Померкло всё в растерянности улиц,
Врасплох застигнутых сорвавшимся дождём,
Лишь одиночество, потерянно сутулясь,
Бредёт по-прежнему, преград не видя в нём.
Как в лихорадке память мысли вяжет,
Когда в работу каждый довод взят,
Отчаянья немыслимая тяжесть
К земле пригнула напряжённый взгляд.
Среди сомнений, улиц, переходов
Зажато время, будто бы в тисках,
На нет неразрешимость сводит
Все устремленья выход отыскать.
В душе надежда, задыхаясь, бьётся,
Как в душной комнате в закрытое окно.
Так близок мир. И кажется, так просто
В нём оказаться, нужно только… Но
В который раз ползёт пчелой усталой,
Не разгадавшей западни секрет,
В бессильи пробуя беспомощное жало –
Лазейки нет в безжалостном стекле.
И пустотою безнадёжность застит
Любой просвет. И снова лабиринт.
А наступивший вечер рвёт на части
Воспоминаний спутанную нить.
Обрывки перевёрнутого города
Горят огнями в половодье луж,
Машиной на асфальте резко вспорота
Дождя под ветром сохнущая тушь.
Едва нащупав, память вновь теряет
Событий связь. С карниза капли бьют.
Пустой трамвай послушно повторяет
Подслушанное где-то: «Не люб-лю».