Машенька, часть I

Роман состоит из III частей (продолжение - на моей странице в рубрике "Рассказы").
Абсолютно все прототипы - реальны, образы - собирательны, жизненные ситуации и диалоги - нечаянно подслушаны или пережиты самим автором.
Иначе, думаю, нет никакого смысла что-либо писать...

(Читателям Прозы роман знаком с весны - осени 2015 года, когда он поэтапно публиковался в 16-ти частях. Теперь, для вашего удобства, я разбил его на три главы, местами - подправил и подкорректировал текст).


***


и где бы она не скиталась, не находилась
и как бы не насмехалась над ней погода,
но у нее была странная необходимость -
увидеть его... хотя бы и раз в полгода
и с кем бы она в обнимку не просыпалась,
кого бы не называла "своей судьбою",
она без него неистово загибалась
и ей не хватало сил, чтобы быть собою
она убегала честно, не без причины
но каждую встречу, как святость, в себе носила
искала его оттенки во всех мужчинах...
она никогда не любила его.
не любила?...

(Рыжая Надежда)


***

В свой 23-й День Рождения Машенька слегка тревожно проснулась в 6 утра на знакомой с детства подмосковной даче - вместе с восходящим июньским солнцем и допевающими ночные песни соловьями.

Маша... Теперь уже - Мария Константиновна Орлова, миловидная зеленоглазая девушка среднего роста с природно - светлыми длинными волосами - только что закончила ВУЗ по специальности экономист, хотя с детства была явным гуманитарием. Помогли - собственная усидчивость, упорство, умение сказать себе слово "надо" без волшебного пинка негативных обстоятельств и (частично) папины деньги.

Ее отец, Константин Сергеевич, зам. директора крупного банка, тучноватый мужчина под 50 с прямым, жестким взглядом являлся человеком практичным, считал себя строгим, но справедливым. Его природное властолюбие неизменно подкреплялось финансовыми возможностями, что позволяло маме, Ольге Станиславовне, совсем не работать, целиком подчиняться мужу и заниматься не раздражающим его хобби - от вышивания до разгадывания кроссвордов.

Лет с 15 Машенька начала задумываться - а являются ли папа с мамой счастливыми людьми в браке. Ответ, жаждуемый любым подростком в семье увы, не вырисовывался.
Возможно, Лев Толстой был неправ. И счастливы, и несчастны все семьи очень по - разному.
Но - и глубина отношений, и убийственный формализм ощутимы без слов, тем более - чуткими детьми с еще не замусоренной душой.

Папа с мамой были стабильной, финансово благополучной, классической патриархальной парой с прозрачным распределением обязанностей и диктатом Константина Сергеевича - от указаний что сготовить на ужин до права заводить молоденьких любовниц.
Ольга Станиславовна делала вид, что ни о чем таком не догадывается, неизменно встречая мужа вкусным ужином с изученными до малейших нюансов гастрономическими пристрастиями супруга. Разговоры за ужином были формальными и ужасно однообразными. Машенька выучила их наизусть.

- Как прошел день?
- Как дела на работе?
- У дочки все хорошо, завтра... (экзамен, концерт, поход в музей, выходной).
- Тебе добавки?
- Надо бы купить (то, это) - если ты не против...
- Сходи с друзьями "на рыбалку" на выходные (читай - проведи уик - энд с любовницей) - развейся...

Впрочем, Машеньку папа любил (в отличие от отношения к маме) и, нередко, - баловал.
- Хороша Маша - и наша! - так звучала его любимая плосковатая присказка.

Наверное, с реалиями взрослой жизни Маша впервые столкнулась сразу по окончании элитной школы.
С детства она увлекалась танцами, живописью, поэзией и литературой, являя собой пример "оптимистичного гуманитария". Машу также живо интересовали нюансы взаимоотношений между людьми - быть может, видя сухую формальность брака собственных родителей, она спасительно ударилась в психологию с негласными вопросами - а почему так, и - бывает ли иначе?
В потайной папке своего компьютера Машенька потихоньку собирала интересные статьи:

- Кто в семье главный?
- 10 признаков того, что Вы влюбились;
- Как различить любовь и влюбленность;
- Что приводит к разводам;
- О единственной причине вступать в брак...

Сама она стремилась читать немного отстраненно - улавливая информацию, сопоставляя, делая (пусть недозрелые) - но свои выводы.

Копание в глубинах человеческих душ оказалось чрезвычайно увлекательным занятием. Настолько затягивающим, что книги с интернет - статьями частично заменяли Маше компанию поверхностных подружек (к тому же, невольно завидовавших ее обеспеченности и тому, что она могла себе позволить - пускай и почти не позволяла).
Когда Машеньке исполнилось 17, папа сказал, как отрезал:
- Учиться на психолога ты не будешь! Это - не профессия! А читать свои любимые статьи и книжки ты можешь сколь угодно дома.

Так Маша впервые смирилась пред родительской волей (хотя, шансов противостоять ей и не было - разве только уходить из дому).
В знак "признательности за смирение" Константин Сергеевич подарил дочери новенькую десятку - не худший авто по меркам конца 90-х годов...

- Но, будь ты хоть Роллс - Ройс - все равно стоять в пробке...

Обеспеченное детство не сделало Машу счастливой.
Скорее, частично укрыло невидимым крылом от элементарных бытовых проблем и невзгод...


***

В 7 утра девушка неспешно встала с кровати и привычно - задумчиво посозерцала младой июньский пейзаж рождения Лета.
Июнь всегда был любимым Машиным месяцем. Не потому, что в школе начинались каникулы, а в Универе заканчивалась сессия.
Иногда Маша не могла сформулировать и передать природу этой любви. Слова о первом летнем месяце, поющих соловьях и рекордной продолжительности светового дня прозвучали бы слишком банально - а банальности с оттенком сентиментальностей она не жаловала.
Может быть, в июне было нечто, лишь слабо - угадываемое и предвкушаемое - из Будущего.
Хотя, Машин (весьма критический по девичьим меркам) ум ее неизменно одергивал.

- Я опять нафантазировала - беззвучно смеялась она над собой.
Просто, природа полностью оживает после Зимы. Все обновляется спасительным весенним паводком и пытается жить "по - новому". Это (вместе с красотами природы) провоцирует на романтику - улыбалась Маша в своем внутреннем диалоге.
(Честное слово, иногда она жалела, что не стала биологом).

В этот момент за дверью раздались аккуратные, безошибочно угадываемые мамины шаги с деликатным стуком.

- Машенька, ты уже не спишь, я знаю! Доброе утро и с Днем Рождения, милая! - как всегда, сердечно произнесла Ольга Станиславовна. Папа зовет завтракать...

Завтрак в семействе Орловых был похож на некий ритуал.
Константин Сергеевич был абсолютно убежден, что вся семья (т.е - мама и дочь) обязана трапезничать вместе с ним, причем только полезную пищу - без упоения сладким, жирным, острым или соленым. К этим "ритуальным завтракам" Машку приучили с детства.
Годам к 15 ее острый ум начал потихоньку язвить: такими же - ни сладкими, ни горькими, ни острыми, ни солеными были... Было то, что называлось "отношениями" между родителями...

В 7:30 утра, после завтрака, Ольга Станиславовна (неизменно аккуратно и педантично) завершала сбор папы на работу с материнскими наставлениями - где что лежит, "не забудь то и это".
Отец дружелюбно ворчал: такая гиперзаботливая супруга ему нравилась ...
Едва папин джип величаво покидал пределы двора их коттеджа на элитной просеке, мама с радостью принималась за "копошения в домашнем гнезде", разбавленные простыми хобби. Маша в это время была предоставлена сама себе, что ее полностью устраивало. Окруженная внешней родительской заботой - пускай и без глубины с роскошью понимания - она могла совершенно спокойно нырять в свой - богатеющий и разрастающийся - внутренний мир, не думая о насущно - бытовых, отвлекающих мелочах.
Тусовки в понимании "Поколения NEXT" - ночные клубы, да отрывания на квартирных сейшенах Машу почти не интересовали. Скорее, ей мечталось об одной - двух глубоко понимающих подругах, да иллюзорном "творческом вечере" - неформальной встрече с людьми, читающими стихи и исполняющими свои песни под гитару.
Таковых в своем Универе она не встретила...

Впрочем, жаловаться (внешне) Машеньке было практически не на что.
Возможно, это и была та самая, максимально возможная свобода в несвободной семье с патриархальным диктатом: прав принимать глобальные личные решения, да и просто перечить отцу в серьезных вопросах у Маши - вплоть до ее нынешних 23-х лет - никогда не было.


***

Впрочем, на дворе стоял июнь, а это значит, что городской распорядок жизни Орловых сменился на дачный.
Здесь все было немного демократичней. Чуть более вольный подъем (плюс - минус час), свежий воздух и роскошь свободного времени, что есть вечное проклятие дуракам и благо умным...
Хотя, папа все также уезжал с утра "по делам" в банк, но даже его нравы - на фоне шикарных подмосковных лесов и озер - смягчались. Тем более, в Машенькин День Рождения - дочь он любил, или - был уверен что любит.
Есенин однажды гениально сказал об этом - "любил по - своему"...

- С Днем Рожденья тебя!!! - произнесли хором, не умея пропеть, папа с мамой.
На столике дачной веранды возвышался роскошный бисквитный тортик с запечатанным пухлым конвертиком пред ним.
С детства Маша не то чтобы избаловалась - но привыкла к подаркам. В дни праздников рачительность папы - финансиста внезапно умирала, и он дарил то, что подсказывали ему насущная необходимость плюс фантазия.
От приятных женских безделушек (с консультацией мамы) до нового авто...

То ли от изобилия, то ли от природной благодати, но Машенька выросла достаточно равнодушной к вещам и подаркам. В некотором смысле, она рано научилась мыслить по - мужски. Когда истинная ценность подарка определялась не внешней красотой, модой или новизной, а насущно - практической необходимостью. Практической - для быта и насущной - для души. В этом случае сумма не имела ровным счетом никакого значения...

Машке было не слишком интересно - сколько денег подарили ей родители. Наверное, от 15 до 20 тысяч $ - в честь совпадения в нынешнем году днюхи с окончанием Универа. Она заранее знала, что папа с мамой настойчиво посоветуют ей - как именно потратить эти деньги: мама расскажет о новой коллекции платьев от всемирно известного бренда, папа - о вкладах (части суммы) на перспективу. Полноценной хозяйкой своего же подарка Маша не являлась. Поэтому, ни о каких "перспективах" и не задумывалась.
Так и произошло: вслед за поздравлениями последовали советы. В семье Орловых их давали всегда - а не только тогда, когда просят.

Предвидя конечный результат, Маша (все же) позволила себе возразить:

- Мам, у меня есть три любимых платья: для Универа, дома и дачи. Остальные я ношу, потому что девушкам не принято ходить в одном и том же. Этого - достаточно!

- Вот - подхватила Ольга Станиславовна - вот! Тебе дай волю - ты в одном ходить начнешь, пока оно не обветшает от стирок. Костя, скажи ей! (любимый мамин аргумент в споре с дочерью, нечто вроде извлечения джокера из карточной колоды).

Папин "аргумент" Машка уже предвидела.

- В женских делах - сказал отец голосом выступающего на собрании Совета Директоров банка - надо слушать маму. Станешь мамой сама - дочь будет слушаться тебя.
- Пока! - произнес папа, традиционно целуя дочь перед отъездом.

- Да... (Константин Сергеевич задержался в дверях).

- Как отмечать думаешь? Что делать будешь? Можно (после 7 вечера) прокатиться в ресторан, я заеду. Только, чтоб наряды были - на высшем уровне...

- Пап, я не хочу - спокойно, но веско произнесла Маша. Лучше воздухом подышать, на озеро сходить. Маме с цветочками в саду помогу. Зачем уезжать на дачу, чтобы вечером следующего дня идти в ресторан?

- Ок, доча. Тогда я задержусь, и спокойно завершу дела по работе - ответил папа, явно размышляя о чем - то, и вовсе не о том, что было у него на устах. Не хочешь - не неволю - произнес он с наигранным демократизмом.

Пока мама притворялась, что принимает папино "завершу дела на работе" за чистую монету, Машка внутренне усмехнулась. После 7 вечера папу явно ждал очередной всплеск внебрачной любви...


***

К полудню Маша получила несколько смс - поздравлений (в основном - от однокурсниц) да пару звонков от подружек, ненавязчиво раскручивающих ее тусануть на папины деньги - пускай, не сегодня, а по приезду в Москву.
Машка виртуозно отшучивалась, не произнося ничего конкретного - это умение она вынужденно приобрела и освоила достаточно давно, чуть ли не с первого года Универа - слишком многие были в курсе ее безоблачного (как всегда кажется со стороны) материального положения.

- Мам, я на озеро, а на обратном пути в магазин зайду - по привычке отчиталась Маша. Неохота дома сидеть...

- На озеро... через дом Нечаевых - слегка укоризненно сказала мама - знаю я тебя...
- Вот что, Маша... Жаль, папа не слышит сейчас. Ты у нас - богатая, независимая невеста. Не удивлюсь, если пол - Москвы желающих в очередь выстроится. И, вообще, девчонка умная, начитанная, с престижным университетским дипломом. Поэтому - поаккуратнее. Дима Нечаев...

- Мам - резко оборвала ее Машенька (и с удивлением услышала чей-то Голос, словно продиктовавший эту бестактность с ответом).

- Во - первых, я не собираюсь замуж. А потом...
- Мам - а ты почему за папу вышла?

Ольга Станиславовна, конечно, прекрасно знала точный ответ на этот вопрос. В довольно бурной молодости Константина Сергеевича она оказалась самой чуткой, послушной и заботливой из всех его лучезарных подружек. К тому же - весьма недурна собой. И когда случилась внеплановая беременность, Костя сам предложил руку и сердце.
Интересно, что первые лет 5 брака оказались самыми счастливыми. При доминирующей - и финансовой, и интеллектуальной роли мужа в семье - Ольга достаточно легко смирилась с заботами эдакой обеспеченной домохозяйки. К тому же, это никак не противоречило ее характеру, наклонностям, да и вообще - внутреннему устроению души. Тем более - подрастала (и, увы, часто болела) маленькая Машенька.

Тест на верность Костя провалил достаточно быстро - уже на 7 месяце беременности Ольги. Вскоре почти еженедельные развлечения мужа после скучноватых трудов в банке вошли в негласную обыденность.
Но, по финансово - хозяйственной части к Константину Сергеевичу было ноль претензий. Впрочем, о втором ребенке он никогда не заикался. А сама Ольга попросту не желала его от собственного мужа.
Эта мысль - прочно, хоть и подсознательно - сидела в ней почти четверть века их отношений...

Ответить дочери - как оно есть на самом деле - Ольга Станиславовна не могла. Вместо этого она включила хорошо известную Машеньке пластинку: мы были молоды... учились вместе... нас потянуло друг к другу...

- А потом объединили совместный быт и семья, и вообще, твой папа - очень хороший, хоть и чрезмерно строгий человек - иронично закончила мамину легенду Маша.

- Мне очень не нравится твое настроение, да еще в собственный День Рождения - укоризненно произнесла Ольга Станиславовна.

- Дни Рождения - это столбы, отсчитывающие километраж к могиле - вновь съязвила Машенька.

- Ты... ты берешься судить о вещах, о которых (зачастую) имеешь весьма смутное представление - повысила голос Ольга Станиславовна.

- Мам, успокойся - дружелюбно ответила Машенька. Про Дни Рождения не я изрекла, а Марк Твен.
(С папой сами выясняйте отношения - хотела добавить она, но промолчала: это было бы уже слишком).

- И, вообще, к Димке Нечаеву - если тебя так  это волнует, я заходить не собираюсь. А погулять схожу. Что срочное - звони на мобильник.

Машка примирительно поцеловала маму и прихватив любимый велосипед с плэйером, выпорхнула в сад с дачной веранды...


***

Вокруг благоухал "Отец Лета" - Июнь, и Машке захотелось разбавить эту райскую картину любимой иронией. Она врубила меланхоличного Майка Науменко с песней Лето, которая была отражением взгляда на Мир самого Майка, но (по непонятной причине) считалась негласным посвящением Цою. Соловьи уже стихли, готовя вокал к ночному концерту и редкий ветерок колыхал ветки деревьев. +32, и надо бы искупаться в теплой озерной водичке - подумала Маша.
По пути на озеро Машка решила сделать крюк, чтобы объехать дом Нечаевых.
- Опять Димка будет поздравлять - неумело, неуверенно, но искренне - произнесла она с иронией и пронзительно залилась девичьей трелью - благо, вокруг не было ни души...

Дом Нечаевых располагался неподалеку от озера. Их дача стояла тут давно, еще до возникновения элитного подмосковного поселка. Продавать землю богатеям - пусть и за очень хорошие деньги - Димина семья наотрез отказалась.
Его папа, Александр Николаевич, всю жизнь был простым и искренним трудягой, своими руками возведшим маленький дачный рай. Пускай даже домик Нечаевых - аккуратный и ухоженный, но весьма скромный - резко контрастировал с хоромами вокруг.
Мама Димки, Елена Федоровна, женщина той самой "мудрой простоты", всегда нравилась Машке. На своего мужа она смотрела заботливо и преданно, но без глубоко сокрытых многолетних обид во взгляде - как Ольга Станиславовна на Машиного папу.

Наверное, Машка слегка завидовала "по - белому" - если, конечно, не считать такое определение лукавством.
Хотя, (формально) завидовать было нечему. Нечаевы всегда жили бедно, а по меркам обитателей подмосковных дач считались попросту нищими. Одевались скромно, питались умеренно, ездили на допотопной пятерке Жигулей, которая была жива лишь благодаря умелым рукам Александра Николаича.
Сам Дима, их единственный сын, напоминал мальчика - ботаника. Он рано стал близорук и носил очки. Никогда не был замечен в активных занятиях спортом, но обладал приятной фигурой с постоянной худобой, жесткими темноватыми волосами с карими глазами и средним ростом.
Димка вырос полной противоположностью собственному отцу - если брать во внимание хобби и жизненные навыки. Совпадали разве только какие - то мировоззренческие вещи на тему "что такое хорошо" и "что такое плохо".
Нечаев учился в обыкновенной московской школе спального района, потом (с третьего раза) поступил в на филфак, честно сдав экзамены. Так что Дима, ровесник Маши, "отставал" от нее на 2 года - к моменту окончания Машкой Универа он перешел на 4-й курс.

Наверное, мама всегда была истинной Димкиной поддержкой и оплотом. Она очень гордилась, что он неплохо знает английский, выучить который его заставила огромная любовь к джазу, весьма начитан; ну и - не курит/не пьет.
Елена Федоровна неизменно поддерживала сына во всех его начинаниях, не критикуя даже весьма сомнительные идеи - знала, что Димка до всего дойдет сам. Тем не менее, Димина самостоятельность как-то странновато граничила (порой) с отстраненным витанием в облаках, переходящим в инфантилизм...

Видеть Диму, с которым она была знакома уже лет 15 - с тех пор, как у Орловых появился здесь свой дом - Машке почему - то (в этот день) совсем не хотелось. Пускай даже он был и "свой человек" - не столько в плане продолжительности знакомства, сколько в смысле возможности спокойно поговорить - и в хорошем настроении, и в дурном - рассчитывая, как минимум, на поддержку; а то и на всегда жаждуемое Машей понимание.
Так случается, да и сам человек устроен очень сложно - порой мы совершенно не желаем видеть даже тех, кто нам внутренне близок, уходя в самих себя и "не высовываясь". Интровертке Маше было прекрасно знакомо это чувство.

Кстати, насчет "внутренне близок" - она была вовсе не уверена, что это так. Скорее, с Димкой было легко, спокойно и комфортно общаться. Самым честным ответом на остальные вопросы отношения к Диме для Машеньки был бы "я не знаю".
И это - абсолютно нормальный ответ в 23 года...


***

Июньское солнце намертво повисло в зените, и Маша с наслаждением окунулась в воды теплого озера. Потом (посидев на песочке) - еще и еще. Жара заглушала все вокруг, включая чувство легкого голода и требовала одного - пить и окунаться до бесконечности.

Машке вдруг захотелось не пить, а именно - выпить. Не потому, что был его величество Повод, а по причине какой - то неясно осязаемой тоски, невзирая на блаженную природу вокруг. Она вспомнила то самое чувство внезапной тревоги, с которым проснулась сегодня ранним утром. Причину этого ощущения сформулировать было невозможно, но оно явственно присутствовало...
Гоня прочь - как мрачные мысли, так и желание выпить в одиночестве (чего она ранее никогда не делала) Маша растянулась на девственно зеленой траве, включив в наушниках "Когда пройдет боль" БГ.
Но, подумала вовсе не о какой - то загадочной жизни Нового Века - которую не смог внятно описать даже апостол Павел. Ей вдруг пришла в голову мысль об онтологической самодостаточности Природы от воли падшего человека, и той же самодостаточности от других людей самого человека, сроднившегося с Гармонией Июня...

- Так, все - одернула себя Машка: еще разок окунуться - и домой.
Близился вечер рабочего вторника, и на озере предсказуемо появлялись машины с пивом и шашлычком.
Не спрашивая - ни у Природы, ни у Маши - а желают ли они лицезреть их тут с вечным шансоном в дорогих авто.

- Не худший мой День Рождения - в тишине и покое - как я и люблю - подумала Маша на обратном велопути.
Надо помочь маме в саду, поужинать и посидеть в Инете: проверить почту, дочитав интересную статью по психологии...

В родном Универе к Марии Орловой могли бы запросто приклеить глуповатый ярлык про "синий чулок", но в том - то и дело, что никаким "чулком" она не являлась. Не очень - то жалуя студенческие тусы с вечеринками, на пару из них (попав под определенное личное настроение) Машка явилась во всем разнообразии своего арсенала - от одежки с внешностью до острого ума.
Маша легко стала главной звездой Party. Playboy Универа Игорь (получавший хорошие оценки благодаря неиссякаемому личному обаянию) был сражен наповал.

- Приглашать танцевать - можно, руками - не лапать - съязвила Маша, чем его окончательно покорила. Видно, Игорьку - с его бесконечными победами над женским полом - страшно захотелось побыть в положении человека, зависимого от дамских прихотей и капризов.

Впрочем, пара - тройка таких вечеринок всегда заканчивалась одинаково. Через 2 - 3 часа Машке смертельно наскучивали все эти "светские понты" с бесконечным трепом, цитированием "актуальных" Мураками, Коэльо и Пелевина (зачастую, без полного прочтения самих произведений), да разговоры про моду и тряпки.
Тогда она заводила свою десятку, отправляясь (нередко, по - английски) домой - почитать что - нибудь действительно стоящее в противовес "актуальному".
По пути с озера домой Маша вспомнила пару комичных эпизодов - диалогов с таких вечеринок. Теперь Универ остался в прошлом, и никакой ностальгии она не ощущала...


***

Под вечер Ольга Станиславовна возилась в саду, попутно следя за приготовлением ужина к папиному приезду. Маша (научившаяся хорошо готовить лет с 16, так как очень ценила личную автономию) вызвалась ей помочь.
Котлеты аппетитно тушились по всем правилам кулинарного искусства - на медленном огне - как мама по - свойски обратилась к дочке.

- Машка, ты представляешь - какая умора! Ко мне Анька зашла... (Анна была женой соседа - депутата, живым персонажем из ресторанной песни про "ох какую женщину" и в свои 45 выглядела лет на 20 моложе истинного возраста).

- Так вот... сидим с Анькой  (она мне, кстати, каталог новых платьев принесла, глянь потом) - Димка Нечаев на своем велике приехал. Как всегда, смущенный. Мне, говорит, Машу хотелось поздравить...

Ольга Станиславовна явно выглядела обрадованной. Она - то была уверена, что ее Машка - недотрога поехала не на озеро, а философствовать с этим странноватым ботаником. Теперь она поняла, что Машка вовсе не лукавила, говоря, что ни к какому Диме не собирается...

- Так вот...

- Мама, ты скажи мне суть без этих "так вот" - слегка огрызнулась Маша, уже чувствуя недоброе. По предыдущему опыту она прекрасно знала: то, что забавляло и смешило маму, ей самой часто было не по душе...

- Я ему говорю: а Машки нет дома, и неизвестно когда будет. И тут Анька вставила:
- Да не в том дело, Димочка - дома Машенька, или не дома. К такой невесте надо на джипе приезжать с белым конем в придачу!

- Дальше что? - спросила Маша уже сквозь зубы.

- А дальше - Димка раскраснелся, невнятно извинился и уехал. Мы с Анькой еще полчаса над ним хохотали. Нет, Маш - ты не подумай - по-доброму посмеялись, конечно...

Маша внутренне вспыхнула, но ничего не ответила. Бесполезно: мама все равно ничегошеньки не поймет, но затаит обиду. Она хорошо знала Димкину рефлексию. Он запросто домыслит, как минимум, две вещи:
1) Маша дома, но не захотела выйти пообщаться;
2) Маши дома нет, но насмешливое отношение мамы с подружкой он спроецирует на истинное отношение ее самой и уныло поедет играть свой любимый джаз на купленном в кредит дорогом саксофоне.
Оба варианта свидетельствовали об одном: надо заскочить к Нечаевым, принять подарок (который растерянный Дима даже забыл передать) и извиниться...

- Мам, я буду часа через 2 - сказала - отрезала Маша, заранее упреждая споры и пререкания.

- Машенька! Скоро папа вернется! Неужто ты не поужинаешь с нами в свой День Рождения?

- Папа - ответила Маша - вернется часам к 11 вечера, раз уж он "задерживается на работе".
(Его сотовый сейчас наверняка недоступен по интимным причинам - усмехнулась Машка про себя).

- Что ты мне говоришь, к каким еще 11 часам? - обиделась Ольга Станиславовна. Вот я сейчас ему позвоню...

- Господи, мама,- ну как можно быть такой дурой, а еще хуже - если ты разыгрываешь эту комедию для родной дочери - вновь подумала Маша не вслух, и не споря с мамой, вскочила на велик.
Отъехав, обернулась. По выразительному лицу Ольги Станиславовны, держащей мобильник около уха, все было понятно без слов.

Мама, впрочем, тоже слегка поразмышляла в спину дочери. 23 года, Универ за плечами. Замуж ей пора! Иначе, этот Дима (напополам с психологией, философией, джазом и русским роком) до добра не доведет.
Все! Вечером поговорю с Костей...


***

Вечерело - как и всегда в июне - неспешно и едва заметно. Маша подумала, что весь сегодняшний день вовсе не искала даже минимального общения с Димкой, но едва узнав о бестактности по отношению к нему, бросила собственный ужин и вскочила на велик.
Что это? Воспитание? Личное неравнодушие? Или...
Время на психоанализ напополам с рефлексией быстро истекло. Вот и скромный, ухоженный домик Нечаевых...

- Машенька! - обрадовалась Елена Федоровна с такой интонацией, словно "Машеньке" 5-6 годиков. А Димка мой на озеро ушел. Вернулся пару часов назад, слегка в прострации, поиграл джаз и укатил на велике...
(Абсолютно предсказуемая реакция на выходку маминой подружки - подумала Маша - Диму можно читать, как открытую книгу).

- Ты заходи, он скоро вернется - продолжала Елена Федоровна - вы ж только вчера, небось приехали - первый раз в этом году... а мы тут с мая живем. Пойдем, я тебя ужином угощу!

(Что хорошо у Нечаевых - не надо изображать все эти "китайские церемонии" - вежливо отнекиваться с тайной надеждой, что повторят приглашение. Впрочем, Машка весь этот "этикет" терпеть не могла. Любила рубить напрямую: да значит именно Да, а нет - это Нет).
В Университете все мальчики прекрасно знали об этой "антикокетливости" Маши. Поэтому, "на белом коне" никто и не подъезжал. Страшновато услышать это железобетонное "НЕТ". Без малейшего намека в интонации на возможное "ДА" - мол, только ты давай, для начала, помучайся.
Она вдруг поймала себя на мысли, что ей хочется тихо посидеть с Еленой Федоровной и... поболтать, даже - посплетничать по - женски о ее сыне. А сам Дима пусть наслаждается летним закатом на озере...
Тем более, что и Александр Николаевич уехал на пару дней в город...

Потом Маша часто вспоминала этот вечер. Словно, согласись она на те посиделки и разговор по душам (а потом - дождись вместе с мамой Димку) - в ее собственной жизни все повернулось бы иначе.
Эта необъяснимая убежденность преследовала ее последующие три года...
Вместо этого (как ей самой казалось впоследствии) - словно чья - то невидимая воля раскрыла ее рот и чей - то Голос произнес:
- Спасибо, Елена Федоровна. Уже поздно, а я обещала маме, что вернусь через пару часов. Димке - привет!

Поздно... 8 вечера, по меркам июня - окончание дня, когда в легкой прохладе оживает застывшая от жары жизнь.
Вот и Машка домой не собиралась. Папа все равно вернется часа через три и привычно пробурчит что-то о "сверхзагруженности в банке", даже не утруждая себя актерством с убедительной интонацией. Мама это проглотит...


***

Дальше Машенькин маршрут лежал до озера. Любимое Димино местечко - у протоки, переходящей в круглую зеркальную гладь - она знала наизусть. Так и есть. Худощавая спина Нечаева возвышалась издалека...

Маша только закончила первый класс, когда Константин Сергеевич купил и мигом отстроил (наемным гастарбайтерским трудом) участок в Подмосковье. Нечаевы жили здесь еще до рождения их единственного сына. В социальном плане между семьями не было абсолютно ничего общего, и драму а-ля Монтекки/Капулетти никто не устраивал и не собирался.
Тем не менее, после пары прогулок с юной Машей на озеро, Ольга Станиславовна с удивлением обнаружила, что Машенька слегка (но, подружилась!) с каким то худощавым мальчишкой, которого приводила неизменно приветливая мама. Это было удивительно: мальчиков Машка не жаловала совсем, даже на уровне обыкновенного детского любопытства. А с этим - здоровалась первой и играла в незатейливые игры.
- Пускай общаются иногда - решила Машкина мама - а то дочь вырастет полной недотрогой к противоположному полу.

Шли годы... Машка с Димой встречались лишь летом (правда, иногда, но не очень часто) -  созваниваясь и в Москве. Маша с 18 лет ездила на учебу в личном авто, Дима - на метро, и лишь однажды они случайно пересеклись после какого - то студенческого фестиваля, радостно проболтав часа три. Впрочем, никакого продолжения эта встреча не имела...

В Подмосковье все было чуть проще. Раз за все лето, 18 июня (Машин День Рождения) Димка заезжал ее поздравить.
В дом не заходил. Константин Сергеевич Диму абсолютно не воспринимал, а Ольга Станиславовна становилась все более настороженной по мере физического взросления дочери. Наверное, если бы не Машина - искренняя и душевная - радость от этих редчайших (раз в год) Диминых визитов, он перестал бы заглядывать к ней даже по поводу днюхи.

У Димкиных родителей все обстояло намного проще. И гораздо свободнее, точнее - здоровее (!) (Машкина формулировка) - чем у нее дома. Маше здесь были рады в любое время. Дима - как и она сама - был мальчик внешне спокойный, начитанный и немногословный. Без всякой тяги к демонстративности. По крайней мере - внешней. Той, что служит эдаким "вечным двигателем" личного эго и нуждается в ежедневной подпитке.
Но, у Димы была одна черта. Когда дело касалось чего-то (по - настоящему!) близкого и созвучного ему самому, он преображался за пару секунд. Становился красноречив - и при этом точен в словах. И демонстративен - тоже. Настолько, что полностью увлекал за собой.

Однажды, сидя с Машкой на том же дачном озере, Димка вдохновенно рассказывал про джаз. С именами, безошибочными экскурсами в Историю и емкими, точными справками. Минут за 10 он обосновал, почему рок - всего лишь ответвление, эдакое "внебрачное дитя" джаза и не совсем тот путь, по которому могла бы пойти популярная музыка.
Машке захотелось записать каждое слово: удивительно - но она не обижалась даже за любимый с юности рок и не спорила, приводя аргумент об "искренности в противовес респектабельности". Она и сама не заметила, как мягко взяла Диму за руку. Не разевая при этом рот только из воспитания...
Все это было так непохоже на понты "образованщины" в ее Универе - с цитированием "актуальных" авторов...

А еще - Нечаев умел безошибочно вычленить и сформулировать саму суть. Откуда это жило в нем самом - неизвестно. Родители были простыми и добродушными людьми, без интеллектуальных изысков.
Ближе к 20 годам Машка все чаще ловила себя на мысли о том, что порой Диму... побаивается.
Она вспомнила статью американского психолога, где было сказано, что мы всегда побаиваемся тех, кого любим.
Наверное, именно так: не боимся, а побаиваемся. Страшно - обидеть, и, не менее страшно оттого, что любимый человек может знать (или - подметить в тебе) то, что ты не знаешь и сама.
Дима обладал такой способностью. Он даже угадывал продолжение некоторых разговоров, и (как иногда казалось Машке) читал ее изнутри. При том, что и его внешнее поведение (реакции на разные ситуации) Машка сама легко предвидела.

В тот вечер, когда они случайно увиделись в Москве и прогуляли часа три, Маша, выпив пару бокалов шампанского, пошутила в кафе:

- Димка, ты нашего брата совсем не знаешь...

- Маш, ты это к чему? (он безошибочно понял, что речь идет о женщинах).

- А к тому... Есть девушки, есть женщины, а есть, прости, бабы (и возраст на это не влияет!).
Ладно, с бабой ты не свяжешься, я тебя знаю. Но, встретишь девушку - мне-то хоть расскажи о ней. Я тебе дурного не посоветую - как другу - сказала Машка и внезапно заказала еще шампанского.

Дима лишь улыбнулся, ни сказав в ответ ни слова, а потом аккуратно перевел разговор: это он умел в совершенстве...
Маша произнесла это не просто так. В психологии она ориентировалась прекрасно (ну, или мнила о себе такое), а Дима знал (вообще - людей, а не только женщин) плоховато. Его ум был направлен совсем на иное.
И точно так же сейчас, подъезжая к озеру, Машенька вдруг осознала: все эти годы она неосознанно сравнивала знакомых однокурсников с Димкой.
И все они - даже заочно - ему "проигрывали"...


***

- Димка, привет! - чуть ли не пропела Машка, подъехав к озеру.

- Привет, Маш - обернулся Нечаев.

"Привет"... Русский язык бесконечно богат интонационно, и вот этот вот "привет" можно произнести с сотней разных оттенков. Оттенок Димы был обиженно - инфантильный.
Придется возиться, "растрясывать" и выводить из неумных обид - мигом поняла Машка. Но, не рассчитала - ни свои внутренние силы, ни свой характер и, главное, личное неравнодушие к Диме.

- Я тебя заезжал поздравить с днюхой - сказал Дима слегка монотонно, но не застал дома...

- Дим, а помнишь, когда мне исполнилось 20...

- Мне эта "депутатша" брякнула - продолжил Дима, словно не слыша Машу...

- Дима, а тебе времени не жаль на обсуждение напыщенных дур?

- Но она - давняя знакомая твоих родителей...

- И что?! (Машка потихоньку начала раздражаться).
Мои родители - это есть я сама в точности? От взглядов на Мир до отношения к друзьям?

- Знаешь - сказал Дима - был такой русский хоккеист, Александр Могильный, звезда НХЛ.

- Господи, при чем тут Могильный? (все: подстегиваемая личным неравнодушием, Машка мигом вышла из себя).

- А при том, Маш...
Он, едва заработав первые серьезные деньги, купил навороченный джип. Приехал на тренировку. Канадский хоккеист его спрашивает:
- О, Алекс! Любишь рыбалку? Я тоже!

Алекс не поймет, в чем суть вопроса. А она в том (ровно нудил Дима), что при идеальных североамериканских дорогах джип реально нужен только тем, кто выезжает на рыбалку. И покупают его не потому, что могут себе позволить - из "статусности" - а из практической необходимости. Эти наши понты им...

И тут Машка не удержалась и врезала по - русски: душевно и с размахом.
(Хоть и знала прекрасно, что Дима - при всем своем уме - страшно боится ее острого языка в гневе).

- Дима, а вот зависть тебе не идет совсем. Мой папа, что, - виноват в том, что может позволить себе джип, а у вас только старинная пятерка? Он его украл?

- Маша, не передергивай - вставил Дима.

- Нет, это ты, да еще в мой День Рождения, все передернул своими домыслами. Ты меня 15 лет знаешь! Я тебе хоть раз заикалась про джипы? Тряпки и роскошь? Деньги и быт? Презрение к небогатым?
Ты... ты своими обидами с домыслами и дурацким рассказом выставил меня копией этой дурочки Анны! Господи, я первый раз этим летом приехала, хотела посидеть - поболтать, столько не виделись. А ты - как капризный ребенок...

Димка уже очнулся от рефлексирующих обид. И сказал примирительно:
- Маш, я тебе подарок привозил, а сейчас он у меня дома лежит...
Слово "прости" он так и не произнес.

И Машу безнадежно понесло дальше:

- Нужен мне твой подарок при таком отношении! Да, и вообще...
Что (что?!) ты можешь мне подарить - бросила ему в лицо Машка нарочито унизительным тоном.

(Дима оцепенел и как будто стал ниже ростом).

- Все, Нечаев - адьос! Ты даже не повзрослел и не хочешь этого!

(Она знала Димку. Прекрасно понимала, что когда льется этот поток личного гнева, он не возразит, терпеливо молча. Чем вызовет еще больший гнев...)

- Нечаев, катись отсюда! А, впрочем, - рефлексируй дальше. Сама укачусь - сказала Машка и рассмеялась ему в лицо...


***

Июньская ночь опустилась как - то тяжело и внезапно. По крайней мере - для Машеньки. Она тихо сидела в своей комнате и в прострации созерцала сумеречный сад, даже не слыша любимых соловьев.
В 23-00 врубила любимый обзор новинок русского рока от Нашего Радио. Миша Козырев - уверенным и глубоким голосом - начал передачу со свежего альбома Машина Времени - "Отрываясь".

Но пахнут летящие дни не травой, а бензином
И вместо беседы - лишь холод заученных фраз
И судят о мне и тебе по нашим машинам
Остатки свободы сменив на тормоз и газ...

- запел Макаревич.

Господи - вновь психанула Машка - они что - сговорились, что ли? Она нервно схватила пульт и вырубила приемник...
К полуночи вернулся папа - со слегка возбужденно-сладостным видом. Машенька опять вспомнила тревогу, испытанную ранним утром. Предчувствия - разум Души...
На мгновение ей захотелось объясниться с Димой на следующее утро. Она прокрутила в голове, словно высококачественную запись, весь их "диалог" близ озера и мгновенно вспыхнула изнутри...
- Дуди, дуди Нечаев свой джаз и не видь вокруг даже близких душ - подумала Маша. Права я была: катись ты...

На следующее утро, после серии невнятно - дурных снов, кинулась к отцу:

- Папа, я прошу: увези меня с дачи в Москву! Не хочу я тут, скучно! И, заодно, работу поищу...

- Работу - сказал папа голосом босса - я беру на себя. "С улицы" - даже с дипломом Университета, ты в приличное место не устроишься.

Но, вообще - то, он был слегка озадачен эмоциональными всплесками дочери. Так как прекрасно знал: на даче ей всегда нравилось. Впрочем, глубоко анализировать и сопоставлять Машкины порывы Константин Сергеевич не желал. У него давно была своя - и весьма насыщенная жизнь.

- Хорошо, собирайся, поехали - сказал папа. Полчаса хватит?


***

Дорога от дачи до Москвы - в зависимости от пробок - занимала 1 - 2 часа. Маше хотелось одного: окунуться в теплую ванную с мягкой пеной и посидеть с плэйером, или одной из любимых книжек. На общение с папой она настроена не была.
К счастью, у Константина Сергеевича запиликал сотовый. Папа разговаривал нейтрально - покровительственно с некой Любой. (Скорее всего, эта Люба записана в мобиле как сотрудница банка).
Машка прекрасно знала, что это любовница: ее отец был устроен так, что при личном неравнодушии к кому-либо всегда общался одним способом: наставительно, властно, покровительственно - любое из этих наречий будет точным. Он был уверен, что один на белом свете лучше знает - что человеку нужно, как и зачем. Возражать - бессмысленно. Люди (да еще и авторитарного склада ума) в 45 лет не меняются...

Машенька откинулась на мягком заднем сиденье джипа и закрыла глаза. Она вдруг представила себя эдакой "послушной дурочкой" за мужской каменной стеной. Сытой, обеспеченной, заботливой, покорной и... вечно несвободной. Не принадлежащей самой себе. С мужем, общающимся покровительственным папиным тоном.
(Не слышь Маша сейчас этот разговор, папа бы еще вставлял свои любимые словечки - "цыпа", "малыш", и заезженное "детка").

- Господи, до чего ж противна такая жизнь - думала она; уж лучше самой зарабатывать кусок хлеба, жить скромно и ни от кого не зависеть - ни морально, ни материально. Спасибо, я уже насмотрелась на маму...
Машка не заметила, как задремала и вновь погрузилась в невнятно - тревожный, черно - белый сон...

- Девочка моя, да ты уснула - разбудил ее папин голос, и она очнулась в унылой московской пробке. Прости, что разбудил. Я с тобой поговорить хотел, пока едем. (худшее из Машкиных предчувствий сбывалось).

- Вот что, Машенька. Только вчера мы с мамой разговаривали... Не пора ли тебе замуж?

Маша знала, что это - бесполезно. В том смысле, что какую бы взвешенную аргументацию она не привела в ответ, папу не прошибешь и не переубедишь. Но и покорно кивать - в таком вопросе - Маша не могла. Она приняла неравный бой, стараясь - как Барклай де Толли в первые месяцы Отечественной Войны 1812 года - обойтись минимальными потерями...

- Пап, во первых... Как такие вещи можно вообще планировать? Мне 23, и пора! В 22 - рановато, в 24 - поздно - не удержалась она и съязвила.
- Во вторых, я просто - напросто замуж не собираюсь и даже не думаю об этом.
- В третьих...

- Машка, ты у меня умная, и я не сомневаюсь, что ты можешь сейчас привести доводы до "в сотых" - перебил ее Константин Сергеевич. Но! (ого, привычный металлический голос - подумала Маша)... но! Сути это не меняет. Ты в своем нынешнем статусе - одна из самых завидных невест в Москве.

(Давай, папа - скажи еще про "репродуктивный" возраст - беззвучно язвила Машка).

- Поэтому - продолжал отец - многие хотели бы составить тебе пару. Если найти по-настоящему достойного человека - сказал Константин Сергеевич и выразительно посмотрел на дочь...

(Маша прекрасно знала, что при точной расшифровке понимания прилагательного "достойный" между ней и папой начнется Третья Мировая Война: это уже мировоззренческая пропасть во взглядах на Мир).
К лобовому столкновению Машенька была совсем не готова. Она знала - как надо ответить. Взглянув на отца с маской задумчиво - понимающего лица, Маша произнесла спокойно - примирительным голосом:

- Хорошо, пап. Я подумаю над твоими словами...

Слава Богу, пробка закончилась, и вот он - любимый дом на просеке. Сейчас отец уедет в банк, и она будет предоставлена сама себе...


***

Home, Sweet Home! Наконец-то...
Теплая ванная, любимые книжки и музыка. И - никаких контактов с внешним миром пару - тройку дней. Это то, что нужно - здесь и сейчас! Маша ощутила, как ее тонус повышается...

- Пап - ты знаешь - я сама себе все сготовлю, тусоваться не буду, поэтому - если хочешь - возвращайся вечером на дачу к маме. Я позвоню - сказала Машка.

Константин Сергеевич прекрасно знал, что дочь не врет. Будет тихо наслаждаться эдаким "раем для интроверта". Даже пожалел в глубине души, что не тусуется и не устраивает квартирные сейшены в отсутствии родителей. Хотя, эти сейшены иногда заканчиваются внеплановыми беременностями...

- Ладно - ответил он. Только не пухни за компом и книжками часами напролет. Сходи погулять в парк. И еще - обязательно позвони - мне и маме отдельно. Через недельку поговорим о твоей работе. Я думал, ты на даче поживешь до августа, но раз ты туда не хочешь...
- Я пока наведу справки о работе через своих людей. Отдыхай! - сказал - отрезал отец и уехал...

День и вечер потекли спокойно - размеренно, без потрясений и выяснений отношений - как и мечталось Машеньке. Теплая ванная, вкусный обед, любимое чтиво, душевный ужин и никаких поздравительных звонков и смс, нахлынувших еще вчера.
Ближе к полуночи сова Маша, уже совершив 2 обязательных звонка папе и маме, занялась привычным самообразованием. Сначала она откопала в сети малоизвестного английского поэта Ричарда Ловласа.

Железные решетки мне не клетка
И каменные стены - не тюрьма...

Но, ни литературное эстетство, ни всемирно известные и любимые Машей Пушкин и Шекспир, ни статьи по психологии в этот вечер не утешали. Тогда она занялась - тоже привычным (на ночь глядя) - психоанализом...
Собственно, что произошло вчера вечером на озере? Внешне - ничего такого "из ряда вон". Непонимание, взаимные обиды и конфликт с другом детства. Всякое бывает, и это не Конец Света.

И тут она неизбежно задала себе вопрос, которого внутренне боялась:

- Откуда и почему тогда ее столь острая, явно личная реакция со спешным отъездом с дачи?

Ответ пугал. Маша никогда не думала всерьез о Диме, как о возможном женихе - и, получается, всем своим неравнодушным поведением демонстрировала совсем иное. Где он, тот самый момент, когда она даже не заметила изменение личного отношения? Почему так произошло? Что было тому причиной?
В любовь с первого взгляда она никогда не верила. Верила - в симпатию, умение найти общий язык, быстро распознаваемую "совместимость" людей. Это - да, безусловно, и в Диме эти "коды" совпадали с ее собственными. Но, любовь...
Прежде чем встанет тот самый, бесконечно "проклятый" вопрос - а что такое любовь? - она благоразумно успела заснуть. Снились ей (почему - то) сонеты Шекспира, которые Димка пытался переложить на свой любимый саксофон. С переменным успехом. Когда у него получалось нескладно, Машка откровенно смеялась ему в лицо, и Дима на глазах становился ниже ростом.
Потом она извинялась за резкость, и... снова хохотала, когда у Димы не получалось...

Вот и утро. Мягкий шум дорогих авто в элитном московском дворе, звук ровной метлы гастарбайтера Рустама и - надежды нового дня напополам с не исчезающим чувством гложущей тревоги...


***

Тут мне придется одним махом перескочить в своем повествовании на целый год, потому что ничего судьбоносного - вплоть до следующего лета - в Машиной жизни и судьбе не произошло.
Константин Сергеевич предсказуемо устроил дочь на руководящую должность нижнего (для начала) звена в своем банке. Неглупая, терпеливая и усидчивая Маша достаточно быстро вникла в нюансы - хотя и нелюбимой, но высокооплачиваемой работы. Ровно, доброжелательно (пускай, и поверхностно) - общалась с коллегами.
Прекрасное понимание психологии позволяло ей легко найти общий язык с сослуживцами, невзирая на личную интроверсию. Вскоре она наизусть знала - о чем, когда и как разговаривать с каждым из них, чтобы не нарушать внутренние покой и комфорт. И свой, и окружающих ее людей.
В психологии это называлось "пассивной манипуляцией", но Машка формулировала иначе: это просто негласные принципы выживания в среде неблизких душ, нечто вроде разумного инстинкта самосохранения в поверхностно - равнодушном обществе. Кстати, ничего нового в сравнении с Универом...

В банке Мария Орлова была "на хорошем счету". Как-то быстро забылось, что на теплую должность ее устроил папа - так всегда случается, когда человек демонстрирует профессиональное соответствие.
По выходным и вечерам Маша с прежним упоением занималась личным самообразованием, заметно подтянула свой английский на дорогих курсах с носителями языка и сменила десятку на иномарку.

А в личном... О Диме вспоминала редко, но иногда - накатывала волной какая - то неземная тоска. Машенька прекрасно знала: сопротивляться - бессмысленно, надо внутренне проплакаться и переждать когда "схлынет".
К тому же, она утешала себя тем, что тоска эта - не по конкретному Диме Нечаеву, а близкому человеку, которого она до сих пор не встретила, видя в Димке лишь его отдаленные, фрагментарные черты, что было помножено на сентиментальные воспоминания из детства и юности.
Этот аргумент - при Машином критическом уме - ее выручал...

Случилась, впрочем, и другая (тоже личная) - тема.
Начальник отдела, Владимир Владимирович (при негласном, но внутренне ощутимом одобрении Машиных родителей) давно оказывал Марии различные знаки внимания - от попыток завязать разговор при каждом удобном случае до внешне ненавязчивых приглашений в различные респектабельные места. Машка тонко отшучивалась, а потом грустнела...

Владимир Владимирович был мужчина под 40 среднего роста с аккуратными усами и рыжеватыми волосами. Внешне суховатый, с внимательным взглядом финансиста, которому свойственно прагматичное умение взвесить и оценить все риски возможных вложений и операций. Надо заметить, банк (как казалось Маше) действительно был его призванием - порой он "горел" на работе, держа в идеальном порядке все - от рабочего стола до последней запятой в финансовых документах.
Он уже развелся с первой супругой, беззастенчиво тянущей из него деньги и увеличивающей ежемесячные расходы непропорционально даже немалым доходам мужа. Детей у них не было, и копаться в причинах - почему - Машке было вовсе неинтересно. Правда, в общении с Машенькой Владимир Владимирович преображался настолько, насколько только был способен человек негуманитарного склада души и ума.
Он получил прекрасное образование и (пускай, поверхностно) - но знал мир культуры. Умел извлечь из памяти нужную цитату, или пример из Истории. Пусть весьма своеобразно, но мог и пошутить. Внимательно (хоть и неявно) улавливал Машино настроение.
Пару раз Владимир Владимирович гостил в доме Орловых, но Маша искусно делала вид, что не понимает - к чему все это. Жизнь давно вынудила ее освоить не только психологию, но и азы актерского мастерства.
Вот так - быстро и почти незаметно - наступило новое лето, навсегда изменившее Машенькину жизнь...


***

Уютным майским вечером, невыразимой истомой напоминающем о скором и счастливо - неизбежном июне, Маша внезапно вздрогнула. На ее почту пришло письмо от Димы Нечаева...
Сама она твердо решила - если не случится ничего сверхестественного - всякие контакты, даже дружеские, с Димкой прекратить. Решение это не имело логичного, "математического" обоснования по пунктам. Скорее, оно созрело по далеко не всегда формулируемому словами внутреннему вердикту - больше ума, чем души.
Нередко скучая, видеть Димку она, тем не менее, не хотела...
Но, и требовать от себя "невыполнимых аскез" - например, стереть письмо, даже не прочитав - Маша была не в состоянии. Да, и потом - мало ли что случилось - ведь 11 месяцев не общались - вообще никак...

- Здравствуй, Мария - начал Дима (словно бы она обиделась на фамильярность) - я пишу просто для того, чтобы сказать, что у меня все хорошо. Я закончил 4-й курс, играю джаз и живу, как прежде...
(И т.д, и т.п - съязвила Машка)

- Думаю, что и у тебя все Ок тоже: папа наверняка устроил на достойную и высокооплачиваемую работу, которую ты, конечно (с твоими способностями) будешь делать хорошо, независимо от внутреннего отношения к ней...
(Хоть бы слово достойную в кавычки поставил - усмехнулась Маша...)

Далее, вслед за этим комплиментом, в письме посыпались предсказуемые извинения Димы за непонимание на озере минувшим летом. Машка читала их по диагонали: извинения (если они и были ей нужны) - требовались тогда, а не сейчас. Теперь же ей жаждалось постичь саму суть Димкиного отношения к ней - хотя бы, между строк...
Намек - слабый и невнятный - содержался лишь в самом конце письма.

... А еще, я очень хочу поблагодарить тебя за дружбу. За общение, которое - сколько бы мы не виделись - всегда так легко и естественно возобновлялось с того момента и даже с того места, на котором мы с тобой остановились в прошлый раз.

... Спасибо тебе за понимание, сочувствие и поддержку. Это не уйдет в пустоту (что за дурацкая, общая фраза - подумала Машка).
Просто, наши пути по - человечески разошлись (штамп на штампе без конкретики ситуации - вскипала она).

... Может, при иных обстоятельствах (каких?! - кричал Машин ум), в другом контексте (давай Нечаев - напиши еще про другую жизнь - понесло Машку) - может быть... все сложилось бы иначе, и мы оба могли бы подумать... о большем...

... А сейчас - я просто рад, что у тебя в жизни открыты новые перспективы...
(Нечаев - уже откровенно психовал Машин ум - так и пиши прямо: Я тебе, увы, не ровня! А ты, дурачок, мое мнение спросил - или сам все домыслил и решил?!)

Письмо заканчивалось еще одним извинением с многоточием - без "до свидания", или "прощай".
Машенька резко откинулась назад в своем любимом кресле. И заговорила вслух сама с собой - благо, дома никого не было.
- Вот что, Димочка...
Никакого ответа от меня - ни плохого, ни хорошего - ты не получишь. Если ты решился написать мне сам - будь добр, изъясняйся откровенно, до конца и без "иероглифов" с односторонними выводами между строк.
Это, Нечаев, не письмо и не общение. Тебе - съязвила Машка - политиком надо быть, или дипломатом. Ты бы в совершенстве освоил их неконкретно - птичий язык. А с близкими людьми, друзьями, вот так - не общаются.
Особенно - возобновляя общение по личной инициативе...

Когда из Машки лился поток категоризмов, пытаться заткнуть этот "водопад" было бессмысленно и даже небезопасно. Надо было - элементарно выговориться по - женски (даже наедине с собой).
Маша резко захлопнула ноутбук, силой воли подавив острое желание написать Диме все только что произнесенное ей вслух и постепенно переключила свои взбудораженные мысли на один из любимейших рассказов Чехова. С тем самым тонким юмором, в котором она сейчас так нуждалась.

Вскоре - как никогда рано - приехал с работы отец. Было совершенно понятно, что сегодня он отменил всякие поздние "дела в банке" и прочие похождения. После ужина Константин Сергеевич и Ольга Станиславовна ласково позвали к себе дочь.
Машенька шла по коридору, и вдруг - тем самым безошибочным внутренним Голосом - осознала без внешних причин и доказательств: этот грядущий разговор навсегда изменит жизнь - и родителей, и ее собственную...


***

Капитан Очевидность.
Именно так можно было назвать разговор с родителями, который предстоял Машеньке. Она все поняла и прочувствовала заранее. Лишь в глубине души все еще теплился слабым огоньком вопрос: Неужели? Не может быть такого! Впрочем, по секундно - неловкой, молчаливой паузе отца стало ясно: может.  И такое - тоже может быть в этой семье...

- Вот что, Маша - начал Константин Сергеевич. Ты уже почти год работаешь в моем банке с Владимиром Владимировичем...

Ну, вот и все - беззвучно сказала Маша - Третья Мировая Война теперь неизбежна...
Тем не менее, юмор ей не изменил. Юмор человека, стоящего на Краю.

- Мой начальник мной недоволен? - спросила она папу с приторным непониманием.

И тут в разговор внезапно вступила Ольга Станиславовна. Как гитарист, пытающийся сыграть соло, когда его не просят...

- Владимир Владимирович готов составить тебе пару...

Нет - пыталась ущипнуть себя Машка - это какой - то дурной сон. Из пушкинских рассказов о неравных браках с теми же речевыми оборотами - "готов составить тебе пару"...

- Он нам (нам!!! - отозвалось молотком в Машиной голове) очень нравится - продолжила мама. Папа хорошо знаком с Володей уже 10 лет. Владимир Владимирович... Воспитан. Образован. Ответственный, порядочный и совсем не скряга. Его первая супруга на этом и сыграла - просто выжимала из него все соки, а потом - бросила.

- И, главное, - очнулся от задумчивости Константин Сергеевич - Вы совместно объедините усилия по дальнейшему процветанию банка. Я не вечен, а вам доверяю Будущее. И еще - я хочу увидеть внуков.
Мама одобрительно кивнула...

Вот это - особенно забавно - подумала Маша. Папа старше ее жениха всего на 5 лет. И никаких внуков ее отец (судя по отношению к маме) попросту не заслужил...

- Ну, Машенька - что ж ты молчишь? - почти хором спросили родители.

- Послезавтра - суббота, выходной. Владимир Владимирович пригласит тебя в ресторан. Не смущайся его и не стесняйся - вам надо поговорить по душам в нерабочей обстановке. И ты увидишь его совсем иным человеком - увещевала мама.
(Впрочем, было ясно, что этот разговор они с папой продумали заранее)

Мозг Маши заработал как компьютер, невзирая на естественный шок. Так гуманитарий в экстренные моменты жизни создает синтез с "физиком", пытаясь найти выход.
Она мгновенно просчитала, что прямой отказ, аргументы об отсутствии прав даже у родителей решать такой вопрос за нее, слова "я не люблю" ни к чему не приведут. Значит (на данном этапе, пока что) - тянуть время. Говорить нечто вроде "да, но"...
Дальше - будет новый день.
Сейчас нужно успокоить папу согласием пойти в ресторан и попросить разговор с мамой наедине. Отец на это легко согласится, потому что прекрасно знает: мама - целиком и полностью - под его контролем, и никакой самодеятельностью заниматься не станет.
И еще... Да, именно так! - сообразила Машка.
Константин Сергеевич (внешне) человек церковный. Часто посещает воскресные службы, раз в год - но причащается и исповедуется - у отца Михаила, настоятеля Храма Илии - Пророка в их дачном поселке. Более того, 10 лет назад здорово помог ему материально в возведении Храма и, вообще, почитал батюшку как равного себе. На этом тоже можно сыграть - в моей ситуации все средства хороши - решила Мария.

- Я схожу в ресторан с Владимиром Владимировичем - наконец - то заговорила Маша. Только, у меня к тебе, папа, две просьбы. Я очень хочу, чтобы наши отношения благословил лично отец Михаил. Брак - это на всю жизнь, и без благословения - никак.

Отец - если и задумался - то на пару секунд.
- Хорошо, Маша.

- И второе: дай мне поговорить с мамой... по - женски.

- Ах, это - резко повеселел Константин Сергеевич - сколько угодно!

Итак, спонтанный план Маши - пускай он пока не предлагал конкретного выхода из ситуации - тем не менее, срабатывал. Только тут ей стало дурно. Не показывая вида и держась из последних сил, она сказала, что хочет почитать.
Машенька вышла из комнаты родителей взрослым человеком. Закрыла дверь в своей спальне, тихо рухнула на кровать и беззвучно зарыдала...

 
***

Мир никогда не рушится только оттого, что нам плохо - он лишь кажется рухнувшим нам, на деле оставаясь прежним.
Маша не могла уснуть до 4-х утра. Первые 2 часа она оказалась во власти полного, беспредельного отчаяния. В голове мелькали обрывки мыслей и фрагменты любимых песен. Вместе с вопросами - за что? и почему так?
Но, ближе к рассвету, она успокоилась. Взяла себя в руки, закурив дамскую сигаретку с ментолом (что позволяла себе экстренных ситуациях, никогда не впадая в зависимость).

План! Ясный и четкий, с подпунктами и без всякой "творческой самодеятельности". Вот что ей сейчас нужно.
Собственно, два первых подпункта она уже выполнила, и для начала - это уже кое - что. После нескольких часов отчаяния ее ум, несмотря на недосып, вновь заработал ясно и четко. Самое важное - размышляла Маша - не просто понять что сейчас делать, но и определить последовательность всех встреч. Это даже поважнее...

Итак...

1) Утром отпрашиваюсь с работы - в моем положении это сделать легко, да и пятница сама по себе - короткий день.

2) Говорю, что решила развеяться с бывшими однокурсниками по Универу и вернусь не поздно. Для правдоподобности легенды машину оставляю во дворе - мы ж там "выпьем"...

3) Сажусь на дачный автобус и еду к отцу Михаилу. С пятницы по воскресенье он в Храме почти всегда, в 17-00 у него вечерняя Литургия.

4) В субботу утром созваниваюсь с Аллой. Моя троюродная сестра уже в курсе ситуации - я ей все объяснила час назад по почте.

5) Днем, пока нет папы, поговорю с мамой. Надежд на этот разговор немного, хотя... если отец Михаил не благословит, то... повернуться может по - всякому.

6) Вечером в субботу - самое трудное. Полный парад, оптимистичная маска на лице и ресторан с Владимиром Владимировичем.
- Ничего, переживу - тихо сказала Маша.

Вот так. План - ровно на одну выкуренную сигарету - созрел. Всегда надо бороться и не опускать рук! Всегда! Выход - есть. Пускай, и не сразу очевиден.
За окном вступал во власть ранний майский рассвет. Маша, наконец, успокоилась и заснула без всяких тревожных видений... 


***

Утро прошло гладко и на удивление спокойно. Родители поверили в Машино принципиальное согласие, а сама она (внешне) не давала ни единого повода усомниться. Без проблем , одним коротким звонком, отпросилась с работы. Сказала о встрече с выпускниками. И тихо похвалила себя за выдержку.

Когда Маша уехала, отец объяснил маме:

- Это она захотела с юностью распрощаться. Скоро станет замужней, респектабельной дамой с детьми - тут уж не до ностальгических встреч...

Константин Сергеевич не учел только одного. Характером и непримиримостью - в считанных по пальцам, но наиважнейших жизненных ситуациях - Мария вышла как раз в него (только, без папиных грехов и внешне - демонстративной жесткости), а не вечно покорно - согласную маму.
Но Маша была намного мудрее отца - она умела уступать в мелочах, или тихо гнуть свою линию без споров.
И обладала бесценным даром - в критические моменты, невзирая на всю "гуманитарную лиричность" и несдержанность характера, у нее включался холодный ум не хуже, чем у папы - финансиста...

Пока родители приятно удивлялись легкому согласию строптивой дочки, Маша уже ехала в желтом дачном автобусе к отцу Михаилу.
Отец Михаил собственноручно (точнее - "собственнонервно") возвел Храм Илии - Пророка в элитном подмосковном поселке. Ходили слухи, что он близок к Патриарху Алексию II - потому и получил такие преференции в Подмосковье рядом с явно небедной паствой. Но "преференций" не было - если крепко подумать, отбросив зависть и предвзятость. Был хороший участок под Храм. Остальное появилось только благодаря фанатичному подвижничеству батюшки.
Конечно, здорово помогли богатые соседи, да и сам отец Михаил удачно "попал в эпоху" - в конце 80-х и начале 90-х возведение новых Храмов стало самой "актуальной" (не поворачивается язык сказать - модной) формой благотворительности.
Но даже при наличии определенных средств, батюшка с утра до ночи подвижничал - доставал, выпрашивал (а то и вымаливал) нужные стройматериалы, лично контролировал ход работ, вносил архитектурные коррективы, писал нуднейшие отчеты архиерею, норовящему отщипнуть в свой небедный карман процент от строительства.
За 2 года возведения Храма 50 - летний отец Михаил - прекрасно помнящий советскую власть - с гонениями Хрущева и брежневскими психушками для верующих - казалось, постарел лет на 10. Тогда же он сдружился с Машиным отцом, помогавшим в финансировании строительства. И даже бывал в гостях у Орловых.

Константин Сергеевич батюшку уважал. Ольге Станиславовне при их мужских разговорах присутствовать запрещал: она лишь подавала к столу. Лет в 17 Машка, сидя на летней веранде, услышала обрывки диалога отца и священника с фразами батюшки - "владыка поприжал", "финансовые бесчинства", "не стены, а люди нужны", "формальная вера".
Отец (сдержанно - сочувственно) кивал и говорил о суммах, разливая дорогое вино. Машке (тогда) все это было не слишком интересно - а вот сейчас, в автобусе, она вспомнила тот разговор, ибо обладала прекрасной "ретроспективной" памятью. Впрочем, вот и приехали...


***

Встань на пороге с заплечным мешком
По старой дороге ходили пешком
Она убегала к тенистым кустам
Она пролегала по дивным местам...

Машка с детства очень любила именно эту - боковую, до сих пор не заасфальтированную - дорогу к Храму Илии - Пророка.  Май в этом году был ранний и вокруг уже почти благоухало Лето. Но она шла и испытывала отчетливое ощущение: юность - закончилась...

Вечерняя Литургия Машеньку умиротворила.
У отца Михаила всегда был прекрасный хор, и даже не понимая почти ни слова на старославянском, она испытывала необыкновенное тепло внутри самой души - до комка в горле. Звуки шли мимо головы прямиком в сердце. Все вдруг показалось бесконечно далеким и совершенно второстепенным - включая ее тщательно разработанный конспиративный план. Словно Кто-то (краешком глаза) позволил заглянуть в Иную жизнь...

После службы Маша на мгновение поймала взгляд отца Михаила. Казалось, он совершенно не удивился ее присутствию - хотя, наверняка знал, что Орловы сейчас не на даче. Машенька терпеливо дождалась окончания бесконечных знаков внимания к батюшке со стороны прихожан - это заняло около получаса.

- Отец Михаил! - окликнула она его, поймав на выходе из Храма.

- Мария. Здравствуй! Ты хочешь исповедаться?

- Я не знаю, как это назвать... Я хочу... поговорить.

- Хорошо, пойдем в Храм - там тихо и спокойно. Присядь. Тебя - накормить? Ты ведь с дороги, наверное...

- Спасибо, отец Михаил... Вы знаете, у меня нет никакого аппетита со вчерашнего дня. (Господи, не о том же говорю! - одернула себя Машка).

- Слушаю тебя, Машенька.

- Я... я не знаю с чего начать. (Машка вдруг подрастерялась. Не потому, что ее смутил отец Михаил, которого она знала уже лет 10, а по причине того, что она буквально физически ощутила: Благодать от недавней Литургии куда - то испаряется)...

- Успокойся. Вот, выпей вина - ты ж не на Исповеди, а просто беседуешь со мной...

(Машка глотнула)

- Отец Михаил, я замуж выхожу (Господи, да что со мной - внутренне закричала Маша - совсем не та формулировка!)

- Отец Михаил. Мои родители выдают меня замуж. Помимо моей воли на то...

- Воля... Послушай меня спокойно - сказал батюшка глубоким голосом. Что есть Воля? Знаешь, Машенька - еще семинаристом я много размышлял на эту тему.
Подлинная Воля - это всегда совокупность. Есть Воля Божественная. Воля родительская. И, только потом уже, - твоя собственная. Ты меня понимаешь? Именно в такой иерархии, и никак иначе. Родители даны Господом. Через них Он сам нередко подает промыслительные знаки. Тем более, я прекрасно знаю твоих папу и маму. Они искренне желают тебе только добра и устраивают твое Будущее.
А когда человек в твоем, духовно незрелом (не обессудь!) возрасте ставит свою Волю на первое место, это личное своеволие. Перерастающее в произвол.

Маша все поняла. В том числе - почему отец Михаил совсем не удивился, увидев ее в Храме. Она уже пришла в себя - как человек, чьи последние иллюзии рушатся с хрустальным звоном. И сожалела лишь об одном - своей слабости в начале беседы, переросшей в наставническую проповедь...

- Отец Михаил. Речь тут идет о неравном браке. Вы можете охарактеризовать меня, как угодно - да, я грешница...

- Ты, Машенька...

- Подождите, и простите Христа ради, что перебиваю. Да, я грешница!
Но, какой бы я ни была, принять с безропотным смирением долю Татьяны Лариной, или Марьи Кирилловны Троекуровой я просто не смогу. Я стану Наташей Ростовой, или Настасьей Филипповной. Я это знаю за собой, и это всегда жило во мне.
Я могу выйти замуж только по любви!

(Маша изо всех сил старалась говорить спокойно и внятно, но в конце все же сбилась на интонационный пик).

- Любовь - ответил отец Михаил. А что такое Любовь, и о какой "любви" мы с тобой говорим?
Есть Любовь Божественная. Есть - земная. Есть, наконец, влюбленность.
Так вот, доченька. Настоящая Любовь приходит только через труд, смирение, терпение и снисхождение к немощам ближних. А еще - принятие обстоятельств, даже если ты внутренне протестуешь. Это осознается, конечно, не сразу. С годами. И не в твои 24 года - но, как хорошо, что ты ставишь такие вопросы! Потом ты вспомнишь наш разговор и поймешь меня...

- Отец Михаил! (Машка уже была спокойно - отстраненной, как удав).
- Вы благословляете мой брак?

- Я... не могу этого сделать. Я не знаю твоего будущего мужа. Но... я знаю твоих родителей.
И не благословляю тебя идти поперек их Воли...

Мир снова не рухнул... Просто - закончилась юность. Теперь можно надеяться только на саму себя, и (если повезет) на пару самых близких друзей.
Машенька вышла из Храма, посмотрев на часы. Последний дачный автобус отходит в 21-00. У нее есть часок, чтобы посидеть на озере, успокоиться и обдумать дальнейшую линию поведения...


***

Около 8 вечера закрапал теплый майский дождичек.
- Как хорошо - обрадовалась Маша, и вскоре даже задышалось совсем по - иному. Она намеренно присела подальше от излюбленного Диминого места близ протоки - так, чтобы увидеть его издалека и остаться незамеченной самой.
Телефон! Маша ждала звонок троюродной сестры Аллы. Но - в субботу утром. Видимо, волнуясь, Алка набрала номер пораньше...

Сестра была старше Марии на 10 лет. С детства росла в неполной семье (отец бросил ее совсем маленькой) и рано хлебнула трудностей вместе с искусством их преодолевать. Ближе к 16 годам Алка дозрела до настоящей красавицы с почти модельной внешностью. Даже 6 - летняя Маша ей восхищалась: у меня "класивая сестла" - говорила Машенька, долго мучаясь с логопедом.
Но, завидовала (и чем старше, тем больше) Машка вовсе не внешности (она и сама была не промах в этом смысле). А той свободе, которую с ранних лет имела Алла. От права самостоятельно определять свою судьбу до сущих мелочей - что купить/надеть, куда и с кем пойти...
Нельзя, конечно, сказать, что этой свободой Алка полностью распорядилась с умом. В 21 год внепланово забеременела, причем кандидатов в отцы ребенка - как во французской кинокомедии Папаши - оказалось аж трое. Сознательность не проявил никто, и своего Никитушку Алла воспитывала вместе с мамой. Маша, хоть и осуждала сестру за легкомыслие, но поддерживала ее, как умела. Конечно, настоящими, закадычными подружками они не стали - все-таки, 10 лет разницы в возрасте. Но, положиться друг на друга могли всегда...

В 28 лет - все такая же цветущая и обаятельная Алла на каком - то очередном международном брифинге в Москве, где она организовывала рекламную поддержку акции, познакомилась с респектабельным англичанином лет 35 - Стивом. Тот сразу влюбился без памяти.
- Неудивительно, что он на меня запал - по-свойски хихикала Алка с Машкой. В сравнении с ихними лахундрами, даже из Spice Girls, я - красавица!
Свадьбу сыграли уже через 3 месяца после знакомства. Причем, в одном из старинных лондонских замков (Стив не поскупился, и для типичного, прижимистого англичанина это был широчайший жест).
- Маш, ты слыхала - сказала однажды Ольга Станиславовна дочери. Наша шалава замуж вышла!
Маша "слыхала" - во всех подробностях от сестры; просто ее общение с Аллой родители не приветствовали - она и не афишировала. А еще (будучи в тот момент в дурном настроении) Маша едва удержалась, чтоб не ответить маме: иногда лучше быть развеселой шалавой, чем годами покорной овцой...
Последние 6 лет Алла с Никитой - которого Стив принял, как родного - жили в Лондоне...
А вот и звонок, о котором они договаривались.

- Машка! Приветик! Как ты? Ой, сейчас международный роуминг все деньги сожрет! Ты много на сотик положила?

- Алка, за это не волнуйся! Давай по сути!

- Ок. Что тебе отец Михаил сказал?

(Маша, опустив "творческое богословствование" батюшки о воле и неволе, обрисовала суть).

- Так я и думала - ответила Алла - и тебя предупреждала: не надейся ты особо.

- Алла, сестренка - вдруг не выдержала Машенька. Ты пойми: они меня Судьбы лишают - под прикрытием внешне правильных слов. Своей судьбы! Они... что вытворяют - Машка чуть ли не задыхалась от гнева - решают где мне учиться, потом - где работать, теперь - с кем спать!
- Алла, это что вообще?! Где, в каком из Евангелий провозглашено право родителей решать все (!) за взрослую дочь?! Даже, если (материально, в быту) она им обязана?

- Так - сказала Алла уже голосом старшей сестры, попутно огрызаясь на Стива (Just a minute!) - Машка, не трать время на риторику! Я прекрасно знаю - и Костю, и Оленьку. Делаешь все, как мы с тобой и договаривались. Спокойно и без ненужных эмоций. Потом (потом!), когда все закончится, мне проплачешься - если пожелаешь. Ок, сестричка?

- Спасибо тебе, родная...

- Все! Ты у нас умница - отличница, у тебя все получится. Конец связи, а то меня Стив прикончит!

Дождичек закончился, приятно посвежело - и в природе, и у Машеньки на душе. Она неторопливо двинулась к автобусу...


***

Впрочем, Маша внутренне предвидела (правильнее сказать - чуяла) еще одну встречу. Некоторые из них совершенно неизбежны и неслучайны - вне зависимости от нашего отношения к вопросам фатума...

- Мария! Машка! Привет!

Не узнать этот голос - невозможно. Он мало изменился лет с 10...

- Мне мама сказала, что видела тебя на вечерней службе. Я решил найти тебя на озере...

- Здравствуй, Дима - немного устало, но внутренне радостно произнесла Маша. Я тут на несколько часов, к отцу Михаилу. Этим летом сюда, наверное, не приеду...

- Да, я все понимаю... у тебя теперь иная жизнь, Маш...

(Господи, опять! - подумала она. Ничегошеньки ты не понимаешь!)

- А я с родителями снова тут почти все лето. Да ты знаешь...

(Дима говорил примирительно и даже нежно; смысл слов был не так важен, как взгляд и интонация).

- Маш, у тебя мало времени?

- Минут 20 до автобуса.

(Сказать ему, или нет?! - думала она).

- Жаль. Зашла бы ко мне, как в былые времена. Я тут музыку новую сочинил. А еще, у меня есть книжка...

- Да, Димочка - вот именно: как в былые - произнесла Маша все так же устало. Ум ее был ясен, и она, тем не менее, опасалась собственных эмоциональных всплесков.

- Я тебя обидел? Я знаю. Просто, не подумал, что...

- Не в этом дело. Дима - Дима... Я... замуж выхожу...

Машка посмотрела на него в упор. Насквозь. Глаза словно превратились в два лазерных луча...
Он внутренне дрогнул, и даже в стеклышках симпатичных очков отразилось смятение. А потом - побледнел.
Вот это - именно это, и ничто иное - было так важно Машке. Слова можно почти не слушать. Ей вдруг стало совсем легко, но в состоянии подобной легкости она боялась брякнуть раскованную несдержанность...

Дима долго подбирал слова. Маша понимающе молчала, уже отведя свой пронзительный взгляд.

- Да, я понимаю - наконец, пробормотал он...

- Что ты понимаешь?

- Университет, карьера, муж - подходящий по социальному статусу и перспективам на будущее.

- Дима - иронично произнесла Машка - ты знаешь меня 15 лет. Я - не такая. И сам ты это внутренне понимаешь прекрасно. Да, не святая, конечно. Непослушная, острая на язык и со своим мнением. Но - не живущая по принципу "деньги - к деньгам".

- Я понимаю - он опять запнулся...

- Что?! Ты скажи по - человечески, я уеду через 10 минут! Ты ведь сам меня сейчас искал!

И тут Дима проснулся от оцепенения. Понял, что эти минуты могут стать последними. Вообще - последними совместными в этой жизни...

- Знаешь... я всегда тебя лю... ты мне всегда очень нравилась. Ты видела это, тебя обмануть - невозможно. Ты знала. Но я - тебя никоим образом не достоин. Знаешь, я не идиот. И не альфонс - тоже...

- Ах, ты про это - встрепенулась Маша. Вот что Дима. Это типично интровертские комплексы - домысливать. Решать за другого - достоин ли ты его, или нет. Что ты знаешь о женщинах?

- А женщины бывают разные - вдруг произнес Дима той же самой увлеченной интонацией, что он часами любил рассказывать Машке о любимых книгах и джазе. Ты зачем - обобщаешь?

- Нет, я не обобщаю. Вот именно! Что ты знаешь о таких, как я? О том, чего я хочу? О чем мечтаю? Ты так уверен, что это - деньги? Карьера? Брак по расчету? Душевный комфорт - даже без всякого понимания? С интересом мужа - как к женщине и хозяйке, но не как к человеку? Ты вот так обо мне подумал?

- Нет. Не так.
(Димка вдруг крепко схватил ее за руку, словно забывшись; через секунду - ослабил хватку, но не отпускал).
Маша, я так не думал никогда! Брак по расчету тебе противопоказан. Ты просто - задохнешься. Ты...

- Дима, я не знаю - созданы мы друг для друга, или нет - перебила его Маша. Но, внутренне ближе тебя у меня за эти годы - никого. Ни единой души: может, я и сама виновата отношением к людям, но это - факт. Я тебе говорю прямо на прощание, чтобы ты это знал...

Дима, показалось, внутренне содрогнулся.

- Мы - прощаемся? Навсегда?

- А что я могу сделать? В моих обстоятельствах? Хотя, могу... Порвать всякие отношения с родителями и уехать - насовсем...

- С родителями?!

(Маша явно ступила на совершенно незнакомую из Диминого личного опыта территорию)

- Разве так можно? Это - родители! Они же...

- Вот ты меня и не понял, но я это предвидела - обреченно произнесла Маша. Поэтому - прощай...

- Мария... Машенька!
(Димка смотрел теперь прямо в глаза - точно, как она сама всего несколько минут назад, когда говорила ему о замужестве)

- Маша... Что я могу для тебя сделать? Только - скажи мне...

И тут Машка не сдержалась. Она - в полном соответствии с темной стороной своего характера - ударила по любимому человеку.

- Что сделать? Мужчины таких вопросов, вообще - то, не задают - они делают. А ты в состоянии помочь мне - здесь и сейчас?

- Как?! - почти прокричал Дима. Ты тоже пойми: я не настолько самонадеян, чтобы знать за тебя саму - что тебе лучше, и как...

- Как?!
- Я знаю. Забери меня... да хоть укради, по - кавказки (!) и увези отсюда. Без всяких "папа - мама". И не говори банальность, что от себя не убежишь. Потому что иногда - это выход, Дима! Я бы тебя послушалась! Тебе - подчинилась. Я тоже иногда хочу побыть слабой! И говорю это вовсе не из отчаяния -  безжалостно рвала ему душу Маша.

- Увезти?
(Привычный мир Димы окончательно рухнул) - Куда?

- Господи! - чуть не заплакала Маша. Иногда вопрос Куда не так важен, как Что. Что делать! Куда... куда угодно! Америка, Европа, Китай, да хоть - Афганистан, Дима!!! Только у тебя нет на то - ни внутренней смелости, ни, прости уж, денег - тоже. И ты мне ничем не поможешь - рубанула приговор Машка.

Тут, как в фильме с вычурным сюжетом, подошел дачный автобус. Дима ошеломленно молчал. Внезапно - в общем совместном порыве - они обнялись, и эти несколько секунд Машенька потом вспоминала почти каждый день.
Она молча села в автобус - без прощаний. Отвернулась от стекла, но потом не выдержала и повернула голову.
В майских сумерках Димка стоял все там же, на полуосвещенной остановке. Казалось, он постарел лет на 10... 

 
***

11 вечера. После дороги, прошедшей в прострации, Маша с облегчением выбралась на воздух. Позвонила маме с заверениями, что с ней все нормально и будет к полуночи, заскочив в уютную кафешку неподалеку от дома.
Мы ж сегодня "выпиваем с однокурсниками" - вспомнила Маша. Присела в уголке, заказала себе любимого красного вина и рассеянно закурила...
Сосредотачиваться - бесполезно - уже поняла она. Мысли бесконечно плясали в голове сумбурным джазом с переходом на рок - н - ролл. Сейчас нужно расслабиться, не думая о завтрашнем дне, прийти домой и попробовать обойтись без бессонниц - завтра очень сложный день...
Чуть левее Маши за столиком сидели слегка веселые, респектабельно одетые кавказцы, с интересом поглядывая на одинокую девушку в столь поздний час. Интерес этот был связан с тем, что Машка совершенно не походила на ночную бабочку - ни внешне, ни внутренне.
Закончилось это предсказуемо. Услужливый официант принес на подносе бутылку дорогого шампанского с какой - то визиткой и запиской.
Мария неспешно докурила, грустновато усмехнулась и вышла из кафе...

На следующее утро Маше было дозволено пропустить ранний завтрак с родителями - она проснулась ближе к 10 утра. После 8 - часового сна в усталом забытьи - так ее вымотал предыдущий день - Маша почувствовала прилив новых сил. С утра надо поговорить с мамой, после обеда - собираться в ресторан...
За поздним завтраком Маша застала маму на кухне за одним из любимых занятий - раскладыванием пасьянса. Ольга Станиславовна могла делать это бесконечно, попутно безошибочно следя за приготовлением обеда. Потом - болтала по телефону с подружками, или меняла пасьянс на кроссворд...
В лоб - решила Машка, скромно позавтракав. В лоб! Пусть она никогда ничего не решала в этой семье, но я ей выскажу!

- Мама... а что такое - счастливый брак?

Рука Ольги Станиславовны с картой застыла в воздухе... Она вмиг стала внешне серьезной...

- Видишь ли, Маш - ты употребила неточное прилагательное. Не счастливый. А удачный, или нет. Вот наиважнейший вопрос любого брака.

- Хорошо. Удачный - это как, по - твоему?

- Машка, ну тебе уже почти 24. Сама понимаешь. Это - заботливый муж с прочными финансовыми тылами и сложившейся карьерой. Все несущий в семью. Надежный. Не скупой и в меру веселый. Ответственный. Муж, а не мальчишка.

- Как папа? - уточнила Маша с нехорошей интонацией.

- Да, как папа - если тебе угоден такой пример. Или, как Николай, муж нашей дачной соседки Ани.

- И как Владимир Владимирович (Машка уже внутренне хохотала).

- Конечно - с энтузиазмом подхватила мама. Он очень хороший человек. Вот что важно, а не разница в возрасте! Такие мужчины в наше время - на вес золота! А ты у нас умница - образованная, начитанная, хозяйственная. Не то, что его первая жена...

(Вот это да! - подумала Машка - они о нем еще и переживают. О нем, а не обо мне).

- Мама - устало - отрешенно привела она последний аргумент - не забывай: жить - то потом мне. Мне, понимаешь?

- Вот именно! - вновь подхватила Ольга Станиславовна - именно поэтому мы с папой так ответственно подошли к этому вопросу! У вас все сложится. Будут замечательные дети...

(Понятно... Мамино умение говорить про Фому, когда речь шла о Ереме, даже не понимая, что она неправа и передергивает акценты, Машу всегда поражало. Иногда ей хотелось выдать Ольге Станиславовне пожизненную справку "об универсальном непонимании").

- Это - все?! - спокойно спросила Маша, словно вдохнув все мамины аргументы. И - выдохнула...
- Слушай меня, мама - что такое счастливый брак (да, именно так, а не "удачный").
Во - первых, ты любишь вот этого, конкретного человека - каким бы он ни был. И кем бы ни был - хоть банкиром, хоть грузчиком.
Тебе неинтересны - ни его зарплата, ни его перспективы: достаточно того, что он честно трудится и тебя не предает.
Ты не гордишься собой в тех ситуациях, где оказываешься сильнее и умнее, чем он.
И тебе не стыдно быть с ним слабой.
И так - периодически меняться ролями, потому что это - жизнь.
Ты радостно бежишь домой и ловишь каждые лишние полчаса рядом.
Тебе неважно, о чем идет разговор - он всегда интересен - от серьезных тем до откровенной чепухи.
Потому что это - человек. Душа, мама - а не мужик с программой денег, тыла, карьеры.
И я - человек. Тоже - живая душа, а не баба с функциями плиты, стиральной машинки и постели!

- Маша, Маша - укоризненно произнесла Ольга Станиславовна (потихоньку теряя терпение) - ты с раннего детства была идеалисткой. Все играла в волшебников, принцев и фей. И сама так наряжалась на праздники.
Нет таких браков. Это - утопия. Ты говоришь от наивного незнания. Начитавшись книжек и статей по психологии. С красивыми абстракциями, далекими от реальности. Твой идеализм тебя убьет...

- Абстракции? - переспросила Маша. Фантазии? Идеализм и завышенные ожидания?
- Ты забыла про главный упрек: нежелание строить отношения. Про то, что я хочу получить такого человека на блюдечке - как свадебный подарок. Только, послушай меня - хоть разок в жизни!
- Строить можно только там, где есть "материалы". Взаимные симпатии, притяжение - которые не создаются из ничего. Пусть пока недозрелые, но - чувства, а не расчет. Неравнодушие. Желание идти вместе, даже набивая шишки. А ты меня держишь за дурочку - идеалистку...

(Господи, я ж бросаю слова в пустоту! - внутренне закричала Маша).
Ольга Станиславовна молчала. Словно переваривала поток откровений дочери, мучительно пытаясь возразить...

- Мама... Я должна была сказать тебе об этом - даже не надеясь на отклик и понимание. Должна. Я принимаю вашу с папой волю, не думай - произнесла Маша каким - то чужим, холодно - отстраненным голосом. Но... ты должна знать мое мнение.

- Бог ей судья - рассудила Мария - а я была честна с ней...
Собираясь в ресторан, Машенька механистично "наводила марафет".
Потом - во внезапном порыве - склонилась пред маленькой иконкой Богоматери.
- Матерь Божия - начала нашептывать Маша свою вольную - то ли - молитву, то ли - просьбу, то ли - обещание.
- Ты знаешь все лучше, чем я. Я не хочу никаких потрясений и революций в семье. Но этот брак - не моя воля.
Машенька глубоко вдохнула и произнесла:
- Господи! Я обещаю Тебе! Я попробую выполнить волю своих родителей. Если только он... извинится за неловкость ситуации (в которую сам же меня и вогнал!) и не станет смотреть на меня похотливо - я смирюсь. И стану его женой. Я обещаю...


***

- В конце-концов - почти смиренно размышляла Маша, стоя в субботней пробке по пути в ресторан - Володя, действительно, неплохой человек. Аккуратный. Заботливый. Видно, что в нее влюблен. Наверное, будет холить и лелеять. Не станет обманывать и, тем более, - изменять - как папа маме уже на 7 месяце ее беременности. На такого человека можно рассчитывать - пускай это не совсем то, о чем ей мечталось...

Человек - "неподъемный камень" даже для Бога - без своих личных воли и согласия. Можно логично припечатать самого себя железными аргументами о мудрой практичности поступка и решения, идущего вразрез с собственными - и желанием, и пониманием. Тема закрыта и обсуждать - ни с самим собой, ни с кем - то другим - более нечего.
А потом в дело вступает ранее безмолвный оркестрик сердца. И вся аргументация списывается в утиль.
Впрочем, Машенька элементарно устала - стресс последних трех дней ее вымотал. Казалось, она готова сдаться...

Элитный ресторан с вычурным названием Paffos Light был наполнен немногими клиентами и встретил сдержанной респектабельностью. Машка позволила себе кокетливо опоздать на полчасика.
Владимир Владимирович терпеливо ждал у входа. Дорогой костюм от Калвина Кляйна и чрезмерный аромат Hugo Boss. Он выглядел человеком, воплощающим - здесь и сейчас - "американскую мечту".

- Добрый вечер, Владимир, - вежливо произнесла Мария.

- Машенька, привет! А что так официально? Мы ж, вроде, и на работе последние месяцы - на Ты. А сейчас мы отдыхаем - улыбнулся он.

(Расслабон, значит - усмехнулась она - это даже интересно: сейчас скучный клерк будет изображать из себя обаятельного Мика Джаггера).

- Ну привет, Володя. Как я понимаю, столик уже заказан?

- Of course! - произнес он с наигранной веселостью, прошу!

Так... Похоже, извиняться за навязанное через мою голову приглашение он и не собирался. Более того, мой приход воспримет как согласие на брак - подумала Машка.
Еще собираясь в ресторан, она поставила себя на место Владимира. Как бы она поступила...
Во - первых, при встрече, деликатно извинилась бы за неловкость ситуации. Сказав, что ни к чему не обязывает и если что-то придется не по душе - человек имеет полное право вежливо уйти. Просто, ей самой хотелось бы посидеть - поболтать с симпатичной душой - и не более того.
- Неважно - размышляла Маша - как я к нему отношусь: даже если влюблена - тогда (тем более!) нужно уважать его собственные волю и желания.
- Да. Так. Именно так. Любовь предполагает взаимность - только она дает "визу" на вторжение личной территории, простительное нарушение границ. А в одностороннем порядке - это ничто иное, как свое Я в центре Вселенной. Я - люблю. Я - так хочу...

- Машенька, что будем заказывать? - вывел ее из размышлений вежливый голос Владимира.

(Ну что, погуляем - похулиганим - подумала она. Попробуем извлечь удовольствие даже из этой ситуации).
Маша вспомнила, что Фредди Меркури (с которым ей всегда хотелось, но уже искренне - победокурить) - обожал шампанское Кристалл. Помимо шампанского - любимые кальмары, салат с фасолью и грибами, фрукты - ну, и что - нибудь мясное...
Услужливый официант мигом исчез.

- Прекрасный выбор - сделал ей комплимент Владимир. А я погодой наслаждаюсь. Май, вообще, лето в куда большей степени, чем август. Все только начинается... в природе.

(Интересно. На одни и те же слова разных людей мы реагируем тоже по - разному. Произнеси это Димка на озере - Машка бы подхватила тему, вспомнила бы стихи. А тут...)

- Да ты лирик вне работы, Володя - аккуратно съязвила она. Май, август... А я так измоталась по делам за последние пару дней, что красот почти не замечаю.

(Извинится за навязчивое приглашение, или нет? - думала она, давая ему второй шанс).
Нет, Владимир не извинился. Более того, его обаятельно - романтического запала хватило ненадолго. Едва подали салат, он увлеченно заговорил о наполеоновских перспективах банка. О том, что Аксененко (генеральный директор и основатель) - свадебный генерал, а (фактически) банк держится на ее отце.

(Плевать мне на ваше закулисье - беззвучно злилась Маша; ладно - пора форсировать события).

- Володя, ты так одержим работой, я знаю прекрасно...

- Да, прости, я увлекся. Но, хотел сказать, лучшей помощницы в делах, чем ты,  за все это время у меня не было...

(О, комплименты. Всегда забавно смотреть - как человек ходит вокруг, да около, когда истинный мотив один: страсть - размышляла Маша с эдакой усталой мудростью)

- И, потом, я хотел сказать - банк это наше будущее...

(Наше?! Все понятно: сейчас включаем дурочку и стерву одновременно).

- Володя, мы с тобой - деловые люди. Так?

- Безусловно!
(Сейчас он общался явно в своей стихии).

- Да. Ты думаешь о банке, а на деле - о перспективах, гарантиях достойной жизни, будущем. О нас с тобой, да?!

(Владимир непроизвольно подлил себе шампанское. Трус! - беззвучно произнесла Машка).

- Володя, это ж не просто неформальная встреча коллег по работе субботним вечером? Я все правильно понимаю?

- Это, Мария (если образно) инвестиции в будущее!
(Ага, составь еще коммерческий план! - уже не смеялась, а просто ржала Машка).

- Я... я, действительно, хотел бы сделать тебе... И он ловко достал из левого кармана красивую коробочку с предсказуемым содержимым...
Маша наслаждалась собственным интеллектуальным хулиганством. Двойка... нет! - жирный кол за общение. Этот идиот все провалил. Господи, как он вообще познакомился с первой женой, не говоря уж о чем - то большем? - хихикала она...

- Я бы желал составить твое счастье. Мы знакомы уже год. Я (поверь!) - аккуратный, заботливый, хозяйственный. Просто, моя первая супруга... впрочем, не будем об этом...

Мария (нарочито кокетливо) закинула голову, тряхнув длинными светлыми волосами. Выдержала паузу.

- Я понимаю... такие вопросы... не решаются за один вечер... тебе надо обдумать мое предложение... я не тороплю... но, надеюсь - бубнил Владимир.

- А я подумала - улыбнулась Маша, да и с родителями поговорила. Я приму твое предложение, только у капризной невесты есть условия - произнесла она голосом дурочки из телесериала.

- Конечно! (Владимир воспрял от бубнежа) Какие?!

(Штаны раньше времени не сними! - хохотала Машка)

- Свадьбу я хочу сыграть в Лондоне. И первую брачную ночь... Я никогда там не была. Выучила английский и мечтала. На свадьбе - только ты и я - жеманничала Машка. А церемония - в старинном замке. Если, конечно, тебе средства позволяют - произнесла она уже слегка стервозно.

- С этим проблем не будет - воодушевленно откликнулся "жених" - так...
Лондон... сделаем визы, сдадим дела и отпросимся в отпуск - Константин Сергеевич возражать не будет...

(Константин Сергеевич - невольно скривилась Машка - старше тебя всего на 5 лет; ты и в постели его разрешение спрашивать будешь?)

- Решено! - явно горел страстью Владимир - Лондон! Я сам- то там был всего разок, на брифинге и ничего не посмотрел, не оценил...

Ужин окончен. Мария первой встала из-за стола.

- Прекрасное кольцо, подходит к моему вечернему платью - доиграла она роль гламурной дурочки...

И тут...
Владимир Владимирович окинул ее взглядом. Он и раньше, на работе, аккуратно бросал на нее такие похотливые взгляды, но сейчас - смотрел уже оценивающе, по - хозяйски. Словно, представляя в постели...
На прощание - поцеловал - долго и страстно. Мария внутренне содрогалась, одновременно беззвучно молясь. Она просто не могла представить себе нечто большее. Это, без взаимности, в ее понимании, было надругательством над самой человеческой природой. Так Орда однажды вторглась в Русь, после чего Русь уже никогда не была прежней...

В машине пришло долгожданное одиночество. Все позади...
Она припарковалась близ дома, устало откинулась на сидении и включила музыку.

Маша и Медведь...
Это солнце едва ли закатится
Я знаю, что нас не хватятся
Но оставь им еще одну нить
Скажи, что им будут звонить
Маша и Медведь...


***

Воскресенье. Слава Богу, сегодня - никуда. Ну, почти - никуда. К полудню из Лондона прилетает Алла и возвращается в этот же день. Она может себе позволить такие "прогулки". Но, эта встреча для Машки - в радость. Об остальном не было - ни сил, ни желания - даже подумать...

- Алка!!!
(Машка горячо обнялась с сестрой).

- Пойдем, тут рядом спокойная кафешка, я уже присмотрела - пока тебя ждала. Сколько у нас времени?

- Часа три - на все про все.

- Стив не будет ругаться?

- Нашла о чем беспокоиться - усмехнулась Алла. Все Ок. Ностальгия по Родине. Хочу на денек в Москву на шоппинг! Нормальный каприз эмигрантки. Он у меня либерал - демократ, вообще - то. Только скучает часто. Вопросы ко мне будут, если я зависну тут на недельку.

- Так, Машуль - произнесла Алла, едва они присели за столик - давай сначала о делах. Лирику оставим на потом.
Сколько времени займут визы, паспорта и заморочки на работе перед "свадебным путешествием"?

- Месяца три, не больше.

- Ок. Я тоже все сделаю по своим каналам - как ты и просила. За это - не переживай совершенно. В Лондон летите вдвоем? И никто ничего не заподозрил?

- Нет, они не ждут никакого подвоха. Папа - вечно в банке, да с любовницами релаксирует. Мама... кто ее отпустит одну - без нее отец в быту совершенно беспомощен. И не царское это дело - быт - съязвила Машка.
Так что, поздравят перед отлетом. Свидетелей тоже не будет...

- Да, свидетели нам не нужны - рассмеялась Алла.

- Потом - продолжила Маша - все, как договаривались. Прилет за сутки до свадьбы. Шоу из фильма "Сбежавшая Невеста" я устраивать не собираюсь. Я все ему выскажу в глаза и спокойно уйду. Пусть только посмеет! Бегать и прятаться - не стану!

- Ладно - примирительно сказала Алка; не я, а ты с этой сухой скукотищей вчера ужинала - тебе виднее. Вроде, все ясно в общих чертах. Держим связь еженедельно. Только - спокойно. И не дергайся. Ты же приняла окончательное решение?

- Да... После вчерашнего - да. В глазах Маши блеснули слезинки...

- О, подруга дней моих суровых - улыбнулась Алла - не скрывай ничего от меня. Что - то не так?

- Аллочка. Ну, ты пойми: другая страна. Манящий с юности, но все равно - незнакомый - Лондон. Тебе на шею садиться совсем не хочется... у тебя - муж, Никитка. А у меня - прыжок в Неизвестность...

- Никакой обузой ты не будешь. Работу (со временем) - найдешь, я помогу через Стива. Язык ты знаешь. Дом у нас большой. Мне говорить - как я буду рада тебе, или и так понятно?

- Алла, я не только про быт и работу. Меня совесть гложет. Я ж не хотела таких потрясений. Но... все мое естество ломают через колено! Что мне остается...

- Так! Послушай (хоть и непутевую в молодости) - но, старшую сестру. Хватит рефлексировать! Как говорил мой препод психологии в Институте, есть общие советы, а есть - конкретика ситуации. Иногда - это две разные планеты. И тебе не оставили выбора.

- Да, я знаю прекрасно...

- Что тогда?

- Алка... (Маша сделала паузу секунд на 10) - я с Димой отвратительно обошлась. Унизила и растоптала. А теперь - улетаю навсегда...

- Дима? (Алла вспоминала).
- Это такой "ботаник" с дачи? Скромный, начитанный мальчик с саксофоном?

- Не надо так о нем, не язви, прошу тебя...

- О, да! Вы созданы друг для друга - все - таки съязвила сестра.

- Алка, это только дураки думают, что знают наперед - кто для кого создан.

- А еще родители (у некоторых!) - на Аллу явно напал юмор.

- Алла... Созданы - не созданы... У меня за 23 года никого ближе просто нет. Димка и ты. Родители, да... Биологические...

- Ладно, прости, Маш. Раз ты так серьезно, то...
Послушай меня... Я себя уже к 20 годам почувствовала такой одинокой. Вокруг мальчики интересные вьются. Мне это льстило, конечно... Одна слабость, другая, третья... Ты знаешь - чем это закончилось.

- Я тебя не осуждаю.

- Да не в этом дело, Машуль! Дура я была, просто - дура. Искала любви. А искать (специально) - никого и ничего не нужно!
- Просыпайся! Завтракай! Гуляй! Читай! Самообразовывайся! Твори свой Мир! Найди то, что тебя вдохновляет! Просто - живи! Без глупостей: мне скоро 25 и замуж пора...
- И он - появится. Даст о себе знать. Дима, не Дима - я не знаю. Может, вы с ним пока вообще не знакомы...

- Не у всех может появиться, Алл...

- У всех. Просто, одни - не замечают в суете, другие - не дожидаются от одиночества. Вот и все... А тебе вообще смешно кого - то искусственно выискивать, или с кем - то тебя знакомить. Мне ли тебя не знать, сестричка! Всякую натужность и фальшь ты чуешь за версту...

(Алла улыбнулась, чтобы чуточку сгладить серьезность)

- Брак - это вишенка на тортик, Маш! Это союз сформировавшихся личностей. В брак не вступают, чтобы преодолевать личные комплексы. Жадно хватать то, чего недодали в детстве естественным путем. Удовлетворять честолюбие через партнера - от внешности до постели. Или - переделывать другого человека под себя, бесконечно перетягивая канат...
- И еще: отпусти ситуацию! И не позволяй прошлому полностью управлять тобой. Понимаешь меня?

Машка очень любила пофилософствовать с Димкой на озере. Лет с 15 они - спорили, аргументировали, опровергали, цитировали, обижались. Правда, минут через 5 мирились, умея посмеяться над собой.
Но тут она смолкла. Алка (подумать только - Алка!) - которую Ольга Станиславовна обзывала шалавой - произносит то, что Маша сама давно чувствовала - просто не могла еще так внятно сформулировать.

- Алла - наконец произнесла она - ты мое лекарство. Почему мы раньше не говорили с тобой... вот так?

- Тебе ж всего 18 было, когда я из России уехала. Да и сама для себя я все это сформулировала недавно. Набила шишек. Машуль... кто бы мне самой вот это лет в 16 доступно растолковал... Не было такого человека...
(Впервые за время разговора сестра погрустнела).
Тут у Алки запиликал сотовый. Оу, Стив - улыбнулась она. Соскучился мой Лорд. Маш, ответь! Заодно попрактикуешься с носителем языка)

- Hello - произнесла Мария, машинально взяв трубку.

- Honey - раздался незнакомый голос...

- Steve, too busy now, recall you soon - вмешалась Алка.
- Кстати, я ж на шоппинг приехала! Пойдем, у нас еще часок есть!

И сестры рассмеялись...
Перед прощанием, уже в аэропорту, крепко обнялись. Машка ощутила внутреннее тепло, которого не чувствовала давно. Ей - впервые за эти дни - стало легко...


***

Три последующих месяца пролетели почти буднично. Лето, на сей раз, не радовало - как прежде. На дачу Маша больше не ездила. Спокойно работала, по вечерам и выходным - сидела дома. Много читала, слушала любимую музыку, под настроение - рисовала пейзажи, или играла на гитаре. Раз в неделю, наплевав на траты, созванивалась с Алкой. Переписывалась - почти ежедневно. Подтягивала английский, пытаясь читать и смотреть книги и фильмы в оригинале. Ничего необычного...
Дима знать о себе не давал - никак. Сама же Мария решила, что напишет только после того, как ее "российская эпопея" будет позади.
- Он ничем мне (сейчас) не поможет, только испереживается весь. А мой поступок по отношению к родителям поймет, наверное, только со временем...

Проблему навязчивого внимания Владимира Владимировича Маша решила изобретательно и не без изящества.
- Знаешь - сказала она ему - мы 5 раз в неделю видимся на работе. А дома - последние месяцы перед свадьбой - я пока хочу побыть одна. Можешь называть это "прощание с девичеством". Потом, мне надо самой выбрать платье и свадебные наряды. Для нас, женщин, это сложно.
Владимир понимающе кивнул. Правда, утром и вечером каждого рабочего дня ей все равно приходилось выдерживать его поцелуи в ручку и эдакое "раскованное своячничество" в общении и поведении. Поэтому, выходных Машка ждала, как манны небесной...

В банке, конечно, все шушукались. Маша это предвидела и постепенно научилась игнорировать. Поставила вокруг себя забор, не обращая внимания - насколько это вообще возможно для людей ее чувствительности.
Даже позволила себе по - бабски посудачить со всегда любопытной Любой из валютного отдела насчет выбора свадебных платьев. И сама же себя (беззвучно) похвалила. Все должно выглядеть естественно...
Ну, вот и все.
Визы - оформлены, заявления на отпуск - подписаны, поздравления на работе и дома - приняты. Лондон встретил приятной прохладой с непривычной влажностью севера Европы, монументальной британской архитектурой и вежливыми людьми, спешащими - каждый по своим делам...


***

- В отель давай чуть позже - сказала Маша Владимиру, едва сев в такси у аэропорта - я лет сто не видела старшую сестру. Хочу заскочить к ней на часок, а то потом будет некогда...

Владимир Владимирович благодушно пожал плечами. Как говорится - любой каприз...
Рядом со станцией метро Маша вдруг произнесла водителю жестким голосом:
- Stop it! Here!

- Машенька - обнял ее рукой Владимир - тут живет твоя Алла?

- Володя. Будь добр, убери руку - произнесла она так властно, что он мигом подчинился. Где живет Алла - тебя совершенно не касается. Понятно?

Наверное, Владимир Владимирович все осознал. Но... сердце иногда понимает раньше, чем разум. Разум верить отказывался и отрицал очевидное...
Слова Маши падали, как огромные, тяжелые камни - она была уверена в себе и брала сладкий реванш.

- Мы - в свободной стране. Без любимой родной понятийности и с уважением к правам человека, даже - женщин.
С полицией, а не ментами. И у меня есть приглашение на въезд от сестры. Это - так, на всякий случай.

- Машенька, ты... ты...

- Володя!
- Наверное, ты хороший, добрый и заботливый человек. Тебе, я знаю, очень не повезло с первой женой.
Я тебе нравлюсь, и ты видишь во мне верную супругу и мать для своих детей. Я это понимаю. Только - ответь мне. Почему именно я должна исправлять бремя твоего первого брака? Связывать с тобой всю жизнь, не испытывая твоих чувств ко мне? Кто дал тебе право пытаться разрешить этот вопрос с моими родителями?
Кстати, это - этично? По отношению - ко мне? Основания - какие?

- И, еще.
- Что двигало тобой, кроме собственной страсти, неутоленной жажды от первого брака и прагматичных совместных дел в банке? Это - высокие мотивы? А обо мне ты подумал?
- Володя, все это можно простить, как слабость - понятную по - человечески - но, при взаимных чувствах. У меня их к тебе нет. Я не стану твоей женой. И, если у тебя есть здоровая гордость, ты не будешь биться лбом о душевную стенку той, которая тебя уже отвергла. А если есть совесть - не станешь шантажировать обстоятельствами. Забудь меня, и покончим с этим. И не ищи меня больше - нигде и никогда!

Маша - спокойно и уверенно - вышла из такси.
Владимир, казалось, провалился на заднем сидении в Преисподнюю.
И вдруг услышал голос таксиста:
- Яко гарна дивчина! Ты, хлопец, не переживай! Не та жинка, не та! Пидманет тэбя!

Мария шагала по Лондону - в манящую Неизвестность. Она уже скинула Алке короткую смс: все Ок, скоро буду, жди! Потом - в непроизвольном порыве, словно футболист, празднующий забитый гол - сделала резкий жест рукой. Кто - то из прохожих удивился, но она уже пришла в себя.

Свобода приносит освобождение от пут чужой воли, но не дает никаких гарантий. В этом - диалектика ее прелести и проклятия. И каждый выбирает по себе - что ему милее: аквариум, или океан.
Даже, когда кажется, что не делаешь никакой выбор...


(КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ)