Стоишь на остановке, на работу опаздываешь, маршрутку ждёшь. Вдруг подходит к тебе дед, просит сигаретку стрельнуть. А потом в сердцах срывается:
— У меня пенсия – семь тысяч…
— Заразы! – не задумываясь, отвечаешь ему.
— Вот хожу, банки собираю, – вздохнёт он и, поблагодарив, побредёт восвояси.
«Этот человек трудился всю жизнь, но теперь никому не нужен, – сверкнуло в твоей тридцатилетней голове, – а если и я через четыре десятка лет непролазного цейтнота таким же стану?”
— Стойте! – кричишь через пол остановки.
Подходишь к озадаченному деду, извлекаешь из кошелька пару сторублёвок, цену твоего бизнес ланча, и неуверенно протягиваешь, а в ответ слышишь, что он за тебя молиться будет…
Сел в маршрутку, а на душе погано, горько. Хочется попросить остановить, выползти из утренней давки салона, догнать те серые, чистые, широко распахнутые глаза, отдать все наличные, которые в кошельке остались и сказать: «Дедушка, возьмите! Отдохните сегодня за меня. Устройте себе праздник. И помолитесь, пожалуйста. Не за то, что денег Вам дал, а за то, что мне некогда в церковь сходить, да отцу с матерью позвонить. Старенькие они у меня уже…»
Но ты уже подъезжаешь к своему перекрёстку. И на привычное уточнение водителя:
— Гдэ? Здэсь?
Отвечаешь:
— Да!