Татаренко Иван Петрович.
Посвящаю КГБ.
Подвиг не меркнет.
В жизни часто приходится встречать всякие причуды, неизвестно кем придуманные и по какому поводу рассказанные слушателям, которые затем, из года в год, обрастают загадочными явлениями уже по праву вошедшими в настоящую реальную жизнь людей. В эти сказочные небылицы кто верит, кто не верит, и, в конце концов, как бы растекаются по широким дорогам жизни. Одни явления совсем забываются, другие еле теплятся в сознании людей, как в тумане, лишь время от времени они всплывают в сознании, как луна иногда прорывается через толщу облаков в узенькое пространство туч, как бы через рваное окошко, чтобы ее увидели в чудесной красоте.
Всякие причуды, версии, чудеса тем более интересны, если они приходят людям из давно прошедшего времени, которое неожиданно возникает и приносит свою ценность в разговоре или при воспоминании, чтобы люди убедились, что упоминаемые чудеса - это реальные факты из прошлой жизни. Если попадается хороший рассказчик, ведающий содержанием версии или рассказа с интересными случаями, как бы до сего времени случаями, не бывшими неизвестными, а потом оказавшимися известными, слушатели всегда слушают рассказчика с большим интересом, независимо в какой-то малой или большой компании, или при разговоре двух соседей, сидящих за праздничным столом.
Я готовил удочки на рыбалку, поду мал: "Ведь действительно ходят по свету интересные слухи или версии об интересных фактах из жизни, но действительны они, или просто кем-то придуманные. Ладно, некогда мне разбираться во всех премудростях народных слухов, надо пойти с удочками на рыбалку. Там обязательно поймаю не только мальков, а может большого сома. как говорят старики в старину видели, как сомы в речке хватают молоденьких утят. Я ни разу такой картины не видел, но раз говорят, значит кто-то видел и распустил слух, который ходит до настоящего времени среди жителей." Так думая и размышляя о слухе, незаметно собрал удочки, вышел на крыльцо с ними, чтобы поставить в укромное место, чтобы ребятишки ногами не спутали крючки.
-Что стоишь со своими удочками? - услышал голос соседа деда Охрима.
-Хочу пойти на рыбалку. Составь мне компанию, - ответил старику.
-Не могу, сосед, иду в магазин.
-Так ты уже утром туда ходил?
-Булку хлеба и килограмм сахару купил. Принес домой, а жена мне подала телеграмму. Прочитал "Встречайте завтра на автобусе, буду у вас по демобилизации из армии домой". Потому второй паз иду в магазин за вином и закуской. Вечером приходи на встречу. Что-нибудь расскажет.
Дед Охрим пошел в магазин. Я собрал удочки и подхватник для большой рыбы, вроде сома, пошел на речку. День был ясный, солнечный. Рыба должна ловиться. Рыба хорошо клевала и ловилась. Я так увлекся ловлей, что не заметил, как солнце начало клониться к западу. Тут вспомнил, ведь Охрим приглашал вечером на встречу с племянником. Схватил полное ведро свежей рыбы, понес домой. Жена посмотрела, промолвила:
-Хорошей, муженек, наловил рыбы, но мне с ней некогда заниматься.
-Почему?
-Меня соседка пригласила вечером прийти на встречу с племянником.
-Сосед меня тоже пригласил.
-Беру твою рыбу и тащу к соседке. Пусть она к завтрашнему дню на столы поставит жареную рыбу на закуску.
-Не возражаю, тащи! Я завтра займусь ремонтом изгороди у огорода.
За работой не заметил, как пролетел день. Услышал голос жены:
-Хватит тебе стучать топором. Пошли к соседу, кое-кто уже пришёл.
-Собирайся!
За столом уже сидели гости и родственники демобилизованного солдата Митьки Гусака. Одет в военную форму. Хорошо выбрит. Круглолицый, круглыми щеками, узким подбородком, с веселыми глазами. На груди новенькая блестящая медаль "За победу над Германией". Поздоровались:
-С прибытием домой! - и пожали друг другу руки.
-Садись со мною, - сказал Митька Гусак. - Может интересное вспомним из довоенной молодости.
Подошел еще один дальний сосед, Иван Крышка - среднего роста, толстоват телом с чуть отвисающим животиком, с острым маленьким носиком, с крупными бровями, приятным голосом, промолвил:
-Вот сегодня мы наговоримся, сколь душе потребуется, - пожимая руку Гусаку.
Дед Охрим с белой бородой, на груди чуть потемневшая медаль времен Брусиловского прорыва австрийского фронта - вернее с георгиевским крестом, уже начал угощать гостей, наливая каждому по чарке. Все стукнулись с Митькой и торжественно выпили, закусив жареной рыбой горечь во рту.
Наступила какая-то небольшая пауза с тишиной.
-Охрим, наливай по второй чарке, а то гости с нашим Митькой не могут начать разговор, - сказала бабка Оксана - звонкоголосая, с круглыми щеками, повязанная белым ситцевым платком в новенькой кофточке.
Пока бабка говорила, дед Охрим успел налить но второй.
-Берите, милые гостечки, выпьем по второй, чтобы разговоры были веселее. А ты, Митя, как служил до войны, а потом воевал в Крыму, расскажи!
Митька, худощав на вид, перед гостями извинился за слабый голос, ответил:
-Как все, так и я воевал против фашистских извергов, что добрались до самого Крыма в июле сорок второго года.
-Как же у вас получилось, что Крым не отстояли? - спросил Иван Крышка.
-Был приказ по Приморской армии оставить Крым.
-И вы отошли?
-Приказ командования не обсуждают, а выполняют!
-Сколько же дней отступали? - допытывался Крышка, с трубкой во рту для курения.
-Мы сдерживали фашистов с мая сорок второго по девятое июля, до самого Севастополя. Здесь остановились. Тут мы увидели, что на севастопольском рейде нет уже ни одного нашего военного корабля. Все ушли в Новороссийск.
-Почему?
-Потому что Севастополь немцы захватили раньше нас. Hac, оставшихся в живых, взяли в плен. Погнали в концентрационный лагерь под горой. В одном месте я шмыгнул в узкую прогалину между домами, немец дал по мне автоматную очередь, но не попал. Я спрятался в сарае одного деда, просидел там до вечера, и думал - вот так воевал за нашу землю, а теперь на своей земле прячусь от врагов.
Гости притихли за столом, слушая рассказчика, ничем ему не могли помочь.
-Долго, сыночек, прятался у деда? - спросила бабушка Оксана.
-Вечером дед дал мне одежду своего сына, переоделся в нее, чтобы не привлекать к себе бандитов. Севастополь, слава русских моряков, показался мне малолюдным, с пустыми улицами. Зато немецкие мотоциклисты гарцевали по ним на своих мотоциклах с пулеметами и бронемашинами. На набережную Севастополя людей не пускали, здесь расположились немцы, плескались в теплой морской воде, повторяя слова "баден-баден", особенно пьяные, которые загорали на солнце, играя какую-то немецкую музыку на губных гармошках.
На севастопольском рейде несколько дней уже не было ни одного нашего корабля, даже катеров, парусных рыбацких лодок. Через неделю немецкое командование стало подтягивать на рейд свои немецкие корабли, сначала легкие миноносцы, потом покрупнее крейсера, эсминцы. Их ставили на рейде в определенном порядке. Через двое суток мы увидели на рейде большущие военные крейсера с растопыренными в стороны орудийными стволами. Их как-то немцы называли, но мы по-своему их именовали в насмешку "Вильгельм Второй", "Бисмарк", танкер "Тирпиц", "Великая Германия" (эсминцы и миноносцы называли "Крысами").
-Что делали большие крейсера? - спросил Крышка.
-Разгружали боеприпасы для немцев, находящихся в Севастополе.
-Неужели ни одна наша подводная лодка не подплывала к немецким военным кораблям для торпедирования? - спросила молодая девушка Аня, ждущая приезда домой ефрейтора-танкиста Колю Быкова. - Ты это все видел?
-Все мы видели, но сожалели, что ничего не можем сделать с этими фашистскими железными китами, ощетинившихся своими орудиями против нас, - сказал Митька.
-Где же были наши самолеты? - спросила Аня.
-Не могу сказать.
-Тогда почету наши крейсера и эсминцы не вступали с ними в бой?
-Все ушли в Новороссийский порт под защиту командования на Малой Земле?. Немцы чувствовали себя безнаказанно. Повсеместно на всех улицах и площадях играла музыка, кричало берлинское радио. На яхтах немцы плавали со своими женами под звуки губных гармошек, музыку патефонов, попивали французское вино.
-Неужели наши самолеты не прилетали бомбить вражеские корабли?
-Не могу ничего сказать, потому что с пятнадцатого июля начались дождливые дни, ветреные. Неожиданно в обед прогремел сильный взрыв у борта крейсера "Вильгельм Второй". Немцы всполошились по тревоге. Но второго взрыва не произошло. Торжества у немцев мигом прекратились, - насупило уныние. Военные корабли поплыли к тонущему крейсеру, охваченному огнем, подбирали людей в морской воде. К вечеру "Вильгельм Второй" затонул носом вниз, кормой с винтами погрузился в морскую пучину.
-Туда ему и дорога! - ликовали все мы пленные.
-Севастополь борется против немцев на нашем море! К вечеру весь рейд перед городом опустел. На всех кораблях немцы зажгли огни. Между крейсерами шмыгали всю ночь сторожевики, ища виновников взрыва крейсера.
-Кто же среди бела дня потопил немецкий крейсер "Вильгельм Второй" - говорили мы друг другу.
-Может этот морской разбойник-шакал "Вильгельм" наскочил на магнитную мину замедленного действия, стукнулась о борт и взорвалась?
-Но там была охрана из сторожевиков?
-Это уже загадка.
-Что же было дальше? - спросил Крышка.
-Известно, началась облава. Хватали всех кого встречали на улицах. Под конвоем загнали в концлагерь.
Дед Охрим, пока шли разговоры, всем налил вина, предложил:
-Хватит вам задавать вопросы Митьке, давайте выпьем, а то вино прокиснет до завтра.
-Это можно, - радостным возгласом промолвил Крышка. За нами ещё вечер и ночь, наговоримся, сколь душа пожелает. Ты уж, Митя, прости меня, что много задал тебе вопросов. Мы же собрались тебя встречать как настоящего нашего земляка. Давай чокнемся. Пьём!
Тихо сидевший Николай Квач, сухонький парнишка, заиграл на гармошке.
-Все танцуем! - промолвила Аня и, подхватив Митю, начала танцевать.
На море суточная погода всегда переменчива. Весь день семнадцатого июля по небу ветер гнал тяжелые дождевые тучи, с которых сыпал мелкий нудный дождь, как через сито, каплями дождя. Горизонт затянулся туманом. По этой непогоде, от затянутого туманом горизонта, шли немецкие транспортные корабли к причалам. С них что-то выгружали. Корабли стояли на якорях до полной выгрузки. Их никто не охранял. Солнце из-за туч не показывалось. Чтобы быстрее разгружались пришельцы, на некоторых кораблях загорелись прожекторы. Их лучи шарили по поверхности моря рейда. Ветер гнал к городу высокие волны. Неожиданно прогремел сильный взрыв. Немецкие служащие закричали:
-"Бисмарк" взорвался!
-"Бисмарк" в огне!
-Надо спасать утопающих!
Неожиданно с правого и левого бортов грохнули орудия в морскую темень. Стрельбу открыл крейсер "Великая Германия". Куда они стреляли, никто не знал.
Откуда-то появились военные команды на сплав средствах. Их загоняли на пылающий "Бисмарк". В свете пламени были видны тугие струи из пожарных насосов, упирающиеся в горячие места палубы железного кита.
Улицы Севастополя патрулировала немецкая полиция, патрульной команды. Хватали всех, даже своих чиновников без документов.
Огромное пламя тонущего крейсера осветило весь севастопольский рейд с причалами. По тёмной морской воде шарили сильным светом прожекторов сторожевики, выхватывая из темноты яхты, баржи. В середине ночи морской разбойник "Бисмарк" затонул как пират.
-Что делали немцы в городе, увидев, что их "Бисмарк" пошел ко дну? - спросил Квач, переставший играть на гармошке.
-Наверно, не погладили каждого жителя по головке, - сказал Охрим заплетающимся языком.
-Немцы делали свое дело с большого зла, - сказал Митька. - Всех схваченных, и нас пленных, загнали в концлагерь и до самого утра держали нас под охраной полицаев, автоматчиков. Правда, ходили слухи или предположения в виде фантастических версий по взрыву двух немецких крейсеров германского рейха, что немецкий комендант Севастополя, какой-то Дениц, уже сообщил в Берлин о гибели двух крейсеров самому грозному начальнику полиции и гестапо СС Гиммлеру, чтобы себя оправдать от возмездия. Приказал забрасывать морскими бомбами и минами все морское пространство, пытаясь уничтожить советскую подводную лодку для своего оправдания, /принял свои меры/. Так это было на самом деле, или по другому сценарию, никто из пленным и задержанных не знал, а высказывал лишь своё мнение. До самого утра гремели взрывы из минометов, эсминцев. Но никакой лодки, и даже масляное пятно из подбитой лодки, не было нигде обнаружено.
Утром мимо концлагеря полицейские и автоматчики погнали группу схваченных ночью людей. Пленные ворчали:
-Это куда же их погнали?
-Известно, расстреляют за потопленный крейсер, - сказал пленный.
-Они могут и нас расстрелять, - кто-то промолвил.
Утром всех пленных погнали на каменную гору добывать камень, под сильной охраной. Один главный полицай объявил:
-За попытку к бегству - расстрел!
Потом добавил:
-Добыть по два кубометра камня на каждого, даже на мертвого!- сказал Митька, - промочив перхоть во рту глотком вина.
Охрим погладил ладонью белую бороду, промолвил:
-Как же вы жили в таких условиях?
-Видишь, дед. Севастополь большой, все ненавидели германскую немчуру. Всего не могу знать. Немцы после гибели двух крейсеров, через каждые три дня, устраивали облавы на население с целью поимки наших разведчиков. На это, видимо, из Берлина был получен строгий приказ от самого Гиммлера, строго допрашивать арестованных и пленных, любой ценой узнать, как были произведены взрывы крейсеров.
Немецкое командование в Севастополе во главе с комендантом прекрасно понимало, что уничтожение двух новых крейсеров не в морском сражении с российским флотом, а в самом деле, немая гибель на морском рейде Севастополя, по неизвестной причине и невыясненных обстоятельствах, что это дело рук российских морских специалистов из Комитета Государственной Безопасности, члены которого может быть находятся в Севастополе с секретным заданием. Но попробуй найти их местоположение, если немецкая разведка не имеет ни малейшего шанса на арест. Свою злобу и бессилие фашисты вымещают на допросах арестованных. Среди пленных разнесся слух, что немцы уже ищут партизан.
-Были ли они в действительности? - спросил Николай.
-Я не мог знать. Но товарищи предполагали, что есть, так как почти каждую ночь в городе возникали пожары на военных объектах фашистов или подрывали их.
-Так чего же боялись фашисты? - не унимался Квач.
-Дело в том, что в боевом строю стоял на рейде новенький крейсер "Великая Германи" - их гордость. После потопленных крейсеров немцы занялись усиленной охраной крейсера. Я не специалист по морской технике безопасности, но видел, как они ставили на определенном расстоянии миноносцы по сторонам света, сторожевики, тоже на определенном пространстве друг от друга, чтобы, на случай взрыва мины или снарядов, не произошло детонации боеприпасов на судне. Катера шныряли между всеми сторожевиками, высматривая перископы советских подводных лодок. Но ни один катер не обнаружил признаков существования русских лодок.
К удивлению командиров немецких катеров, не пришлось увидеть не только перископы лодок, но даже специальными подводными приборами не услышали по акустике шума винтов электрического двигателя лодки. Все доносили рапорта: "Русских лодок не замечено. В море тихо".
-Ладно, Митя, пока остановим рассказ. А ты, дедуля Охрим, налей нам по стопочке, чтобы лучше было слушать рассказчика, - предложил Квач.
-Ну, ты, Николай, хитер. Это же за день сколько ты выпил стопарей за приезд Митьки Гусака?
-Я бы сказал, да уже за день счет стопкам потерял. Очень интересно рассказывает Митька. Вроде все как сказка, но в самом деле некая фантазия.
-Тебе не все равно слушать? Бери стопочку, выпивай и продолжай слушать.
-Уже выпил, слушаю, - крякнул Квач.
-Тогда слушайте дальше. Запомнилось мне девятнадцатое мая. День был интересный. Ветер гнал волны с моря на город Севастополь. Эти волны касались бортов немецких кораблей. Была самая обыкновенная штормовая непогода, которую накрыла темная ночь. Даже диск луны спрятался за облака. Неожиданно на рейде в середине ночи раздался орудийный выстрел. За ним еще раздалось несколько выстрелов. Мы пленные так и подумали, что это наши легкие корабли пришли и напали не немецких эсминцев.
-Сколько же продолжалась немецкая стрельба? - спросил Квач.
-Примерно полчаса или час.
-А потом что?
-Потом было тихо до самого утра. Наверно немцы увидели на море какую-то цель, вот и пальнули для оправдания.
-Может для испугу?
-Ничего не могу сказать. Но стреляли, перестали. Так было.
Утром ночная непогода стихла. Нас пленных погнали работать на каменно-ломную под охраной полицаев. Ближе к обеду, неожиданно, налетели наши самолеты и стали бросать бомбы по немецким судам и по городу. Мы перебили полицаев и убежали в лес, где по нашим сведениям были партизаны. Для нас совсем неожиданно, как говорят, будто в кино, у правого борта крейсера "Великая Германия" произошел большой силы взрыв, поднялся столб черного дыма, грязной воды. Вспыхнул большой пожар, заработали пожарные помпы, из шлангов вода струями полилась на палубу.
-Вот достоялась фашистская гадина, - радовались пленные.
-Получай по заслугам!
Дед Охрим погладил широкой ладонью седую редкую бороденку, почесал затылок, промолвил:
-А мы в империалистическую, с генералом Брусиловым во главе, в рукопашном бою пошли на австрийцев и немцев. Вот у меня медаль того времени. Ты, Митька, хорошо рассказываешь, как было у Севастополя. Ты ещё не сказал, как были подорваны немецкие махины, и кто это сделал?
-Тут так ясно, немецких захватчиков Бог наказал, - сказала Оксана.
-Я бы всех героев назвал, да не знаю ни одной фамилии подводников. Дальше плена мне нечего сказать.
-Но ведь грозные субмарины Германского рейха кто-то подорвал.
-Думаю, это сделали наши настоящие герои за победу над Германией.
-Военные операции всегда долго хранятся в военных архивах,-сказал Митька.
-Но ты, Гусак, откуда-то узнал, как были уничтожены немецкие корабли в Севастопольской бухте? - смеясь, сказал Крышка. - Но кто это сделал? Можно верить твоему рассказу - можно не верить?
-Это уж твое дело. Я рассказал обо всём, что видел и слышал, когда был в плену, а потом в партизанах. Пятнадцатого и шестнадцатого апреля Крым был полностью освобожден. Я со всеми нашими войсками дошел до Берлина и расписался на рейхстаге. После демобилизации хотел съездить в Крым к деду, который меня укрыл от немцев. Но не смог.
-Это почему же?
-Потому что Советский Союз объявил войну Японии, и я вместе с нашими войсками освобождал Курильские острова от японских самураев. При демобилизации поехал с другом в Крым и Севастополь повидаться с дедом, поблагодарить его за моё спасение.
-Что же встретился с ним?
-Нет, он год назад как умер, а в его доме уже живут другие люди. Правда поговорил с ним, спросил, что известно, кто и как потопил германские крейсера в Севастопольской бухте, но хозяин даже не знал, что был такой инцидент с крейсерами.
-Что же ты сделал?
-Пожил с недельку у друга, что приехал с ним с японской войны, походил с ним по людным местам, всё расспрашивали про взрыв немецких субмарин, но никто ничего не промолвил ни слова, как будто таких подрывов вражеских кораблей вовсе не было. Может старые умерли, а молодым никто не рассказывал, как врагов пустили на дно. Как-то получилась у всех короткая память. Я распростился с другом и приехал к деду Охриму, где сейчас сидим за столом и выпиваем по стопке вина и рассказал вам, выходит про забытый подвиг во имя победы, как простую небылицу.
Прошли десятки лет. Даже забыли, что была война. Многие старожилы умерли, унеся с собой в могилы ценнейшие секретные документы. Торжественно похоронили старейшего Георгиевского кавалера деда Охрима, его жену Оксану, веселого гармониста Кольку Квача, три года назад умерла веселая танцовщица и певунья Аня Быкова. Девятого мая все отмечали День победы над Германией. Этот день сейчас отмечает другое поколение молодых людей, прошедших Афганскую войну, Чеченскую на Кавказе, войну в Сирии. Да и мне уже стукнуло девять десятков лет после окончания Великой Отечественной войны. Кое что уже забыл, кое-что ещё помнится.
Как-то включил телевизор, по которому шла военная передача. Молоденькая диктор рассказывала о героях Брестской крепости, предоставила слово Герою Советского Союза Петру Кныпе, который назвал ряд наших солдат, сражавшихся против фашистов в Брестской крепости. Хорошо помнит Клыпа своих боевых товарищей, подумал я. Как на экране мелькнуло, и я увидел генерала с орденами на груди, лицо со следами глубоких морщин на плоских щеках, прямой нос, еле заметные брови, приятным голосом начал свой рассказ:
-Мне пришлось воевать в Крыму и Севастополе со своими товарищами по оружию против Фашистских головорезов... Много нам пришлось потратить времени и мастерства, чтобы потопить триаду германских кораблей на Севастопольском рейде в сорок третьем и сорок четвертом годах. Они и сейчас лежат на морском дне Севастопольского рейда...
Как же я был рад, что через десятки лет узнал, что ходившая в чудесах фантастическая версия потопления немецких крейсеров, теперь звучит явью со слов генерала безопасности...
Подвиг живет...
И.П.Татаренко.
27 декабря 2016 года.