Мы из сто семидесятой! Повесть. Глава 2
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДАРВИНА
Незадолго до каникул, на уроке природоведения, наша учительница торжественно объявила, что в этом году Чарльзу Дарвину перевалило за двести лет. А точнее...
Мы взревели от удивления.
- Это же надо! - изумилась Лидка Федоткина.
- Крепкий мужик, - одобрительно сказал Славка.
- Да, бежит время, - заметил Сережка и глубоко задумался.
А Ритка Сурикова несколько раз громко икнула. - Это я от испуга, - объяснила она, но не объяснила, чего она испугалась. И добавила: - Что же, какой-никакой, а юбилей.
- Какой же это юбилей, - возразил Витька. - Вот если бы ровно двести...
- Все равно отметим, - сказал Вовка. - Обезьяну зажарим...
- Очень неудачная шутка, Брусникин, - с печалью в голосе сказала Нина Федоровна. - А ведь Чарльз Дарвин - это личность! И очень интересный человек. Карл Маркс даже хотел посвятить ему свой "Капитал".
- А кто такой Маркс?
- А что, у Дарвина своего капитала не было?
- Стыдно, ребята, очень стыдно не знать, кто такой Карл Маркс. Может, вы не знаете и кто такой Фридрих Энгельс?
- Не знаем. Нам никто не говорил, - честно признались мы.
Нина Федоровна укоризненно посмотрела на нас и произнесла тихо, но торжественно:
- Был капитал у Чарльза Дарвина, был... - Она сделала небольшую паузу. - Но это был естественно-научный капитал!
- А что значит посвятить? - спросил Сестренкин.
- Это значит, - с готовностью подсказал Витька, - предназначать, отдавать. Это я прочел в словаре.
Все-то у нас Меднис знает. Человек-компьютер! Чего не спросишь - на все ответит. Прямо противно - до тошноты. Впрочем, к тошноте я еще вернусь.
- Я свой капитал никому не отдам! - решительно сказал Славка. - Лучше я его проем.
Ну кто бы сомневался!
- А чего стоит проделанное Дарвином кругосветное путешествие, - продолжала учительница.
- Ой, расскажите нам про путешествие! - воскликнула Варька Полякова.
Мы дружно ее поддержали.
- Ну, хорошо, - согласилась Нина Федоровна. - Слушайте.
Нас сразу поразило то, что директор школы, в которой учился Дарвин, отзывался о нем, как о болтуне и хвастуне. Думаю, после того, как Дарвин стал знаменитым ученым, директор пожалел о своих словах, посыпал себе голову пеплом и горько заплакал.
Интересно, а как поведут себя наши директор и завуч через несколько лет, когда я тоже прославлюсь...
Я представил себе завуча, стоящего передо мной на коленях и слезно просящего прощение за резкие слова, сказанные в мой адрес за время моей учебы в школе... От этой воображаемой картины сладко сперло в зобу, то есть я хотел сказать - в горле, по всему телу разлилось тепло и поднялось настроение.
Когда из страны чудесных грез я перенесся в реальный мир, то учительница уже рассказывала про какого-то капитана, любезно предложившему Дарвину поделиться с ним всем, что у него имелось на корабле.
- А как они поделили подзорную трубу и глобус? - поинтересовался Игорь Сабельников.
- И обед они тоже делили? - спросил Славка, и весь напрягся.
- Если Дарвину полагалась половина, то чем капитан делился со своим помощником - половиной своей половины?
- Но половину, наверное, дал Дарвин, - рассудил Сашка Прохоров.
- Как же, держи карман шире. С какой же стати он будет отдавать свою половину какому-то помощнику?
- А какой корабль был - трехмачтовый?
- И сколько пушек?
- А пираты на них нападали?
- О каких кораблях и пиратах вы ведете речь! - расстроилась учительница. - Я вам рассказываю о великом ученом Дарвине, а вы мне голову пиратами морочите!
А потом я немного запутался. Или я прослушал, или чего-то не понял, но учительница заговорила еще об одном капитане, с которым Дарвин достиг полного взаимопонимания. Их что, два было?.. Что-то я не помню в "Двух капитанах" никакого Дарвина.
- И что, за время кругосветного путешествия, они так ни разу и не поссорились? - не поверил Юрка Баларев. - Я вот месяц отдыхал с двоюродным братом... И как же он мне надоел! А сколько раз мы с ним дрались...
- Если вы будете все время меня перебивать и задавать глупые вопросы, то я не успею рассказать вам о путешествии Дарвина до конца урока, - рассердилась Нина Федоровна.
Да, куда только не заносила судьба юношу Чарлза!
Он изучал естественную историю в девственных лесах, куда не ступала нога человека, и где его на каждом шагу подстерегали дикие, кровожадные звери. Побывал Дарвин и на Огненной земле, где тамошние каннибалы поедают зимой своих женщин, потому что, по мнению местного голодного мужского населения, женщины ни на что не годны, кроме как в пищу.
Наши девчонки недовольно зашумели.
А в Аргентине Дарвин превратился в настоящего гаучо: пил матэ и курил сигары. Он утверждал, что такая жизнь - прекрасная и здоровая.
Но тем не менее гаучосов Дарвин почему-то не взлюбил, и говорил, что нет больших головорезов во всем мире, чем они.
Так же неодобрительно он отзывался о креолах Буэнос-Айреса. Он считал, что свет не видывал таких отвратительных и беспринципных негодяев, как креолы. Во всем городе, говорил Дарвин, один порядочный человек - английский посол.
Не во всем я согласен с Дарвиным.
Так, к примеру, о неграх он говорит, что они прямодушны, мускулисты и веселы. Я в этом не уверен. Видел бы Дарвин, как боксер Майк Тайсон откусывает ухо у другого боксера. Может, Тайсон прямодушный и мускулистый, но не веселый - это уж точно.
В поисках экземпляров для своей коллекции птиц и четвероногих, Дарвин побывал в Бразилии, Патагонии, Чили, на Галапагосских островах. На этих островах юный Чарльз катался на черепахах. Он был очень веселый, этот Дарвин, хотя на негра совсем не походил.
Кокосовые пальмы, банановые деревья, кофейные рощи - излюбленные места отдыха и прогулок Дарвина. Там он чувствовал себя как дома.
- Я бы тоже среди апельсинов чувствовал себя как дома, - проворчал Славка. - Бананы, кофе с кокосовым молоком... Я бы и на естественную историю начихал... Да, хорошо там Дарвину было: залезай на дерево и давай - уплетай свой завтрак.
- Прямо как обезьяна! - восхищенно воскликнул Вовка.
- Это он просто с капитаном бананами делиться не хотел.
Счастливчик он, этот Дарвин! Я бы тоже хотел бродить в апельсиновых рощах и есть мандарины.
Но все-таки не всегда жизнь казалась медом юному Чарльзу. Известно, что Дарвин сильно страдал от морской болезни.
- Его тошнило? - спросил Димка.
- А как же! "Боже, предохрани и укрепи мой желудок!" - кричал он. Даже небольшая качка вызывала у него тошноту.
- У меня тоже, - сказал Сережка.
- И у меня, - признался могучий Тарлович.
- Нет, я так больше не могу! - закричала вдруг побледневшая Майка Борисова. Она зажала ладонью рот и выбежала из класса.
Вообще-то меня тоже любой транспорт укачивает, неважно - морской ли это, наземный или воздушный.
Вот помню, собрались мы прошлым летом с папой и мамой к родственникам лететь. И только самолет оторвался от земли, как мне стало тошно. В это время стюардесса объявила, что все желающие могут воспользоваться гигиеническими пакетами. Я не успел... Не успел и когда мы летели обратно.
А сколько раз меня укачивало в поездах, машинах, на пароходах, где вообще не было никаких гигиенических пакетов! Так это просто и не счесть. И хотя, наверное, особенно гордиться здесь нечем, но по сравнению с Дарвиным, даже я чувствовал себя молодцом.
Дарвин считал, что если бы не морская болезнь, то все люди стали бы моряками. Но интересно, что к концу плавания, он приходит к мысли, что глупо путешествовать вокруг света, когда ты можешь, оставаясь спокойно дома, описывать круг вместе с землей. И он возненавидел море, и стал питать отвращение ко всем кораблям его бороздящим - так ему захотелось домой! И не мудрено. Он отсутствовал пять лет! Не знаю, смог бы я так долго не видеть маму.
Да и желудочные недомогания также способствуют тоске по дому, утверждал Дарвин. И здесь он заставил меня глубоко задуматься: а стоит ли мне вообще идти в моряки...
И не только расстройство желудка мучило Чарльза. Допекала его и жара, да так, что частенько он просыпался весь в поту.
Тут Ленька Трахтергенц заметил, что тоже сильно потеет, особенно, когда к нему пристают хулиганы. А Сашка Прохоров сказал, что потеет, играя в футбол.
- Подумаешь, жара, - сказал Димка. - Мой папа в бане и не такие градусы выдерживает - никакому Дарвину не снилось! А уж как его в бане укачивает! Но его не тошнит. И он может так долго выдержать.
- А твой папа в какие бани ходит?
- В Усачевские.
- А мой в Сандуны. Его тоже сильно штормит. Но ему качка нипочем, он во флоте служил.
Надо отметить, что Дарвин вообще много болел, но всегда находилось какое-то противоядие против болезни. Так в апреле 1832 года его удалось вылечить (причем наилучшим способом) портвейном с корицей. На что Димка сказал, что его папа неоднократно отмечал целебные свойства этого напитка и говорил о нем, как о сильнодействующим лекарстве, который к тому же продается без рецепта, и не раз его папу выручавшего. Правда, про корицу Димкин папа ничего не говорил.
Особенно надо сказать о любви Дарвина к охоте. Она доводила его да исступления. Вместе с другими охотниками он истреблял стаи птиц у скал Святого Патрика, используя палки, камни и геологический молоток. И ничего не доставляло ему такого удовольствия, как охота на страусов. А в Патагонии Дарвину посчастливилось убить нескольких копытных гунако.
- Он что, живодером был? - спросил Сабельников.
- Почему? - удивилась учительница. - Просто страстным охотником.
- Ну, это другое дело, - успокоился Игорь.
- Дарвин был гениальным естествоиспытателем! - восторженно сообщила всем, вернувшаяся в класс Майка.
- А мой папа говорит, что гений и злодейство - две вещи несовместные, - сказал Вовка Брусникин.
- Это не твой папа, а Пушкин говорил, - слабо возразила Нина Федоровна.
Да, ничего не скажешь, охотником Дарвин был хоть куда!
Из дальнейшего рассказа учительницы, мы узнали, как он прикончил редкую лисицу, наблюдавшую со скал за работой офицеров с теодолитом. Осторожно подкравшись, Дарвин расправился с ней чрезвычайно оригинальным способом, с помощью того же геологического молотка.
- Вот после таких и заводят Красные книги, - шепнул мне Сережка.
Любил Дарвин и черепашьим мясом полакомиться, особенно в супе. Тоже, наверное, немало пришлось поработать геологическим молотком. Но любил, любил Дарвин вкусно покушать! Да, конечно, на первом месте - изучение естественной истории. Но уж потом, после ее изучения, главное - хорошо поесть! В чем в чем, а в еде он толк понимал.
К концу лета 1835 года, Дарвин, по его собственным словам, благодаря спокойной жизни на борту корабля и хорошим обедам, стал в два раза толще и счастливее.
Кулинарные пристрастия ученого вызвали неподдельный интерес со стороны Славки, а любимое блюдо Дарвина - черепаший суп - откровенную зависть.
Не без интереса я узнал, что фрукт нектарин существовал уже во времена гениального исследователя естественной истории.
Мне также показалось, что будущий прославленный ученый был не без странностей. Чего стоит хотя бы тот случай, когда он описывает какой-то волшебный котелок, в котором картофель не сварился, потому что котелок не захотел... А его странное заявление, будто он в Чили читал мильтона... Ну откуда там мог взяться милиционер?!.. И как вообще можно его читать?
Но с другой стороны, это могло быть результатом чрезмерных страданий Чарльза: то его блохи заедали, то жрали гигантские клопы, то еще какие паразиты... А в Бразилии его так замучили насекомые, что порой он даже не мог хорошо выспаться. Однажды Дарвин высунул руку из-под одеяла, всего-то на пять минут, и налетевшая мошкара чуть не высосала из него всю кровь; во всяком случае рука почернела и стала как у негра. И ему было совсем не весело.
Много любопытного мы узнали на этом уроке. И про индейцев, что едят соль словно сахар, и про самцов страусов - они иногда бывают очень свирепые и даже гоняются за всадниками; и о не менее свирепых пумах, убивающих людей; и еще о многом другом...
Закрыв глаза, я представлял, как плыву по реке Парана, а вокруг острова, кишащие ягуарами и водосвинками; видел раскрытые пасти рыб, пытающихся выскочить из воды и сожрать путешественника Дарвина...
Да, о Дарвине и его приключениях можно рассказывать очень долго, думаю, что тысячи и одной ночи не хватит. Но главное, что сообщила нам учительница - это то, что Дарвин выдумал эволюционное учение о естественном отборе. А суть его такова: кто больше приспособлен к обстоятельствам жизни, тот и достает счастливый билет.
- Что это за билет такой? - спросил Вовка.
- Выигрышный! Билет победителя, - разъяснила Нина Федоровна. - Дело в том, что в борьбе за существование - выживает сильнейший, то есть, как я уже говорила, наиболее приспособившийся к обстоятельствам, остается в живых и продолжает род.
- Это скверное учение, - сказал с горечью Сабельников.
- Отчего же? Я не понимаю, - удивилась учительница.
- Что же выходит... Если у папы этого бабуина Лисицкого - куча денег, то получается, что Женька приспособится и продолжит род?
Все недовольно загудели, а Лисицкий победно всех оглядел, радостно улыбнулся и два раза чихнул. По нашему школьному календарю - это плохая примета: значит, быть Женьке битым после уроков.
Учительниц глубоко вздохнула и сказала, что самая зверская борьба происходит между самыми близкими к друг другу видами, потому что они борются за одинаковый корм.
- Ну, раз мы все едим в нашем школьном буфете один и тот же невкусный корм, - сказал Славка, - то мы еще посмотрим - чья возьмет, и кто лучше приспособится к это жизни, а кого она, эта жизнь, отбракует.
Мы были в восторге от рассказа учительницы и дружно закричали, что хотим изучать естественную историю во всех ее проявлениях.
- Правда? Это правда? Вам действительно этого хочется? - с радостным изумлением спросила Нина Федоровна.
- А то как же! - воодушевленно отвечали мы. - Нет ничего занятнее естественной истории, и без ее изучения жизнь станет пустой и скучной.
- О, как это верно сказано! Пустой и скучной... Да... - Учительница не договорила, глаза ее увлажнились, плечи пробила крупная дрожь, она громко заперхала и вынула носовой платок.
- Что это с ней? - спросил Славка.
- Это она от чувств.
- От каких еще чувств?
- От сердечных. Потому что чувствует, как мы уважаем ее любимый предмет. Вот она и находится в состоянии приятного возбуждения. Для примера: прихожу я к тебе домой, а ты в это время ешь свой любимый предмет - колбасу...
- Колбаса - это не предмет, а вкусное мясо. И не надо приходить ко мне, когда я ем колбасу. Приходи позже.
- Зачем же позже... Я специально пришел к тебе сказать, что безумно люблю колбасу. И говорю это для того, чтобы сделать тебе приятное, так как знаю, что ты сам ее любишь. Так что же, ты после этого не заперхаешь?
- Нет, - сказал Славка. - Я лучше быстро спрячу колбасу в холодильник. - А ты сам перхай, если тебе хочется. Колбасы я тебе все равно не дам!
Учительница не забыла про этот разговор, и перед самыми каникулами посоветовала нам, где бы не находились, прилежно изучать естественную историю, а также вести дневник, в котором отразились бы наши впечатления о памятных событиях лета.
Лично у меня произошло очень много запоминающихся событий. Даже и не знаю - какое выделить. Наверное, надо по порядку. А самым первым событием в этом порядке - стала поездка в Санкт-Петербург.