Вы когда-нибудь бродили по улицам большого города в Новый год? Нет? И не пробуйте! Никогда! Я расскажу вам о своём опыте. А вы сами решайте. Уговаривать вас я точно не собираюсь. Но обо всем по порядку.
Итак, в Новый год я отправилась гулять. Был чудесный вечер, я предвкушала красивую романтическую прогулку, может быть даже поэтическую. Да, я вам не говорила, что пишу стихи? Пишу.
Я вышла, когда вечер приобрёл цвет фиолетового бархата. В свете фонаря снежинки кружились в нежном танце. Я залюбовалась этим зрелищем, рифмуя слова. От раздумий меня отвлёк грубый голос:
– Эй, красотка! Тебя-то мне и надо!
– Как вы смеете мне тыкать! – я была возмущена такой фамильярностью.
– А кто ушёл на пять минут и на час где-то завис? – и не очень трезвый мужик в костюме Деда Мороза стал нахлобучивать мне на голову кокошник.
– Эй! Эй! – я попыталась воспротивиться такому насилию и, пожалуй, ответила бы достойно этому недостойному господину.
Но тут я услышала детский крик: «Снегурочка! Ух, ты! Какая красивая!». Поправив головной убор, чтобы он не наползал на глаза, я увидела стайку детей. Они окружили нас с мужиком и с таким восхищением глядели, что я умилилась. Дети... это так прекрасно!
Пришлось временно стать Снегурочкой. «Дед Мороз» оказался потрясающим аниматором. Дети восторженно визжали от его затей. Моя роль была проще – улыбаться и ходить с ними, держась за руки. Наконец родители разобрали своих счастливых чад по домам.
– Снегурочка! – позвал меня один мальчуган. – А ты можешь звезды включить?
– Конечно! – я с таинственным видом провела несколько раз руками по воздуху. – Когда ты будешь ложиться спать, они появятся. А самая яркая тебе подмигнёт.
– Ух, ты! Круто! – довольный пацан припустил к подъезду.
А я подняла голову к небу и увидела звезды. Да я – шаман! У меня почти родились стихотворные строчки, как меня опять бесцеремонно прервали.
– Ку-ку, Снегурка! У нас ещё пять вызовов!
– Знаете что! – я сдернула с головы кокошник и запустила им в мужика. – Я вам не это... эта... – от возмущения я растеряла все слова. Поэтому обошлась только сердитым бурчанием. Послав «дедушке» красноречивый взгляд, я затопала прочь. За спиной ещё долго раздавались его недовольные крики.
Я попыталась поймать прежнее настроение. Снег. Одиночество. Теплый свет фонарей...
– Позолоти ручку, красавица! – меня резко дёрнули за рукав. – Счастье тебя ждёт! Любовь встретишь, замуж выйдешь! Муж будет красивый и весёлый! – и цыгане закружили меня в бешеном хороводе.
Все мои попытки освободиться натыкались на громкое "Ай-на-нэ-нэ! Ай-на-нэ!". Я дергалась как муха в паутине. А пёстрая толпа увлекала меня дальше. Скоро перед моими глазами кружились только цветные пятна. Я даже не поняла, как оказалась в парке. Мне всучили кружку с каким-то горячим напитком. Как позднее, по последствиям, оказалась - алкогольным.
Потом я немного потерялась во времени, да и пространстве. Помню только, что меня столкнули в санках с горы вместе с каким-то патлатым парнем. Я шумела и требовала немедленной высадки. Она и произошла... в ближайший сугроб. Когда я, чертыхаясь, выползла оттуда, меня подхватила под руку какая-то полная дама в русском костюме и запихнула в сани. Я оказалась зажата между ней и медведем с балалайкой. Вернее, это был человек в костюме бурого мишки. Но когда на меня первый раз посмотрели стеклянные глаза, а на плечо легла когтистая лапа, я взвизгнула. Тройка, лихо звеня бубенцами, сорвалась с места. Толстуха заголосила: "Канфетки-бара-а-аночки! Словно лебеди са-а-аночки!". Моё "пустите!" потонуло в припеве.
Вырваться мне удалось ближе к полуночи. Я оказалась в центре города. Но тут меня проглотила безумная толпа и поволокла на площадь. Крики. Смех. Взрывы петард. Искры бенгальских огней в лицо. А потом бесконечное "Ура-а-а!" и залпы салюта. Сумасшедший дом!
Я зашла в кафе пошатываясь и икая. На голове у меня снова красовался кокошник. К груди я прижимала почти пустую бутылку шампанского. Хотелось покоя. Кажется, за эти несколько часов я исчерпала весь годовой лимит человеколюбия. Только кофе в одиночестве – путь к спасению!
Столик в неосвещенной нише был свободен. Я села так, чтобы никого не видеть и заказала большую кружку кофе. Мою душу снова постепенно наполняло умиротворение, возвращался покой. Я разглядывала белую посуду. На столе тёмного дерева она смотрелась очень графично, ну и поэтично, конечно.
– С Новым годом! – белобрысый растрёпа махнул мне шапкой и плюхнулся на стул напротив. Я узнала в нем парня, с которым мы съехали, точнее – свалились, с горки в парке.
– Угу! – буркнула я. Совершенно не хотелось быть вежливой.
– Ты такая прикольная! – парень широко улыбнулся. Мне вдруг стало тепло и очень хорошо. Кстати, он оказался очень симпатичным. Лохматым, но симпатичным. Но я не такая!
– Можно я тебе стихи посвячу... посвищу... Тьфу ты! Подарю, короче!
Я, уже встав с места, замерла. Стихи были хороши. Он как-то умудрился собрать весь мой вечер, как пазл. Там было о снежинках, танце света, хороводе лиц, одиночестве, странных встречах, безумном празднике, даже цыгане и медведи там были. И так всё перемешалось в его стихотворении красиво и естественно, что я зависла полувстав. Смотрела на парня во все глаза и готова была простить ему даже наглость и веснушки.
– Прости, киса! – разрушил романтическое впечатление молодой человек. Ненавижу эти словечки!
А он достал из-за пазухи чёрную кошку и посадил на стол.
– Совсем про неё забыл! Нужна тебе кошка? Я ее тут недалеко подобрал.
Решать, конечно, вам... Но я в Новый год из дома больше ни ногой!