Домашняя Рикотта

Таня Дарк
   Что-то необъяснимо сексуальное есть в струйках душа. Они окутываю тебя всю, как сказочный плащ-невидимка. Ты стоишь в клубах пара, капли воды стекают по ресницам и останавливаются на кончике носа, но не надолго, лишь на долю секунды, потому что другие, новые капли подталкивают сзади. Все вместе они горячим водопадом летят вниз и разбиваются   на мелкие теплые брызги.
  Ты заходишь в ванную комнату в лёгком , как листья мотылька ,халатике , выскальзываешь из него и осторожно- осторожно заходишь под душ, понимая, что сейчас свершится таинство омовения.
  Душ в Израиле  зимой ( а зимы у нас суровые) не имееет со всем этим ничего общего. Он вообще с ноября по март должен называться не душем,а, по-плебейски,  водными процедурами. Зимний израильский душ похож на таинство, как селёдка похожа на красную икру- такая же гордо-солёная, но интеллегентности в неё маловато.
  Подготовка к этому начинается заранее, задолго заранее, часа за два, Вода, нагреваемая летом горячим ближневосточным солнцем, превращается зимой в снежинки. Снежинки кружат по трубам и не хотят превращаться в кипяток. Но бойлер работает без остановки, раскручивая электрический счётчик до головокружения, и вот из крана появляется теплая вода. Настолько тёплая, что уже можно потрогать её пальцами, не боясь получить болевой шок. 
  Летняя вода в Израиле горяча и беззаботна. Её много, и остывать она не собирается. Летняя вода похожа на порыв страсти, который обрушивается на тебя и обжигает моментально, если не успеваешь вовремя отрегулировать кран.
  Нагревание же воды в бойлере зимой  напоминает семейный секс после многолетнего брака. Сначала готовится ужин и  моется посуда, потом проверяется фейсбук и решаются все мировые проблемы. Два неторопливых  часа семейного счастья, там уж и спать пора, завтра рано вставать.
Но вот вода нагрелась, и пришло время раздеваться . Лёгкий ,как листья мотылька , халатик? Как- бы не так. Мотылёк зимой окукливается и превращается матрёшку. Большую, многослойную как торт-наполеон матрёшку.
 Израиль славится в мире многими достойными делами- достижениями в медицине, сильной армией, хорошими дорогами. Но то, что зимой у нас дома холоднее, чем на улице- это баг,против которого бессилен даже антивирус Касперского. Дома на себя , чтобы согреться, надевается всё. Носочки, тёплые треники, кофты, шарфы , фуфайки...Рецепт шубы под майонезом был придуман, я полагаю , в Израиле, в один из долгих зимних вечеров.
   Я зашла  в ванную комнату и подумала , как жалко, что я не служила в Красной Армии. Там учили одеваться, пока горит спичка. Как  бы это умение помогло   мне   сейчас раздеться !  Очень хотелось  походить на Афродиту, выходящую из пены на берег морской. Но  многослойные треники мало напоминают пену. Они скорее похожи на пенопласт, из которого надо поскорее вылезти и запрыгнуть в горячий душ. Поэтому фантизии о греческой богине я оставила  на лето , залезла  одной ногой в ванну и поняла  , что наступила в творог.
 Я замерла на долю секунды, пытаясь понять, что произошло. Озарение пришло моментально.
  В каждой семье со временем распределяются роли. Так и у нас, Яшка- генератор бредовых идей, а я- исполнитель.
  В один прекрасный вечер Яшка вздохнул и задумчивао произнёс: « А почему бы нам не делать домашний творог?»
 Нет такой еврейской бабушки, которая не делала своей еврейской деточке домашний творожок. Он подвешивался в марле на кран, и капли капали в раковину назло всем антисемитским  инсинуациям.
  Я полезла в интернет в поисках технологии изготовления творога. Оказалось, что сначала нужно приготвить прокисшее молоко . Молоко должно постоять в тени два- три дня и скиснуть. Дальше я не дочитала и пошла свёртывать молоко. Дня через три я про него вспомнила. Молоко было свежим , практически парным и совершенно не прокисшим. То ли современные коровы обленились окончательно и сразу выдаиваются порошковым полуфабрикатом, то ли  тень у меня дома была очень холодной, но технологию пришлось изменить, и я выжала в молоко лимон. Процесс пошёл как-то сразу, и жизнь начала налаживаться.  Молоко  свернулось, а сыворотка отделилась, как отработанные ступени ракеты отделяются от космического корабля. Теперь всё это безобразие надо было процедить. Интернет советовал цедить через  марлю, но где ж её взять, если дома из марли есть только пластырь и йод?
  Яшка предложил использовать наволочку, я тяжело вздохнула и пошла искать в постельном белье то, что не жалко порвать на лоскутки.
  Я не знаю, как это происходит в других семьях, но когда я готовлю, у меня на кухне изгажена вся посуда. В картофельной шелухе валяется яичная скорлупа, сверху всё это припорошено мукой, и нет ни одной чистой ложки. Как красиво во всех этих кулинарных шоу всё заранее помыто, почищено, порезано и выложено в мисочки. Даже соль с перцем лежат отдельно, каждая в своей посудинке. Шеф- повар берет кастрюлю и лёгким движением руки вываливает в нее то, что ему заранее кто-то приготовил. И соль высыпается тоже из этой заранее приготовленной маленькой посудинки. Мне же почему то всегда надо посолить , когда руки уже заляпаны чем-то, а мыть их некогда. Поэтому на банке с солью остаются прилеплены кусочки теста, а в соль попадает вода.
   Процесс процеживания свернувшейся жижи через наволочку оказался на удивление нетехнологичкым. Подтекало и капало ото всюду. На помощь пришло сначала маленькое ситечко , потом ситечко побольше, вскоре подтянулся и дуршлаг, но Яшкиных рук и моего риторического «какого хрена» всё равно не хватало, потому что творожок переливался через край. Наверно, рвать наволочку надо было по выкройке!
  Итак, кухня представляла собой поле боя. Куски разорванной наволочки лежали, как белый флаг, и молили о снисхождении. Но стихия  домашнего творожка была покорена , и он висел  на кухонном кране, устало капая сывороткой .
  Через какое-то время творожок был готов . Мы  решили, что как корабль назовёшь, так он и поплывёт, поэтому  безыскусный творожок из наволочки получил элегантное имя Домашняя Рикотта и был быстро съеден. После него осталась гора грязной посуды и замызганная наволочка. Её то я и пошла стирать в ванну. С неё то и упал в ванну случайно зацепившийся и несъеденный кусочек рикотты, на который я наступила, как наступает на мелкую гальку греческая богиня Афродина, выйдя из морской пены на берег теплого Средиземного моря.