«Он смотрит. Лежит рядом, опершись на локоть, и смотрит на меня»
Наташе не нужно было открывать глаза, чтобы знать это. Она улыбнулась и потянулась, позволяя легкой простыне соскользнуть вниз с крепкой, упругой, молодой груди с темными ягодками сосков. Потягиваясь, Наташа закинула руки за голову, зная, что от этого зрелище становится еще более эффектным.
- Доброе утро, королева!
По интонации казалось, что говорящий вот-вот начнет истерически хохотать, но Наташа не обратила на это внимания. Она повернула голову вправо и медленно открыла глаза:
- Доброе утро!
Смуглая рука, не по-мужски маленькая, с длинными тонкими пальцами коснулась молочно-белого следа, оставленного минимальным купальником на ее груди. Наташа прикрыла веки, чуть выгнула спину и несколькими движениями пальцев ног спустила простыню до колен.
- Ты очень красива, Наташа…
Она это прекрасно знала. Красота была ее главным и единственным билетом в лучшую жизнь, в которой не будет давно не ремонтированной двухкомнатной «хрущевки», вечно пьяного отца, вечно недовольной матери и беспросветной нищеты. Если красота – это ежедневный труд, то Наташа вправе могла называть себя стахановкой. Сколько времени и денег было потрачено! Сколько пота пролито в равнодушных объятиях усталых тренажеров! Сколько перенесено мучений в косметологических кабинетах! Порой она думала, что все это – зря и надо жить проще, так, как ее ровесницы: до утра пропадать в ночных клубах, пить, курить, спать со случайными знакомыми, обзавестись собственными психоаналитиками и венерологами – в общем, вести себя по-светски, гламурно. Но интуиция всегда подсказывала девушке не пускаться во все тяжкие, а работать над собой и ждать. Пять дней назад Наташа победила в городском конкурсе красоты. Она вспомнила этот момент, вспомнила, как ей вручили корону, как пришлось говорить в микрофон что-то умное. Вспомнила, как познакомилась с учредителем конкурса, господином Беляковым, в постели которого она сейчас и находилась…
Пальцы, исследовавшие ее грудь, переместились на плоский, бархатный живот и начали спускаться ниже.
- Мне нужно в ванную, - тихо сказала Наташа.
- Желание королевы – закон, - притворно вздохнул Беляков, убирая руку.
Наташа посмотрела на него. Невысокий, худощавый, с рельефно выделяющимися мышцами спортсмена. Смуглы й. Беляков производил впечатление изящного мужчины, которое портили только голос и лицо. Большой, с горбинкой нос и всегда прищуренные глаза в сочетании с односторонней улыбочкой делали его лицо хитрым и злым. Мимика была такой богатой, что временами его лицо напоминало дрожащую поверхность ртутной лужи.
В ванной Наташа включила воду и на несколько минут замерла перед большим, в рост человека, зеркалом, оценивая. Беляков был ее самым лучшим кавалером, галантным, обходительным. Образованность делала его прекрасным собеседником, а богатство – желанным мужчиной. Но в постели он сбрасывал весь светский лоск и набрасывался на Наталью с азартом хищника и кроличьей неугомонностью. Ночи были практически бессонными, по утрам тело девушки ныло и протестовало против усиленной эксплуатации, но мысли о будущих контрактах с зарубежными модельными агентствами придавали Наташе сил. Она была королевой и должна была попасть в руки Белякова, чтобы, через пару недель улететь в Париж, Лондон, Рим или Нью-Йорк, туда, где простую девушку ждали контракты с большим количеством нулей и новая жизнь. Но сначала – Беляков. Такова традиция. Наталья медленно, с удовольствием опустилась в теплую ванну, полную ароматной пены и закрыла глаза.
Десять лет назад Петр Беляков был младшим научным сотрудником местного научно-исследовательского института, занимавшегося вопросами генной инженерии. Тогда никто и подумать не мог, что безвестный лаборант так быстро и высоко взлетит по лестнице успеха. Никто не знал, откуда у него взялись деньги, но однажды Беляков уволился с работы, основал свою фирму и стал заниматься селекцией цветов. Каждый год его фирма представляла публике новые сорта роз, тюльпанов, гладиолусов и гвоздик. То были удивительные цветы. Они поражали знатоков разнообразными цветами бутонов и роскошными листьями, будучи при этом неприхотливыми, стойкими и очень выносливыми. Сорта Белякова могли расти на любой почве, не требуя поддержания определенной температуры и влажности.
На появление чудесных гибридов рынок отреагировал бешеным спросом. Все: от садоводов-любителей до крупных торговцев из-за рубежа – все хотели получить цветы Белякова. Деньги полились неудержимым потоком. За два года маленькая фирма выросла до размеров крупного предприятия, а ее хозяин превратился в одного из богатейших людей страны. О нем писали газеты и модные журналы, Белякова приглашали на всевозможные конференции и ток-шоу, но он вел уединенный образ жизни, практически не появляясь в высшем свете. Его просили о статьях, не раз просили написать книгу на тему «мой путь к успеху» - все зря. Беляков был меценатом и благотворителем, покровителем местного театра и нескольких детских домов. Благотворительный фонд его имени снабжал городские больницы оборудованием и лекарствами, уделял внимание благоустройству города и развитию местных учебных заведений, вел разностороннюю просветительскую деятельность, в то время, как Беляков оставался в тени, посвящая себя работе над новыми гибридами, каждый из которых был всегда лучше предыдущего.
Конкурс красоты был его единственным развлечением. Мероприятие проводилось раз в год, потом, спустя некоторое время, на местном телевидении появлялся репортаж о судьбе победительницы. Фотографии, на которых счастливые и довольные девушки были запечатлены в обществе воротил модельного бизнеса, сменяли друг друга на экранах телевизоров, а диктор подробно рассказывала, где, с кем, на какую сумму подписала контракт очередная королева красоты. Заканчивались такие репортажи долгим восхвалением учредителя конкурса.
Наташа протянула руку, на которую налипли хлопья пены, и нажала на кнопку. Со дна и стенок ванной начали подниматься пузырьки воздуха, поглаживая и щекоча кожу. Это было очень приятно и хорошо расслабляло. Девушка думала о том, что прошлогодняя королева заключила контрактов на пятнадцать миллионов евро. Так сказали по телевизору, это же повторил ведущий конкурса, вручая Наталье завоеванную корону. Пятнадцать миллионов! Она попыталась представить себе такое количество денег. Это было гораздо приятнее пузырьков.
В спальню Наташа вернулась через сорок минут. Плотные шторы были задернуты, тихонько шипел кондиционер, в воздухе чувствовался едва уловимый аромат дорогого табака. Петр лежал на кровати, голый, с бокалом вина цвета темной крови. Наташа перехватила его взгляд и еле заметно вздрогнула. Возвращаться в кровать не хотелось.
- Я хочу увидеть твои цветы, - сказала она. – Покажешь мне их сегодня?
- Да, - сказал он. – Только чуть попозже.
- А поесть нам принесут сюда?
- Как пожелаешь, - он говорил тихо и мягко, - можно и сюда.
- А можно…
- Можно. Все можно. Но чуть попозже, - сказал он и выразительно похлопал ладонью по кровати.
Предприятие «Флора Бел» находилось в нескольких километрах от города. Когда огромный, похожий на корабль, джип свернул с автострады в длинную, обсаженную кленами аллею, было семь часов вечера.
- Почти приехали, - Беляков вел машину сам.
Наташа улыбнулась. Мимо них, в направлении автострады, проезжали автобусы, везущие в город усталых людей, дважды, с приветственными сигналами проехали большие грузовики, с эмблемами «Флоры» на бортах. Джип медленно пересек площадку, где рассаживались в автобусы последние пассажиры, и притормозил возле больших стальных ворот.
Наташе уже не хотелось смотреть на цветы. Сегодня Беляков был особо активен, делая лишь маленькие перерывы на душ, сигарету или еду, поэтому девушка чувствовала себя разбитой и усталой.
Ворота открылись, джип въехал внутрь и остановился у больших стеклянных дверей. Наташа вышла из машины и стала разглядывать здание, точнее, комплекс больших, ультрасовременных зданий, соединенных между собой широкими переходами.
- Ого, - сказала она.
- Город цветов, - тихо сказал Петр.
Наталья взглянула на него. Беляков изменился. Из голоса исчезли нервные нотки. Он стоял рядом с ней, собранный, серьезный и торжественный.
- С чего начнем осмотр? – спросила Наташа.
Через час она уже потеряла интерес к чудесам «Флоры Бел». Лаборатории, оборудованные современной техникой, бесконечные оранжереи, от влажного, насыщенного запахами земли и цветов, воздуха которых у нее кружилась голова, в голове девушки смешались в одну большую, разноцветную кляксу. Беляков вел себя как заправский экскурсовод: говорил много, подробно объяснял тонкости лабораторных исследований, рассказывал о хитростях выращивания цветов. Он не обращал внимания на то, что его единственная экскурсантка давно утратила интерес к происходящему.
- Куда теперь? – спросила Наталья, когда, из очередной душной оранжереи они вышли в прохладный коридор. Девушка втайне надеялась, что экскурсия закончилась и кляла себя за то, что на нее напросилась.
- В святая святых, - сказал Петр и, перехватив непонимающий взгляд девушки, объяснил, - я покажу тебе розарий и свою лабораторию.
- Я люблю розы, - без особого энтузиазма сказала Наташа.
- Еще бы, - кивнул Беляков. – Я не видел женщин, которые бы их не любили. У роз и у женщин слишком много общего.
- Да? – спросила Наташа. – Чего же?
- И те, и другие, - ответил Петр, - являются совершенными воплощениями красоты.
Они проходили по коридорам и переходам, спускались на лифтах, пока, наконец, не оказались у двери с надписью «розарий». За дверью находилась лаборатория, похожая на те, которые Наташа сегодня уже видела. Они пересекли ее и вошли в большую, светлую оранжерею.
- О, Боже, - вырвалось у Наташи.
Весь огромный зал занимали розовые кусты, усыпанные цветами невиданных окрасок и цветовых вариаций. Ничего более красивого девушка в своей жизни не видела. Она присела на корточки возле одного из кустов.
- Какие красивые, - сказала она, легонько касаясь прозрачно-розовых лепестков руками. – И так много!
- Это, - сказал Беляков, - нижний ценовой сегмент. Бывают и красивее.
- И все их создал ты?
- Нет, - отмахнулся Беляков. – Мои сорта в соседней оранжерее.
- Покажешь?
- Покажу, - кивнул он после трехсекундных раздумий. Но, Наташа, сперва обещай мне, что ты никому и никогда не расскажешь о том, что там увидишь. Там – коммерческая тайна «Флоры Бел».
- Обещаю, - сказала Наташа.
Соседняя оранжерея была небольшой. Здесь тоже росли розы, хотя, рассмотрев их внимательней, Наташа засомневалась в этом. Скорее, это были растения из сказки: бутоны некоторых блестели перламутром, другие поражали сочетаниями цветов, неожиданными, невообразимыми, но, вместе с тем, странно-гармоничными. Девушке показалось, что некоторые из них слабо светятся. Их запахи, четко различимые лишь вблизи растений, в пространстве зала сливались в единый букет, чарующий и сладкий.
- Это… чудо, - прошептала Наташа, поднеся руку к губам. – Какая красота… ты… ты волшебник!
- Спасибо, - тихо сказал Беляков. Его голос чуть дрогнул, и девушка поняла, что он тронут ее словами. – Я просто скромный ученый, который любит свое дело. Любит красоту…
Девушка долго ходила между кустов, останавливаясь то перед одним, то перед другим растением. Она подолгу смотрела на бутоны, трогала руками нежную плоть лепестков. Она старалась вобрать, впитать в себя как можно больше красоты волшебных растений, с сожалением понимая, что никогда в жизни не увидит ничего подобного.
- Наташа, пойдем, - Беляков взял ее за руку. – Здесь нельзя долго находиться без маски.
- Я хотела тебя спросить, - девушке не хотелось уходить из волшебной оранжереи, она лихорадочно подыскивала вопрос, который помог бы ей потянуть время. Взгляд ее упал на резервуар, выкрашенный в темно-красный цвет и подсоединенный к системе полива. Белая надпись на резервуаре гласила: «Сойл. 100%». – Что такое сойл?
Беляков потер пальцами переносицу:
- Сойл, - сказал он, - это основа моего бизнеса. Как бы тебе объяснить… это что-то вроде удобрения. Чем больше его концентрация – тем красивее цветы. Мое изобретение.
Он помолчал и продолжил:
- Цветы, которые ты видела в других оранжереях, получают разбавленный сойл. Десятипроцентный раствор позволяет получать хорошее качество и держать низкую цену. Розы получают пятидесятипроцентный сойл. Те, в предыдущем зале – семидесятипятипроцентный. Они очень дороги. Эти, - он показал на кусты вокруг, - питаются чистым сойлом и по карману только очень богатым людям, - тут Беляков улыбнулся, - поэтому радуют они, в основном, меня. Пойдем?
- А как получают этот сойл? – спросила Наташа.
- Сойл, - сказал Беляков, - это эссенция красоты.
Девушка удивленно посмотрела на него и подумала, что запах, пропитавший оранжерею, одурманил мозг Петра.
- Я не шучу, - сказал он в ответ на ее взгляд и указал на красную металлическую дверь. – Идем, покажу.
Наталья повернулась к двери и тут же вздрогнула, ощутив укол в шею. Резко повернувшись, она увидела, что Беляков отступил от нее и все еще сжимает в руке небольшой шприц.
- Что? – спросила она, чувствуя, как начинает темнеть в глазах и что ноги больше не хотят держать ее. – Зачем?
Она пришла в себя на металлическом столе. Голова болела, шумело в ушах, но Наташа все-таки попыталась сесть. Это ей не удалось – руки и ноги были привязаны к столу. Петр осторожно срезал с нее остатки одежды острыми ножницами.
- Что, - с трудом шевеля губами, сказала она. – Что ты… делаешь?
Беляков убрал обрезки ткани, отбросил ножницы.
- Я делаю сойл, - сказал он.
- Отпусти…
Беляков наклонился и повернул какой-то винт. Часть стола приподнялась, Наташа оказалась в полулежачем положении. Петр подкатил стол к большому прозрачному контейнеру.
Глаза девушки расширились. В контейнере находилась женщина. Ее тело было охвачено мягкими зажимами и висело, не касаясь прозрачных стенок. Перегородка с отверстием делила контейнер таким образом, что голова находилась в отдельной камере. От шеи до ступней все тело женщины было покрыто копошащейся массой бледно-зеленых червей, влажно блестящих в свете яркой лампы.
Наталья захрипела. Она узнала эту женщину и поняла, что никаких многомиллионных контрактов не будет. В контейнере находилась ее предшественница, победительница прошлогоднего конкурса красоты.
- Да, - кивнул Беляков.
- Зачем? – спросила Наташа, с трудом протолкнув слова между непослушными губами. – Убийца.
Беляков костяшками пальцев постучал по капсуле. Наталья увидела, как женщина открыла глаза, совершенно безумные глаза и беззвучно закричала.
- Звукоизоляция, - сказал Петр. – Я не убийца. Да, она сошла с ума, они все сошли с ума, но я не убийца. Вот, сама посмотри.
Он по очереди подвез ее ко всем восьми камерам, стуча по ним, чтобы разбудить их обитательниц, и каждый раз все повторялось: безумные глаза, безмолвный крик.
- Я не селекционер, - сказал Беляков. – Я не создал ни одного сорта из тех, что ты видела сегодня. Зато я создал этих ребят.
Он указал на копошащуюся массу.
- Даже их я создал случайно. И случайно заметил, что продукт их жизнедеятельности творит чудеса с растениями. Любопытные создания, - он нежно, по-отечески улыбнулся червям. – Живут всего сутки, а яйца созревают двенадцать часов. Причем в каждой популяции все происходит практически синхронно: рождение, созревание, спаривание, откладывание яиц…
Он замолчал.
- Они будут питаться твоим телом, - снова заговорил он. – Будут перерабатывать твою красоту в сойл. Обработанные им розы станут такими, какие ты видела в последней оранжерее. Взяв частичку твоей красоты, они многократно умножат ее, отразив в себе. Представляешь, розы, похожие на тебя своей красотой и лишенные твоих недостатков! Разве это не прекрасно?
Девушка отрицательно помотала головой.
- Все вы так говорите, - разочарованно сказал Петр. Он подвез девушку к пустой капсуле и принялся закреплять зажимами ее тело. – Как я уже говорил, яйца этих червей созревают двенадцать часов. Все это время они будут находиться глубоко в твоих тканях, питая их выделяющимися веществами. Кстати, раны от них тоже заживают полностью. Через двенадцать часов цикл повторится.
- Не надо, - прошептала Наташа. – Отпусти.
Беляков быстро наклонился и поцеловал ее в губы:
- Спасибо за сотрудничество, - сказал он. – Я рад, что теперь мы будем работать вместе.
Он закрыл крышку и вышел из комнаты. Свет погас. В абсолютной тишине девушка услышала слабый шорох.
«Они идут», - подумала она.
Когда передовой отряд червей вполз на ее ноги, Наталья уже ничего не хотела. Контракты, богатая, беззаботная жизнь, слава, признание, карьера – все это было так незначительно. Сейчас, больше всего на свете девушке хотелось поскорее сойти с ума. Жаль, что это не в ее власти.
Когда черви покрыли все ее тело, когда первые маленькие рты начали поглощать молодую плоть, перерабатывая взлелеянную красоту, Наташа сделала то единственное, на что была способна.
Она закричала.
Симферополь, июнь 2010 г.