Срок сдачи объекта переносу не подлежал. Подъездных дорог не было. Поэтому Георгия, хорошо знавшего работу вертолетной службы, назначили руководителем доставки грузов. Строительство вели югославские рабочие. В то время на карте мира еще значилась прекрасная страна Югославия, многонациональная и единая. Грузы доставлялись пятитонными корзинами. Георгий принимал каждый вертолет, иногда весь световой день осуществляя перебежку по горным окрестностям, и указывал место установки корзины. К вечеру так уставал, что просто ног не чувствовал. Но работа нравилась. Она соединяла расчет шахматиста, упорство скалолаза и знания метеоролога. В туманную погоду приходилось выверять нахождение вертолета по звуку и по рации выводить его на себя.
Вечерами, несмотря на усталость, оставались после ужина в столовой и пели песни под гитару. Георгий очень любил петь. Его высокий, мягкий голос просто завораживал, уносил каждого в свое далекое далеко и снимал напряжение. Гитара в его руках была послушной и лиричной. Ребята из Югославии окружали Георгия, у них теплели глаза и открывались души, подпевали и бурно хлопали в конце каждой песни.
В тот вечер все было, как всегда. Много пели, смеялись, разошлись после десяти. Вагончик Георгия находился в отдалении. Пока он шел, огромная, полная луна освещала тропинку и белеющие горные вершины. В сентябре в горах вечерами было уже прохладно. Листва деревьев начала принимать осенний окрас, удивляя палитрой цветов.
Уснул почти мгновенно, так с ним происходило всегда во время напряженной, ответственной работы. Сколько проспал, не знал. Проснулся с чувством сильной тревоги и разрывающей голову болью. Такой боли ему не доводилось испытывать никогда за всю свою жизнь. Посмотрел на светящийся циферблат: начало первого. С трудом встал, высыпал на постель аптечку, анальгетиков не было. Кое-как натянул майку и штаны, надо идти, срочно нужна помощь. Георгию казалось, что голова становится шаром и увеличивается вместе с нарастающей болью. Язык во рту распух и колол иголками, он понял, что не может говорить. Шатаясь, вышел из вагончика. Югославы достаточно далеко. Самым ближним местом, где могли находиться люди, была хижина альпинистов. Там круглогодично дежурил смотритель. Он принимал группы, размещал их, инструктировал, обеспечивал связью, медикаментами. Георгий был знаком с нынешним смотрителем, решил идти к нему. Хижина стояла на ближайшем пригорке, метров сорок напрямую. Обитая железом, она оставалась здесь надежным приютом для альпинистов и путешественников. Георгий понял, что в обход точно не дойдет, не хватит сил. Склон позволял забраться. Он полез, цепляясь за ветки кустов и корни деревьев. Руки царапались до крови, но он этого не замечал. Наконец, он наверху. Стал бить ладонью в дверь хижины. Ему казалось, что грохот слышен далеко, но, возможно, только казалось, потому что силы были на исходе. Наверху сильно дуло, хотя близ его вагончика ветра не ощущалось совсем. Время шло, никто не вышел, а боль все продолжала нарастать. Георгий прислонился спиной к двери и подумал:
- Ну, вот и все. Сейчас все закончится. Жалко…
Неизбежность собственного ухода была для него столь очевидна, что он внутренне успокоился и стал ждать. Перед ним обрывками картинок из прошлого пронеслась вся его жизнь, он представлял лучистые глаза жены, улыбку сынишки.
- Жалко, - еще раз мелькнуло в голове.
Низкий спокойный мужской голос отчетливо произнес:
- А ты шею потри.
Георгий не удивился. Впервые услышанный им голос был родным и узнаваемым, как узнаваемы руки матери. В своей суетной жизни мы можем принимать его за внутренний собственный, советуясь в сложные моменты вроде бы с самим собой. А потом на самом краю, если посчастливится, мы точно услышим его, узнаем и не будем одиноки.
- Шею потри.
Говорить Георгий по-прежнему не мог, он спросил мысленно и был услышан:
- Где потереть, в каком месте?
- От подбородка вниз.
- Вот так?
- Так.
- А сколько тереть?
- Пока не пройдет.
Большим и указательным пальцами одновременно от подбородка и вниз Георгий стал долго тереть шею. И вдруг, спустя минут десять, он почувствовал, что боль перестала нарастать. Тогда он стал тереть еще усерднее. Боль закончилась в одно мгновение, как будто выключилась из розетки. И тогда он увидел над головой бездонное ночное небо с россыпью мерцающих звезд и шаром луны. Так светло, что, пожалуй, читать можно.
В душе сначала робким комочком, потом все заполняющей волной стала крепнуть радость жизни. Его место еще здесь, на земле, ему дарована жизнь. Пьяный от радости спасения, Георгий добрался до вагончика, не раздеваясь, упал на постель и уснул крепким, здоровым сном.
2016г.
Из неопубликованного.