Ты где-то там еще дышишь,
а я мерзну одна на кухне.
газ включен, свист еле слышен,
под него спою сегодня
ближе к ночи.
на улице темно давно,
если открыть окно,
мороз ворвется белым паром,
но от него не станет холодней,
я тут замершая давно,
замороженная белой отравой.
тихо завоет кто-то,
то ли метель, то ли собака.
но погода сегодня спокойна
и пса нет рядом.
звук этот очень близко,
предельно близко,
он внутри меня и просится наружу,
в то время, как стопка виски
просится внутрь.
свист не умолкает,
неприятно щелкают часы.
они как будто кричат о каждой секунде,
которые я провожу от тебя вдали.
ты где-то там еще дышишь,
а я здесь давно мертва,
ты не узнаешь и не услышишь,
что в этой тьме я тебя звала.
свет не зажгла,
он больно бьет по глазам,
бутылка опустошена,
на ощупь открываю на кухне кран,
пытаясь заглушить этот звук,
наливаю воду в стакан,
выпиваю залпом.
стон на время затих,
и на том спасибо,
в голове пишу этот стих,
чтобы затмить приливы
чувств,
что как дельфины
таятся под водой,
а потом — раз —
и на секунду выпрыгивают.
так и я,
чтобы почувствовать вновь живой.
но не сегодня.
ты где-то там еще дышишь,
а я здесь давно уже сплю.
этот стих не будет дописан,
я его никому не прочту.
он не будет отправлен куда-то,
он останется в моей голове,
тут на кухне холодно, правда.
но мне все равно уже,
что ты еще где-то дышишь,
а я тут давно одна
сижу на кухне,
сношу себе крышу,
пытаясь подобрать слова.