Памяти погибшей бригады СМП Челябинской области...
У меня никогда не было отца. Точнее был – биологический, бык-осеменитель, который тут же исчез, выполнив свою непростую миссию по воспроизводству. Не обременяя ни маму, ни меня звонками, заботой и алиментами. Я рос один. Совсем один.
В какой-то момент я это даже осознал, и даже смог понять. Мог бы и простить, если бы мой папа появлялся бы хотя бы по выходным.
А потом была моя беспутная юность, был медицинский колледж, был красный диплом, который мне вручил наш директор, была какая-то гордость еще, пока моя рука, не успевшая остыть от тепла его руки, выкладывала этот диплом на стол отдела кадров станции скорой помощи. На миг я подумал, что главный врач мне заменит отца – нет, он просто подписал заявление, и отправил меня работать…
Мы неслись по улице, стараясь огибать металлическую змею «пробки» из машин, заклинившей наглухо слегка припорошенное первым снегом шоссе. Крякали сиреной, орали в микрофон – машины нехотя ползли в стороны.
Я периодически оглядывался, поворачиваясь в крутящемся кресле – рядом сидела молодая девочка, моя ровесница, если бы мне было опять двадцать пять лет – сидела, прижимая к себе розовый сверточек, в котором, устав кричать, посапывало ее дитя.
- Владик, что там? – спросила Лиза, мой фельдшер, старший сегодня по бригаде. Она сидела впереди, с фонедоскопом на шее. Это маленький такой тотем бригадного старшинства.
Я посмотрел – молодая мама, поймав мой взгляд, мне кивнула, мол, все нормально, все хор…
Удар отшвырнул нас. Помню, как перед глазами мелькнул розовый сверток, как распахнулись глаза молодой девочки, как орал что-то на одной ноте заклинивший сигнал на руле, как мелькнули в мельтешащем свете фар скелетообразные очертания одиноко стоящей опоры ЛЭП…
Тишина. Темнота.
Молчание.
- Владик, ты слышишь?
Я слышал. И видел бы, с радостью – но вокруг было темно. Вязкая какая-то, давящая темнота.
- Слышу. А кто это?
- Я.
По звуку голоса я сразу понял, кто этот «я». Понял, и моментально обозлился.
- Спасибо, что пришел. А зачем, вообще?
- Ты звал.
- Я?
Что-то невидимое мягко коснулось моей головы.
- Ты. Ведь ты же меня так часто вспоминал.
Какое-то время я молчал.
- Ну… вспоминал. Ты же мой отец, верно? Не биологический, а тот, который всех нас… как это, породил, населил, заповедал плодиться и размножаться? Да, вспоминал тебя. А хера ты хочешь от меня сейчас?
Кто-то невидимый в темноте какое-то время молчал.
- Наверное, хочу сказать тебе спаси…
- Мне и так дохрена этих спасиб в работе выдавали! – перебил ты. – Так что – не надо перебирать, папаша.
- Спасибо, Владик, - тихо прозвучало мне в ответ.
- Да за что?!
Что-то мягкое и теплое коснулось моего лба.
… девушка, молодая, спортивного телосложения, в груди бьется черный клубок обиды на ухажера, глаза устремлены в монитор, пальцы выстукивают слова….
«Эти уроды сто процентав ехали на пьянку ищо дите угробили гори ани в аду!!!!!»
…. парень, кривая спина, выдающая нелеченный сколиоз, очки с диоптриями, сальная челка, тощие ноги, только что заснула скандальная доминантная мамаша…
«Это ваша скорая-типа-помощь устроила акцию памяти – а сколько умерло, пока они катались по городу с мигалками? Уважаемые, подскажите, где есть грамотный юрист, который с них взыщет за их покатушки, пока люди без помощи умирали?»
…. Тучная домохозяйка, чей муж уже года три, даже не скрывая, погуливает «налево», увлеченно тыкает пальцем в кнопки…
«ДА ОНИ ВСЕ ПЬЯНЫЕ БЫЛИ Я ЗНАЮ ВСЕ ВРАЧИ АЛКАШИ Я КОГДА РОЖАЛА…»
Молча смотрю на это.
Скользнув сквозь темноту, вижу машины «скорой», одинокие в своем сочувствии, едущие по мокрым от осеннего дождя городским улицам, между каменных стен домов, пытаясь орущей сиреной достучаться до сердец тех, кто прячется за амбразурами окон. Иногда за ними мелькают лица – серые, бесцветные…. равнодушные. Провожают блеклыми глазами проезжающие машины, тут же забывают. Умер медик? Да и черт с ним.
Боль? Ее нет. Ведь медики – не люди, зачем их жалеть, жаль только погибшего ребенка, жаль того, кто протаранил машину «скорой», жаль даже опоры ЛЭП – всех жаль, но не медиков, погибших в этой катастрофе.
Поднимаю глаза.
- Пап? Ты за это меня благодарил? За ЭТО?
Что-то мягкое, теплое, ласковое и пушистое обнимает меня всего. Со всех сторон. Прижимает к себе и не дает никуда уйти…. если бы я вообще хотел бы куда-то уйти. Согревает теплом. Прикасается к коже мягкой вибрацией кошачьего мурчания. Гладит по голове. Аккуратно вытирает слезы обиды с щек.
- За это, сын. Ты молодец.
«Вранье», - твержу себе я, обнимая эту ласковую темноту. «Вранье! Обман!».
Твержу по инерции, забывая всю боль, всю несправедливость, всю обиду на тех, ради кого я пришел работать в медицину.
- Не обман, - ласково шепчет мне голос моего настоящего отца. – Не вранье. Ты молодец, сын. Ты сделал все – правильно и хорошо.
В темноте начала просыпаться заря – робкие, нежные розовые лучи, пробивающиеся сквозь клубы облаков. На миг мелькнул даже раскаленный диск солнца – мелькнул, и скрылся.
- Папа? Ты здесь?
Плыли в мерцающем тумане сигналы машин «скорой», взывающих, просящих, напоминающих, изо всех сил – старающихся….
- Я здесь, Владик, - ответила темнота, обнимающая меня. – Здесь. Ты не боишься, сын?
- Не боюсь… - прошептал я.
12.10.2016