Яблоки

 
В тёмной маленькой комнате было холодно. Человеку, выросшему в окружении комфорта, было бы сложно понять, почему в сердце Африканского континента на небольшом участке земли между Конго, Бурунди и Танзанией можно мёрзнуть. На голом бетонном полу разрушенной школы в одном уцелевшем классе сидели мальчишки, им было от 7 до 12 лет.
В темноте их тела выглядели ещё чернее, чем показалось бы удивлённому новизной светлокожему путешественнику, приехавшему на сафари и встретившему куда-то идущего негритянского мальчика при свете залитого ярким солнцем дня, который для местного населения был по обыкновению долгим, как и день, случившийся до него. А эти мальчишки всегда, даже в субботу и воскресенье, просыпались ещё до рассвета, чтобы успеть до наступления утреннего зноя проделать долгий путь до плантации фермера-иностранца, на которой они работали почти все то время, которое себя помнили.
В ожидании старших товарищей, отправившихся раздобыть немного сухих веток для костра, ведь ночь была длинная, а в комнате холодно, ребятня о чем-то негромко перешептывалась, торопливо, иногда взвизгивая, когда к ноге подбирался какой-нибудь маленький безобидный жук. Но детям ведь все равно, жук есть жук.
Они по очереди рассказывали истории, услышанные когда-то в детстве от стариков их племени, которых свято чтили за их мудрость и опыт. Тогда костры были большие, на них жарили пойманную за день птицу и мясо, а разговоры были громкими, потому что малыши ещё не знали, что значит - бояться людей с оружием. И хранить тишину.
Слабый огонь костра понемногу согрел их, и кто-то даже начал шутить. А потом уже все дети весело смеялись, позабыв об осторожности, и толкали друг друга в бока, обтянутые полупрозрачной кожей, через которую проглядывали рёбра.
Когда-то в детстве одна старуха, выросшая в доме то ли англичан, то ли французов, рассказывала им, как где-то далеко, за большой водой, которую нельзя переплыть без плота, есть другие дети. Их щеки румяны, животы сыты, они спят на мягких кроватях, а потом идут в школу, где взрослые рассказывают им о том, как устроен мир. Но они уже забыли об этих добрых сказках. А сейчас готовились лечь поудобнее и заснуть.
И тут в комнату, переливаясь наполированными боками, закатилось яблоко - большое, ярко-зеленое, спелое. Ребята узнали его - именно такие яблоки они собирали на ферме под строгим, внимательным взглядом сорокалетнего фермера, следящего, чтобы не дай Бог кто не стащил яблоко-другое. После сбора другая бригада, из ребят в возрасте от 14 до 17, упаковывала их в ящики и грузила на большие машины. Ящики отправляли самолётом за океан, туда, где скучающий продавец монотонно раскладывал день за днём фрукты на прилавке супермаркета таким образом, чтобы они выглядели привлекательно и руки чьей-то мамы взяли их с полки, положили в корзину, а вечером, переборов усталость, приготовили замучившим своей резвостью, игривостью и пытливостью детям шарлотку.
Десять пар чёрных глаз смотрели на яблоко, остановившееся у босой ноги мальчишки, что сидел ближе к двери, но ни одна рука не потянулась к нему, ведь их приучили - брать можно только то, что дают. Они услышали, как хлопнула дверца кабины грузовой машины и широкие шаги чьих-то ног в удобных резиновых сапогах.
В проеме появился сын фермера. Он прилетел недавно и ещё не успел пропитаться местным обычаем быть равнодушным. Молодой человек широко улыбнулся белозубым ртом, как привык у себя на Родине. "Ребята, а вы знаете, что сегодня - Рождество? Нет? Ну тогда просыпайтесь, сейчас я вам расскажу, что такое Рождество". И занёс в комнату несколько ящиков с яблоками.