С выполнением государственного плана нас по-прежнему «штормило» - не было стабильности, к техническим проблемам добавилась еще и проблема текучести кадров. Участились случаи, когда даже вызывники получив квартиру, уходили на другие предприятия, у которых районный коэффициент был выше, и разброс процентов районного коэффициента действительно был значительный: от 20 до 50 на предприятиях разных ведомств. Получалось так, что мы строили жилье и детские сады для других предприятий.
Помню, пошел советоваться к Крысину, как увеличить и уравнять районный коэффициент с другими предприятиями, он тогда сказал:
- Нужно ехать в Москву к Министру Тимофееву, – это в его компетенции, а подписать это Постановление должен Председатель Совета Министров СССР – Косыгин, видишь какой уровень договорных сторон - выше некуда.
Директора посылать к Министру с этой просьбой бесполезно, он его за срыв плана в "землю вроет" и слушать не станет о повышении коэффициента. Немного подумал и сказал:
- Если все-таки попытаться решить этот вопрос, то нужно ехать тебе, и если разговор состоится, то Министр тебя не «растопчет», и что я смогу до него донести обеспокоенность городской партийной организации по поводу повышения коэффициента, чтобы снизить текучесть кадров, а также смогу высказать ему все технические и социальные проблемы, стоящие перед новым коллективом.
Ты сможешь довести своего Министра до «белого каления» и решить многие проблемные вопросы по Заводу ДВП, Лесопильному Комплексу и Мебельной фабрике.
- Не понял, как это довести Министра до белого каления? - спросил я.
- А так, чтобы он и его службы не прятались за критику ваших неудач, раздавая административные наказания, а начали реально помогать.
Ты будешь с ними общаться не как их подчиненный, а как представитель партии и трудового коллектива, прибывший с Большой ударной стройки, и должен себя вести естественно, так же как всегда у нас на Пленумах или Бюро. Быть собою.
Когда ты вызываешься выступать, многие понимают, что сейчас по залу «торнадо» гулять будет, тебя не остановить, ты громко и четко говоришь, ты руками размахиваешь, ногами топаешь, себя критикуешь и других за срыв обязательств смачно материшь. А это главная цель любого мероприятия. Я тебе даже завидую, у меня так не получается, - искренне признался Первый секретарь.
- А я-то думал, что это наговоры, шутки, когда Литвинцев сказал, что выступая, я семь раз выматерился, это же позор и хамство.
- Это не позор и не хамство - сказал Крысин, – это веяния Большой Стройки и ты ее дитя.
Вот и надо, чтобы они это в их «тихом министерском болоте» почувствовали, что такое Большая Ударная Стройка. Если потребуется, веди себя как дома на Пленуме напутствовал секретарь горкома.
- Ладно, мне некогда об этих чувственных мелочах говорить, ведешь ты себя правильно и твое "хамство" всегда к месту и не во вред делу, а кому не нравится – это их проблемы. Бывай здоров. Сейчас я улетаю в Хабаровск в Крайком вечером вернусь. Зайдешь ко мне домой за письмом к Министру, это тебе также поможет. Договорились. Завтра вылетаешь в Москву.
Вот так экспромтом порою решались многие серьезные вопросы, а в голове сверлила шутливая мысль:
- Говорила мама, что инициатива наказуема, вот и получай - лети к тигру в пасть и решай все сам, а решать надо, и какая разница кому.
Помню, говорил себе:
- Собирай все мысли в кулак и думай, как решать это безнадежное дело. Судя по реакции первого лица города, шансов на успех не было, коль разрешил «хулиганить» по полной программе, а если и были, то весьма туманные...
И вот я в приемной Министра, но его нет, он на больничном режиме, когда будет – не говорят. Зашел к Заместителю Министра, который подтвердил слова Крысина, что вопрос по повышению процента районного коэффициента в компетенции только самого Министра Лесной Промышленности СССР. Доложил ситуацию Крысину, который сказал:
- Дежурь у кабинета Министра и помни, наше дело правое, и ты сейчас главнее меня, действуй по обстоятельствам...
И я ждал встречи, дежуря у дверей приемной. На четвертый день моей засады вижу, что по коридору идет Тимофеев и беседует с молодым человеком. Я вскочил и ринулся им на встречу и встал по центру коридора, перегородив ему путь, и Министр - невысокий, плотный, с резко очерченным подбородком, шевелюрой жестких волос, с колючим пронзительным взглядом протянул мне руку и мы поздоровались.
Он спросил меня:
- Мы с вами встречались?
- Да встречались, но сейчас я прибыл из Амурска по поручению Первого секретаря Горкома партии лично к Вам.
- Сейчас я не работаю.
- Я знаю, но мне надо всего несколько минут.
- Ну, хорошо, сейчас закончу с ним и продолжу с вами,- и они прошли мимо меня в приемную, а я за ними.
Сопровождающий Министра клерк скривил на своем лице злую гримасу и махал из-за спины мне рукой, - отстань, отстань!. Но не тут-то было, я, как таран, зашел в приемную и стал ждать.
Секретарь, увидев меня сказала, что Министр никого не принимает, а с ним в кабинет прошел его помощник, на что я ей сказал, что мне необходимо закончить разговор начатый в коридоре, и услышал в ответ:
- Молодой человек, как нехорошо отрывать Министра от дел, да еще в коридоре. Хорошо, ждите, я сейчас узнаю, когда из кабинета вышел его помощник, который зло глянул на меня, секретарь зашла в кабинет руководителя отросли, а выйдя, села за машинку и напечатала мою фамилию, где и кем работаю, и по какому вопросу прибыл на прием к Министру. Затем отнесла бумагу Министру на стол и сказала:
- Министр, ждет вас.
Войдя в кабинет и сев на мягкий стул приставного столика, куда положил свои бумаги, я повторился и официально сказал:
- Товарищ Министр я прибыл по поручению Городского Комитета партии с просьбой пересмотра районного коэффициента в сторону его повышения для закрепления кадров на Амурском ЛДК, хотя бы до 40 %, вместо 20%, потому что все новые строящиеся заводы: АМЗ, «Вымпел», «Полимер», «Контакт» имеют коэффициенты – 50%, с которыми конкурировать очень сложно. Мы экспортное предприятие и, как частный случай Амурскому ЛДК нужно изменить ставку районного коэффициента,- и четко его спросил:
- Мы можем на это рассчитывать?
- Рассчитывать всегда можно на что–то, - раздраженно и громко ответил Министр, когда предприятие стабильно работает, а у вас сплошные провалы и срывы плановых заданий. Вы все слабо занимаетесь улучшением организации труда и внедрением передовых методов. Я был у вас на предприятии, и вы после принятия производств в эксплуатацию не можете или не хотите выйти из этой строительной чехарды, продолжаете модернизировать и реконструировать. Когда вы начнете работать и план выполнять? Или нам надо всех ИТР разогнать и новых набрать? - подняв тон голоса почти до истеричного, вопрошал министр.
- Почему на комбинате никто не работает?
Меня эти упреки и неприветливый тон стали «заводить». На что, я так же громко и четко ответил:
- Если в двух словах, товарищ Министр, то действительно мы не ангелы, и еще много не дорабатываем, и вы правы, строительной чехарды еще много, но главная причина неудовлетворительного начала эксплуатации введенных мощностей кроется здесь, в кабинетах Управлений Министерства, в кабинетах нашего Главка и объединения «Дальдрев», которые на корню гробят наше новое предприятие.
- Вы что себе позволяете, - взорвался Министр, почему вы кричите на меня и обвиняете центральную власть?
- Я не кричу, я возмущаюсь и говорю тем же тоном, что и Вы.
- Вы наше предприятие разместили в центре оборонного комплекса, с которым мы конкурировать по оплате труда не можем, хотя у нас значительно труднее и сложнее работать. Вы поменяли нам сырьевую базу и вместо проектного кедра и ели сегодня поступает одна даурская лиственница с объемным весом выше чем вода, поэтому до 50 процентов ее тонет сразу, как она попадает в сортировочный бассейн, а это гектар воды перед лесопильным цехом для рассортировки леса, а вторая половина тонет не доплыв до хоботов четырех цеховых бревнотасок.
Мы не можем стабильно обеспечить лесопильный завод сырьем из-за отсутствия сухой подачи сырья. Для распиловки лиственницы требуется специальный инструмент, а обычный быстро затупляется и ведет к браку из-за «перегрева и вихляния пил», приводящего к разнотолщинности досок и выходу из строя оборудования, а это простои и срыв плановых заданий.
В сушильном цехе доски из лиственницы окончательно превращаются в брак от коробления и трещин. Ни одним институтом не разработаны режимы сушки дальневосточной лиственницы, а мимо нас с Падалинского и Литовскрго леспромхозов еловая и кедровая древесина вагонами отправляется на другие предприятия, а Троицкая сплавная контора эту же древесину мимо нас вниз по Амуру сплавляет в плотах в Николаевск.
Из этого следует, что мы никому не нужны, так же как и Завод ДВП, оборудование которого почти десять лет ржавело на улице на базе Амурского ЦКК, и мы рвем жилы, чтобы заставить его работать. И там, действительно, от польского оборудования почти ничего не осталось, потому что мы вынуждены его модернизировать. В капитальный ремонт текущего года мы окончательно заменим все польские нагревательные плиты, установленные на прессах, поменяв их на отечественные и план стабильно будет выполняться, я лично вам это обещаю.
На мебельной фабрике те же проблемы: нас прикрепили к поставщику плит ДСП, которая, возможно, и пригодна для строительных нужд, но только не для мебели, поступающая плита разнотолщинная и рыхлая, особенно после ее калибрования, а шпон, который поступает с Литовского фанзавода - это стопроцентный брак. Он не высушенный, а только повяленный, из-за отсутствия на предприятии сушильных мощностей. Они роликовую сушилку прогревают от паровоза. А мы в мебельной фабрике на это некондиционное ДСП в прессах наклеиваем не досушенный шпон, покрываем его лаком, полируем и до 50 % готовой продукции отправляем в некондицию из-за расслоения заготовок. Поэтому не мы, а Министерство срывает государственные задания нашего, только что введенного в эксплуатацию предприятия...
У Министра даже челюсть отвисла от моей наглости, а я громко продолжал чеканить обличительную речь:
- Вы лично меня семь лет назад похвалили за хорошую экспозицию Лесозаводского техникума, представленную в Министерстве, и за конструкцию кромкошлифовального станка, сказав, что хорошо запомнили мою фамилию - Намаконов, одноименную с названием поселения в Забайкалье, а сейчас готовы с грязью смешать?
- Так это ты, молодой изобретатель? - почти отеческим голосом произнес Тимофеев. Резко сбросив свой повелительный тон и, сменив гнев на милость, он расплылся в улыбке:
- Хорошо помню, как ты говорил, что перейдешь на производство, а я сказал, что мы еще встретимся, и ты сам пришел, мы снова встретились, а я отчитываю тебя, как мальчишку, это действительно нехорошо.
- Да, я переводом ушел на Амурский ЛДК.
- И кем трудился и работаешь сейчас? - спросил Министр.
– С первых дней строительства комбината работал начальником цеха, главным конструктором, главным технологом, а сейчас тружусь начальником технического отдела – заместителем главного инженера и на общественных началах – секретарь парткома.
- Ты, как и говорил, ушел на производство. Молодец. Почему на общественных началах, а не освобожденный?
- Я категорически отказался быть освобожденным и не собираюсь быть партийным работником, я производственник.
- Вот это меняет все дело, я тоже производственник и тебя хорошо запомнил. Значит жилы рвете, верю и помогу вам. Министр нажал на две большие кнопки на стоящем рядом пульте и кому-то сказал:
- Включите в повестку очередной Коллегии вопрос по Амурскому ЛДК, а именно, что мешает предприятию выйти на проектные режимы работы. У меня представитель с Амурского ЛДК, Намаконов Олег Александрович, внесите его в список приглашенных, а остальных руководителей вызовите для отчета: Директора ЛДК, Начальника объединения «Дальдрев», Начальника Главка и всех Начальников Управлений Министерства.
Потом, уже мягче, обратился снова ко мне:
- Все сказанное тобою я записал и спокойно прослушаю, есть над чем подумать, и у кого из руководства разбудить чувство ответственности. А ты спокойно подумай, какие пункты мер необходимо внести в проект Решения Коллегии по вашему комбинату и передай Венславскому, он знает что ты у меня и он примет тебя без всякой очереди. Венславский готовит проект Решения Коллегии Министерства, а я завтра буду у Косыгина и переговорю с ним. Пока ничего не обещаю. Вопрос по повышению районного коэффициента непростой, но я буду искать пути его решения, передай это Крысину,- на этом моя аудиенция с Министром и закончилась...
Я позвонил Крысину домой и доложил, что встреча с Министром состоялась, что он просил передать, что завтра будет встречаться с Премьер Министром по нашему вопросу, а технические вопросы будут решаться на Коллегии, на которую я приглашен, и на «ковер» вызваны все остальные, от кого зависит устойчивая работа нашего предприятия.
- Вы были правы, любого руководителя Министр «затоптал» бы на первых минутах встречи. Каюсь, пришлось по черному хамить, возможно, поэтому и достучался.
- Молодец, матереешь, - ответил Крысин, ждем с любым решением...
Как мне потом передали, я своей встречей с Министром наделал много «шороху», как слон в посудной лавке, и все искали, кто и с какой целью направил меня в Министерство в обход всех структур и даже помощников Министра, и «взорвал» все Министерство.
Так заволновались, но не за дело, а «за свои задницы». Меня искали, звонили, спрашивали, что я сказал Министру. Я отвечал все тоже, о чем много раз говорил и писал: по поставкам нам бракованного шпона и ДСП, по поставке лиственницы вместо ели и кедра, по отсутствию сухой подачи леса, минуя бассейн, по отсутствию специального инструмента для распиловки древесины твердых пород и режимов ее сушки. Ничего личного.
Представляю, как они между собой меня ругали - за «неуправляемость и своеволие».
Я впервые присутствовал на Коллегии Министерства, за длинным приставном столом, разместились Члены Коллегии. На кромке стола были прикреплены таблички с фамилиями членов коллегии, видно, рассаживались по рангу своей значимости. Субординация.
А мы сидели, как в театре на стульях, стоящих рядами. Немного в стороне, как бы в черном углу, стояла трибуна, куда понуро выходили с отчетами те, кого вызывал Министр. Каждый час работы Коллегии молоденькая официантка в белоснежном фартучке на подносе в подстаканнике приносила Министру чай. Он, отпивая содержимое медленными глотками, продолжал вести Коллегию. Было ощущение, что он исподлобья зорко и злобно высматривает очередную жертву, и после каждой короткой вводной вызывал ее на трибуну.
В повестке дня было много вопросов, и мы были далеко не первыми, и сопереживали, наблюдая за происходящим. Там уже несколько руководителей расстались со своими должностями, а другая половина получила административные наказания по взысканию до двух окладов.
Выполняя поручение Тимофеева, выйдя от него, я тут же в приемной Венславского подготовил список предложений от Амурского ЛДК из восьми пунктов:
1) Закрепить за Амурским ЛДК поставщиками пиловочного сырья: Падалинский,
Литовский леспромхозы и Троицкую сплавную контору;
2) Управлению лесной промышленности для Амурского ЛДК приобрести четыре
многопильных станка от японских производителей для замены лесопильных рам
второго ряда;
3) Лесопильный завод Амурского ЛДК обеспечить режущим инструментом с
твердосплавными зубьями, для распила бревен твердых пород;
4) Исследовательским институтам разработать режимы по распиловке и сушке
дальневосточной лиственницы;
5) Институту «Гипролеспром» разработать проект «сухой подачи сырья» в
лесопильный цех на все четыре рамных потока над бассейном. Амурскому ЛДК
построить «сухую подачу сырья» собственными силами;
6) Институту «Гипролеспром» разработать проект Затона в акватории Амура или
озера Падали, для приема плотов с Троицкой сплавной конторы. Амурскоиу ЛДК
построить затон собственными силами;
7) Для мебельной фабрики Амурского ЛДК обеспечить поставку калиброванной
древесно-стружечной плиты и ламинированных плит;
8) Управлению лесной промышленности выделить необходимую специализированную и
строительную технику для разборки плотов и погрузки в лесовозы, для
строительства Затона и «сухой подачи сырья в цех по заявке Амурского ЛДК.
Первый Заместитель Министра, бегло просмотрев наши предложения и сказал:
- Не хило, и спасибо за быстрое исполнение - а далее сказал:
- На Коллегию Министерства лучше не попадать, потому что можно «костей не собрать», но есть одно и положительное, - Решения Коллегии всегда исполняются!
За столом от Министра, Венславский сидел первым и, наклонив голову, что-то все время писал. Рядом со мною сидел Никитин и трясся нервной дрожью, повторяя:
- Сейчас всех нас выгонят с работы. За ним сидел дородный статный Старовойтов и много незнакомых лиц. Когда через три часа непрерывной работы очередь дошла до нас, у меня было ощущение, что Никитин «обмочился», он весь скукожился и почернел от страха.
Министр жестко констатировал, что на Дальнем Востоке построили многопрофильный красавец комбинат, который приняли в эксплуатацию, но он стабильно не работает, потому что не обеспечивается проектным сырьем, инструментарием и техникой необходимой для технологии.
- Там устроили чехарду со сменой руководителей предприятия. Может мне всех вас туда отправить для работы начальниками цехов, участков, заводов и первыми лицами. Вы понимаете, что вы все - саботажники и заслуживаете самого сурового наказания. Понимая все трудность и сложность работы на Дальнем Востоке, даже Косыгин мне пошел на встречу и для Амурского ЛДК принял Постановление о повышении Районного коэффициента.
Меня как током пронзило, когда я услышал слова Министра:
- Олег Александрович, возьмите Постановление и передайте его Первому Секретарю Амурского Городского Комитета партии, который больше всех нас печется о благополучии Амурского ЛДК. Стыд и позор. Товарищ Старовойтов, объясните нам свое поведение в этом вопросе?
Начальник «Главдрева», взойдя на трибуну, сказал:
- Виноваты, недосмотрели, сырьевая база действительно сменилась из-за запрещения заготовки кедра, как основной деловой древесины на экспорт.
- Вы что мямлите, вы что издеваетесь над всеми нами, что на Дальнем Востоке, кроме лиственницы, другой древесины больше нет?- и что, вы не знаете, что даурская лиственница имеет объемный вес близкий к весу воды, а в комлевой части бревен и больший, и многие бревна, попав в сортировочный бассейн, сразу тонут, мешая еще плавающим продвигаться к хоботам бревнотасок идущим в лесопильный цех.
Разве вам не доложили, что исполняющий обязанности Главного инженера комбината Намаконов, после очистки бассейна от затонувшей лиственницы, на свой страх и риск, не стал заполнять бассейн водой, а к хоботам бревнотасок установил приемные раскатные столы и груженые лесом лесовозы стали спускаться на дно бассейна, выгружая бревна прямо на них, чтобы цех не простаивал без сырья.
Но нашелся деятель в объединении «Дальдрев», какой-то Никитин, который просигнализировал письмом в Народный Комитет СССР о должностном преступлении Намаконова, который якобы разрушил бассейн стоимостью 619 тыс. рублей, и завели дело. Хорошо, что Тюрнин – Заместитель начальника Управления Лесной промышленности разобрался и обосновал правильность вынужденного решения со стороны ЛДК, а у нового директора ЛДК Яранцева нервы сдали, и он заполнил бассейн водой и телеграфировал в Народный Контроль Союза, что бассейн не разрушен, заполнен, и воду держит. И только после этого с Намаконова «сняли наручники» и выпустили из Москвы с Выговором, объяснили ему, что нельзя посягать на народное достояние даже с благими целями. И чего вы добились, убрав Намаконова и его сухую подачу лиственницы в цех? А добились вы только одного - огромных простоев рамных потоков из-за отсутствия сырья...
- Я спрашиваю вас, - «гремел» Министр, что это за паранойя, когда специалисты предприятия берут ответственность на себя, стремясь обеспечить выполнение плана, а вы им чем отвечаете? Судом и разгоном. Это что за вакханалия вокруг нового предприятия, о которой мне с возмущением рассказал Первый секретарь Горкома, который взял под свою защиту дельного специалиста. Почему вы забыли, что подготовка и защита специалистов - это главная задача и забота Министерства.
Решение Министра было жестким: Главк - расформировать, рассмотреть целесообразность дальнейшего функционирования объединения «Дальдрев» и передать его полномочия объединению лесозаготовительных предприятий в «Дальлеспром».
В Решение Коллегии вошли все пункты предложений от Амурского ЛДК, которые я оперативно сформулировал, находясь в Министерстве.
Дорогие внучата, бывают ситуации, когда и один в поле воин, вобрав в себя пожелания многих. Об этом и была рассказанная выше история, произошедшая с вашим дедом. Конечно, это не точная стенография того заседания, а то, что осталось в памяти. Там много чего наговорили и по делу и без дела. Главное, что после этого был неплохой результат. Продолжение "Смотри и учись".