Останец. Голец. Сухой научный тон геологии. Суффикс, проводящий пусть и вообразимую параллель с «мертвецом». А, ведь, назвать камень мёртвым никак язык у меня не поворачивается, хотя и твердит курс природоведения за пятый класс малышам, что камень – неодушевлённый предмет – «мёртвое тело». А малыши бегут после школы на один такой останец Тырганского уступа, называемый Змеевкой, – рады ему. Осень только вступает в свои права, но воздух едва ли прогревается выше десяти-пятнадцати градусов. Да и ветер студёный. А Змеевка к обеду прогревается: и глаз радует мягкими жёлтыми тонами, и на ощупь камни тёплые. Живые.
Вновь и вновь детство стучит в мои воспоминания. Всё тот же пятый класс. Теперь уже история. Древние люди переходят от обработки камня – к обработке металлов: каменный век сменяется медным. Это гораздо позже, из курса археологии я узнаю, что переход был постепенным: «неолит» от «энеолита» ещё ничем принципиально не отличается. А пока, детские ноги несут меня на Змеевку вместе с другими новоиспечёнными «металлургами» - обкатать полученные в школе знания, пройти эволюцию человечества в один день. И, пускай, тепла костра не хватит, чтобы расплавить медь и сделать из неё первые отливки. Ерунда. Есть вокруг гаражи. Есть аккумуляторы. Берёшь в руки тёплый под лучами осеннего солнца камень останца в руки, да поострей, разбиваешь пластиковый корпус – и вот оно – сырьё маленьких металлургов – свинцовые пластины. Разбивай! Ломай! Плавь! Отливай!
Солнышко катится к западу. Вот оно уже над горой Барсук. А вот уже и потонуло в далёких пихтах пограничья кряжа. Камни Змеевки остывают. Догорает куцый костерок. И только свежие свинцовые слитки продолжают согревать руки, карманы и сердца юных естествоиспытателей. Дома ждёт горячий ужин…
8 января 2017 г.