Жди меня, Париж!

               
Жди меня, Париж!
Часть 1. Андрей
Меня зовут Ошер. Это теперь в классе меня так зовут. Странное имя, да?  Реально я Андрей. Нормальный ученик 7-го класса. Такое прозвище я получил месяца три назад. Хотите узнать, почему?
                Родители меня «поступили» во французскую спецшколу. Точнее, в школу  с изучением ряда предметов на французском языке. Они сказали: «Лучше быть троечником среди вундеркиндов, чем отличником средь тупиц!». Да-да, так и сказали.  И вот теперь у меня каждый день урок французского языка, французская литература и литература на французском, история и обычаи Франции и другое. Как я и ожидал, язык мне не очень давался. Математика и физкультура - другое дело, там я получал твердые четверки. А французский тянул на трояки из четверти в четверть. Выпускники нашей школы успешно поступали в институт иностранных языков,  портреты некоторых  даже висели на доске почета в школьном вестибюле  Это те, кто поступил аж в МГИМО - Московский  государственный институт международных отношений. Вот уж куда меня точно не занесёт никакими ветрами и никакими деньгами. Я действительно не понимал, на кой шут мне этот язык сдался.
            Я  ходил   на волейбол, читал  фантастику и был троечником среди вундеркиндов. Я не понимал,  зачем французам эта куча времён и вспомогательных глаголов. Например, у них три прошедших времени, три будущих времени. Будущее,  будущее простое, будущее составное. Слабо понять, когда какое настанет будущее? Когда простое, а когда сложное? Мне было слабо. Для меня будущее было только одно – туманное. Так я и жил себе в тумане неизвестности, довольно спокойно жил. Как вдруг однажды…
           Однажды наша учительница французского Татьяна Леопольдовна вошла, нет - влетела в класс, сияя, как новый спортивный кубок.
           – Ребята, - воскликнула она, - у меня потрясающая новость! К нам приедет по обмену группа ребят из приватного парижского лицея.
            - Ах! Ох! Когда? Как? – Это наши девчонки попадали от восторга со стульев. Париж. Лямур. Тужур Ах! Ах!
             – Мы сейчас с директором и завучами разрабатываем программу приема лицеистов, – продолжала Татьяна Леопольдовна. – И каждому из вас будет отведена своя роль. Каждый, я повторяю, каждый получит уникальную возможность пообщаться с носителями языка великого Мольера, Мериме и Гюго.
И с этого дня понеслось. Началась лихорадочная подготовка к приему французских детей. Я не говорю о том, как драили каждый, даже самый удаленный, закуток нашей школы, как в пожарном порядке меняли мебель и залатанный линолеум в некоторых классах, как стирали ламбрекены на окна и освежали портреты французских классиков. Тут подключили родительские комитеты. Я  имею в виду репетиции  стихов и песен на французском языке. Почти каждый день  наша классная  Римма Александровна  отлавливала мальчишек по окончании последнего урока и отправляла в актовый зал. Девочки, понятно, шли туда добровольно. Там она нас отдавала в  цепкие музыкальные пальцы Полины Эрнестовны. И мы пели  Марсельезу - «Вставайте, дети отчизны»,  потому как день славы наступил. И песню Джо Дассена  «Ошан зелизе». Не про магазин АШАН, а про Елисейские поля  – центральный бульвар в Париже. Пели – это мягко сказано. Кто-то пел, кто-то мычал. Лично я старательно открывал свою варежку, потому что текста не знал. Наша Леопольдовна решила, что мы непременно должны участвовать в концерте для заграничных гостей. Наш класс готовил сценку из мюзикла по роману Виктора Гюго, некоторые учили басни Лафонтена по ролям.
Мало того, учителя придумали, что мы должны провести  пешую экскурсию по центру нашего города на французском языке. Мол, будем гулять, фотографироваться и рассказывать о достопримечательностях французским школьникам, общаясь по ходу экскурсии. Всем ребятам нашего класса раздали листочки с текстом о фонтанах, об историко-художественном музее, о театре, о памятнике Шиллеру, о библиотеках города.
На меня Леопольдовна посмотрела задумчиво.
               –  Может, не надо? – спросил я умоляюще.
               – Надо, Андрей, обязательно надо. Ты будешь произносить приветственную речь. Очень коротенькую, минуты на две. Я тебе напечатаю. Ты выучишь и будешь мне рассказывать на уроке каждый день, пока они не приедут.
Всё... Моё туманное будущее определилось. Оно стало определенно мучительным и сложным.
На другой день учительница, как и обещала, выдала мне листочек с моей приветственной речью. Велела письменно перевести её и учить наизусть перед зеркалом, радостно улыбаясь. Я целый вечер переводил речь по словарям, поскольку компьютерный переводчик выдавал мне какую-то галиматью. ШЕР ЗАМИ, НУ СОМ ТРЕЗЕРЕ ДЕ ВУАР ДАН НОТРЕ ЭКОЛЬ. То есть: «Дорогие друзья, мы очень счастливы видеть вас в нашей школе». И далее – о том, какая у нас замечательная школа с бассейном и библиотекой, в которой есть много книг на французском языке (вот интересно, кто их добровольно читает), с компьютерными классами, какие у нас дружные ребята и замечательные учителя (кому как), и как нам нравится изучать французский язык (это вообще с большой натяжкой). Короче, БЬЕН ВЕНЮ. Добро пожаловать.
Леопольдовна  в целом одобрила мой перевод и пообещала поставить за четверть  «четыре», если хорошо выучу текст. И вот я стал учить и всем рассказывать это бьенвеню. Мама сначала меня слушала внимательно, но на двадцатый раз сказала, что я могу учить речь самостоятельно. Папа скис быстрее. Надо заметить, что мои родители изучали в школе английский язык и ничем мне помочь не могли, так как слышали набор непонятных звуков. Я стал рассказывать перед зеркалом своему лохматому отражению, стараясь гостеприимно улыбаться. Эти  экзерсисы у меня вызвали припадки смеха, и тогда я позвал своего одноклассника Тольку. Толька очень серьезно взялся мне помогать. Я даже не ожидал от него такой педагогической прыти. Он решил мне поставить французский прононс. То есть произношение.  Мы стали  подражать певцам, слушая французские песни, и репетировать грассирующий звук «р». У меня  ничего не получалось. Толя заставлял меня набирать в рот воды и полоскать горло, потом я пробовал полоскать горло без воды. Все напрасно. Мое «р» не трепетало, как учила нас Леопольдовна. Довольно помучавшись, мы оставили звук  «р» в покое и перешли к носовым звукам. Известно, что французы слега гнусавят. То ли у них нос устроен как-то особенно, то ли их предки страдали хроническим насморком, но так и не смогли его вылечить. Неважно. Толя предложил мне произносить приветствие, зажав нос пальцами: тогда мой французский  прононс получился сносным. Но я же не мог выступать перед гостями, держа себя за нос!
             – А у тебя нет аллергии на что-нибудь? – вдруг ни с того ни с сего спросил мой одноклассник.
             – Нет, а что? - удивился я.
             – А то, понюхал бы свой аллерген, собачку там или цветок какой, нос бы и заложило, – с сожалением ответил Толька…
  –  А может, попробуешь, понюхаешь что-нибудь, - не унимался он.
             – Ну, давай попробуем, – согласился я. Мы пошли в ванную комнату, и я стал нюхать все подряд пузырьки и баночки с мамиными духами и кремами, шампуни и гели для душа. Чихнул пару раз, но нос не заложило.
             – Пойдем в комнату, засунешь голову под диван и вдохнешь пыль!
             – Ты что, совсем чокнулся?!  – возмутился я.
             – Нет. Просто бывает непереносимость домашней пыли.
Я  согласился и полез под диван. Прочихавшись, я убедился, что на домашнюю пыль у меня, к сожалению, тоже нет аллергии. Толька задумался.
              –  Айда ко мне, – сказал он решительно, - будешь нюхать нашего кота Барона. Может быть, ты не переносишь шерсть животных. У вас же их нет.
Мы пошли в прихожую надевать куртки.
             –  Куда вы, а уроки?  – остановила нас мама перед самой дверью.
             –  А мы как раз насчет уроков к Толе сбегаем, и я сразу вернусь! - на ходу соврал я. Не мог же я сказать, что иду нюхать кота.
               –  Хорошо,  – кивнула мама и вернулась на кухню.
Мой товарищ жил неподалеку. Проверка на кошачий аллерген чуть не стоила мне глаза. Барон был явно не в духе. И когда я приблизил к нему свой нос, то еле успел увернуться от его лапы. Кот не привык, наверное, чтобы его люди нюхали. Обычно было всё наоборот. Толька поймал своего пушистого друга и стал чесать его за ухом. А вот это коту понравилось, и я спокойно понюхал его спину. Ну, ничего. Никакого заложенного носа.
                – Должна же быть у тебя на что-то аллергия. Сейчас у всех нормальных людей есть непереносимость чего-нибудь,  – не  унимался мой одноклассник.  – Я, например, на апельсины и мандарины чешусь.
              –  А я - на химичку нашу. Но нюхать я её не буду. Да и не поможет, думаю, –  ответил я с досадой. – Толька, отстань ты от меня со своим прононсом.
  Итак, мы оставили в покое моё произношение, и я стал просто зубрить текст, без выпендрёжа. Через неделю я мог рассказать текст хорошо, даже очень. Леопольдовна была мной довольна, только просила добавить чувств, душевности, так сказать. Приветственная речь уже отскакивала у меня от зубов… «Шер зами, ну сом трезере де ву вуар дан нотр еколь!» мог бы я протарахтеть, даже если бы меня разбудили посреди ночи.
Первый день
Наконец, этот день настал. «Лежур де глюар етаривэ» - «День славы наступил», как мы пели в Марсельезе. Делегация прибыла в наш город, и завтра утром мы должны были принять её в стенах школы. Накануне я сходил в парикмахерскую и состриг с висков лохмотья. Мама купила мне новые чёрные замшевые туфли. Утром я надел накрахмаленную белую рубашку, чёрный костюм-тройку, который видел белый свет исключительно в дни торжественных линеек и олимпиад. Подушился отцовским «Хуго Босс». И надел его же галстук, серый в чёрную крапинку итальянской фирмы. Галстук нацепить меня уговорила мама: «Он так подходит к твоим серым глазам…» Я бы ни за что не поверил, если бы кто-то сказал мне, что я выряжусь таким мальчиком-мажором. Но именно чистоплюйный мажор смотрел на меня из трюмо. Тьфу три раза …
–  Какой ты у меня чудесный! - умилилась мама и чмокнула меня в макушку на прощанье.
И вот в школьном фойе висят шары и плакаты со словами «Добро пожаловать» на двух языках. Из динамиков звучит музыка оркестра Поля Мориа. Цветы, нарядные ученики и учителя. К школе подъехал белый лакированный автобус с тонированными окнами. Двери открылись, из автобуса стали выходить французы. Лично я обалдел от такого сюрприза. ТАМ БЫЛИ ОДНИ ДЕВЧОНКИ!  Куча гнусавых девчонок в голубых юбках и пиджачках. Поверх которых выложены белые кружевные воротнички. И вот это бело-голубое облако вытекало из автобуса на школьный двор, смеясь и о чем-то непрерывно мурлыкая. Ни одного парня! Все захлопали в ладоши и закричали: «Бонжур! Салю!» Как и было задумано.
                Я думаю, учителя знали, что лицей женский. Они специально нас держали в неведении, чтобы не охладить пыл подготовки. У парней - на сто процентов. Я посмотрел на Тольку и других ребят. Они тоже держали челюсти, дабы не уронить на асфальт. Вот это финт. Я, конечно, слабак во французском, но тоже хотел подойти к какому- нибудь французу, хлопнуть  дружески его по плечу и сказать непринужденно: «Салют,  камарад, пратик тю ле спорт?» То есть, «занимаешься ли ты спортом, товарищ?» Спорт - он понятен на всех языках. И  такой облом.
Пока я  приходил в себя ,  директор произнесла короткую речь  и пригласила гостей пройти в школу. Мы отправились по своим кабинетам. Каждому классу нашей параллели досталось по десять француженок. Когда все расселись за парты, Леопольдовна пригласила меня к доске. Она улыбалась и сияла неимоверно,  в наверняка новом темно-синем платье (лично я его видел первый раз) с  бирюзовой брошью. А на голове у неё была высокая прича, смахивающая на известную башню. Я вышел к доске.
Широко улыбнулся и бодро начал:               
          –  О! ШЕРЗАМИ, НУ СОМ ТРЕЗЕРЕ ДЕ ВУ ВУАР… – и тут - конец…Тут я   взглядом наткнулся на  бархатных черных бабочек, ИЗ-ПОД КОТОРЫХ НА МЕНЯ СМОТРЕЛИ КАРИЕ ГЛАЗА,.И СМЕЯЛИСЬ. Она сидела за второй партой, с Ленкой.
          – О! ШЕРЗАМИ, НУ СОМ ТРЕЗЕРЕ ДЕ ВУ ВУАР…  – начал я опять свою речь. И  дальше забыл все напрочь, абсолютно, то есть совершенно …
          - Ничего! Ничего, - засуетилась возле меня Леопольдовна, - не волнуйся, Андрюша. Я понимаю, момент очень волнительный, но ты справишься.
        - О! ШЕРЗАМИ... - начал я в третий раз… и споткнулся опять. Тряхнул головой, - НУ СОМ ТРЕЗЕРЕ. Мы очень счастливы... А сам пялюсь во все глаза на этих бархатных бабочек, устремленных на меня.
         - Не волнуйся, Андрей, - слышу  как будто издалека голос Леопольдовны. Да  я  ни капельки не волнуюсь!
          - НУ СОМ ТРЕЗЕРЕ…
Самое смешное, что в этот момент я был действительно счастлив видеть её в нашем классе.
Когда я в шестой раз начал повторять  своё «Ошерзами ну сом трезере», в  классе заржали и наши, и гости. Леопольдовна подтолкнула меня к парте: «Садись, Андрей!» И сама  сказала мою речь.
           Потом  начался урок французской литературы. На каждой парте лежал томик Виктора Гюго. Мы по очереди стали читать отрывок из «Человека, который смеялся». Три предложения читал наш ученик или ученица, три-четыре предложения читала французская лицеистка. Мы должны были следить за произношением. Наши старались вовсю. Особенно девочки: грассировали, гнусавили.  Интересно, что француженки  не гнусавили так,  как нас учила Леопольдовна. По крайней мере, не все. У той девочки с бархатными ресницами был удивительно чистый и нежный голос. Когда дошла очередь до меня, я уже очухался и вполне сносно прочитал свой отрывок. В одном слове даже удачно рыкнул. Я сидел на предпоследней парте и не видел её. Но знал, что она в классе  и слышит меня. И это было замечательно.
            Затем у нас был урок технологии. Девочки вместе с гостьями пошли изучать кройку и шитье. Ну конечно, с парижанками обязательно надо о моде поговорить. А мы пошли в мастерскую, где обычно сверлили отверстия в заготовках. Но по просьбе классного руководителя и в виду того, что мы были одеты слишком нарядно, трудовик нам показал учебный фильм.
            После этого урока была большая перемена, завтрак - и я понёсся в столовку наперегонки с другими учениками. Наши девчонки уже сидели за столами и пили какао с булочками, за соседними столиками завтракали наши гостьи. Увидев меня, они замахали руками: «О шер зами, ошерзам!» и стали смеяться. Я тоже помахал рукой и пошел к буфету за булкой.
В связи с приездом делегации мы не учились по шесть-семь уроков, как в обычные дни. Наши вечерние мероприятия считались тоже уроками. Посему после завтрака нас отпустили по домам переодеться и вернуться на экскурсию по городу.
            – Ну, как твоя речь?  – спросила меня мама, как только я появился на пороге нашей квартиры.
            – Нормально…- ответил я, снимая куртку.
            –  Поделись впечатлениями. Есть будешь?
            –  Все потом, потом.  Пожалуйста! Мне переодеться и на экскурсию надо.
Я сейчас больше всего хотел остаться один в своей комнате и подумать о ТОЙ девочке  с бархатными ресницами и каштановой челкой. Интересно, как её зовут? Какие там французские имена. Все позабывал. Наверняка, что-нибудь особенное. Но в голове вертелась только Эсмеральда из Виктора Гюго. Ну нет, не может быть Эсмеральда. Это слишком. Надо спросить: «Как тебя зовут?» Где моя тетрадь. Господи, ведь это так просто. Программа первого класса. Двоечник несчастный. Посмотрю в словаре. Вот, нашёл. «Ты», «тебя», «как тебя зовут». «Коман тапэль тю?» Где мои джинсы? «Коман тапэль тю…» Где носки белые...    Мама, где мои носки новые? А, вот… Коман тапэль тю… Футболка, нет не эта…. Вот эта пойдет…. Коман тапэль тю… запомнил, лошара?!  Надо как-то реабилитироваться. Опозорился при всех, при ней особенно.
Вы поняли, какой винегрет  крутился у меня в голове, пока я собирался на экскурсию. Я думал, чем бы мне приятно удивить гостей. Неприятно я уже всех удивил сегодня. Даже себя. Тут мне на глаза попала доска для скейта. Я решил её взять с собой. Экскурсия ведь пешеходная. Я сумею показать ей парочку олли и может быть, даже ноузслайд. Уж в этом-то я мастер. Это и без перевода понятно.
Мы вновь собрались на школьном дворе. Лицеистки  были уже в  джинсах, куртках, ветровках, с разноцветными шарфами на шеях. Стали совсем похожи на нас. Но у каждой на курточке красовался значок лицея. Наши и француженки уже перемешались и о чём-то болтали. Когда я подошел к ним, опять кто-то воскликнул: «О шерзами!», и все засмеялись. Я тоже засмеялся. Потом вскочил на скейт, сделал круг и пару кикфлипов, проехал по бордюру. Девочки захлопали. Когда я остановился, она сама подошла ко мне. Протянула руку и сказала: «Аннет». Я пожал её руку и ответил: «Андрей». Аннет отстегнула свой значок и приколола мне на ветровку.
          - Сувенир пур туа, Андрэ.- Она улыбнулась и вернулась к своим. А у меня с собой ничего не было тогда. Я стоял, улыбался, как дурень. Спасибо, Толька хлопнул по плечу и сказал: «Ошерзами, дай скейт прокатиться!» Я  очнулся. Вот с того момента меня стали называть в классе, да и во всей параллели, ОШЕРЗАМИ.  А потом еще короче – ОШЕР.
            Наконец пришли Леопольдовна с нашей классной руководительницей и повели нас на центральную площадь. Мы отправились по намеченному маршруту. Наши ребята очень хорошо рассказывали о городе, и мне даже было приятно их слушать. Вообще французский язык показался довольно приятным. По дороге мы дурачились, фотографировались. При каждом удобном случае я старался  прокатиться на скейте и показать какой-либо трюк. Пока не навернулся, выполняя ноузграйнд.
            - Ошер навернулся,- захохотал Стас. Но ко мне тут же подскочила Ленка и участливо спросила:
            - Ничего не сломал себе? 
Обернувшись к Стасу, Лена сказала:
 - Как тебе не стыдно!
           - Всё в порядке, - я бодро поднялся, отряхнул джинсы.
Тогда Римма Александровна, держась за сердце,  попросила меня идти спокойно. Чтобы я домой вернулся целым и невредимым. Ну, классная всегда за нас переживает. Это понятно. А вот реакция Ленки меня слегка удивила. Потом мы сидели в сквере и ели мороженое. Я купил Аннет шоколадный рожок с орехами, а себе клубничный. И был рад услышать  от неё «мерси».
          Возле театра мы сфотографировались на общий снимок. Театр у нас очень красивый. Когда рассматривали  барельефы, я, как бы ненароком, оказался возле Аннет и Лены. Глубокомысленно произнес фразу, выученную когда-то на уроке.  Черт дернул меня за язык: «АРШИТЕКТЮР ДЕ ТЕАТР Э ТРЭ ЖОЛИ». Ленка хихикнула, а Аннет  обрадовано кивнула головой и спросила что-то про спектакли.
 То ли, какие спектакли мне нравятся, то ли - бываю я на спектаклях? Я вопросительно посмотрел на Лену. Она было хотела перевести, но откуда ни возьмись перед нами появился Стас и стал тарахтеть по-французски, горячо жестикулируя. Девочки засмеялись, а этот выскочка до того вдохновился, что стал корчить рожи. Так он в лицах изображал игру актеров, из какой-то театральной постановки. Девочки хохотали, держась за животики. А во мне поднималось негодование по отношению к этому зубриле. Влез в наш разговор и изображает из себя героя, дамского угодника. Так бы и треснул скейтом по его  наглой физиономии. Я почувствовал себя лишним и утратил интерес к экскурсии. Тащился за классом и улыбался Аннет, которая иногда оборачивалась и махала мне рукой: мол, не отставай. Я злился на себя - неуча, на Стаса-выкрутаса, на Римму Александровну, что лишила меня моего козыря, запретив прыгать на доске. Экскурсия завершилась возле гостиницы, где остановились  наши французские друзья. Потом мы разошлись по домам.
Дома  к ужину меня ждала только мама. Отец был на дежурстве. Пахло корицей и блинами. Мы с ней долго чаевничали. И я, незаметно для себя, рассказал маме про все свои сегодняшние удачи и провалы.
            - Эта девочка  должно быть особенная, раз заинтересовала тебя. - подвела итог мама.- Ведь в вашем классе много хороших девочек.
             - Не-а. Все дуры какие-то. Вечно насмехаются. А она действительно особенная. И я хотел бы с ней дружить.
              - Тогда радуйся, они же не завтра уезжают, - улыбнулась мама.-  Иди-ка лучше  спать.
Я рухнул сразу в сон.

Второй день
            На следующий день у нас было три урока и концерт в актовом зале. Для гостей поставили такие уроки, на которых было проще общаться. Физкультура, ИЗО, математика, например. На последнюю я возлагал большие надежды. Я хорошо решал уравнения и хотел вызваться к доске. Пускай Аннет увидит, что я не дебил конченый. Тянул руку так, что упал со стула.
            - Ошер опять свалился, - сказал Стас и все захихикали.
Всё-таки этот задавала допросится.  Достал он меня. Я ему рожу потревожу при удобном случае. Учительница вняла моим мольбам и вызвала к доске. Но я напрасно старался: французская программа по математике оказалась намного проще нашей. Где-то на уровне пятого класса. И ничего из того, что мы решали, они ещё не проходили. Поэтому француженки весь урок шушукались с нашим девчонками и листали какие-то журнальчики. Валентина Владимировна занималась с нами, мальчишками. И  все, казалось, были довольны.
            Потом был урок физкультуры. Мы играли в волейбол  с лицеистками, провели весёлую эстафету. Надо сказать, что французские девочки оказались довольно спортивными. Ловко прыгали, кидали мячи в кольцо, крутили хулахуп. Физкультура буквально пролетела. И мы, услышав звонок,  с сожалением пошли в раздевалки. Настроение у меня было замечательным. Уж в волейболе я был, как рыба в воде. Французские школьницы очень удивились, что у нас нет душа. Их после урока отпустили в гостиницу, а мы, красные и возбужденные, пошли на ИЗО. Учительница рисования огорчилась, узнав, что французов не будет на её уроке. Ведь она приготовила фильм про пуантилизм и творчество французских художников Жоржа Сера, Поля Синьяка и Анри Кросса. Мы посмотрели фильм и стали рисовать натюрморт, подражая технике Сера. Мне понравилось тыкать пальцем в краску, даже удалось изобразить что-то, похожее на груши. Хотя художник из меня практически никакой.
             После уроков мы разошлись по домам переодеться к концерту. Поскольку предстояло исполнять гимн, мне опять надо было надеть белую рубашку и галстук.
Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arriv; !
Contre nous de la tyrannie,
L';tendard sanglant est lev;, (bis)
Entendez-vous dans les campagnes
Mugir ces f;roces soldats ?
Ils viennent jusque dans vos bras
;gorger vos fils, vos compagnes !
По дороге домой я вспоминал слова  Марсельезы. Теперь мне было как-то стыдно открывать рот на сцене, как квелая рыба.
          Дома мама набирала на ноутбуке статью, но, стоило мне переступить порог, она все отставила и пошла на кухню собирать мне обед. Пока я принимал душ и мычал: «ален занфан де ля патрие», мама разогрела борщ и котлеты. Салат  мы делали вместе.
         - Не знаю, что мне подарить Аннет. Все будут дарить значки, магниты на холодильник и наборы открыток с видами нашего города. Я не хочу, как все. Ей подарят кучу магнитов, и как она вспомнит, где мой подарок? - советовался я с мамой.
           - Обычно девочкам нравятся украшения, - ответила мама. - Подари ей что-нибудь из бижутерии. В каком стиле она одевается?
           - Понятия не имею, - пожал я плечами.
            -  Вы, мужчины, не придаете значения тому, что для нас, девушек, очень важно, - вздохнула мама и покачала головой. - Какую одежду предпочитает Аннет: спортивную или романтическую?
            -  Скорее, романтическую. Не знаю я, это сказать сложно. - Я задумчиво жевал котлету.
            -  Можно подарить браслетик или  бусы, - предложила мама.
             -  Какие?
             -  Янтарные или бирюзовые. Хотя для девочки это слишком помпезно.
Мы задумались.
             - А давай ты бусы сделаешь сам? - вдруг оживилась мама.
              - Как это?! – я подавился и закашлялся.
              - Сваляешь из шерсти. Я тебя научу. Уверяю тебя, они понравятся Аннет. Таких  бус ни у кого не будет!
Дело, знаете ли, в том, что моя мама увлеклась рукоделием. Уже год валяла из шести шарфы, беретки, украшения, сумочки. Она одарила своими изделиями всех своих подруг и знакомых, и все принимали её теплые вещи с радостью. Я подумал и согласно кивнул , ведь никаких других идей в мою голову не приходило. Мы договорились с мамой, что я не буду задерживаться после концерта, а сразу побегу домой делать сувенир для Аннет.
            Актовый зал был забит до отказа. Пригласили на концерт представителей городского общества русско-французкой дружбы, несколько младших классов с их номерами, ещё каких-то гостей. Как и предполагалось, концерт начался с исполнения гимна Франции. Французские  лицеистки в своих  голубых костюмчиках сидели на первом ряду. При первых звуках музыки все встали. Во мне боролось два желания: видеть Аннет и спрятаться за кудрявую шевелюру Кристи, стоявшей впереди меня. С горем пополам я допел песню и с остальными учениками сел на место. Потом на сцене началось то, что я десятки раз видел на репетициях, поэтому туда я почти и не смотрел. Сами понимаете, куда я смотрел. Французским девчонкам, похоже, нравилось всё, что происходило на сцене. Они смеялись и громко аплодировали. Особенно пришли в восторг от бального танца в исполнении  близнецов-пятиклашек. Это звезды нашей школы, брат и сестра Васильевы, занимали призовые места даже за пределами города. Они дважды, по просьбе гостей, станцевали парижское танго под песню Мирей Матье. Меня же потрясла басня Жана де Лафонтена «Ворон и лисица». Точнее, потрясла роль ворона, доставшаяся парню из параллельного класса. Он держал большой кусок желтого картона во рту и выронил его, в нужный момент открыв рот. Трудно было Леопольдовне дать мне такую роль, чтобы я не мучился? Сценка из мюзикла «Нотр Дам» тоже всем понравилась. Саня, игравший Квазимодо с подушкой на спине, меня просто добил. На репетициях он корячился по сцене без горба-подушки, и это было не так прикольно. Я искренне лупил в ладоши и кричал «браво».
          Когда наши выступления закончились, на сцену вышли гостьи. Оказывается, они тоже приготовили несколько концертных номеров. Сначала хором спели народную песню. И это было замечательно. Мне стало как-то стыдно за моё кошачье пение. Представляю себе, как они веселились в душе, слушая нас, парней. Потом две из них играли на рояле, в четыре руки. Завершился концерт совместным исполнением  песни Джо Дассена. Но я на сцену не пошёл. А Леопольдовна либо не заметила моего отсутствия в толпе, либо оказалась умнее, чем я думал.
             После концерта наши ребята отправились провожать француженок до гостиницы. Все удивились, что я засобирался домой, а не пошел с ними. Ленка даже не поверила и переспросила:
              - Ошер, ты что, заболел? Они же нас в номер пригласили, Дима им на гитаре поиграет, песни ещё попоем.
-  А вот это уж точно без меня. Пока! - я махнул рукой и пошёл домой. 
Удивительно, но мне показалось, что Ленка как-то сразу потухла. Странные они, девчонки.
           Дома я скоренько поужинал и мы с мамой принялись за рукоделие. Мама приготовила яркие разноцветные куски шерсти, воду и жидкое мыло. Показала мне, как, оторвав кусок шерсти, смочить его в мыльной воде и катать в ладонях, постепенно усиливая нажим. Через некоторое время шерсть сваливается и превращается в плотный ровный шарик. Процесс валяния шариков мне даже понравился. С первыми двумя я провозился подольше, но потом дело пошло веселей. Мы решили сделать дюжину  крупных бусин и нанизать их на тонкую атласную ленту. Через пару часов бусины были готовы. Мои ладони горели с непривычки.
            - Зато в каждой бусине частичка твоей энергии, - засмеялась мама.
            - Папа бы тоже посмеялся, если б опять не дежурил,- сказал я. - Где это видано, чтобы парень украшениями занимался?
             - А знаешь, что в старину самыми лучшими вышивальщиками считались мужчины? Ты спроси Аннет. При дворе французских королей были цеха, где изумительной красоты вышивки на одежду делали мужчины. Они рисовали эскизы вышивок и исполняли их с математической точностью. Было даже звание главного придворного вышивальщика.
             - Ну да?! - для меня это была новость.
Я стал нанизывать бусы на ленту. Для этого пришлось каждый шарик протыкать шилом и протаскивать через получившееся отверстие цыганскую иглу с ленточкой. Вот где мне потребовалась физическая сила.
                - Как же я все-таки при всех ей бусы подарю?
                - Ты их положи в небольшой подарочный пакетик. Сувенир в пакетике - и всё. Кому какое дело. А вообще, надо своей работой гордиться. У тебя какой-то ложный стыд.
Управившись с подарком, я собрал назавтра портфель и пошел спать.

Третий день
           Настал последний день пребывания гостей в нашей школе. И опять у нас всего три урока. И - вечер дружбы. Вечер дружбы был днем, сразу после уроков. Поскольку наши гости вечером должны были забрать свои вещи из гостиницы и ехать в другие города России. Там они уже ни в какие школы не пойдут. Понятно, не в каждом городе есть французская спецшкола. Будут только осматривать прекрасную архитектуру, галереи и музеи русского искусства. На вечере дружбы  планировалось познакомить французов с блюдами русской национальной кухни, петь народные песни, танцевать и обмениваться адресами и сувенирами. 
               В школьной столовой сдвинули столы большой буквой П, принесли синтезатор, колонки и гитары. Опять развесили плакаты и воздушные шары. Наши девочки ещё до уроков принесли в столовку разные вкусности: блинчики, ватрушки, оладьи домашнего приготовления. Повара школьной столовой тоже расстарались и испекли два больших пирога - с капустой и с ягодами. Кто-то для украшения стола принёс из дома самовары и расписную посуду, а также сушки, конфеты и прочие сладости. После уроков мы все так проголодались, что еле дождались, когда же нам разрешат занять места за столом. Расселись мы вперемешку с французскими девочками. За эти три дня многие успели познакомиться и подружиться друг с другом. Лицеистки даже выучили некоторые русские слова и старались их вставлять, где надо и не надо. «Спасибо», «хорошо», «пока-пока», «добрый день» и т.д. Я, конечно, хотел сеть рядом с Аннет и Ленкой. Я видел, что и Аннет ждёт, чтобы я сел с ними. Но, когда я к ним  стал подходить, то споткнулся и упал. Думаете, сам споткнулся? Мне подножку поставили. Угадайте кто… Сдаетесь?
             - Не спеши, Ошер... - это Стас выставил свое копыто и ржал. Ну, сами понимаете, меня прорвало. Я поднялся. В голове будто стучал молоток. И я со всего размаху как заехал этому коню по роже своим рюкзаком. По нему-то я попал, но ещё попал по столу, нечаянно пару стаканов смахнул. Звон, крики: «Мальчишки дерутся!» Дежурный к нам подскочил. Татьяна Леопольдовна сразу нарисовалась. Короче. чуть меня не выгнали с праздника. Но Лена и Аннет стали в два голоса объяснять Леопольдовне, что я не виноват. Разбирательство отложили на другой день. А я все-таки сел там, где хотел.  Надо сказать, что этого лося парагвайского тоже не выгнали, а посадили подальше от меня. И правильно сделали. А то во мне ещё вовсю бурлило негодование.
            Итак, мы принялись за угощение. Постепенно все забыли про нашу стычку. И праздник зашумел разговорами и песнями.  Я всё старался улучить момент и вручить Аннет мой подарок, но никак не получалось остаться с ней наедине. «Эх, была не была»,- подумал я. Пускай смеются, лишь бы ей понравилось. Я достал из рюкзака розовый пакетик и протянул.
             - Это тебе на память, Аня. -  Я сказал по-русски. А что тут непонятного? Аннет улыбнулась, осторожно взяла пакетик и заглянула в него.
            - Оля-ля-я! - восхищенно произнесла она и достала за ленточку бусы. И  тут же надела их. Немедленно к ней подскочили девчонки и стали щупать украшение.
         -  Андрюха, где купил такую прелесть? - деловито поинтересовалась Стася из нашего класса.
          - Да это мама… мы… с мамой… - замычал я.
           - Что-о ? Ты? Cам? - Стася что-то быстро-быстро стала говорить Аннет. Они обе уставились на меня, как будто видели первый раз в жизни. Потом чёрные бархатные бабочки счастливо взмахнули крыльями, и Аннет  наклонилась за своим рюкзачком. Она достала большую красивую открытку и протянула её мне. На открытке была изображена Эйфелева башня, сверкающая огнями на фоне темно-синего парижского неба. На обороте я прочитал annetjuen@com.fr Сами понимаете, я был счастлив!
 Так закончился визит иностранных гостей в нашу школу.
           То, что на следующий день я получил в дневник пару за поведение, меня мало волнует. И то, что меня теперь кличут Ошером, и я нажил себе в классе врага, тоже мелочи жизни. Мне теперь надо учить язык. Ведь Аннет ждет моих писем. Хорошо, что отличница Ленка согласилась мне помогать. Так что, жди меня, Аннет. Жди меня, Париж.


 



 Часть 2. Лена: Париж подождёт...
Салю! Привет! Меня зовут Элен. Мы так договорились с девочками из нашего класса, что меня будут звать не Лена, а Элен, мою подружку Ирку — Ирэн, Люду — Люси, Наташу — Натали, Надю — Надин. С ударением на последний слог, на французский манер. Почему так, спросите вы? Потому что мы учимся во французской спецшколе. Наши мальчишки над нами насмехаются, дразнят нас: «Люси — агент из Бибиси», « Надин — совсэм один», «Элен — сдалась в плен!» Они - дурачки, мы на них не обижаемся. Я всё равно люблю свою школу. Мне очень нравится с первого класса учить французский язык. Я и мои одноклассники уже прилично говорим по-французски. Не я одна мечтаю о карьере переводчика или дипломата. Взять хотя бы наших отличников, Алексея и Стаса. Они постоянно участвуют в языковых олимпиадах. И без побед, по-моему, никогда ещё не возвращались.

Но вот я ума не приложу, что делают в нашей школе такие, как Андрюха Смирнов?! Да, он спортивен, ловок, по математике в хорошистах числится, но его французский... Как бы поделикатней выразиться... Смирнов и французский язык на разных планетах возникли, по-моему. Если Андрей рассказывает на уроке отрывок из текста и Татьяна Леопольдовна в этот момент задаст ему какой-либо уточняющий вопрос, то всё, конец. Он впадает в ступор и может пересказать отрывок, только начав с самого начала. Понимаете, о чём я говорю? Он тупо зубрит. Я думаю, что он не чувствует красоты французского. Ну, медведи по ушам потоптались. Кстати, он действительно слегка лопоух, а нос - на двоих рос и ему одному достался!

Как можно не любить такой прекрасный музыкальный язык! Я обожаю французский шансон! На все праздники и дни рождения мне дарят диски. У меня уже собралась приличная коллекция дисков с песнями Мирей Матье, Джо Дассена, Саша Сарду, Патриции Касс и других. Я их слушаю каждый вечер и шлифую своё произношение.

А недавно в нашей школе произошло замечательное событие. Наша учительница французского вошла в класс в таком радостном состоянии, будто она выиграла титул «Мисс Мира» или путёвку на Фиджи!
— Ребята! - воскликнула она, - у меня потрясающая новость. К нам приедет по обмену группа ребят из частного парижского лицея!
           Ну мы, понятно, подскочили с мест и закричали от восторга: «Ур-ра-а-а!». Это мечта! Говорить с живыми французами! Слышать чистый французский язык! ФОРМИДАБЛЬ! МАНИФИК! ГРАН ШАНС! Восхитительно! Большая удача! Мы будем сидеть с ними за партами на уроках, у нас будут совместные мероприятия. Отпад! Я обязательно познакомлюсь с французом, который будет КОМ ИЛЬ ФО, что надо: галантен, внимателен, увлечён эстрадой, не то, что наши балбесы. У меня куча вопросов: какие певцы и песни популярны у них сейчас, бывают ли они на концертах, сколько стоят билеты, какие у него есть диски?

Когда мы успокоились, Татьяна Леопольдовна стала нам раздавать листочки со словами. Мне достался большой интересный рассказ о Кафедральном соборе, Ире — об историко -художественном музее, Люси — о театре, Стасу - о Центральной научной библиотеке, он же у нас интеллектуал! Но вы можете представить, что учудила наша Леопольдовна?! Слова приветственной речи она вручила Андрюхе! У нас, у всех девочек, случился шок! Это что, шутка? Не может быть! Татьяна Леопольдовна такая умница, мы её любим. Лично я себе объяснила её решение тем, что у Смирнова за четверть выходила двойка с плюсом. Плюс, наверное, за то, что он всё-таки зубрит уроки.

Итак, у нас началась лихорадочная подготовка к приёму французской делегации. Технический персонал драил школу. Родительские комитеты обновляли кашпо и ламбрекены в рекреации. А мы репетировали, репетировали, репетировали. Пели французские песни, учили басни и стихи, готовили костюмы к сценке из мюзикла. Я просто на крыльях летела в школу. ЖЕ ВЮ ЛЯ ВИ АН РОЗЭ! Я видела жизнь в розовом цвете. И я не понимаю, как можно было сбегать с репетиций или открывать рот во время пения, надеясь, что твою тупость никто не заметит? Вы понимаете, о ком я говорю?

К нашему большому удивлению, Андрюха всё-таки выучил приветственную речь и заслужил похвалу Татьяны Леопольдовны. Мы все вздохнули с облегчением: угроза позора для 7-го «А» миновала. Как сильно мы ошибались!

Готовилась не только школа, но и каждый лично. Каждый старался. Мы с девочками обсуждали причёски и наряды, магазины, где можно купить туфли, блузки, заколки. Мне купили великолепную белую кофточку, украшенную вышивкой и бантом, лаковые туфли на платформе. В интернете я узнала, как плетутся французские косы и мама пару раз потренировалась на моих волосах.

И вот знаменательный день наступил. Я проснулась в 5 часов
утра.
- Звезда! - восхищалась мама, закрепляя лаком мою причёску. Я смотрела на себя в зеркало и тоже себе нравилась. Подхватив рюкзак, помчалась на остановку.

Пришкольная площадь вся кипела и гудела. Плакаты, шары, нарядные учителя и ученики — всё создавало атмосферу праздничного возбуждения и ожидания. И вот, к школе подъехал автобус. Мы заорали «Ура!», замахали флажками, из динамиков понеслась весёлая музыка. Двери автобуса открылись и из него начали выходить французы. Вернее, француженки. Представляете, лицей оказался женским! Лицеистки были одеты в такие чудесные форменные костюмчики и белые блузы! На голове у каждой голубое кепи! Такое очарование! Прелесть! Но вы бы видели, как вытянулись физиономии наших парней! «Ха-ха! Так им и надо!» - подумала я.- Обломились?!» Все лицеистки будут сидеть с нами и уж я точно познакомлюсь пусть не с мальчиком, зато с  самой симпатичной девочкой из Парижа!

После выступления директора мы разошлись по классам.

Я пригласила сесть за свою парту девочку по имени Аннет. И она охотно согласилась. Моя подружка Ира села с Жюльетт, кудрявой француженкой небольшого роста. Когда все расселись, Татьяна Леопольдовна встала у доски. Она выглядела шикарно! Наверное, тоже встала раньше солнца, поскольку на её голове красовалось нечто вообще отпадное. Она пригласила к доске Андрея. Он также был одет с иголочки, сам на себя не похож! Обычно Смирнов отличался этакой небрежностью в костюме и причёске, но сегодня не к чему было придраться. «Ну, давай, не подведи!», взмолилась я про себя.
         
- О, ШЕР ЗАМИ!....  - начал он бодро и остановился. В классе стояла абсолютная тишина. Андрей тряхнул головой и опять бодро начал:
   
    - О, ШЕР ЗАМИ, НУ СОМ ТРЕЗЕРЕ... - и опять завис.
         
- Ничего, ничего. Не волнуйся, Андрюша. Я понимаю, что момент очень волнительный, — стала его успокаивать Татьяна Леопольдовна. И он начал своё приветствие. Андрюха куда-то упорно смотрел и улыбался, как идиот! Сначала мне показалось, что он смотрит на меня. Ну да, я звезда сегодня! Но нет, он пялился на мою соседку, на Аннет! Я посмотрела на неё. Вообразите! Она тоже улыбалась Андрею! Вот это да! Приплыли! Этот придурок начал опять говорить, что мы очень счастливы видеть их в нашей школе, в нашем классе. И всё! Дальше похоже он всё позабыл от распирающего его счастья!
         
По классу пошли смешки и шёпот. Когда он начал в шестой раз повторять, как он счастлив их видеть в нашем классе, все уже хохотали в полный голос и валялись на партах. Француженки веселились вместе с нами. Леопольдовна с щеками алыми, аки маков цвет, взяла Андрея за плечи и подтолкнула его к парте. Потом она сама произнесла приветственные слова за этого придурка и начался обычный урок. Ну, не совсем обычный. Мы и наши гостьи читали по очереди отрывки из «Человека, который смеётся» Виктора Гюго. Старались вовсю, подражая произношению француженок. Даже Смирнов прочитал свой отрывок довольно неплохо. Очухался уже, бедолага!

После урока французской литературы был урок технологии. И мы с девочками общались на предмет моды и нарядов. Оказалось, у них сейчас очень модно рукоделие всех видов. И моя новая знакомая, Аннет, умеет хорошо вязать. Я -то думала, что мне, как будущему переводчику, это вообще ни к чему. Но Аннет мне объяснила, что созданная тобой лично вещь, свитер или просто шарф, поможет тебе быть непохожей ни на кого. Что для нас, девочек, очень важно!

Жюли, улыбаясь и ничуть не комплексуя по поводу своих брекетов, рассказала, что очень любит вышивать и учится у своей бабушки из Бретани плести кружева на коклюшках. Она даже показала нам носовой платочек с тонкими бретонскими кружевами! Я попросила Аннет научить меня основным приёмам вязания. И она ответила: «УИ! БЬЕН СЮР!» - «Да. Конечно!» Мы также поговорили о моём увлечении французской эстрадой. Но увы, оказалось, французы предпочитали английских и американских исполнителей. И очень удивились, что мы ещё слушаем Матье и других французских динозавров.

На переменке мы повели наших гостей в столовку на завтрак. Все уже сидели за столами, когда появился Андрей Смирнов и ещё один мальчик из нашего класса. Лицеистки оживились: «Ошер зами! О, дорогие друзья!» Они засмеялись и помахали ему. Андрей немного смутился, но тоже заулыбался. Он сегодня был какой-то другой.

После уроков мы пошли домой, чтобы переодеться и провести экскурсию по городу для наших гостей из Парижа. Родители стали расспрашивать, что да как, я перескакивала с пятого на десятое, у меня было столько впечатлений! Когда я им рассказала о музыкальных пристрастиях наших новых друзей, родители ничуть не удивились. Папа произнёс что-то о «пророке в своём отечестве». Оказалось, в юности он тоже фанател от английских рок-групп.

В своей комнате я села на свой диван и прислушалась к себе. Меня определённо беспокоила одна мысль: почему Аннет так смотрела на Андрея? Он ей понравился! Но чем? В том, что ОН втюрился, я не сомневалась. И не удивлялась этому: Аннет была симпатичной. Ну, не такой, как я, разумеется. У неё пушистые, длинные ресницы, карие глаза, густые каштановые волосы, подстриженные и красиво уложенные. Когда она улыбалась, она вообще была ТРЕ ЖАНТИЙ, очень милой. И я бы добавила РАВИСАНТ, лучезарной. Да, Аннет мне нравилась, мы с ней быстро сошлись и без умолку болтали на всех переменках обо всём. Я подошла к зеркалу и стала рассматривать себя. Я тоже была симпатичной. У меня стройная фигура - благодаря занятиям в бассейне. Длинные косы, серо-голубые глаза, аккуратный носик. К тому же я выше Аннет на полголовы и всегда со вкусом одевалась. Но что-то Смирнов никогда не терял дар речи, глядя на меня. МОН ДЬЁ! Мой бог! Честно говоря, это меня сильно задело. Мне вдруг захотелось, чтобы он и на меня посмотрел восхищённо. Ведь, как говорит вездесущая реклама, я этого достойна! Я надела джинсы и новую кожаную курточку, немного подкрасила ресницы, брызнула на свой шарфик маминым Insolance. Ещё раз проверила, всё ли помню о Кафедральном соборе. Я была готова на пять баллов!

Мы собрались у школы. Уже все познакомились и нашли себе друзей по интересам. Мальчики тоже не стояли в стороне. Желание попрактиковаться в языке и простое любопытство видно пересилило их неприязнь к нам, девочкам! Больше всех говорил Стас.

Он был не только отличником, но и по мнению многих моих одноклассниц, красавчиком. Ну да, рост 180 см, широкие плечи, синие глаза и эрудиция кого хочешь сведут с ума. Он это прекрасно знает. Все набивались к нему в друзья ВКонтакте, забрасывали эсэмэсками. Каюсь, была и я в рядах его поклонниц. Но потом поняла, что не хочу быть лишь «одной из....» И покинула эти ряды. Я хочу быть звездой первой величины. ЛЕТУАЛЬ ПРЕМЬЕР, так сказать!

Тут появился Андрей со скейтом под мышкой. « О! ШЕРЗАМИ!», опять засмеялись все, приветствуя его. Похоже, что теперь именно так будут его звать в нашем классе! Андрей сразу встал на скейт и начал выделывать всякие кульбиты и прыжки. Он явно старался вызвать восхищение гостей и, похоже, ему это удалось. Аннет сама подошла к нему и прикрепила на его ветровку свой лицейский значок. Андрюха, по-моему, обалдел от радости, он стоял и сиял как новогодняя гирлянда. МОН ДЬЁ! Я увидела, что он симпатичный мальчик! Он стоял таким столбом света, пока наш одноклассник Толька не попросил у него скейт и тоже стал что-то изображать. Но ему было далеко до акробатических номеров Андрея.

Наконец подошли наши учителя, и мы отправились на экскурсию. Было очень весело и интересно. Девочки слушали нас с искренним вниманием, задавали вопросы. А наши старались вовсю, Иногда мы обращались за помощью к Леопольдовне. Ещё мы фотографировались на каждом шагу, строя смешные физиономии. И без конца смеялись! Андрюха делал немыслимые прыжки и допрыгался — упал сильно.
          
- Ошер грохнулся! - Стас начал смеяться.
            
- Как тебе не стыдно! - не выдержала я.- Сам так сможешь прыгнуть, задавала?

Андрей встал и отряхнулся, как ни в чём не бывало. Он, казалось, спокойно отреагировал на насмешку. Да, он определённо мужественный человек.
         
Но Римма Александровна, держась за сердце, попросила его прекратить свои прыжки до конца экскурсии. Возле театра мы задержались, рассматривая колонны. Андрей попытался сказать по- французски Аннет что-то про архитектуру театра. Она спросила, ходит ли он на спектакли. Тут наш Смирнов, конечно, завис. Он умоляюще посмотрел на меня и я уже собиралась перевести слова подруги. Но тут подскочил Стас и начал рассказывать о новой постановке, которую он смотрел в театре. Это была комедия. Он так уморительно передразнивал игру актёров, что я, Ирка, Жюли и Аннет просто помирали от смеха.
Андрюха сразу заскучал и отошёл от нас. Остальную часть прогулки он шёл позади группы, хотя мы махали ему руками и звали к себе. Потом наши ученики угощали лицеисток мороженым и, проводив до гостиницы, разошлись по домам.
Второй день
        Проснувшись рано утром, я стала тщательно причёсываться и одеваться в школу. Радостное возбуждение не оставляло меня. Даже есть не хотелось. Как не уговаривала меня мама поесть сырников, кусок в рот не лез.
          
- Ну, в школе хоть позавтракай, Леночка, - вздохнула мама.
            - БЬЕН СЮР! Будь уверена! Разумеется! - ответила я.
             - БЬЯН СЮР! - проворчал папа.- У неё одни французы теперь на уме!
       
Что делать? Это так. Я выпила капучино и птицей понеслась на остановку троллейбуса. Сегодня по расписанию у нас были математика, физра и ИЗО. А после уроков должен был состояться концерт, где мне предстояло петь со всеми вместе Марсельезу, песни Джо Дассена и играть в сценке из мюзикла.

На математике гостей не трогали, поскольку у них была другая программа. Они ещё не изучали того, что мы. Наша математичка разрешила нам тихонько общаться, пока мальчики решали у доски уравнения. Мы с Аннет рассматривали под партой интересный журнал Brokant, где печатались мастер-классы по реставрации старых вещей. Например, фарфоровой куклы, подсвечника или других предметов интерьера. Вдруг раздался грохот и дружный смех.
         
- Ошер опять свалился!

Оказывается, Андрей так тянул руку, желая, чтобы его вызвали к доске, что упал со своего стула! Ясно, как белый день, он старался понравиться Аннет. После математики мы пошли на физкультуру. Сначала была эстафета - соревнование, а потом игра в волейбол. Хотя я ходила в бассейн, однако не могла подтянуться на канате вверх и болталась на нём, как колбаска. А вот девочки из Парижского лицея оказались спортивно развитыми. Потом они нам рассказали, что у них интересные и разнообразные уроки физкультуры. Например, есть занятия по скалолазанию, велосипедные прогулки всем классом и даже заезды на байдарках! Каково? Это вам не круги наматывать по стадиону, пока учителя физкультуры делятся новостями друг с другом.

После физры мы пошли на рисование, а гостей отправили в гостиницу. У них принято после урока физкультуры принимать душ. Такая вот селя ви у них!
Я люблю уроки ИЗО не только потому, что мне нравится рисовать. На этих уроках нам разрешают сидеть, с кем хочешь. Вот я и села к Андрею. Он удивился, но не стал возражать. Сначала нам показали фильм по творчеству французских художников- пуантилистов. А потом мы рисовали натюрморт, подражая их технике. Мы с Андреем рисовали и болтали весь урок. Угадайте о ком? Конечно, об Аннет! Он всё выспрашивал о ней, чем увлекается, из какой семьи, что говорит о нём, Андрее? Я не стала вредничать и подкалывать его, просто сказала, что он ей симпатичен.

 На концерте мы хором спели Марсельезу. Девочки из параллельного класса читали стихи Т. Готье, О. Барбье и других лириков. Звёзды нашей школы близнецы-Васильевы танцевали танго. Они сверкали на сцене шикарными бальными нарядами.  Все были в диком восторге. А француженки, по-моему, все ладони отбили, аплодируя им и вызывая на бис. Потом я ушла за кулисы переодеться для участия в сценке. Я чувствовала, что сильно волнуюсь! Свои слова я знала великолепно, костюм и парик у меня были из театральной студии. Ведь недаром моя мама лечила всех, от таксистов до артистов. Она у меня стоматолог. Присутствие гостей меня не очень смущало. И вдруг я поняла, что меня сильно беспокоит мнение Андрея! Ещё чего не хватало! Чтобы я так из-за него волновалась? Совсем, что ли, с катушек съехала? Я удивилась и разозлилась на себя. Тоже мне принц! Худой, как штакетина, не нос - носище! Я стала умножать в уме 137 на 248. Есть такой приём, чтобы отвлечься. Ещё можно не смотреть в зрительный зал, а сосредоточиться только на своих товарищах на сцене. Вот и сосредоточусь на Сашке - Квазимоде!

 В ходе предыдущих репетиций, после недолгих споров мы решили исполнить отрывок не из Мольера, а из «Нотр Дам де Пари» Гюго. Помните: «В раба мужчину превращает красота-а-а!» У нас многие занимаются в музыкалке. Полина Эрнестовна быстро нашла ребят с хорошими вокальными данными для сценки. И меня, естественно. Но вот беда, на роль Квазимодо никто не соглашался! Сыграешь один раз, а потом кличку прилепят на все школьные годы. Саня Прохоров подходил по всем параметрам. Я имею в виду его голос и небольшой рост. Загримировать, горб нахлобучить и - полный порядок! Но он не хотел ни в какую. Тогда мы решили его чем-то умаслить, подкупить. Наша Люси, всё-таки не зря её агентом дразнят, через свою подругу Леру и лериного брата, который дружит с Саней, выяснила, что тот давно хочет дорогие наушники. Мы с подружками потихоньку сложились и купили ему эти наушники. Ну, очень большая нужда была у класса в своём Квазимоде. Итак, Саня с подушкой на спине хромал по сцене и хрипел о своей любви ко мне, то есть к Эсмеральде. Вот на нём я и решила сосредоточиться.

Сценку мы сыграли хорошо. Аннет сказала: «ТРЕ БЬЕН, ТУЛЬ МОНД АПЛОДИ! ТЮ А ДЕ ТАЛАН АРТИСТИК». В смысле, очень хорошо, все хлопали, у тебя артистический талант! Ну, если все аплодировали, то, значит, и Андрею понравилось. Йес! После концерта лицеистки нас пригласили в к себе в гостиницу петь песни под гитару и есть мороженое. Дима с гитарой и несколько наших ребят согласились. А вот Андрей почему-то отказался и поспешил домой. Вот чудак! Было так здорово, что не хотелось расходиться.
Третий день
Наступил последний день визита французских гостей в нашу школу. Почему всё хорошее так быстро кончается? Уже третье утро подряд я встаю ни свет, ни заря. На этот раз надо было встать пораньше, чтобы мы с мамой напекли сырников.

Сегодня у нас прощальный вечер дружбы, и мы должны были угостить французов блюдами русской кухни. Мы с девочками распределили, кто что готовит. Я вызвалась испечь сырники с изюмом и принести к ним сгущёнку. Думаю, такого лакомства у французов точно нет! Также мы хотели что-то подарить нашим новым друзьям на память о встрече. Я купила для Аннет набор открыток с видами нашего города и оригинальную косметичку.

По окончании двух первых уроков нас, девочек, отпустили в школьную столовую накрывать столы. Старшеклассники развесили шары и плакаты. На столы постелили новые скатерти, поставили на них вазы с цветами. Наша столовая расцвела. Прозвенел звонок с уроков, и столовая стала наполняться ребятами и учителями. Вот тут и произошёл неприятный инцидент. Мы решили, что будем сидеть вместе: я, Аннет, Жюли и Андрей. Он уже шёл к нашему столику, когда вдруг Стас подставил ему свою ногу сорок последнего размера.

Естественно, Андрюха растянулся в проходе! Ох, как он рассердился! Вскочив, бросился на Стаса и огрел его своим рюкзаком. Попутно смахнул со стола несколько тарелок, стаканов и вазу с цветами! Кошмарики! Что тут началось! Подбежали дежурные, наша классная! Разнимают парней, кричат! Чуть не выгнали с праздника. Пока дежурные старшеклассники держали Стаса и Андрея, мы объяснили Римме Александровне, что Андрей совсем не виноват. Решено было оставить разборки на завтра и никого не выгонять. Всё-таки вечер дружбы.
Мне было неловко за мальчишек.

- Видите, как учиться с мальчишками? - сказала я Аннет и Жюли,- у вас такого безобразия не бывает! Аннет засмеялась и сказала: «СЕ ДОМАЖ!» То бишь - жаль. Я не поняла. Чего и кого ей жаль? Чудная.
            
Но мы изрядно проголодались и все стали рассаживаться за столы. Прежде чем петь и танцевать, ученики накинулись на угощение. Конечно, наши учителя и тут не угомонились: дали бы нам спокойно попить чаю с пирогами-кренделями, так нет же! Надо было представить своё блюдо, кратко рассказать о нём, о приготовлении, об истории. Естественно, по-французски! Но мы все ели вкусности, почти не слушая выступавшего. А потом пели и танцевали, вернее, прыгали и дурачились. В перерыве между танцами Андрей вдруг решил подарить Аннет сувенир. Достал пакетик из своего рюкзака и протянул ей со словами: «Это тебе, Аня!» Та заглянула в пакетик и достала яркие бусы. Оля-ля! МЕРСИ, АНДРЭ! Мы сразу окружили её и стали рассматривать подарок. Он был такой необычный! Я, например, в первый раз видела бусы из шерсти. Когда кто-то из девочек спросил, где Андрюха взял такую прелесть, он покраснел и что-то замычал про себя и маму. Неужели!? Он сделал это сам!
          
    Представляете?! У меня «глаз выпал» от изумления! Мы все просто оторопели и смотрели на нашего одноклассника, как на чудо чудное. Но Аннет была очень довольна. Она достала из своей сумочки красивую 3D открытку, на которой переливалась и сияла Эйфелева башня. И вручила её Андрею со словами: «ЖАТАНДРЕ ТЕ ЛЕТРЕ» То есть, будет ждать писем его. Опомнившись, мы тоже стали вручать сувениры нашим гостям, а они нам. Мне Аня подарила вязаную сумочку для мобильника, украшенную значком в виде пирамидки Лувра. Мы обменивались электронными адресами и чуть не плакали, чувствуя предстоящее расставание.

На другой день в школе витали какая-то грусть и ощущение отсутствия чего-то. Одновременно появилось ощущение чего-то нового, хорошего. Мы все немного изменились. Что-то узнали о себе и о других. Смирнов подошёл ко мне, и мне было приятно с ним разговаривать. Он не казался уже таким угловатым и длинноносым. Оказалось, Андрей решил заняться серьёзно французским языком и попросил меня помочь ему восполнить пробелы в знаниях. Я, разумеется, согласилась и попросила его научить меня хоть немного кататься на скейте. Я была рада: у меня появились новые друзья и одному из них сейчас нужна моя помощь. А Париж? - спросите вы.

 А Париж подождёт...


Часть 3. Стас: Видал я ваш Париж! 

              Медам и месьё, а также камарады и ситуаены! Дамы и господа, товарищи и граждане, приветствую вас. Я – Станислав, Стас. О, ещё забыл, дорогие друзья! ОШЕРЗАМИ! Про одного такого Ошера я и хочу вам рассказать. Вернее, про события в нашем классе. Я седьмой год учусь в элитной школе. Мои предки нацеливают меня  на блестящее образование.
         - Дружище, первый отличительный признак мужчины-победителя – интеллект, – любит повторять мой отец. Он точно победитель. Его и зовут Виктором. Он  - владелец крупного охранного предприятия и таксопарка. У победителя, конечно, жена-красавица. Это моя мамуля Злата. А я у них Станислав, то есть стань славным, добудь славу! Не больше и не меньше. Вот я и стараюсь вовсю. Один из лучших в параллели.
         Наша учительница по французскому считает, что я уже одной ногой в МГИМО. Но горизонты моих родителей гораздо шире. Сорбонна -  вот о чём они мечтают. О чём мечтаю лично я, никого не волнует. А мне, например, интересно, почему киты выбрасываются на берег? У них 400 кг мозга, а у меня всего  кило и девятьсот граммов. Они  прекрасно понимают, что идут на гибель. Но почему? Ещё мне интересно, как работает мысль. Самая большая скорость у светового луча. Но вот до ближайшей к Земле  звезды Проксимы Центавра свет будет нестись  восемнадцать тысяч лет! А я подумал про эту звезду и уже там.  Значит, мысль человека мгновенна!
           Так, я отвлёкся. Я же хотел о нашем классе рассказать. Парни у нас нормальные: учатся хорошо и пошутить с ними можно. Девчонки тоже зубрилки, но красивых - нет. Достают меня по телефону: «Стасик, пойдём на Гарри  Поттера».  Я этого Гарри Поттера всего прочитал. Что мне там сказки смотреть. Сейчас я читаю «Космический госпиталь» Джеймса  Уайта. Вот это круто!  А на литературе мы читаем французских классиков Мериме, Гюго, Дюма. Тоже ничего, бывает интересно.
       И вот однажды на таком уроке Татьяна Леопольдовна нам сообщает, сияя, как комета:
         - К нам едет делегация из  самого Парижа!
          - Ох! Ах! – все восхищаются.  Я молчу. Был я с родителями в этом Париже, достопримечательности смотрели. Красота, конечно, но мы там заблудились в китайском квартале, когда наш отель искали. Прикиньте, китаец – парижанин! Еле вырулили оттуда.
Итак, всеобщий ажиотаж и оживляж в школе. Порядок наводят. Нас на репетиции гоняют. Я петь не люблю.  Мы с парнями пытались сбежать с репетиций. Так наша классная преграждала лестницу своими габаритами, шиш сбежишь! Мы её между собой так и зовём: «мадам Гаргантюа». Если кому интересно, почитайте «Гаргантюа и Пантагрюэль». Обхохочетесь! Так вот, не могу я петь. Голос ломается. Решил я Татьяну Леопольдовну логически убедить, что мне в хоре делать нечего.
            - Татьяна Леопольдовна, - говорю. – Я порчу всю картину. Мой ломающийся голос вносит дисгармонию в стройное пение наших девочек. Можно я лучше выучу стихи Пушкина на французском?
             - Ну что ж, БОН ИДЭ, хорошая идея. Выбери  стихи и покажи мне.
Вот что значит грамотно аргументировать свою просьбу. Пусть губами шлёпают  такие, как Смирнов. Кстати о Смирнове, об этом долгоносике. В принципе, он неплохой парень. На физре отличается, трудовик его хвалит: аккуратно сверлит отверстия, детали выпиливает. Вот и пилил бы себе в простой школе! А Леопольдовна ему доверила приветственные слова выучить, чтобы он оценки исправил.
      - Слышь, Смирнов, - обратился я к нему на перемене.- Ты бы больным прикинулся на эти три дня.
       - Зачем? – удивился он.
      - ВУ НЕ КОМПРЕНЕ ПА? Вы не понимаете?
    - Не-а… - отвечает Смирнов.
      - Ну, сказал бы, что горло болит, говорить не можешь. Дома посидел бы, класс не позорил, – объясняю ему.
          - Ещё чего! У всех праздник, общение с живыми носителями языка,  а я дома сиди!
         - У тебя общение с носителями  языка? Ха-ха! – я рассмеялся ему в лицо. – Ну, давай-давай, общайся!
           Дома, как обычно, только Гуля, наша домработница, кастрюлями гремит. Ей до французов дела нет. Гуле надо всё убрать и ужин к приходу родителей приготовить.
Я стал учить свой отрывок экскурсии про научную библиотеку. Кстати, сам Леопольдовне предложил.
         - Да кому это надо? – возмутился кто-то из наших. – Сейчас всю инфу и книги в интернете найти можно! Сам-то ходишь туда?
         - Хожу. Кстати там есть клуб любителей французского языка и литературы. И лектории интересные.
          - Замечательно, вот и расскажешь, – согласилась Леопольдовна.
Первый день визита
 Мы встречали гостей при полном параде.
       - Стасик, тебя - на витрину и написать «Руками не трогать!» Да, только мамуле разрешаю я называть меня этим противным именем. Для остальных я  – Стас!
Мы все стояли перед  школой и ждали   автобус с делегацией. Он приехал,   и   мы увидели, что к нам из Франции прибыли одни девчонки! Я сначала расстроился, а потом решил, что можно и с ними общаться. Но не тут-то было! Наши девчонки оказались шустрее. И быстро разобрали всех гостей, усадив за  свои парты. Посмотрел я на этих француженок и понял, что все мои одноклассницы симпатичные. Правда, там была одна красивая - Аннет. Но её сразу Ленка к себе пригласила сесть. А мы, парни, все сели друг с другом.
        Смирнов, как я и думал, опозорился. Он, как попугай, твердил «ОШЕРЗАМИ», пока Леопольдовна не посадила его на место. Потом мы читали  «Человека, который смеётся». Вы читали этот роман? Думаете, он про юмористов? Как бы не так! Там про то, как в давние времена во Франции были компрачикосы. Они промышляли тем, что скупали детей, делали им пластические операции, уродовали, то есть, и показывали на ярмарках за деньги. Вот про такого мальчика это произведение. Его лицо изуродовали, сделав рот до ушей, вечный смех, так сказать. Все, глядя на него, начинали хохотать до упада, даже когда он очень страдал, плакал.  Вот мы на уроке и читали этот ужастик. Мне толком не удалось в этот день пообщаться ни с одной из француженок. А вот Смирнов вертелся возле Аннет и Ленки. Что удивительно, им это нравилось.
             На экскурсии я всё-таки привлёк к себе внимание сообщением об областной научной библиотеке.  В неё записаны 27 тысяч человек! А ежегодно посещают более ста тысяч. Фонды насчитывают 700 тысяч книг, аудиовизуальных и  электронных документов. В библиотеке есть  фонд редких книг XVIII - XX веков. В её стенах  работает много клубов-лекториев, которые  я иногда посещаю.  Смирнов, которого вслед за французами  мы стали звать Ошером, выпендривался на скейте. Пока не грохнулся на асфальт с бордюра.  Мадам Гаргантюа велела ему вести себя тихо, и он сдулся. Возле театра я опять овладел вниманием лицеисток. Они слушали меня, открыв рот, и хохотали. Ошер  совсем сник. Так что один-ноль в мою пользу!
 Второй день
На другой день я решил, что должен больше общаться с француженками. В конце концов,  ни одна Аннет приехала к нам. Я познакомился с Патрисией и Анук. Не красавицы, но мне же не целоваться с ними. Одна из них была в очках, другая – в брекетах. Но обе совершенно не комплексовали по этому поводу, охотно отвечали на вопросы и смеялись моим шуткам.
                - Как ты говоришь по-французски! – всё время восклицала Анук.
              - Что, неправильно?
              - Нет-нет, наоборот, очень правильно!
              - Вы говорите даже правильнее, чем мы,- пояснила Патрисия. – Ты говоришь на чистом литературном языке, а не на простом.
  А я-то думал, почему они так таращились на нас в первый день? Они сначала не поняли, почему мы так разговариваем. Вот кино! Представьте, что мы бы все изъяснялись, как  герои Толстого, Чехова и других русских классиков: «Милостивая сударыня, Елена Васильевна, не соблаговолите ли вы мне передать учебник географии? Милостивый государь, Станислав Викторович, не будете ли вы так любезны выйти к доске и доложить нам, как обстоят дела с добычей ископаемых в Томской губернии?» Ха! Французы, как и мы, говорили на сленге, ломая фразы и вставляя разные сокращённые словечки. Вот чему я стал учиться у них. Живой разговорной речи. Ещё наши гости удивлялись, какие серьёзные произведения мы изучаем. Мы читали французских классиков больше, чем они сами. Поэтому я им кратко, сжато и остроумно пересказывал сюжеты  Александра Дюма, чем очень веселил их.
           - А как вам у нас вообще в школе? – интересовался я.
           - Красиво очень и чисто, - отвечали гостьи, - только нам не хватает настоящего кофе и круассанов.
           - Так в чём дело, пойдём в столовку, я вас угощу! Там есть и кофе, и круассаны.
           - Нет, - засмеялась Анук. – СЕ ОТР ШОЗ!  Это что-то другое. Это, пардон, не кофе и не круассаны.
Вот те раз!
Короче, я активно общался с лицеистками, и уроки пролетели мгновенно. Я даже не помню толком, что там было. Помню лишь, что Ошер свалился со стула на математике. Из кожи вон лез, чтобы девчонкам понравиться. А им нравятся интеллектуалы!
        Концерт после уроков прошёл на «Ура». Я отлично прочитал стихотворение  Пушкина, наши пели песни. Димон  исполнил на гитаре фламенко. Но больше всего мне понравился Саня. Мы все угорали от его Квазимоды. Ошер не высовывался на сцену и после концерта не пошёл с нами в гостиницу, отказался. Наверное, всё же почувствовал, кто здесь победитель. Против эрудиции не попрёшь! Уже два-ноль в мою пользу!

Третий день визита
          Моих, как всегда, нет дома. Отец пропадает в своей фирме. А мамуля – всё по салонам, презентациям и коучингам. А у нас вечер дружбы, вечер национальной русской кухни. Вот скажите, что может приготовить наша Гуля? Бешбармак? Манты? Всё обалденно вкусно, но это казахская национальная кухня. В конце концов, я не девчонка, чтобы с кастрюлями в школу тащиться! Пока я ел Гулину стряпню и вполуха слушал, как на её родине в бочках солят арбузы, соображал, чего бы подарить на память Анук и Патрисии. Но из ума не выходила Аннет. Что она нашла в этом долгоносике? Похоже, отец ошибался, должно быть ещё что-то, кроме интеллекта, что с тобой было  хорошо. Вот у Гули восемь классов образования. Но мне уютно слушать её болтовню про какие-то гигантские яблоки и ледяную воду в арыках.
            Итак, я решил купить девочкам по томику Прево, пускай изучают свою классику.
Два урока пролетели незаметно. На третий остались полкласса. Девочки пошли в столовую готовиться к празднику, а мы с гостьями  - на географию. Смотрели фильм про Сибирь. Я-то с родителями всё больше по заграницам катался. А вот взять бы билет на поезд, да проехать от Калининграда до Владивостока. Вот это получилось бы путешествие! Фильм был интересным. Я узнал, что в Байкале 20% всех запасов пресной воды на Земле. Вода в нём настолько чистая и прозрачная, что видны камни на глубине в 40 метров! Наши одноклассницы были в столовке, и мы могли сидеть на уроке с француженками. Ошер, конечно же, сел с Аннет. А я - с Патрисией. Я ей тихонько переводил, о чём говорилось в фильме. Иногда поглядывал в сторону Аннет и Смирнова. Они сидели и смотрели молча. Ясный перец, что он мог перевести?! Однако же в столовой, куда мы поспешили сразу после окончания географии, он опять направился к столу Элен и Аннет. Не знаю, что на меня нашло! Короче, я ему подножку поставил, чтобы он не торопился. Долгоносик так и растянулся в проходе. Потом вскочил и со всей дури мне въехал рюкзаком в ухо! Придурок! Мы сцепились. Посуда разбитая зазвенела, крики, дежурные нас растащили. Моё ухо горело. Горели и глаза Смирнова. Я не думал, что он псих такой! Вообще, о чём я тогда думал? Сам не знаю. Счёт стал сравниваться: два-один! Нас не выгнали, а усадили в разные концы стола. Потом начался праздник. Мы пили чай с пирогами и пели песни. Я тоже старался веселиться со всеми вместе, но что-то зудело внутри. И я решил извиниться. Не перед Ошером, разумеется - перед гостьями. Подойти к Аннет и Ленке мне не удавалось. Сами понимаете, там он околачивался. Я попросил Анук позвать Аннет к нашему столу. И, когда она подошла, я, заикаясь, как идиотик, сказал:
           - ПА-ПАРДОН МУА, ЭКСКЮЗЕ МУА, извини меня, прости меня, я очень сожалею…
           - ПА ДЕ ПРОБЛЕМ, - она улыбнулась так, что у меня сразу отлегло от сердца. – ВУЗЕТЭ ЛЕ ГЯРСОН! - То есть: вы мальчишки, что с вас возьмёшь! Остаток праздника я уже веселился и сам по-настоящему, и девчонок веселил.
        Они уехали, оставив адреса и открытки. А ещё - ощущение того, что мы все должны быть едины, независимо от языка. А как тут быть едиными, когда мы на одном языке не можем договориться? Я и Смирнов, например.
На другой день нас пожелала видеть завуч по воспитательной работе.    
         -  Вы чуть не сорвали вечер! Я вызову ваших родителей в школу!
         - Не надо, пожалуйста. Мы больше не будем. – это Смирнов голос подал.
  Я был поражён, ведь не он это затеял в столовке. Завуч посмотрела на нас.
            - Дайте слово, что помиритесь.
          - Даю! – и я протянул Андрею руку. Подумав, что это тоже по-мужски.
Счёт два-два.