У Толи была очень суровая бабушка. Каждый день она с упорством, достойным лучшей цели, заставляла его есть какую-нибудь крупу — будь то рис, овсянка или другая подобная ерунда.
Не то чтобы он любил всякую кашу, скорее, просто привык. Тем более что от всей этой скучной еды его организму было как раз очень даже неплохо — все-таки полезная вещь эта ваша крупа!..
А еще Толя придумал себе одну игру, чтобы было не так тоскливо, когда сидишь, уставившись в тарелку, за большим и крепким (и тяжелым — не поднять!) бабушкиным столом. Он сочинил себе такую сказку: будто бы Толя — дворник, да не простой, а очень хороший, а крупа в тарелке — снег, или листья, или вовсе (когда остывает) — толстый лед, и это все надо убрать. Тогда Толе скажут, мол, молодец ты, Толян Иваныч, и дадут премию — отпустят куда-нибудь погулять, погонять голубей по ближайшим скверикам, да и просто пошататься, разгребая носком сапога оставшийся на чужом участке «рабочий фронт». Бабушка и вправду отправляла его на улицу, пока сама уходила куда-нибудь по утренним делам или к соседке - выпить чаю, и Толя исправно гонял, разгребал и в целом был не против подышать воздухом, свободным от запаха вечных гортензий и роз, произраставших на всех бабушкиных окнах и завладевших ими безраздельно, словно арабский падишах — своей дворцовой мебелью. Так и жили.
А по воскресеньям бабушка прикладывала к крупе что-нибудь, что добавляло в тарелку приятного разнообразия. В рисе это бывал чернослив, в овсянке — мед столовой ложкой, а в гречке, обычно на самом-самом дне, лежал ма-а-аленький маринованный огурчик. По воскресным дням дворнику было где разгуляться! Находя в снегу портфели из кураги или пачку конфет с медовой начинкой (а бывало ведь, что и вишневые дамские шляпки, видимо, фирмы «На-зиму-варенье»!), Толян Иваныч бережно относил откопанное в бюро находок, и ему говорили «спасибо», жали руку и еще вдобавок премировали, как доброго человека.
Но самой любимой находкой у Толи всегда оставался огурчик. Дворник долго копался в прелой листве, убирая ее куда следовало, и под грудой буроватой прели вдруг вот так — раз!.. - и находил сокровище: огромный изумруд. Потом, конечно, относил его в милицию, и про него писали газетах, мол, посмотрите, товарищи, какой молодец!.. Вот бы такое на самом деле произошло...
Так проходили годы, годы, годы.
* * *
Анатолий Иванович собирался на работу. Дни в последнее время тащились вереницей бабушкиных каш, - правда, готовить такие, кроме самого пенсионера, было некому. Загрузив в себя привычную за не самую короткую жизнь порцию гречки, он отправился на «трудовую вахту», как сам называл свое дворничье занятие.
Осенний день выдался порядочно ветренным, и листья тяжелой занавесью устилали сначала пасмурное и вроде бы преддождевое небо, а затем влажную с утра траву и серый тротуар. Намурлыкивая под нос немудрящую песенку из далекой уже молодости, Иваныч, как звали его теперь сверстники-приятели, стал сметать листья с асфальта, чтобы потом, протирая сапогами траву, сгресть их в большие кучи и закончить работу к полудню, - как вдруг...
Метла зацепилась за что-то тяжелое, выкатившееся из-под скамейки на обозрение безучастных идущих по своим делам окружающих. Дворник решил было, что это кто-то из местных хулиганов опять побил здесь бутылки, и придется долго выгребать осколки из-под деревянного сиденья, стараясь самому не пораниться... Но это оказалось не стекло.
Анатолий Иванович с четверть часа сидел на лавочке, смотрел, как играют блики от прорезавшихся меж тучами лучей воскресного солнца на том, что он держал бережно, через платок, в руке, и не верил своим глазам.
Перед его взглядом мелькали картинки из детства: как водил ложкой по тарелке, как искал в воображаемой куче листвы сокровища и как в выходные будто их находил... На ладони постаревшего Толяна Иваныча лежал настоящий, не маринованный, изумруд.
* * *
В милиции и вправду сказали «спасибо», пожали руку, на работе позвали журналиста из местной газеты для небольшого интервью и фото на память, объявили о находке... К тому же, премию выдали — за бдительность и честность. Все как в мечте, только уже по-настоящему совсем.
Вечером возвращавшийся с дачи сосед, друг детства Серега, окликнул Анатолия Ивановича — мол, что несешь, Толян?.. Тихо обрадованный дворник только улыбнулся, кивнул головой на пакет в руке и позвал к себе, чаевничать.
В пакете давнишней детской мечтой позвякивали банки - с маленькими зелеными маринованными огурчиками.