ВЕНЯ, БАЛОВЕНЬ ВОЙНЫ
Вл. Алабай
Именно так – Веня – звали его все, за исключением одного-единственного, тяжкие и долгие четверть века дружившего с Веней Рискинд писателя – Юрия Карловича Олеши. Тот звал его: «Вениамин Наумович». И неизменно слышал в ответ: «Юрий Карлович».
Вся жизнь его, от начала до конца, складывалась из замечательных, неподражаемых историй, которые он рассказывал с великим мастерством, обдуманно и точно расставляя слова, выделяя паузы и сопровождая изложение выразительными жестами. Десятки, может, сотни раз собирались близко знавшие его записать Венины рассказы – да так, как водится, и не собрались: он умер, и истории его, как ручьи, ушли в подмосковную землю.
Веня Рискинд был литературный человек, и у него было больше оснований называть себя «литератором», чем, скажем, у Владимира Ульянова – этого Стеньки Разина с университетским дипломом. Но Веня, определяя род своих занятий, кругло пожимал плечами под заношенным пиджаком и говорил: «Смеюсь над дураками». Его еще не забыли, этого еврея с ироническим взглядом грустных глаз, даже спустя почти полвека после его кончины он иногда выныривает из небытия – в запоздалых мемуарах современников, в воспоминаниях писательских жен и окололитературных теней. И так хочется надеяться, что он наконец всплывет и займет свое место в ряду тех, кто представлял собой странную, фантасмагорическую антисоветскую культуру середины прошлого века.
***
Продолжение http://www.proza.ru/2017/01/10/2156