Екатерине Дмитриевне шел уже девятый десяток лет, и она очень любила вспоминать свое далекое детство и рассказывать про него своей дорогой внучке Татьяне. И не просто рассказывать про житье-бытье, а вспоминать самое интересное, что запало в память на долгие годы. Поэтому все рассказы бабушки внучка знала. Иногда она просила бабушку рассказать про молоко, как ей было голодно в детстве, и она пошла с пустой кружкой искать свою корову на пастбище, чтобы попросить у неё молока. Девочка была предоставлена сама себе. Родители день и ночь работали в колхозе. И как маленькая девочка Катя заблудилась в полях и стала громко плакать. А плач ребенка услышал председатель колхоза, который верхом на лошади ехал по полевой дороге куда-то. Он посадил девочку впереди себя, дал ей хлебушка из своей сумки и почти до самого вечера возил по полям, потому что никак не мог добраться до деревни, все дела его задерживали. А мама приехала с дойки дневной и стала искать свою девочку повсюду. И уже бегала по берегу озера вся в слезах, предполагая худшее. А тут председатель на лошади приехал и передал Катю прямо в теплые материнские руки.
Иногда Таня просила рассказать про черта.
Бабушка рассказывала, как дети в деревне, которые в войну были предоставлены сами себе, в кочках за озером черта нашли. И бабушка пошла посмотреть на живого черта. Он был страшный и усатый. И только старенький дедушка Лаврентий сказал, что это очень большой сом. С мальчишками вместе он его поймал, а потом сварил в котле для всей оравы. И вся ребятня поела вкусную уху.
Все бабушкины рассказы нравились Танечке, но больше других она любила рассказ про то, как бабушка художницей была и нарисовала картину. Очень красивую.
Бабушка пошла в школу, когда шел уже четвертый год войны. А в школе у неё была такая хорошая и талантливая учительница, что бабушка о ней и через много лет говорила с необыкновенным теплом и улыбкой светлой на лице. Учительница умела рисовать. И она учила этому детей. Самодельными кисточками из своих собственных косичек, кончики которых обрезали и привязывали ниточкой к лучинкам, дети рисовали дома и улицы, солнце и реку. А макали кисточки в чернила и в отвар из шелухи лука. Было два цвета у художников - синий и оранжевый. Синий получали из отвара желудей.
Учительница рисовала на доске мелом. Она проводила линию, а под углом - вторую. И вот уже красовался домик. И не простой, как рисуют некоторые дети, а объемный. Как настоящий.
Учительница прорисовывала окошки. Потом у дома появлялись ступеньки крылечка. Рядом с домом появлялась собачья будка, а рядом с ней - настоящая лохматая собака, контуры которой прорисовывались неровной линией. Подальше от собаки на солнышке грелась кошка. Из трубы на доме вился синий дымок. Вдали виднелось озеро.
На доске получалась очень красивая картина. А мы рисовали на газетках. От краски она коробилась. Но у нас получалось совсем неплохо.
Однажды наша учительница сказала нам, что лучшему художнику за урок она подарит необычный подарок. Все дети старались, но приз достался Кате. Это был большой кусок выгоревших обоев. Богатство по тем временам!
Принесла Катенька этот подарок домой, расстелила на столе кухонном, который был единственным в доме, приготовила кисточки и краску из шелухи сварила на маленьком костерке во дворе.
До самого позднего вечера рисовала девочка свою картину. И дом нарисовала, и кусты смородины перед домом, и берёзку с оранжевыми листьями. И дорогу от дома к озеру. И окна в доме с оранжевыми занавесками. И крылечко. И собаку - чернилами и кошку - оранжевой краской. А потом прямо над домом нарисовала очень большое солнце с видимыми лучами. И даже колодец с журавлем возле дома своего нарисовала.
Потом она прикрепила свою картину на дощатую перегородку в доме с помощью двух больших гвоздей, которые нашла в ящике с инструментами плотницкими у отца в сарайчике.
Ей показалось, что дом её стал похож на дворец. В доме была картина! И ничего, что дом отец перед войной стал строить, но не успел, и полы в доме были земляные, а перегородки из не обструганных досок! И печка была помазана глиной. А побелить её было нечем. И окна в доме были не крашенными, а верхние части рамы были забиты, потому что не было стекла и застеклить все рамы было нечем. Дом с картиной стал для нее красивым!
И Катюшка, налюбовавшись невиданной такой красотой, стала ждать родителей с работы.
Она уснула на деревянном топчане, так и не дождавшись отца и мать. Электричества в деревне не было. Все освещалось одной-единственной лампой керосиновой. Мама её забрала, чтобы подоить коровку.
В дом зашел отец и окликнул Катюшу. Он был инвалидом. В детстве упал с коня, и с тех пор нога его в коленке не гнулась. Даже на крыльцо дома он понимался только крепко ухватившись за перила.
- Я картину нарисовала! - гордо сказала отцу Катя.
- Настоящую картину?
- Настоящую. Я теперь художница.
- И где она?
- Вот. На стенке висит.
Мать зашла с подойником в руках. Корова шла к запуску и давала молока совсем мало.
- Дуся! Иди, посмотри. Наша Катюша нам картину нарисовала.
Родители посветили лампой. Картина как будто ожила. Причудливые тени скользили по куску старых обоев, и казалось, что кот оранжевый потягивается, а собака собирается на кого-то лаять.
- И правда, как красиво. И картина настоящая, и ты художница настоящая. Порадовала родителей! Молодец. Стремись!
Ни тени фальши не было в словах отца.
Бабушка наклонялась к внучке поближе и говорила таинственным шепотом, что она узнала потом, что отец родился и вырос в Подмосковье, и что он много раз был в Москве и видел в Третьяковской галерее настоящие картины. И понимал, что на стене красовался не шедевр.
Но он понимал в эту минуту, что девочка его стремится к свету, к красоте, к иной жизни. И радовался за неё.
- Вот так я почувствовала себя творцом настоящим и поняла, что в любой ситуации нужно стремиться к свету. Художницей я не стала, но учителем математики - да. А это тоже очень хорошо!