– Каждого человека Господь ведет своим путем, - прервал тишину отец-настоятель в церковной трапезной. – Вот, София, познакомьтесь с молодым человеком – Владимиром, он регент нашего хора и семинарист. В этом году он поступил в семинарию, хотя у него с детства были совершенно другие мечты, но божественный промысел как-то вмешался, и все изменил в его жизни.
– Правда? – спросила гостья. – Расскажите, пожалуйста, свою историю, почему вы изменили своим мечтам и решили служить Богу? Что привело вас к этому?
– Ему даже довелось встретиться с духовным старцем – отцом Николаем с острова Залит, – продолжил отец Серафим.
– Уважаемый Владимир, как здорово, что вы в таком молодом возрасте пошли за Богом, а мне, маловерке, в моём возрасте уже так тяжело менять свою жизнь. Так жаль, что упущено столько времени напрасно в жизни без Бога.
– Ну, хорошо. Раз отец-настоятель благословляет, слушайте.
На самом деле Господь с детства мне посылал свои знаки, что он рядом, только я не обращал на них внимания либо не придавал этому значения. А уже после встречи с отцом Николаем я начал задумываться о вере и Боге, стал читать духовную литературу, осмысливать свою жизнь, и потом как-то вдруг вспомнилось все это.
Самый первый случай произошел, когда я учился в школе во втором классе.
У меня похожая ситуация, как и у отца Вячеслава. Дедушка был верующим, а родители храм не посещали, но и Бога не отвергал. Они были простыми рабочими, но венчанными в храме. Бабушка умерла, когда мне было три года, я ее не помню, но знаю, что верующая. Мама иногда на каникулах привозила меня к дедушке в деревню и оставляла. Дедушка меня особенно не воспитывал словами, у него были проблемы со слухом. Если нужно было что–то ему сказать, то приходилось громко кричать на ухо, и то он не всегда понимал, что ты ему кричишь. Поэтому проще было ему что-то написать, или вообще ничего не спрашивать.
В доме у него всегда горела лампада. Мне это очень нравилось, так как я боялся темноты, а лампадный огонек освещал иконы, которые я всегда рассматривал, перед тем как уснуть, и на душе у меня было радостно и хорошо. У дедушки в доме было две комнаты. В моей комнате висели три бабушкины иконы и лампада, в дедушкиной комнате были свои иконы и лампада. Когда у меня гасла лампада, я вел дедушку за руку и показывал на лампаду, чтобы он ее зажег. Иногда я подсматривал, как дедушка читает с книжечкой какие-то молитвы утром и вечером.
Однажды мама привезла меня к нему на зимние каникулы, когда я учился во втором классе, и рассказала что у меня тяжело идет учеба, а особенно по математике.
Дедушка ничего не сказал на это, но когда я уже уезжал, то на прощанье сказал: "Ты, когда будешь в школе, перед началом уроков тихонько перекрестись незаметно, и Господь будет тебе помогать в учебе".
Так как родители все время работали, то меня все время оставляли в школе на продленке выполнять домашнее задание. Иногда учительница по продленке помогала мне делать уроки, вроде что-то получалось. Как только делал сам, ничего не выходило. Я уже смирился с мыслью, что я плохо учусь, привык к тому, что все мои тетрадки исписаны красной ручкой нашей классной учительницы.
И вот, вернувшись с зимних каникул и придя в школу, на переменках перед началом каждого урока, я обязательно стал креститься. А чтоб никто не понял, что я крещусь, я маскировался. Посмотрю по сторонам – никто не смотрит, сложу три пальчика, поднесу ко лбу и сделаю вид, что вроде у меня лоб чешется, потом на правое плечо, на левое, вроде тоже зачесалось, и так перед каждым уроком.
Не помню, сколько прошло времени, может, пару недель или месяц. Каждый раз по понедельникам классная раздавала тетрадки, которые проверяла за выходные. И вот однажды, как всегда, в понедельник она снова раздает тетрадки, это происходит так: называет фамилию, каждый подходит за своей тетрадкой, забирает и садится на свое место. Вдруг называет мою фамилию, я встаю, подхожу, беру тетрадку, иду к своему месту, еще на ходу открываю – и вижу пятерки. Я обернулся, подошел к ней и говорю:
– Извините, вы чужую тетрадь мне дали.
Отдаю ей, она смотрит и обратно мне возвращает и говорит:
– Да нет, это твоя.
Я опять открываю тетрадь и снова вижу пятерки и говорю:
– Да нет, не моя.
она снова берет тетрадь в руки и говорит:
– Ну смотри, вот твоя фамилия написана.
Я снова взял тетрадь, сел на свое место и смотрю – правда моя фамилия, снова листаю и вижу: за всю неделю по всем предметам одни пятерки, даже по математике. Я снова листаю, смотрю и не верю, как это может быть.
Я тоже рос в большем городе, как и отец дьякон, и тоже нас прорабатывали, что нет Бога. Где-то с третьего класса я мечтал стать певцом, а в юности увлекся театром. И вот, вернувшись из армии, я устроился работать по ночам в Дом печати, чтобы днем заниматься в молодежном театре. А сам время от времени задумывался, что мне в жизни делать дальше?
Дедушка мне подарил старинное Евангелие в кожаной обложке с православным крестом, которое я иногда почитывал. Чтение шло тяжело, и поэтому я чуть-чуть почитаю и отложу, так как я мало что понимал из того, что читаю. Евангелие лежало у меня на кровати, а когда ложился спать прятал его под подушку.
И вот однажды я пришел около пяти часов утра с работы и почувствовал себя плохо. Это состояние начало нарастать. Мама моя уже проснулась, встала и собирается на работу. И я ей говорю:
– Мама, мне что-то так плохо, такое чувство, что я сейчас умру.
Мама испугалась, занервничала:
– Может. тебе какую таблетку дать?
Я говорю:
– Ничего не поможет.
Я лег в кровать и не могу лежать. Встал, стал ходить по комнате туда-сюда не могу, мне плохо. И лежать плохо, и сидеть, и ходить. Я лег снова в кровать, вспомнил, что у меня под подушкой лежит Евангелие, я его достал, положил себе на грудь, прижал к груди сильно-сильно, и сказал:
– Господи, если Ты меня не исцелишь, я знаю, что и никто меня не исцелит.
После этих слов я начал шептать молитву "Отче наш", которую когда-то помог мне выучить дедушка. И как только я прочитал половину молитвы, почувствовал, что болезнь, как некая материальная тяжелая энергия, спала с меня и ушла куда-то вниз, в землю. Дочитав молитву до конца, я открыл глаза и чувствую, что у меня ничего не болит. Я встал и стал ходить по комнате туда и сюда, вышел в зал к маме и чувствую, что я как будто заново родился. Чувствую себя прекрасно, совершенно отдохнувшим, как будто я сейчас из отпуска откуда-то вернулся. И с восторгом и удивлением произнес:
– Мама, мама, меня Господь исцелил!
– Да, ну тебя! – произнесла мама. – Что ты мне голову морочишь?!
После этого случая я понял, что Бог есть, и он слышит и видит, он рядом.
В ближайшие выходные мы поехали к дедушке в деревню. Сидим вечером, беседуем с ним, а дедушка вдруг спрашивает:
– Ну что ты будешь дальше делать?
А я не знал что ответить. Прошло только несколько месяцев после армии, пока устроился в дом печати работать, а там видно будет, время есть подумать.
И вдруг мама вместо меня отвечает:
– Пойдет на батюшку учиться.
Я вдруг повернулся, посмотрел на маму и подумал, что она решила пошутить, потому что у меня даже мыслей таких никогда не было. Смотрю на нее, а она сидит очень серьезная, я даже испугался, мол, чего это она. А дедушка начал развивать беседу:
– Вот иди помогать нашему батюшке, он поможет в семинарию поступить.
В воскресенье утром мы пошли в храм исповедоваться и причащаться, прямо как в детстве. Такая напала на меня ностальгия, когда увидел там знакомых бабушек-прихожанок. Пили чай после службы, и они давай мне разные истории и чудеса про Бога рассказывать, прямо как мы с вами сейчас, чтобы обратить меня. И тут вдруг одна бабуля рассказывает про старца отца Николая с острова Залит. Лет двадцать тому назад, этот старец, оказывается, был здесь.
Вот как это было по рассказу бабы Насти.
– Иду в церковь, смотрю, издалека у церкви столпился народ, в центре стоит какой-то священник, и всех благословляет. Увидев это, я сама себе тихонько говорю: "Ой, какой-то батюшка приехал, пойду, благословение возьму". И побежала.
Подхожу, жду, наступает моя очередь, и вот он меня осеняет крестом, улыбается и говорит: – «Ой, какой-то батюшка приехал, пойду, благословение возьму!» Я так и ахнула: "Ой, батюшка ты мой, ай, ты родненький!" Давай ему руки целовать.
Я очень удивился, и спрашиваю:
– А как он узнал ваши мысли?
– Ему Господь открыл, – ответила прихожанка.
И вот, узнав адрес, где он живет, в следующие выходные я отправился к этому батюшке. Приезжаю на остров, указали мне люди, где его домик, вхожу в калитку, а во дворе стая голубей, галок что-то клюет. Подошел к двери и стучу, и вот открывает сам батюшка, смотрит на меня и улыбается. Я тут же взял у него благословение, он пригласил в дом, зашли мы в прихожую, тут же у него стол, рядом стулья. Батюшка вышел в свою комнатку, и выносит пузырек с маслом святым, помазывает мне лоб крестом и говорит:
– Это масло из Иерусалима, от Гроба Господня.
А я в это время думаю: "Ну откуда в этом глухом месте у него может быть масло из Иерусалима? Наверно, батюшка решил чуть-чуть присочинить, чтоб меня к Богу обратить, но я в принципе не против, для хорошего дела можно немного и приврать". Только я об этом подумал, тут же батюшка открывает в столе ящик выдвижной и достает оттуда письмо и говорит:
– Вот почитай письмо, – и дает мне, – вот моё духовное чадо игуменья Георгия из Иерусалима его прислала.
Я читаю и думаю: "Да, значит, все-таки правда. Значит, это она ему прислала, или привезла это масло". Затем я спросил батюшку, что мне делать дальше? Он меня благословил учиться читать по-славянски, и учиться церковному пению. Вот по его молитвам я уже и в семинарию поступил.
– Какая, удивительная история! – воскликнула София.
– Я еще хочу немного добавить, – сказал отец Серафим. – Мы видим из этого рассказа, как божественный промысел призывал Владимира к себе на служение. Ведь вначале мама пророчески произнесла во время беседы своему отцу, что Владимир пойдет на батюшку учиться. Дух Святой через маму сказал это. И еще я думаю, что когда он сказал маме о том, что ему кажется, что он умрет сейчас, и ушел в свою комнату читать молитву "Отче Наш", то, наверно, и мама его в это время в своей комнате тоже возопила к Богу с просьбой спасти её сына. И поэтому тут же пришла помощь, от обоюдной молитвы.
К сожалению, мама Володи и дедушка уже в мире ином, но я думаю, они с неба смотрят, и радуются, глядя на него, как он в храме читает, поет, и, конечно же, молится за них в своих молитвах. А они в это время молятся за него.