Спаси и сохрани

               


                СПАСИ   И  СОХРАНИ
   
   
  Дождь шел уже третий час. Траншея была мокрой, склизкой как могила. По брустверу стекали малень-кие ручейки воды. Все это напоминало Василию о том, как перед войной он хоронил мать. Такой же грунт с примесью глины и так же, как и сейчас шел дождь. Было так же страшно, устало - противно от неизвестности, от душевной муки расставания с чем-то, к чему Василий привык, прирос и без чего остаться боялся. Это была жизнь. Здесь на фронте о ней гово-рить не принято. Суеверие такое.
Василий Чебатарев был призван в Армию за три дня до объявления войны. Немцев опасаться и не любить его учили еще на призывном пункте, где обменяли его портки на гимнастерку и выдали онучи вместо туфель, которые он донашивал после отца. Онучи Ва-ся не умел наматывать на ногу, но его быстро этому научили. В селе, где он жил, никто не носил армей-скую обувь. Ходили летом босые или одевали лапти. Но по праздникам в клубе носили сапоги или по моде последних лет, туфли. Отец купил их незадолго до своей смерти. Всегда мечтал одеваться по-городскому. А вот не успел. Старость его не одолела, нет. Самогона он выпил изрядно и от эго и умер. По-говаривали, что это он так уйти из жизни хотел, по-этому и пил через меру. А уйти хотел, потому что бо-лел тем, что не мог нормально ходить "до ветра". От этого страдал безмерно. Через два года Вася похоро-нил и мать. Та болела и скучала за отцом.
А через пару месяцев пришла призывнику Чебатареву повестка из военкомата. В селе не было никакого во-енкома. Повестку прислали из района.   Пришла она в сельсовет и баба Векла принесла ее в дом Чебатаре-вых.
 …Уже год прошел, как немцы теснили наши рубежи. Василий не был никогда идейным и даже не задумы-вался о том, что где-то нет коммунистической партии и ее вождей. Речи замполита слушал, как слушал ра-дио работая в мастерской сельской тракторной стан-ции. Уши слышат, но о чем говорит, Вася не понимал. Все это он воспринимал как должное и как часть его существования, которое не подлежит вопросам. Да и вопросы он себе никогда не задавал. Не было у него внутреннего разговора с самим собою. Жил просто, как живут куры или зайцы. Есть пища, он ел. Нет ее, он терпел. В армии было ему просто. Говорили идти, он шел. Говорили лежать - лежал. Но все же страх его брал за грудь. Да так, что иногда дышать тяжело ста-новилось дышать. Особенно когда танки на их окопы шли. В атаку они еще ни разу за год войны не ходили. Только оборонялись и отступали.
Вася считался "стариком". В том смысле, что с их при-зыва остался в живых только он в роте. Все при выхо-де из окружения полегли. А он, каким-то чудом вы-жил. Да, в общем и никуда они не прорывались. Держали оборону, как и сейчас, лежали в окопе и от-стреливались.
 У Василия была тогда винтовка, трехлинейка. Рядом лежал боец по имени Никонор. Он из новичков. Ме-сяц как на фронте. Винтовки у него не было. Так и ле-жали по двое. Если кого убьют, второй должен был брать оружие убитого и продолжать бой.
Почему не хватало оружия, Василий не спрашивал се-бя. А тем более командира. Так надо было! Кому надо, он так же не спрашивал.
Когда немцы пошли на их окопы, тогда в окружении, было очень страшно. Чебатарев от страха даже не мог прицельно стрелять.
Мушка "плясала" и невозможно было ее остановить. Танк рос большим темным пятном прямо перед Ва-сей. Палец жал на курок винтовки, в которой уже давно закончились патроны. Но от страха боец Чеба-тарев забыл обо всем и с остервенением жал на ку-рок.
Гусеницы тяжелой бронированной машины с лязгом и грохотом прошли над траншеей, где Вася лежал ничком без чувств и движений. Земля посыпалась на плечи и спину бойца обильно и когда наступила ти-шина, Вася не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Он прерывисто дышал и лежал под слоем земли как бы похоронен заживо. Когда Чебатарев начал прихо-дить в сознание, бой закончился. Василий слышал редкие выстрелы над траншеей. Добивают раненых, подумал он. Все существо его сжималось, когда он услышал выстрел совсем недалеко от того места, где он лежал. Его спасло то, что наступала темнота и то, что лежал он засыпанный землею. Немцы шли даль-ше в село, где и обосновались гарнизоном.
Василий ночью пробрался через линию фронта и по-пал в расположение той роты, где и служит сейчас. Ему прикрепилась кличка - "везунчик" после того, как его допрашивали в особом отделе и дали "вольную".
Особист понял, что Вася не способен быть шпионом. Да и вообще никем кроме солдата он не способен быть. Его через неделю выпустили из карцера и определили в стрелковую роту. Тут ему дали новую гимнастерку и что страшно удивило Василия, он по-лучил от старшины, сапоги. Черные из грубой кирзы. Никогда еще в своей жизни Вася не носил сапог.
 Надо же, подумал он, и на войне могут быть радости. Выдали ему и винтовку "Мосина". Получил он так же портянки и подштанники. Старшина определил его в баню для помывки, чем вызвал у Василия бурю радо-сти которая, впрочем, никак не выражалась им. Разве что улыбка не сходила с его лица. Все хлопали его по плечу и предлагали махорки. Васе это нравилось, и он почувствовал какую - то важность в себе, значимость и бравость.
Через два дня он подружился с пожилым бойцом, ко-торого все здесь звали уважительно - Корнеич. Имя ему было Корней. Но почему-то в роте превратили его имя в отчество и произносили с почтением. Даже старшина, если не в строю, обращался к нему, как и все - Корнеич.
А уважение это ему было от солдат за то, что он умел рассудить и растолковать. Говорил неторопливо, со смыслом. Вот и тянулись к нему служивые. Корней Матвеич был пожилого возраста статного "городско-го" вида мужчина . На вид ему было лет шестьдесят. На самом деле пятьдесят четыре. Ростом был неза-урядного, под два метра. Широкие скулы разрезали полные губы, за которыми сверкали белезной пра-вильным частоколом зубы. Боец носил форменную шапку ушанку лихо, сдвинув на одно ухо. Очки при-давали ему вид человека не военного, но штатского.
 В молодые годы он попал в Сибирь, в лагеря. А слу-чилось все от того, что раскулачили их семью. Числи-лись в селе "кулаками", так как держали крепкое хо-зяйство. Три лошади и мельницу. Тогда у кого две лошади было- записывали в "кулаки". 
Корней  не отдавал лошадь. Сел верхом и ускакал на ней в лес. Ни с кем он не боролся и не шел против власти. Но лошадь, к которой прикипел всем сердцем своим отдавать не желал. Ему и приписали борьбу с новой властью, сослали в лагерь, в Сибирь. Так он стал "политическим".
Десять лет отсидел и вернулся в село. А здесь разру-ха, голод. В городе нашел работу и был неплохим слесарем, потом прорабом трудился на стройке. Се-мья у него не сложилась, хотя смотрели женщины из-под ресниц на статную и огромную фигуру прораба.
Корней Матвеич был православным верующим и тайно посещал церковь. Но всякое тайное, когда ни будь становиться явным.
Как - то вызвал его парторг и долго допытывался, как это он прораб и может позволять себе "такое"!?
На фронт Корнея призвали уже осенью сорок перво-го. По утрам и вечерам православный боец Корней Матвеич уходил в тихое укромное место и молился. Не накладывал на себя крестного знамени, что бы ни-кто не увидел, а тихонько стоял, опустив глаза в зем-лю и молился.
Была у Корнея одна вещь, самая дорогая, которую он носил всегда при себе. Это книга. Старая, ветхая, в толстом кожаном переплете. Обложка была из тем-ной кожи, потертой от времени и рук державших ее. Досталась ему она от матери. А к матери перешла от ее бабушки, которая Корнею была прабабкой.
 Летом носил он книгу в вещмешке, зимою за пазухой шинели. Как только в бой идти, всегда прятал за гим-настеркой, ближе к сердцу. Согревала она его и бе-регла. Так считал Корней.
…Василий Чебатарев никогда не нуждался в товари-щах. Он всегда жил сам по себе и считал, что так про-ще и не нужно думать о том, что и кому говорить. Ведь с товарищем говорят не только по делу, но и просто так, от душевности. Этого Вася не переносил. Никакой душевности ему не нужно было и больше того, он ее сторонился.
Корней Матвеев и Василий Чебатарев служили в од-ном взводе, куда бойца Чебатарева определили по-сле его выхода из окружения. Иногда по вечерам, Ва-ся слышал, как Корнеич сидя у костра читал свою кни-гу бойцам, которые сидели рядом и молча курили.
Поначалу он сторонился такого общества, но ему ста-ло интересно то, что слышали сидящие у костра. Ка-кие - то старинные истории, сказки, что ли. И Вася, сам того не замечая, присаживался к костру и мед-ленно не спеша затевал самокрутку.
Пришел ноябрь сорок третьего. Такой холодной зи-мы никто из стариков не помнил. Реки и болота про-мерзали льдом до дна, снегом заметало дома до крыши. И только труба высилась из сугроба, да глубо-кие траншеи виднелись между домами. Поле замело снегом, и всякое передвижение не имело никакого смысла и возможности. Немцы притихли, да и наши войска не проявляли никакой активности. Казалось, что война давала перерыв противникам. Но и те, и другие знали, что это ненадолго и старались насла-дится отдыхом как можно полнее.
Третий взвод, первой стрелковой роты стоял в наря-де. Нужно было нести караул, охранять спокойствие в расположении батальона. На посту бойцы стояли по парам. Это новшество ввел комбат после того, как бо-ец третьей роты заснул в карауле. А тут как раз случи-лась вылазка немцев в тыл нашего батальона. Бойца они "сняли" тихонько и дошли чуть ли не до штаба армии, что располагался в соседней деревне. Вот по-сле этого случая вышел приказ - в караул по двое.
Старшина поставил в наряд Василия и Корнея . Ват-ник, ватные штаны, валенки и овчинные рукавицы надежно защищали от холода только первый час.
А еще два часа приходилось двигаться, что бы не за-мерзнуть. Корней подышал в рукавицы для "сугрева" и повернулся к соседу по караулу.
  - Василий, нам бы в баньку сейчас, да пару погоря-чее! А после сесть на струганные доски в предбанни-ке и квасу холодного испить!
Вася шмыгнул носом, но промолчал. Он не знал, что говорить, так как представить такое не мог. Но так как говорить что-то нужно было, он произнес
 - Матвеич, а чего ты книжку свою за пазухой всегда носишь? Может прячешь чего в ней? Ему хотелось курить, и табак у него был, но бумажки не было. Впрочем, на посту не дозволяли дымить табаком. За ослушание в лучшем случае на "губу" суток на пять попасть можно. А то и под трибунал.
  - Книга эта Вася - не совсем книга. А больше намного, чем просто книга. Понимаешь меня? Корней рукави-цей прижал ватник на груди и внимательно посмот-рел на Васю.
  - В роте брешут, что в ней, книженции энтой , против партии написано. Правда это, аль брешут мужики?
 Бойцы сидели в сугробе, где был пункт наблюдения и время от времени осматривали поле. Все понима-ли, что немец по полю, где глубина снега была более метра, не пойдет. Но все же, часовые обязаны были производить осмотр передовой линии.
 Матвей повернулся не спеша к Василию, освободил ладонь от рукавицы и полез за пазуху рукою. В его руках оказалась та самая "книженция". Затем попра-вив на переносице очки , начал листать страницы. Остановившись на середине книги сказал
  - Ну хорошо, если хочешь, прочту тебе немного. Вася молча кивнул головою и Корней начал чтение.
  - "...Всему свое время, и время всякой вещи под не-бом.
  Время рождаться и время умирать, время насаждать и время вырывать посаженное. Время убивать, и время врачевать, время разрушать и время стро-ить....."
Еще некоторое время читал Корнеич главу из книги. Голос его был тихий, какой-то глубинный и очень теплый. Вася даже про холод забыл. Он, конечно же, ничего не понял из услышанного, поэтому спросил
  - А зачем камни разбрасывать? И что это ты все про время? Почему это оно у Бога? Он что всему раздает время?
  - Да ты Вась, прям в точку! Матвей натянул на кисть руки рукавицу. И нам с тобою время уже прописано. И никто его не сможет нарушить. Ни немец, ни бо-лезни.
Все это было Василию не понятно, так же как и не по-нятно от чего политрук не отобрал эту книжку у Кор-нея.
После этого караула, где Вася отбыл три часа с Корне-ичем, старался Василий быть поближе к непонятному им, но уважаемому так же непонятно за что, Корнею Матвеичу Матвееву. Он даже начал к нему обращать-ся по имени отчеству
 До весны стрелковая рота стояла в обороне и это бы-ло лучшее время, которое выпало на долю солдат. Некоторые из них обзавелись близким знакомством с местными бабами и стали мечтать о мирном време-ни.
 Но всему свое время. Время войне и время миру.... В роте прошелся слух о наступлении. И в подтвержде-нии разговоров начали подтягиваться из тыла свежие силы новобранцев. Роты были полностью укомплек-тованы личным составом. Появились взвода автомат-чиков. Так же в каждой роте создавался противотан-ковый взвод. Поступили на вооружение новые про-тивотанковые ружья. У них ствол длиннее, чем у ста-рых ПТР. Патрон мощнее и приклад удобнее.
В третьей стрелковой роте так же шло укомплектова-ние ПТР. Когда стал вопрос кому доверить новое оружие, взводный лейтенант Кузнецов, долго не ду-мал.
 - Матвеев, Вы будете первым номером. Принимайте оружие и выбирайте себе в товарищи второго номе-ра.
 Дело в том, что противотанковое ружье весило во-семь килограмм. А к нему патроны, станина и прочее хозяйство. Вот и полагалось в расчет два бойца.
Корней помолчал, думая над тем, с кем бы он хотел идти в расчет орудия. И тут неожиданно подошел Ва-силий Чебатарев, переминаясь с ноги на ногу сказал
- Меня бери Корней! Не пожалеешь.
Про Васю ходили слухи, что его пуля не берет. Мол, заговоренный он. От этого к нему бойцы поближе старались ложиться в окопе. Авось и их пронесет "не-легкая".
 - Ну, быть добру! Матвей Матвеев повернулся к взводному и произнес.
  - Товарищ лейтенант! Прошу зачислить рядового Че-батарева в мой расчет!
 Лейтенант улыбнулся и махнул рукой, хорошо мол пусть будет по-твоему. И началась у расчета ПТР тре-тьей роты, второго взвода новая жизнь. Это когда они были просто стрелками, а теперь совсем по - дру-гому. Они отдельный расчет в составе взвода! Теперь и почет им другой. Вася осваивал материальную часть. Корней ходил на тактические занятия, где с та-кими как он занимался зампотех и два "стрелянных" в боях бойца.
Затем устроили стрельбище. Расчет расположился за двести метров до подбитого немецкого танка. По ко-манде, Василий брал патрон и вкладывал в патронник ружья, которое было в руках у Корнея. При этом они лежали в окопе и вели стрельбу по танку.
 - Ты под башню целься! Советовал "бывалый" солдат. А то от башни отскакивает снаряд как горох ото лба!
После пятого выстрела у Корнея получился меткий выстрел и снаряд попал в подбашенный лист. До-вольные стрельбами возвращались в роту Матвеев Корней и Чебатарев Василий, расчет противотанково-го взвода.
   
               
                НАСТУПЛЕНИЕ
   
  Когда в Армию поступил приказ о наступлении, в ча-стях его не зачитывали в целях конспирации. Но все и без объявления знали - завтра выступаем!
Вечером прошли собрания. Взводные ставили зада-чи, предварительно получив их от ротного. Тот в свою очередь от комбата. Все расположение Армии наполнилось жизнью, движением и запахом пота. Спешили подготовится. Нужно собрать обоз, все уло-жить, привязать. Почистить оружие, собрать вещме-шок.
И конечно же каждый солдат писал письма. Тщатель-но выверяя каждое написанное слово. Это письмо могло быть последним.
 В этот вечер никто не скупился на табак для самокру-ток. Селяне доставали припасенный самогон. Ничего никому не жалко! Завтра может быть последним... Чего ж жалеть? В Армейских расположениях стояла атмосфера единения и напряженного ожидания. Навряд ли кому - то удастся заснуть до рассвета. Сол-даты будут курить махорку и вести разговоры за жизнь.
Вокруг Корнея собралось человек десять. Они сидели на бревнах у полевой кухни и слушали как чтец читает книгу. Небывалый покой охватывал их головы, когда первый номер ПТР Корней Матвеев рассказывал о душе и вечной жизни. Как хотелось верить в то, что он говорил. Ведь знали точно, что из этих десяти си-дящих здесь завтра трое, а может и больше не вер-нутся с поля боя. И зароют их в сырую землю. И это так же было реально, как дым от самокрутки или жужжащий надоедливый комар. Но каждый из си-дящих и слушающих чтение книги, говорил себе - не я!
И так же, каждый задавал себе вопрос, а что же по-сле? Не уж то ничего нет, ведь должно быть! Что же это я!? Столько дней ел, пил. Ходил по земле, рабо-тал. Любил и не любил, и вдруг - все! А куда это все денется? Ведь не может никуда. Нет такого места как "никуда".
 - Корней, ты растолкуй нам нетолковым, где этот твой Бог? Нету его на Земле, это я знаю точно. И на небе никто не видал. Так, где ж он? Пожилой стре-лок, лицо которого было похоже на сморщенное яб-локо, задав вопрос полез в карман за кисетом с таба-ком. Все приготовились слушать. Тишина не бывалая окутала Корнея.
 - Да в тебе он Николай. В тебе! Душа она же Божья... Долго говорил Корней. И не для всех было понятно. Как это Бог внутри? Василий думал о том, что вот мол, видел он как тела разрывают осколки. Много та-кого видел и уже привык. А вот, что из груди разо-рванной, что бы оттуда кто взлетал на волю, этого нет! Этого он не видел.
Но ему нравилось, что он, мол не умрет, а будет жить вечно. Эта мысль Василия Чебатарева заставляла ве-рить в то, о чем рассказывал его первый номер их бо-евого расчета. А еще Вася гордился тем, что его ко-мандир, его Корней, был таким умным и необычным. Главное в этом всем было то, что он Василий мог все-гда запросто спросить у Корнея, все что захочет! Например, один раз Вася спросил, почему Корней не ругается матом? Это резало ухо Васи и было как - то не привычно. То, что ответил Корней Матвеич Вася не совсем понял, но стал уважать его еще более.
   
                АТАКА
   
В пять утра, началось движение в расположении ро-ты. По окопам, в разные стороны продвигались по-сыльные штаба дивизии. Солдаты, спавшие в землян-ках и в коровнике, который стол рядом с линией око-пов, проснулись и подтягивались к землянке старши-ны. Да и спал ли кто?
 Здесь им выдавали суточный сухпаек, фляги напол-нялись водою. Все готовились к тому, о чем говорили давно. И вот оно, наступление!
Василий думал о том, как это он шагнет на бруствер. Вот они будут бежать по полю, а впереди из окопов в него будет лететь смерть. И ее этой смерти так много, что никто не знает, пролетит ли мимо? Корней ото-шел к бревенчатому капониру и тихо молился, отвер-нувшись спиной к Василию.
 - Корней! Слышь, ты чего там? Может скажешь. Как надо говорить то?
 Корней с явным разочарованием повернулся к вто-рому номеру. - О чем это ты? Кому говорить?
 - Да Богу чего говорить? Ты ж с ним разговариваешь? Ну. Молишься, что ли..
 - Ну да. Вася... Молюсь. А ты если захочешь, так же сможешь. Не сложно это. Главное, чтобы от души.    Чтоб без лукавства.
Говори так, - Спаси и сохрани! Пронеси мимо меня всякое железо и огонь вражеский! Дай мне быть жи-вым во славу Твою! Но пусть будет по воле Твоей, но не моей!
Василий попытался повторить про себя. Что бы никто не услышал. А то ведь смеха будет!
 Его размышление прервал голос взводного лейте-нанта. - К оружию! Приготовиться к бою!
 Как много раз Вася слышал эти слова! Они как ушат холодной воды. И готовишься к нему и знаешь, что холодно будет. Но всегда она, эта холодность неожи-данной бывает. А теперь еще более неожиданной. Если раньше каждый стрелок ложился в окопе и вы-бирал свой сектор обстрела. Готовился к тому, что бу-дет стрелять по движущимся целям. А теперь он сам станет такой целью.
 Нужно будет сделать этот шаг! Только бы не оробеть. Только бы вместе со всеми! Ему нужно будет бежать рядом с Корнеем. Он будет нести станину орудия и патроны. Тяжелый груз и неудобный. А с ним еще и бежать нужно. Ну, ничего как там Корней говорил? Спаси и...
 - Корней! Вася шепотом обратился к рядом лежаще-му первому номеру. - Как там? Спаси ... и чего еще?
 Корней Матвеич не успел произнести ответ. Его голос прервал шипящий выстрел из командирской ракет-ницы. В полной тишине, которая была насыщена напряжением солдатской воли, терпения и ожидания кривой красно - огненный след ракеты говорил, вот оно! Вперед!
 Глас - уррра!, раскатился над линией окопов. И по-плыл над полем прямо в стволы и окопы на противо-положной стороне поля. Корней никого не стесняясь осенил себя крестным знаменем и пригнувшись к земле шагнул из окопа. Василий чувствовал в животе как все сжалось, ноги налились свинцом. К земле, к земле! Этот голос вопил внутри Васи и не пускал сде-лать шаг. Слева молоденький солдатик уже выбрался из окопа и сделал несколько шагов. Справа Корней делает движение вперед. Надо! Нужно сделать этот шаг!
 Вася подался телом вперед и побежал за Корнеем. Он не видел куда нужно бежать, но только знал, что от первого номера нельзя отставать. А бежали они по полю, за которым виднелся чахлый лес, скорее всего посадка.
 Оттуда раздался не смелый выстрел, за ним приглу-шенный рокот пулемета. И вот уже вся противопо-ложная окраина поля, заливалась трелью автоматов, ружейных выстрелов, и прочих стрелковых изяществ в которые вплетались баса орудий. Оххх! Уххх!
Над головами бегущих в атаке солдат слышалось страшное пронзительное шипение. Пшшшш..... Раз-рывов никто не видел, так как они были за спинами нестройной шеренги.
Очевидно пушки пристреляны были стрелять по око-пам, а в них уже никого и не было. Но наводчики быстро перестроили дальность своих орудий.
 - Вот и наши начали, подумал Вася, услышав раскаты орудий за спиной. Ухали гаубицы и семидесяти пятки. Его клонила к земле какая-то сила, а глаз высматри-вал ямку, где бы можно было бы затаится и пере-ждать весь этот ужас. Но то, что все бежали по полю и то, что один из этих всех был он Василий боец стрел-ковой роты, именно это толкало его вперед и не да-вало прильнуть к земле.
 Рядом слева, метрах в десяти, что то бухнуло о зем-лю. Вася не успел упасть на землю, как это что - то разразилось грохотом и воздух перемешался с зем-лею. Молоденький солдатик лежал в пяти метрах впереди слева и тихо стонал. У него была оторвана нижняя часть тела. Ни ног, ничего одно кровавое пят-но плоти, развороченное взрывом.
  -Спаси... Сохрани! Прошептал Василий. Этот шепот уходил в землю, так как он лежал ничком и врастал, впечатывался в землю всем своим телом.
Снаряды ложились совсем рядом и уже вся шеренга залегла в неровностях поля. Свист пуль над головами говорил о том, что атака захлебнулась и все ждали приказа отступать. Но его не было. Так и лежали уже пол часа солдатики. А гаубицы с обеих сторон перего-варивались между собою.


                КОНТРАТАКА
Но вот в залегшей шеренге наступающих раздался ропот.
 - Танки! Танки, мать их! Контратака! Кричал солдат, залегший в соседней воронке от снаряда. Все с надеждой ожидали приказа отступить в окопы. Жда-ли приказа как ожидает парашютист раскрытия па-рашюта, как приговоренный к казни - помилования. Посматривали стрелки в сторону, где лежал их рот-ный командир. Но приказа не было!
 Делать нечего, нужно готовиться отражать контрата-ку.  Для Василия это было делом выживания. Он хо-тел жить, а значит нужно будет драться. Здесь кто сильнее, тот остается жить.
- Вася, готовь станину! Корней улегся в воронке ря-дом со своим вторым номером и готовился к встрече с врагом. Они быстро собрали орудие, и наводчик стал высматривать цель.
 Танки двигались быстро редкой шеренгой. Всего их было штук пять. За ними бежали автоматчики. Имен-но эта сволочь, как сказал их ротный, и есть самая опасная для залегших в земле стрелков.
Танки можно поджечь гранатами и остановить огне-метами и пэтеэрами. Но автоматчики, которые прята-лись за стальными машинами, не позволят это сде-лать, прижимая к земле стрелков.


                Дуэль
Корней метил выстрел в танк, что напротив их с Васи-лием воронки рос в размерах и угрожающе плевал огнем пушки. Танковые снаряды ложились не точно, в основном перелетая позиции стрелков метров на пятьдесят - сто.
Это были "Пантеры", длинные корпуса с короткой пушкой . У них очень толстая для Корневого орудия лицевая броня. Но бортовая защита, была доступной.
Ручное противотанковое ружье, в сокращенном оби-ходном языке - РПТР, било на расстоянии километра. Но эффективная дальность составляла всего метров триста. Лобовую броню "Пантеры" можно было про-стрелить не более чем со ста метров. И то, если сна-ряд попадет в "мягкое" место. Т.е под башню или в пулеметное гнездо, которое у "Пантер" было защи-щено почему-то меньше всего.
Коней нащупал за пазухой книгу, поправил ее, чтобы удобнее было лежать.
В шинели было неудобно целиться, поэтому стрелок снял ее с себя и простелил перед орудием.
Тут неожиданно ему пришла в голову какая то гарус-ная и тоскливая нота. Она звучала так, как будто кто - то неумелый взял в руки скрипку и имел настроение печальное и даже трагическое.
  - Вася! Корней достал книгу и протянул второму но-меру. Возьми, тебе она нужнее. Только сохрани ее. И она тебя хранить будет. Для самого Корнея этот по-рыв был так же неожиданным, как и для Василия. Тот вначале промычал что-то неясное и пытался отказать-ся от столь дорого и неожиданного подарка, но по-том согласился.
  - Ладно, Корней Матвеич! Опосля боя верну. Васи-лий подумал. Что наводчику неудобно лежать на груди, где была спрятана книга. Он так же по примеру Корнея. Положил книгу за пазуху.
Уже видны становятся автоматчики возле танка и да-же их лица. Вот бежит и падает солдатик в очках. Он упал ничком, и каска покатилась по земле.
 Двести метров, может чуть более разделяют две ше-ренги нападающих и обороняющихся.
  - Патрон! Скомандовал Корней! При этом он ото-двинул правой рукой затвор. Василий ловко вложил патрон в пасть орудия и приготовился к выстрелу.
Прицел плясал на черном силуэте танка и никак не мог остановиться. Корней выдохнул из легких воздух и плавно потянул спусковой крючок. Раздался резкий, громкий хлопок. Вася стал всматриваться в даль, где на них двигался невредимый танк. Он услышал лязг затвора и голос наводчика.
  - Патрон! И снова второй номер Василий вкладывает патрон в черную пропасть затвора. По лбу Корнея начинает струится пот. Он вытирает его рукавом и всматривается через мушку. Метров сто восемьдесят. Рано еще. Не возьмет пуля лицевую броню. Хотя бы этот зверь как - то развернулся бортом. Еще немного и пули автоматчиков не дадут прицелиться. События стали разворачиваться очень быстро. Наши пушки пе-рестали бить по вражеским танкам, так как очень близко те подошли к нашей линии обороны. Снаряды могут попасть в своих.
 Нужно бить по гусеницам, подумал Корней. Если удастся развалить гусеничный каток, танк развернет-ся бортом. Пусть на небольшое время, но его хватит, чтобы сделать следующий выстрел!
 Мушка опустилась ниже, почти на уровень земли. Корней Матвеич перекрестился, выдохнул из себя воздух и нажал на спуск. В первую секунду стреляю-щий от отдачи и порохового облачка ничего обычно не видит. И задача второго номера, который лежит немного в стороне увидеть попадание или промах, для того, чтобы скорректировать следующий вы-стрел.
  - Есть! Попал, Матвеич! Попал!
 Танк с разбега как будто наехал на преграду левой гусеницей споткнулся, и начал разворачиваться всем корпусом влево.
  - Патрон! Вот уже виден правый борт танка, так близко, что, казалось бы, можно было добросить гра-нату. Метров сто расстояние. Вокруг воронки засви-стели, зашипели автоматные пули. Стрелков засекли и теперь им будет ох как не просто! Но азарт боя не позволял обращать внимание на пот на лице и фон-танчики попадания пуль на бруствере воронки.
 Мушка легла на борт машины, где между верхним и нижним рядом гусеницы чернел слабо защищенный борт. Потянув спусковой крючок и откинутый отда-чей, Корней заорал как раненный бык, - Патрон! Пуля автоматчика чиркнула по ружью и отлетев рикоше-том вошла в левую руку Корнея. Боли большой не было, так как пуля вошла в мышцу плеча почти одно-временно с Васиным возгласом - Есть! Попаал!
Черная коробка танка выдохнула с выхлопной трубы облако гари и затихла. Очевидно пуля пробила мо-торный отсек и разрушила двигатель. Но башня, как ни странно работала. И вот пушка медленно стала по-ворачиваться в сторону обидчика.
 У Корнея левая рука не слушала своего хозяина. Но правая - могла нажимать на спуск орудия. Ему во что бы то ни стало нужно сделать меткий выстрел. Он це-лил в то место, где под башней располагался боеза-пас.
Василий неотрывно смотрел на черную дыру пушки и шептал,
 -Спаси и сохрани" Никого он уже не стеснялся. Нико-го вокруг не было. Только он, тот кого он просил, и эта страшная дыра в которой притаилась смерть.
Пушка "Пантеры" изрыгнула из себя белесый сноп дыма и почти одновременно Василий ощутил, как в двух метрах от их воронки, где они держали оборо-ну, в землю что-то плюхнуло. Тут же раздался взрыв снаряда. Очнулся Чебатарев от того, что у него страш-но и совершенно непривычно болела голова. Резало в глазах и он абсолютно ничего не слышал.
 Корней весь в кровавых потеках на лице, перемазан-ном грязью, потом и пороховой гарью поник головою к прикладу орудия. Но еще через мгновение он под-нял ее огромными усилиями и стал наводить ствол на своего врага. Автоматчики короткими перебежками продвигались к воронке. Еще пятьдесят метров, и они будут рядом. Слева и справа от расположения ворон-ки с ПТР слышались частые выстрелы обороняющих-ся. Именно это и останавливало автоматчиков про-тивника.
 Танк мог стрелять пушкой с частотой один выстрел в две минуты. Следующий выстрел с высокой вероят-ностью должен был положить свой снаряд прямо в воронку Корнея. Вот, вот он накроет их, и поэтому Матвеев Корней спешил нажать спусковой крачек своего противотанкового ружья. Он почувствовал сильную отдачу от выстрела, которая откинула его на спину. Силы покидали бойца, и он не видел, как танк подпрыгнул, словно лягушка и из-под башни вырва-лись снопы дыма и огня. Он не слышал, как из сосед-них воронок и оврага донеслось победное - урааа!
 Атаку отбили, и в этот день никто уже не решался ни к наступлению, ни к контрнаступлению. К вечеру по-лучили приказ отступить к окопам, на исходные по-зиции. Корнея Вася вместе с еще двумя бойцами, по-ложив на шинель, тащили по полю. Раненый не сто-нал, и вообще не подавал признаков жизни. У Васи-лия слух вернулся, хотя голова еще болела.
В палатке лазарета над телом Корнея Матвеева скло-нился врач. Весь перепачканный кровью и грязью ха-лат его был одет поверх гимнастерки.
 Вася вместе с десятком однополчан сидели у входа и курили. Ожидание было тягостное. Никто не хотел ничего говорить, только крутили самокрутки и плева-ли себе под ноги.
 Усталость боя, апатия, вызванная нервной устало-стью, не позволяла иметь какие бы то ни было эмо-ции.
Через пять минут из шатра - палатки вышел врач. Его лицо, заросшее двухдневной щетиной, испещренное морщинами и покрытое сизым дымом махорки, ка-залось не выражает никаких эмоций. Эти глаза, виде-ли все, что можно увидеть на земле этой. И радость рождения, и печаль смерти. И муки ада и глаза тех, кто ожидал его ответа.
Он не спеша достал кисет и начал мастерить само-крутку. Ему как офицеру выдавали папиросы. Но он их менял у солдат на махру. Не брали его папироски с нежным, как он считал табачком.
Вася не торопил доктора, только неотрывно смотрел в глаза ему. Тот молча поднял глаза и с каким-то со-жалеющим взглядом почти незаметно для наблюда-ющих сделал поворот головой из стороны в сторону. Это означало одно, - нет!
 Василий ничего не понимал,
- Как же это... промолвил он и медленно пошел в сто-рону леса. Куда шел Вася не понимал и ничего не ви-дел вокруг себя. Пройдя метров тридцать сел на по-валенное дерево.
Вот, только час назад, они с Корнеем дрались вместе. Лежали в окопе... Мысли путались. В грудь давило что то, чего Василий до этого не замечал. Из - под разорванной гимнастерки виднелся уголок черного кожаного переплета. Книга! Василий расстегнул, не спеша гимнастерку, достал книгу. Посреди обложки была видна ровная, аккуратная дырочка. Книга от-крылась с трудом. Так и есть. Пуля пробила все стра-ницы и застряла обессиленная уже у обложки.
 - Как же это!? Промолвил Вася, обращаясь сам к себе. Он открыл страницу посредине книги и с трудом по слогам прочел.
- Вре-мя жить и вре-мя у... Дальше строка прерыва-лась следом от пули.
 Василий поднял голову к небу и сказал громко, нико-го и ничего не видя вокруг, не боясь быть услышан-ным
- Бог, спасибо тебе! Спаси и сохрани! И я тебя хранить буду. При этом он крепко прижал книгу рукой к гру-ди.