Григу 
на  конференции  хипов 
он  скверно  скажет  о  мужчинах 

унылость  в  них 
паскудность  с  горкой 
в  постель  их  тянешь – не  идут 

румяный  Свинди!
ты  монгол 
ущерб  набегом  ты  безмерный 
меня  спалил  и  душу  взял 

совсем  меня  ты  доконал 
поставив  неожиданно  в  известность 
что  никаких  отныне  мужиков 

рисковый  клоп 
ты  молодой  потенции  остатки 
пустить  измыслил  лишь  на  женщин?
ну  гляди

прижатый  к  стене  зацелован 
решительно  схвачен  за  буй 
женская  страсть  тут  безбожно 
утверждает  главенство  над  Свинди

китов  в  кустах 
баронов  секса 
не  подчинить  ей  ни  за  что 
какая  поступь 
скрыты  уши 
подпортили  бы  облик  генеральский 

командирован  в  фитнес-клуб 
ищу  достойных 
на  тренажере  старый  труп 
пора  убрать 

Кирилл  Сергеевич  Сергеев 
открытый  недруг  птиц  и  геев 
в  ворону  камнем 
даме  белизну

соблазнил  он  ее  величаво 
высоко  подбородок  держа 
суетливость  в  речах  и  походке 
не  пристало  ему  проявлять 

ее  приобнял  он  на  рынке 
в  гаражи  под  беседу  завел 
буквой  «г»  была  согнута  сходу 

его  буй 
благородной 
кровью  налился 
он  плавно  ввел 
перекрестился

она  к  маме 
маме  много 
шестьдесят  ей  с  чем-то  лет 
мама  дочку  не  целует
настроения  вновь  нет 

натирают , ох , ботинки 
натирают  и  трусы 
за  пельменями  сходила 
обобрали , суки , ох 

а  горело 
столб  огня!
не  лучина – словно  нефть 

я  с  ним  взрослела 
молодела  всякий  раз 
вагон  пустой 
сандалии  большие

разбирая  семейные  снимки 
буй  вспоминала  она 
им  драл  ее  фельдшер  кудлатый 
ходивший  в  дырявых  носках 

на  фотографии  мама 
папа  в  трусах  на  другой 
у  фельдшера  были  в  полоску 
сокровище  в  них  ослепляло

ручной  сокрушитель 
с  полбутылкой «Black  butler»
к  настройщице  арфы 
я  к  тебе  с  чем  богат 

я  восхищенным  шел , когда  бомбили 
у  холодильника  дружинники  скрутили 

тебе  достаточно 
не  пей 
и  без  того  ты  видишь  нас , незримых 
ты  нами  обездвижен 
глюки  это 

застава  специй 
бургер  ада 
мне  выпивки  студеной  захотелось 
гетеру  укусил  за  бок 
промерзший  бок

девица  на «Октябрьской» одета 
слегка  помята , что  меня  пленит   

она  не  забудет 
нет , не  сотрется 
отвислые  яйца 
престарелая  жопа 

с  мужчиной  постарше 
переспать  захотелось 
был  выбран  профессор 
на  лекциях  дивный

ее  взял  не  биолог 
и  не  логик 
профессор  Пересветов 
ваш  успех 
как  ваше  сердце? 
ноги  ничего?
здоров  и  Пит-завхоз , весьма  надеюсь 

вы  в  храме  на  Солянке  с  ним  бывали?
а  Сержа  Анал-гана  в  нем  встречали?

он  поднадзорный 
с  барышней  сутулой

упросила  Сержа 
для  нее  колечко 
вынести  наружу 
грабежом  бесстрашным 

в  ювелирном  солнце 
через  окна  смотрит 
как  у  нас  в  дурдоме 
он  подумал  тут  же 

с  топором  к  прилавку 
шел  он , улыбаясь 
отдалась  мне  в  жопу 
Господи , я  счастлив

из  снега  дерево 
зимой  остались  листья 
Серж  убаюкан 
локоть  не  отбит 

приятельски  обняться  перед  сном 
подходят  к  Сержу  редко  санитары 

его  пилюли  санитары  пили  сами 
микстурой  ураганной  запивали 

что  на  продажу , то , конечно , свято 
я  не  клиент 
ты  чист , мой  сон   

сидел  в  тепле 
не  слышал  море 
рука  пошла 
ее  нашла 

во  сне  сказала  мне  исчезнуть 
я , подчинившись , вглубь  нырнул 
она  в  тоске  по  дну  бродила 
к  ней  сверху  буй 
подводный  я 
случившимся  в  дороге  превращеньем 
избавлен  я  от  лишнего , малыш

с  костями  прежними  и  взглядом 
по  кругу  я  под  небом  прошвырнусь 
высокая  дефектная  брюнетка 
я  помогу  тебе  забросить  в  кузов 
коробку  с  чем-то , что  твое 

залезешь  в  грузовик , но  перед  этим 
рассвета  мы , красавица , дождемся
да , до  него  часов  семнадцать 
но  мы , гуляя , будем  целоваться 
от  менее  отважных  отличаться 

ты , как  луна 
щербатой  лишь  убогий  назовет 

кто  мог  подобрать 
слова  деликатно 
для  того  раздевалась 
с  глазом  горящим 
второй  был  закрыт 
увечный  он  с  детства 

тактичных  мужчин  буи  боевые 
все  беды  забыть  заставляют

музей  Антона 
Moscow  Zoo 
я  между  ними  на  Садовом 
курс  мой  к  Буррой 

разрезано  гигантское  панно 
порублено  казаками  седло 
и  лампочки  у  банка  не  горят 
я  приуныл 
не  притворялся

я  лежу  в  твоей  кровати 
меня  требую  понять 
на  тебя  залезть  не  тянет 
потому  что  в  страхе  я 

смерть  шагает  повсеместно 
во  все  двери  норовит 
к  нам  она  сегодня  может 
ну  и  ладно 
буй  стоит!