За окном висело пасмурное небо, обычное для этого мира и времени года. Иван вспомнил, что когда-то небо было другим - звонким, советским. В нём висели красные стяги, и пели дети хрустальными голосами - о доброте, о честности, о благородстве, о жизненных путях, которыми непременно надо идти каждому человеку. Но никто не знал.. Возможно, лет через десять небо станет совсем другим, но, подумав, Иван понял, что это его совершенно не интересует.
В дверь раздался звонок.
Она стояла на пороге, сжимая в обоих руках почтовый конверт, опущенный некоторое время назад Иваном в почтовый ящик.
- Что это?, - спросила она, показывая на Ивана глазами, а на конверт - тонким пальцем, - Что всё это значит?, - её возмущение нарастало при виде его домашней фигуры в тренировочных штанах и майке, далёкой от трагедии, героизма, и красоты.
- Пройди сначала, - пригласительно сказал Иван, отступая внутрь квартиры. Ему стало страшно, зря он, будучи накануне тяжело пьян и болен, написал это письмо - и он отступил от страха вглубь квартиры, как отступают солдаты на поле боя.
Она с осторожностью кошки прошла в коридор.
- Только здесь не убрано, - предупредил Иван извиняющимся тоном. Ему стало стыдно за этот тон - но слова получились как-то сами, Иван вдруг понял, что совершенно не управляет своим голосом, - Можно, я сяду?, - окончательно растерявшись от того, что спрашивает разрешения в собственном доме, он прошёл в зал, и сел в одинокое кресло.
- Что это?, - повторила она свой вопрос, встав напротив Ивана в центре комнаты, - Что случилось?, - гнев в её голосе нарастал с каждым словом.
- Ничего, - робко и примирительно ответил Иван.
- Так какого.., - попыталась она перейти на крик.
- Тихо, тихо, - пробормотал Иван, как бы заговаривая, отчего она остановилась.
- Что тебе нужно?, - спросила она.
- Ничего, - ответил Иван, - если бы я знал, что мне нужно, - философски заметил он.
- А ведь у меня, знаешь, времени нет, - с укором и злостью сказала она.
- Не знаю, но догадываюсь, - извиняясь, ответил Иван, - думаю, что ты очень занятой человек. Я оторвал тебя от важных дел.
- Вот-вот, - ехидно продолжила она, - Но я пришла, что делать дальше?
- Ничего, - ответил Иван, - точнее, делай, что хочешь. Можешь включить телевизор. Можешь не включать. Можешь говорить. Можешь молчать - я люблю тишину. Можешь налить себе чай из чайника - он стоит на подоконнике. Можешь налить чай мне. Хочешь чего-то другого - можешь послать меня в магазин, но тогда я закрою тебя на ключ. Можешь просто порхать по квартире, прикасаясь к разным вещам. Можешь открыть окна - я люблю, когда открывают окна, как будто бы в дом приходит весна.
- Ты решил извиниться?, - спросила она.
- Мне не в чем извиняться.
- Ты хочешь, чтобы извинилась я?
- Мне это не нужно.
- Так что же тебе нужно?, - возмущённо вскрикнула она, и, переходя на тон ниже, - Ты хочешь заставить меня с тобой переспать?
- Нет, - стыдливо ответил Иван, - я не хочу с тобой спать. И никогда не буду заставлять тебя что-либо делать.
- Но тогда что?! Ты собираешься признаться мне в любви?
- Вряд ли это имеет какое-то значение..
- Ты собираешься предложить мне жить вместе?
- Мы бы не смогли жить вместе, - констатировал Иван, - мы слишком разные люди, и были бы несчастны.
- Но тогда зачем ты меня сюда позвал?, - спросила она в очередной раз, теряя терпение, - Детский сад. У тебя цель есть?
- Конечно, есть, - тихо ответил Иван, и сделал приглашающий жест, который значил "подойди поближе". Она подошла и присела рядом с ним на корточки, хотя и не собиралась.
- Убей меня, - прошептал Иван.
- Как?, - она не спросила, а скорее удивилась явному бреду, хотя Иван воспринял этот возглас как вопрос. В его глазах блеснули искры человека, любящего давать объяснения происходящему.
- Ничего сложного, - сказал он, - тебе почти ничего делать не нужно, я уже всё подготовил, - он достал из кармана какие-то пакетики, - это препараты. Яд, снотворное, и антигистаминное - чтобы не вырвало. Принеси, пожалуйста, стакан воды. Можно из-под крана. И чайную ложку.
- Но причём тут я?!, - возмутилась она, - сам делай что хочешь, а я пошла.
- Ты - самое важное, - пояснил Иван, - ты будешь держать меня за руку. Всё будет недолго - может, минута с того момента, как выпью препарат. Это очень важно - держать меня за руку, - сказал от знающим тоном, помешивая воду в стакане.
- Это что, шутка?!, - возмутилась она, - Ну уж нет!, - но Иван выпил стакан залпом, и вцепился в её ладонь мёртвой хваткой. Голова его моментально упала на грудь, он дёрнулся, как от электрического разряда, и затих. Она, стараясь не шуметь, освободила руку, и ушла, прикрыв за собой дверь квартиры.