Обычно утрышко будит птица-воробей, но это там,.. в городу. А на холме с избушкой, где отныне просыпаюсь я, птиц звонкоголосых полным-полно, считать не пересчитать, но ни мало, ни много, а в самый раз – каждой по паре. И начинают они прогонять ночку робко, по'тиху, скрывом. Попервоначалу зачинает храбриться одна – самая бедовая, а там уж и другие из неробкого десятка подтянутся. И мигом спустя так загомонят, так затриголосят, что несётся ночь прочь без оглядки, дробится на части, ховается по теням, по щелям, по закоулочкам – на днёвку залегает.
Потом я слушаю, как в сосновом бору гулко просыпаетя эхо. Как оно, отражаясь от дерева к дереву, набирает силу,.. множится. И только-только станет ему в бору тесно, неутно да маломестно, выглянет оно на опушку, – и ветерок (ерунда на первый взгляд, так, никому невидимая воздушность), подхватит его да предоставит прямёхонько ко мне.
Делая вид, что сплю, я силюсь припомнить сны (потом упорхнут – не поймаешь…), блуждаю в их отрывочных замысловатых несуразностях и жду, когда покажет свой лик светило. Но перед этим, ещё должен проснуться ручей и, отпустив туманы в небо до вечера, зажурчать, разбудить всю свою водную живность и уж затем пригласить меня к умыванию.
Почему именно так? – не моего ума дело. Хорошо – и ладушки. На душе тихо-радостно… благодать.
И вот, когда всё подготовлено – я раскрываю глаза и вижу мир: первые лучики на листочках играются с утренним ветерком; птица-зарянка склонила на бок остроклювую головку и бусинкой глаза осуждающе глядит на лентяя-меня; соседская Адель радостно облаивает солнце и носится кругами, словно отчаялась на взлёт – так уж она крылато взмахивает своими мохнатыми ушищами; серый паучок за ночь смастерил новую сеть, теперь уселся посерёдке,.. любуется.
Ну всё! Хорош любоваться – пора вставать!
Утро сияет, как новый медный чайник – и я, отражаясь в нём, и так же сияя, неспешно гоняю чаи. Впереди цельный день. Он пока ещё в мареве неизвестных дел и забот. Он затаился и, глядя на меня сквозь утро, решает, чем бы меня на сегодня озадачить?.. Не терпится ему, чтобы я чего-то вытворил на предмет полезности, «для дома, для семьи»,.. или пусть даже чего-то вовсе бесполезного, но для души… А мне и ладно. Чё ж не вытворить? – и вытворю. Чай, и руки есть, и растут «из откуда надо». Лишь бы в радость. Без радости на добро не выйти, а без добра и счастье не в радость.
Это у молодых все ясности просты и понятны, а мне хочется повертеть их во все стороны. Поглядеть под разными углами, испытать на прозрачность, проверить на радость, прослушать на доброту. Как-то сын на вопрос: «Когда просыпается утро?», – ответил, не задумываясь, ясно и просто: «А как проснусь – так утро». Конечно же, он тысячу раз прав (с точки зрения сына). А с моей точки зрения (отца и деда) прав и я. Правы все – уж так нам устроили этот мир.
А что наш мир?.. Небо и земля вокруг, и ещё, где-то в самой срединочке – я. А дальше – люди, люди, люди: поближе – близкие, подальше – дальние. Но, слишком возможно, что всё это одна видимость. Игра света в прятки с непонятым, в темноте лабиринтов разума. И, кажется, нет в мире никакой научности, но как всё ладно устроено! Всё к какой-нибудь пользе-выгоде, если только не мешать…
10/01/2017