Юмор Хамид и Хамис забавная чета

Хамид и Хамис – забавная чета

Предисловие к циклу юмора «Хамид и Хамис – забавная чета»
 
Мой юный читатель, наш, человеческий, мозг не может запомнить все банальные детали жизни. Видимо, природа оберегает его от чрезмерных нагрузок. Зато он, мозг, легко запоминает единичное оригинальное, что-то забавное. Благодаря избирательности памяти мы надолго не забываем что-то комическое и не можем вспомнить лишённое оригинальности обыденное.
Юмор – это  способность человека подмечать в себе или в поступках, речи людей комичные стороны, порождающие хохот или улыбку. В нём добродушно подчеркиваются слабости человека или явления бытовой жизни людей. Юмор сопровождается смехом сквозь слёзы, склонным к состраданию, снисходительности, сочувствию.
Именно благодаря комичности сказания юмористов передавались раньше из уст в  уста, обрастая забавными историями. Приключения, происходящие с моими героями, Хамид и Хамис, тоже забавны. В отличие от    народных сказаний, представляющих комичные образы, истории,   происходящие с моими героями, более реалистичны. Им характерны общечеловеческие эмоции, которые под воздействием специфики горских традиций претерпевают изменения. Юмористический цикл «Хамид и Хамис – забавная чета», представленный мной, как литературный жанр шутливого характера, граничит с анекдотами, отшлифованными цивилизацией и взаимным проникновением культур разных народностей. Надеюсь, что веселые и жизненные эпизоды, в которых подмечены странности нравов моих героев, помогут тебе, мой юный читатель, развить чувство юмора.   

Хамид и Хамис – забавная чета

В детстве Хамид очень любил ходить в гости к бездетной тёте Зумруд. Она его баловала: покупала ему всё, что его душа пожелает. Поэтому Хамид не притрагивался к горячей еде, приготовленной мамой, а угощался сладостями или фруктами у тёти. А Зумруд не могла нарадоваться племяннику. Когда другие женщины жаловались на своих детей или внуков, Зумруд с гордостью и без умолка восхваляла Хамида:
– Нет-нет, что вы, мой племянник никогда не роется в моих вещах, никогда не ищет, что лежит у меня в тайниках. Нет, никогда. Это не  племянник, а ангелочек.
Хамида льстил восторг тёти, но не рыться в её нишах не мог: каждый раз, в отсутствие тёти, он брал её копилку и перекладывал рубль в свою копилку.
Однажды Зумруд решила проведать захворавшую соседку. Она выложила горячие пельмени в термос, собралась купить кое-что с магазина. Открыв копилку, она удивилась незначительности своих сбережений: «Вроде бы я давно не ходила в магазин. Куда же делись мои деньги?». – «А куда они могут деться? Я их, видимо, потратила и не заметила этого. Ныне всё дорожает и дорожает, а деньги быстро расходуются. А я никак к этому не привыкну», – хозяйка дома пересчитала деньги.
– Вай Аллах, до чего я стала мнительной. Мне иногда мерещится, что у меня кто-то берет деньги. Тавба аставпируллах, не хочу брать грех на душу и подозревать кого-либо в том, в чем сама не уверена».   
Хамид, зорко следил всё это время за  тётей, усмехнулся: «До чего же моя  тётя – святая женщина... Она и мысли недопускает, что я причастен к потере сбережений». Вдруг он подбежал к ней и нежно обнял:
– Тётя, возьми свои деньги, – племянник протянул ей свою копилку. –  Это я брал у тебя деньги.
– Не может этого быть. Ты же никогда ничего не брал их без моего разрешения…
– Поэтому, тётя, я и решил проверить тебя. Ты же сама меня учила: «Доверяй, но проверяй». 

***
Когда одноклассницы собирались участвововать в конкурсе «Юный  художник», Хамис решила не отставать от них. Но она не знала, какую картину выбрать на конкурс. Хотелось демонстрировать что-то оригинальное. Рисовать природу или натюрморт ей не хотелось. Рисовать по воображению не получалось, а срисовывать – дома было нечего: из-за ремонта одни голые стены. В проёме между окном и дверями вырисовалось удивительное зрелище: на стене, откуда были содраны обои, видны были пятна от разноцветных красок, оставленных когда-то малярами. Пятна, скрытые до недавнего времени дорогими обоями, напоминали не то водоемы с цветущими кувшинками, не то морской берег с растоптанным песком и отдыхающими в разноцветных купальниках, не то облачное небо с радужными отблесками на горизонте, не то проросшее сорняками поле. 
И вдруг неожиданная мысль осенила Хамис – выдвинуть на конкурс   картину «Загадка». Она предельно точно срисовала со стены разноцветные пятна. Со своим «шедевром» Хамис отправилась на конкурс, выставила свою работу.
Зрители и жюри стали любоваться необычной картиной:
– Такая  таинственность и оригинальность!
– Бесподобная картина!
– Неповторимая глубина замысла…
Одноклассник, создавший натюрморт, позавидовал Хамис: «Почему я не догадался нарисовать подобную картину?»
– А  сколько стоит ваша картина? – спрашивали одни посетители выставки у Хамис.
– Ей нет цены, – многозначительно отвечала ученица.
– Да, такую картину дешево не купишь, – пророчили другие.
– А как называется ваше творение? 
– «Загадка», – с многозначительной улыбкой ответила юная художница.
Картина Хамис так и осталась неразрешённой загадкой для всех посетителей и жюри.

***
В юности у Хамида был ослик. Такой ослик, какой в округе не найти. Когда он кричал, его мощный голос был слышен далеко за пределами села. А бегал он, прямо как конь. Поэтому Хамид любил ездить на нём верхом, а потом рассказывать друзьям о его проделках.
Когда Хамид вырос, особенно тогда, когда девушки стали засматриваться на него, Хамид старался держаться подальше от ослика. Да и ослик был уже не осликом, а огромным ослом. Хамид много раз просил отца продать его и купить коня. Но оттого, что коню требовалось много корма и больше места в хлеву, заводить коня Амирхан не спешил. Зная о том, что старого осла никто не купит, Хамид решил избавиться от него.
 Как-то раз, в обеденное время, подросток отвёл осла в соседнее селение и подарил своего любимца отцовскому кунаку. Паренёк настоятельно попросил кунака, не говорить отцу о подарке. Вечером он, как ни в чём не бывало, вернулся домой и спокойно сообщил, что осёл пропал.
Отец, узнавший о проделке сына, лукаво улыбнулся.
– Жаль, хороший был осёл. Но ничего, сынок, он был настолько стар, что уже не мог поклажу нести – отслужил он свой век.
– Ну, что, папа, купим теперь коня?
– Нет, дорогой, коня не мы купим. Завтра же на базаре приобретем молодого осла.

***
В одно время у Хамис появилась привычка вставать среди ночи и, как лунатик, ходить по дому. Мать по совету врачей старалась не пугать дочь, когда она со спящими глазами ходила по дому. Но однажды Калимат проснулась от воплей дочери:
– А ну давай, Гнедой, давай! Вперед, Гнедой, вперед! Ты – самый лучший конь на свете! Обгоняй всех! Давай ещё немножко, и ты – победитель! Давай! Давай! Давай!
Калимат обомлела: дочка, набросив одеяло, сидела на печи и, как коня, пришпоривала её. Мать тихонько встала, дотронулась до харбукской печи.  К счастью, она не была горячей. От остывающей золы она была ещё тёплой. Горянка нежно погладила дочку и прошептала:
– Доченька моя, идём со мной, ложись на своё место.
Вдруг Хамис заморгала глазами, удивлённо посмотрела вокруг и вопросительно уставилась на маму.
– Мама, почему я здесь?
– Потому что, дочка, ты встала с постели, набросила одеяло на печку и села на неё. А потом, будто находилась на скачках, стала кричать...
– Ой, я вспомнила. Точно я была на скачках и кричала коню! И тут ты меня разбудила.
– Да, дочка, разбудила. Что же скажут люди, если увидят тебя в таком состоянии?
– Мама, на скачках я же была впереди всех! Ещё немножко, и была бы победительницей. Эх, мама, мама, что же ты наделала? 
– А что я сделала, дочка?
– Не дала мне почувствовать вкус победы.

***
Когда Хамид вытянулся в рост, особенно тогда, когда над его верхней губой появился пушок, его стало тянуть в город. Покупать он ничего не покупал, да и продавать у него ничего не было. Его просто влекла даль, неизвестные места. Душа его просила чего-то нового, увлекательного.
Однажды, выехав в город, паренёк долго бродил по столичным улицам и скверам. К вечеру он решил вернуться домой. Сидя в купейном вагоне, Хамид заметил очаровательную брюнетку. Желая с ней познакомиться, он подмигнул девушке. Она на это никак не среагировала. Он ещё раз подмигнул ей. Она продолжила спокойно читать. Хамид стал частенько заглядывать в её журнал и подмигивать ей.
Вдруг в купе зашли здоровые рослые ребята, сели  рядом с девушкой и стали общаться с ней на равных. Из их разговоров Хамид понял, что с ней сидят её родные братья. Хамиду стало не по себе, оттого что недавно подмигивал брюнетке: «С одним или с двумя из них, возможно, я  справился бы: ведь я не ниже их ростом. Но… их трое. Да и эта чёртова брюнетка тоже будет заодно с ними. Так что мне никак не справиться с ними. Если она пожалуется братьям о моих проделках, мне несдобровать. Сделаю-ка я вид, что у меня нервный тик, что у меня и в мыслях не было, приставать к ней». Паренёк продолжил подмигивать, будто не в силах управлять своим веком. Вскоре от принудительного подмигивания у Хамида глаз настолько устал, что стал слезиться. Паренёк встал, протирая глаза носовым платком, вышел в тамбур и прошипел сквозь зубы:
– Черт бы вас, братьев, побрал! Не могли, что ли подождать, пока я перекинусь с девушкой хоть несколькими словами?
 
***
Когда девушки постарше рассказывали у колодца о том, как они гадали, чтобы узнать, кто же будет их суженым, Хамис задумалась: «Интересно, кто же будет моим суженым?»
Ей никто из ребят села не нравился. Одни из  них, по её мнению, были грубоваты, другие – высокомерны, третьи – глупы, четвёртые –  уродливы. Она перебрала в уме знакомых парней села и промолвила: «Нет! Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь из них был моим суженым. Мой жених должен быть и писаным красавцем, и непревзойдённым богатырем, и очень добрым заботливым парнем. Где же такому жениху взяться?» Но, ложась спать, сколько бы она ни молилась, увидеть такого парня во сне, ей не удалось. С тех пор, как ей захотелось увидеть суженого во сне, ей и вовсе перестали сниться сны. Подгоняемая внезапными неудачами, она побежала к своей подружке Хамсият.
– Хамси, ты не знаешь, что делать, чтобы приснился суженый?
– Ой, подружка, вот ты сказала…
– А что?
– Ничего, – усмехнулась Хамсият. – Ты что, влюбилась?
– Нет.
– А с чего ты тогда решила гадать?
– Рано или поздно все девушки выходят замуж. Мне просто интересно узнать, кто же посватается ко мне.
– Ты даже о сватовстве думаешь?
– Ну, как тебе объяснить? Я хочу узнать заранее, какой парень захочет стать моим женихом. Если он окажется уродом или дебилом, я хочу послать его к чёрту. Понимаешь?
– Нет.
– Я просто хочу подстраховаться. 
– Ладно-ладно. Я думаю, чтобы суженый приснился, тебе нужно поискать на лугу клевер-четырёхлистник.
– Такого клевера не бывает. Насколько я знаю, у клевера все листья тройчатые.
– В том-то и дело, что не все об этом знают и не все его ищут. Если хочешь увидеть суженого, никому об этом не говори, иди на луг одна и ищи там клевер-четырёхлистник.
– Ты думаешь, я его найду?
– А ты попробуй.
Хамис, ничего не говоря даже матери, с утра пораньше ушла на свежий дальний луг, отведённый под сенокос, стала рассматривать каждый  росток клевера, но четырёхлистника не нашла. Хамис, голодная и расстроенная из-за неудачи, в сумерки вернулась в село. И первым делом она побежала к подруге.
–  Хамсият, почему ты меня обманула?
– С чего ты так решила? 
– Не было на лугу никакого клевера-четырёхлистника.
– Ты просто плохо искала.
– А ты сама найди и покажи его мне, – обиделась Хамис.
– Найду и покажу, – многообещающе подмигнула Хамсият. – Ты иди домой, а я принесу его тебе.
– Посмотрим, – усмехаясь над обещанием подруги, Хамис побежала домой.
Не прошло и пяти минут, как за ней прибежала Хамсият. 
– Вот. Я нашла тебе то, что обещала. Не показывай его маме, сразу положи под подушку.
– Спасибо, – прошептала Хамис, опасаясь, что мама услышит их разговор.
– А ты мне не верила, – подмигнула ей соседка.
– Хамсият, ты – молодец!
 Хамис, долго не разглядывая, поспешно поставила клевер-четырёхлистник под подушку.
На следующий день, встретившись у колодца, Хамсият спросила:
–  Подружка моя, как твои дела? Увидела суженого?
– Откуда. Никаких снов не видела.
– Знаешь почему?
– Ну?
– Не обидишься?
– Когда я на тебя обижалась?
– Ладно. Ты уже дала слово…
– Говори, не тяни.
– К трёхлистнику я приклеила ещё один лист.
– Да ну тебя! Обманщица!
– Не обижайся. Я просто пошутила. Но я узнала другой способ, помогающий увидеть суженого.
– Скажи.
– Выходишь одна в безлунную тёмную ночь к колодцу, наполняешь водой кружку, несёшь его осторожно, чтобы ни одна капля воды не вылилась, и ставишь под подушку. А когда во сне молодой человек скажет: «Я так хочу напиться. Не найдётся ли у тебя воды?» Ты должна протянуть эту кружку. Поняла?
– Понять-то поняла. Но я не смогу одна пойти к колодцу. Я боюсь темноты.
– И не хочешь увидеть во сне суженого?
– Увидеть-то хочу, но я страшно боюсь темноты.
– Раз боишься, нечего и мечтать о суженом.
– Ладно. Я попробую.
На следующий день у колодца Хамсият вновь любопытно взглянула на подружку:
– Ну, как? Сходила к колодцу?
– Да…
– И что?
– Мама увидела мою кружку…
– И попросила твою святую воду? – расхохоталась Хамсият.
– Да. Всю воду она выпила…
– Не повезло тебе. А ты попробуй ещё раз. Но не показывайся маме. Хорошо?
Встретившись вновь, Хамсият подмигнула Хамис.
– Ну, как? Получилось?
– Какое там. Не то чтобы сон увидеть, даже сомкнуть глаза не смогла. Вся вода разлилась в постель, и я, чтобы мама ни о чём не догадалась, всю ночь пролежала в этой мокрой постели.
– Ладно. Не повезло тебе. Поведаю более безопасный способ. Слушай.
Берешь обыкновенное яичко, отламываешь верхушку. Через получившуюся дыру сыпаешь соль, перемешиваешь. Соль надо сыпать до тех пор, пока яичко не загустеет. Содержимое этого яичка и пьешь перед сном. Смотри, нельзя после этого пить чай или компот, даже воду нельзя. Поняла?
– Да. Но я не смогу выпить такую гадость…
– И не надо, Хамис, её пить! – хихикнул Хамид, подслушавший разговор девушек. А зачем тебе видеть меня во сне? Смотри на меня наяву: я – твой суженый.
– Кому ты нужен, урод! – разозлилась Хамис. – Пошел вон отсюда!
– Мой брат – вовсе не урод, а красавец! – не на шутку разозлилась Хамсият.
Хамис вдруг опомнилась:
– Хамсият, извини: твой брат, конечно, красавец и добрый парень. Но…
– Не стесняйся, скажи: «И мой суженый», – улыбнулся Хамид, указывая на себя.
– Ты что? Ты никогда не будешь моим суженым! 
– А чем тебе не пригож мой брат?
– Тем, что он всем хорош.

                ***
Хамиду никак не удавалось накопить денег и купить себе фирменные костюмы, ходить каждый вечер в кино, преподносить девушкам дорогие подарки. Работы в селе у него не было, поэтому, подучив арабский алфавит,  и, научившись кое-как читать по Корану, он решил подзаработать на частных уроках. Собрал он детей с соседских дворов, и стал обучать их тому, чему сам едва научился.
Его ученики обязаны были хором повторять за ним тексты на незнакомом, даже ему, Хамиду, языке. Занятия он решил проводилить на открытом воздухе.
Однажды, когда новоиспечённый учитель, как солист, с напевом читал предложения, а его ученики хором повторяли за ним, на поляне, где проводились занятия, с букетом полевых цветов появилась девочка лет пяти. Хамид  засмотрелся на неё:
– Бисмиллахи рахманил рахим! – пропел Хамид.
– Бисмиллахи рахманил рахим! – хором повторили за ним дети.
– О, какие у девочки сопли! – пропел Хамид.
– О, какие у девочки сопли! – хором повторили за ним и дети.
Хамид поперхнулся от произнесённых слов, помахал девочке, чтобы ушла с глаз долой, и виновато посмотрел на своих учеников:
– Ребята, что же вы за мной глупости повторяете?

***
Ранним утром Каримат окликнула дочку:
– Хамис, открой, пожалуйста, двери, а то у меня обе руки заняты.
Девочка проснулась и поспешила открывать маме двери. Каримат с полными вёдрами молока вошла в коридор.
– Открой, дочка, и двери подсобки.
Мать ждала дочку, но та почему-то не шла. Разозлившись, Каримат поставила вёдра на пол, сама открыла двери и отнесла молоко.
– Видимо, моя соня опять легла спать. Ох, и любит она подолгу нежиться в постели… Когда же она научится, вставать рано? – горянка  подошла к кровати дочери и удивилась:
– Постель не убрана, но дочери здесь нет. Раз не спит, почему же она не подбежала открывать мне двери подсобки?
Хамис нигде не было видно. Думая, что дочь спряталась, Каримат обыскала весь дом, но нигде дочку не нашла.
– Ладно. Не буду я её искать. Надоест проказничать, сама заявится. Лучше закрою двери коридора, чтобы мухи не залетали, и займусь своими делами, – Каримат потянула двери за ручку, но она почему-то не поддавалась. Горянка сильней потянула ручку, но двери, будто что-то препятствовало, опять не поддались.
– Что же это такое? Сегодня какие-то чудеса происходят в доме… – Каримат отодвинула занавески дверей и обомлела: опираясь на дверную ручку, Хамис спала, как ни в чём не бывало.
– Дочка, почему ты здесь спишь?
– А? Что? – Хамис спросонья заморгала глазами.
– Я тебя спрашиваю: почему ты здесь спишь?
– Мама, ты же попросила: «Охраняй двери». Вот и охраняю.
       
***
Однажды Хамид решил продать старинный ковёр. Сколько бы он ни рекламировал его, за целый день никто из покупателей так и не подошел к нему.  Продавец подержанного ковра уже собрался, было покинуть базарную площадь, как его остановил знакомый.
– О, мой дорогой друг Хамид, я вижу, ты целый день изморился на солнцепёке со своим ковром, что уже решил вернуться к родному очагу?
– Что ж остаётся делать? Видимо, на то воля Аллаха, чтобы мой антикварный ковёр остался у меня…
– Покупатели уже разошлись по домам. Значит, никому твоё прохудившееся добро не нужно.
– Всё может быть.
– Хочешь, я куплю его?
– Бери, если только ты этого очень хочешь. 
– А это уже мои проблемы. Сколько он стоит?
– 10 000 рублей.
– Я тебе дам всё, что у меня есть, – хитро подмигнул покупатель и стал рыться в своих карманах. – Вах, оказывается, у меня осталось всего 5000 рублей. Хочешь, продай мне ковёр за эту цену. Хочешь – оставь себе: у меня больше ни копейки нет.
Хамиду показалось, что знакомый лукавить и решил проверить его.
– Ну, что ж, мой дорогой друг, отдам я его тебе за полцены, ты только бечёвку найди, чтобы перевязать его. 
Пока «друг» ходил по торговым рядам, чтобы купить бечёвку, Хамиду стало не по себе от его обмана. Лишиться ковра за полцены, ему не хотелось. Но не отдавать его он не мог: мужское слово дал. И вдруг внезапная мысль обрадовала его. Он вытащил купленный недавно садовый секатор и разрезал ковёр на две части. А покупатель, вернувшийся с бечёвкой, удивился поступку продавца:
–  Друг, что ты наделал?
– Ничего особенного.
– Я не могу купить такой ковёр.
– Какова цена, таков и ковёр, – улыбнулся Хамид. –  Хочешь, покупай. Не хочешь, оставь. Даже другу не могу я позволить, одурачить себя.

                ***
Хамис получила аттестат о среднем образовании и решила поступить в сельхозинститут. Сдав документы приёмной комиссии, девушка стала готовиться к экзаменам.
Хамсият не хотела отставать от подруги, и тоже решила подготовиться к вступительным испытаниям. Но в городе, в доме отцовского кунака, где они временно жили, девчонкам было жарко. Хамсият предложила заниматься под тенью деревьев, в парке.
Хамис не любила ходить в парк. Там бывало многолюдно. И девушке казалось, что в парке невозможно сосредоточиться. Однако Хамсият стала настаивать:
– Пойдём же, Хамис, там, в парке, в тени деревьев, не будет душно, как здесь.
Хамис нехотя согласилась. Девчонки выбрали тихое безлюдное местечко, беседку под могучим раскидистым дубом, и склонились над книгами. Через некоторое время к ним подошёл парень с наглой улыбкой на лице и сел рядом с Хамсият:
– Здравствуйте, девочки!
 Хамис отчего-то сразу почувствовала неприязнь к этому молодому человеку. Ей хотелось, чтобы Хамсият послала его ко всем чертям. Вместо этого она улыбнулась парню и проговорила:
– Хамис, познакомься. Этот молодой человек – мой двоюродный брат. Зовут его Тимур. Он живёт в соседнем районе. А здесь учится в университете, на юрфаке.
– Очень приятно, – проговорила Хамис, показывая всем видом, что больше не желает общаться с кем бы то ни было, и уткнулась в книгу.
Сколько бы она ни читала, до её мозга не доходил смысл прочитанного. К тому же, парень, присоединившийся к ним, без конца раскачивал скамейку, на котором они сидели.
– Хамсият, пойдём, пересядем на другое место…
– Нет. Я давно не видела двоюродного брата. Я останусь.
– Тогда я пересяду. Я не могу тут читать.
– Ладно. Поступай, как хочешь.
Хамис, негодуя на подругу, перешла в другую беседку. Тут она пришла в себя. Под дуновением освежающего ветерка легко читалось и запоминалось прочитанное. После многих экзаменационных вопросов она поставила знаки «+» и подняла голову. Но почему-то Хамсият не было там, где раньше сидела. Хамис охватила тревога: «Где же моя подруга? Неужели она оставила меня здесь одну и ушла?»
Вдруг, между берёзами, растущими поодаль от беседки, она заметила Хамсият. Держа её за талию, рядом с ней стоял тот самый парень, которого подруга назвала двоюродным братом.
«Нахал! Вот почему он так раскачивал скамейку: думал, наверное, что я на скамье лишняя… Я тебе покажу, как можно обмануть мою подругу».
Хамис побежала к молодым, и резко шлёпнула парня по лицу:
– А ну-ка отпусти мою подругу!
– Хамис, что ты делаешь? – удивилась Хамсият.
– Защищаю тебя от этого нахала!
– Он же меня любит…
– Пусть любит, как положено брату. И пусть не лезет к тебе с нежностями, как воздыхатель.
– Он же – молодой парень. Почему бы ему не поухаживать за мной?
– Ты что? Он же – «твой двоюродный брат».
– Да. Мало ли двоюродных братьев женится на двородных сестрах?
– Что? Вы уже решили пожениться?
– Да.
– Тогда… Ну, тогда обнимайтесь, сколько хотите, – поражённая произошедшим, Хамис взглянула на подругу, – что же прикрывалась духотой в комнате? Нельзя было прямо сказать: «Хочу в парк, на свидание с возлюбленным»? – возмущённая абитуриентка поспешила в дом отцовского кунака.

***
Узнав, что сын Хамид и его друг, которые должны были готовиться к вступительным экзаменам, ушли на футбол, Амирхан пришел в ярость.
– Как они посмели ослушаться меня? Я же им строго-настрого запретил отвлекаться, на какие бы то ни были развлечения. Ух, негодяи! –  Амирхан, не помня себя, помчался на стадион.
На матч его, безбилетного горца, не пропустили. С досады он вернулся в гостиницу и стал дожидаться непослушных «негодяев». Вскоре молодые ребята, взволнованные игрой, с шумом ворвались в номер. Амирхан, свирепо, как тигр, посмотрел на них, молча, снял с головы папаху, и стал гнать её из угла в угол номера:
– Ну, мерзавцы, любуйтесь на меня! Любуйтесь! Пинать папаху, как мяч, и бегать, как ваши футболисты, я тоже могу. Видите! Вот! Вот!
Молодые люди поперхнулись в кулак.
– Бессовестные! Надо же до такого додуматься: на носу экзамен, а они бегают смотреть на то, как здоровые бездельники на стадионе гоняют мяч из угла в угол, вместо того, чтобы полезными делами заняться! Они же, ваши любимцы, и вас, и миллионы таких, как вы, дурачат. А вы рады платить и последние деньги, и свое драгоценное время, чтобы смотреть, как они, словно маленькие дети, гоняют мяч из угла в угол. Если бы они гоняли папаху, как я, это было бы хоть оригинально. А они изо дня в день, из года в год, делают одно и то же: гоняют мяч. А вы смотреть на них ломитесь! – Старик пропустил свою папаху между ногами абитуриентов и до хрипоты закричал. – Гол! Я забил гол. А что же вы не орёте?
Хамид улыбнулся:
– Ты, папа, уже вошёл в азарт. 
– Да! Я с азартом забил гол! Больше ничего ваши любимцы тоже не делают.
– Папа, как можно сравнить накал страстей на стадионе и твою игру в гостиничном номере?
– Эх, бездельники, бездельники. Если не хотите поступать в ВУЗ, создайте свою футбольную команду и играйте на здоровье. Какая вам польза от того, что те футболисты забивают гол? Умнее ли становитесь? Здоровее ли становитесь? Богаче ли становитесь?
Я не понимаю, сынки, как можно тратить время и деньги на то, чтобы смотреть, как за счёт таких глупцов, как вы, гонители кожаного мяча обретают славу?  А вы чем хуже своих любимцев?
– Папа, ты же сам нас наставлял: «Не отучишь птиц летать, а настоящих мужчин восхищаться настоящими мужчинами»… 
– Что с вас взять… – махнул рукой горец, выходя из номера, чувствуя, что перебарщил с упрёками.

***
После первого курса сельхозинститута, Хамис вернулась в село. Зная, что девушки села собираются у родника, девушка взяла кувшин и побежала за водой, чтобы заодно и поделиться с подругами со своими студенческими впечатлениями. У колодца она поручила наполнить свой кувшин девчонке помладше и разговорилась с подругами.
 Хабары за хабарами, Хамис забыла, зачем пришла к роднику. Её подруги, возвращаясь домой, забрали свои кувшины. А Хамис, увлечённая их рассказами о сельских новостях, налегке побрела с ними домой. Увидев, что дочь возвращается с родника без кувшина, мать вскрикнула:
– Ой, дочка, ты стала совсем взрослой, раз потеряла голову.
– Мама, голова же у меня с собой.
– А где же была твоя голова, когда оставляла кувшин у родника?
– В сельхозинституте, – улыбнулась студентка.

***
Будучи студентом торгового училища, Хамид и его друг решили даром прокатиться на Мерседесе: «Нас двое. И их двое. Если они попробуют пикнуть, посадим  на место».
Студенты раскинулись на мягких сиденьях и представили себе путешествие с ветерком. Вдруг Хамид заметил, что у «бугая», сидящего за рулем, поломанные уши и сплющенный нос.
«Боксёр, – пронеслось в мозгу у Хамида. – Возможно, он – чемпион, и притом, неоднократный». Хамид внимательно посмотрел и на того, кто сидел рядом с водителем. И у него уши были поломаны, и нос был сплющен: «Эти качки не только деньги, но и штаны с нас сдерут. Не зря о них говорят: «Сила есть, ума не надо».
Хамид пошарил мелочь у себя в карманах. А в них – хоть шаром покати. У друга тоже не оказалось денег.
Хамид вежливо похлопал водителя по плечу и произнес:
– Братан, останови, пожалуйста, мы передумали ехать…

***
Однажды Хамис по просьбе матери собралась за травой. По тропинке ей встретился мило улыбающийся Хамид, которого не видела целый год. Она суховато ответила на его добродушное приветствие, и поспешно прошла мимо: «Какой дурак! Здоровается так, будто всю жизнь у нас в гостях бывал, а не дрался со мной в детстве. Такой урод! Не будь он братом моей подруги, наплевала бы я на него».
Вдруг девушка обернулась. Парень стоял на том же месте, где он ей встретился, и смотрел за ней вслед. Встретившись с  взглядом студентки, он вновь улыбнулся, будто ожидал, что она обернётся.
«Кажется, он – не урод, – мелькнуло в голове Хамис. –  Он – симпатичный парень. С чего это я думаю, что он – урод?»
Пока она собирала скудную траву, растущую среди кустарников шиповника и дикой малины, стемнело. Девушку, которая всю жизнь боялась темноты, вдруг охватила тревога. Она поспешно связала вязанку, стала выбираться из кустов шиповника. Шипы нещадно кололи её. Вдруг её платье, зацепившись за кусты, дёрнулось. Хамис показалось, будто кто-то её потянул. Она сразу же подумала, что на такое мог решиться только Хамид. Боясь оглянуться назад, она взмолилась:
– Хамид, отпусти, а то я стукну тебя серпом по голове. 
***
Однажды в осенний ветреный день Хамид легкоодетый, с мокрыми волосами после купания, он сел на скамью в саду и стал читать роман итальянского писателя Рафаэлло Джованьоли «Спартак», и не заметил, как озябает на ветру. А когда дочитал роман до конца, парень почувствовал боль в ушах, будто в них стреляло. Вернувшись домой, недолго думая, он взял нашатырный спирт, накапал его на кусочки ваты и заложил ими уши. Вскоре поехал в поликлинику, так как ему запретили работать в магазине без медосмотра. Пока Хамид ехал в поликлинику, в ушах перестало болеть, он даже забыл, что закладывал уши ватой.
Обойдя многих врачей, Хамид зашёл в кабинет отоларинголога. Врач, уставший от приёма больных, сразу же подписался в медицинской книжке: «Здоров». Но потом, на всякий случай, спросил:
– Молодой человек, вы на что-либо жалуетесь?
– Доктор, что вы сказали? – заморгал глазами Хамид.
– Вас ничего не беспокоит? – врач повторил свой вопрос.
– Болеть-то у меня ничего не болит. Только почему-то плохо слышу.
– А ну-ка, пересядьте-ка на то кресло.
Хамид послушно сел на указанное место. Врач надвинул на глаза лобный рефлектор, и заглянул в уши Хамида.
– Молодой человек, вы часто ковыряетесь в ушах?
– Редко. Но иногда приходится.
– Вы ничего не могли в них забыть?
– Не знаю.
Врач вытащил из уха кусочек ваты:
– А это не ваших рук дело?
– Моих, – растерянно ответил Хамид.
Врач и из другого уха вытащил кусочек ваты и записал в медицинской карточке: «В ушах обнаружены инородные тела». А потом он с улыбкой обратился к парню:
– Ну, как вы теперь слышите?
– Прекрасно, – ещё больше смутился Хамид.

***
Хамис нравилось проводить время в селе, выходить на прогулку на ароматно пахнущие луга, слушать удивительно мелодичное пение птиц, журчание то там, то здесь протекающих речек. Нравилось ей помогать матери во всём. Однажды Калимат подозвала к себе Хамис:
– Сегодня день туманный. Сено не будет сушиться. Так хоть горох очистим от стручков. Иди, дочка, на нашу террасу, там сушатся гороховые снопы. Принеси их.
Хамис тут же поспешила исполнять желание матери. Как назло по дороге ей опять встретился Хамид. Он весь сиял от чего-то. Сравнявшись с соседкой, он запустил что-то в карман её халата и убежал.
«Вот дурак! Взрослый парень, а ведёт себя, как ребёнок. А ну-ка, что же он поставил мне в карман? О Аллах, кажется, у него абсолютно нет никакого ума. Как можно в карман соседки закидывать старинные серебряные украшения? И с чего он закидывает их мне? Придётся, эти изделия отдать его матери. Видимо, эти её вещи…»
Верёвка, которая была в её руках, мешала рассмотреть узор на браслете, кулоне, серёжках. Она через голову, как аркан, перекинула верёвку за спину и стала рассматривать изумительный узор, нанесённый на украшения: «Какой потрясающий рисунок! Такой редко бывает даже у знаменитых мастеров. Что же я буду возвращать эти украшения? Нечего было ставить их мне в карман: я же не просила Хамида об этом. Давай-ка, я отдам их своей маме. У неё есть старинный серебряный пояс. А эти украшения пусть будут дополнением к нему».
Поочерёдно рассматривая браслет, кольцо, серёжки и кулон с цепочкой, Хамис дошла до террасы и нехотя убрала их в карман. Посмотрев на гороховые снопы, она подумала: «Надо бы сделать вязанку, но верёвки нет с собой. Ох, и непутёвая же я девчонка: шла за вязанкой, а взять веревку не догадалась. Возьму-ка с собой этот большущий сноп и побегу домой за верёвкой. Пока мама будет чистить стручки этого снопа, я успею и вязанку притащить».
Хамис с одним гороховым снопом прибежала домой.
– Почему ты только один сноп принесла? – удивилась Каримат.
– Я забыла  верёвку с собой взять.
– А та, что надела на шею, как аркан, тебе не хватает?
Хамис дотронулась до своей шеи, через которую свисала за спину верёвка и злостно выругалась:
– Чёртов Хамид. Из-за него вечно проблемы, – но показать матери украшения соседа почему-то не осмелилась.

                ***
По соседству играли свадьбу: Хамсият выходила замуж. Хамис без устали танцевала на свадьбе подруги. Почему-то каждый раз, с кем бы она ни танцевала, вытолкнув из круга её партнёра-танцора, рядом оказывался Хамид.
Хотя Хамис целый день была на ногах, усталости она не чувствовала. Ей казалось, будь у неё крылья, она бы и на небо взлетела.
Невесту забрали в дом жениха. Аульчане потихоньку разошлись по домам. Хамис,  взволнованной танцами, не сиделось дома. Она взяла кувшин, вдобавок, и маленький бидон, побежала  за водой. В ушах у неё всё ещё звучала свадебная музыка. Ноги сами отплясывали танец. Она смотрела на веранду, из которой недавно ушла её подруга Хамсият, сама того не замечая, размахивала бидоном.
Собаке Хамида, гулявшей сама по себе, показалось, что Хамис размахивается на неё, и грозно зарычала. Рычание собаки лишило Хамис  чувств. Она на некоторое время зажмурила глаза и прижалась к стене. А потом, придя в себя, стала кричать:
– Заткнись! Я у твоих хозяев я ничего не беру!
Собака залаяла громче.
– Отстань! Я к твоим хозяевам не захожу!
Собака всё лаяла и лаяла, не решаясь укусить.
– Думаешь, если я раньше заходила к своей подруге, то опять зайду? Успокойся. Больше я не зайду в этот дом: там уже нет моей подруги.
Собака не переставала лаять.
– Заткнись и отстань! Я кому говорю?
Собака всё рычала, будто кто-то её науськивал.
За воротами  мелькнула тень Хамида.
«Так вот почему собака, которая раньше пропускала меня к Хамсият, теперь лает. Кажется, Хамид её натравливает на меня. Он что, дурак? Или неравнодушен ко мне?», – Хамис, гордо выпрямившись, уже без боязни прошла мимо собаки.

***
Однажды поздней ночью Хамид в новых костюмах, навеселе дотащился со свадьбы друга домой. Во дворе почему-то было темно: то ли лампочка перегорела, то ли с вечера забыли её включить. Вдруг парень  зацепился штаниной за скамейку. Он резко дернул штанину. Но не смог освободить штанину. Хамид вновь дернул штанину, но, продырявив её гвоздём, распластался на цементном полу. Глядя на оторвавшийся лоскуток от штанин, Хамид простонал:
– Лучше бы при падении нога сломалась, чем штаны порвались…
Мама Хамида, прибежавшая на шум, остолбенела:
– Да что ты говоришь, мой дорогой сын? Хорошо, что нога цела. А новые брюки ещё можно купить.
– А что тут хорошего, мама? Если бы нога сломалась, мне бы больничные деньги заплатили. А за новые брюки самому придется платить.

***
Однажды, оказавшись в городе, Хамид купил много разных галстуков. Камиль удивился  покупкам Хамида:
– Слушай, друг, зачем тебе столько уздечек?
– Как это «зачем»? Не видишь что ли, без галстука девушки на меня совсем не смотрят.
– С галстуком ты или без галстука в нашем селе все же знают, что ты – рядовой продавец.
– В нашем селе-то все знают. Зато здесь, в городе, подумают, что я – деловой человек.

***
Хамис возвращалась с занятий. Она села в подъехавший троллейбус. На заднем сидении салона она заметила Хамида, но сделала вид, что не заметила его и села на первое сиденье. Думая о предстоящем зачете, она отвлеклась от всего. Когда она доезжала до «своей» остановки, какой-то крупный незнакомый парень спросил Хамис о чём-то. Она не расслышала его голоса из-за гудения троллейбуса и подумала, что он осведомился: «Что за остановка?»
– Казбекова, – спокойно ответила она и вышла на улицу. Направляясь к себе, на квартиру, она  услышала чей-то голос.
– Казбекова, подождите, пожалуйста.
Хамис не придала значения голосу и прибавила шагу.
– Казбекова, ну, подождите же…
Хамис показалось странным, что этот голос она опять слышит,  и слышит его рядом. «Наверное, в городе много Казбековых», – подумала студентка.
Она доходила до своей квартиры, как услышала тяжёлый топот и ту же просьбу. Хамис оглянулась и увидела перед собой грузную фигуру чрезмерно располневшего парня, который спрашивал её об остановке.
– Казбекова, куда вы спешите? Я вас зову и зову. Что же вы даже не оборачиваетесь?
– Какая я тебе «Казбекова»? Пошел вон отсюда!
– Вы же сами сказали, что вы – Казбекова.
– Когда я тебе такое сказала?
– В троллейбусе. Когда я вас спрашивал: «Как вас зовут?»
– Вот урод! Я-то подумала, что спрашиваешь об остановке.
– Значит, вы – не Казбекова?
– Конечно, нет.
– Тогда скажите, как вас зовут.
– Пошёл к чёрту! С какой стати я должна говорить незнакомцу своё имя?
– Вы мне понравились. Я хочу предложить вам мою руку и сердце.
Хамис расхохоталась:
– И многим ты так говоришь?
– Никому и никогда. Это я в первый раз в жизни…
Несмотря на объёмистое телосложение, незнакомец казался юнцом, и голос у него был почти детский.
– Знаешь что, парень хороший, иди-ка ты своей дорогой, пока я тебя не шлёпнула.
– Никуда я не пойду, пока не скажете, как вас зовут.
– Уйди с дороги!
– Не уйду!
Увидев Хамида за спиной незнакомца, Хамис очень обрадовалась. Сосед так дал по объёмистому животу незнакомца, что тот согнулся дугой. Раскачиваясь и отходя назад, он стукнулся об угол здания. Придерживая рукой живот, парень скрылся за углом.
– Спасибо тебе, Хамид, – Хамис впервые в жизни благодарно посмотрела на своего соседа-драчуна.
– А в троллейбусе-то ты не захотела смотреть в мою сторону… – обиженно буркнул Хамид.
– Извини, я не заметила тебя.
– Ещё как заметила. Ты так торопливо села ко мне спиной…
– Это я так, чтобы пассажиры не заняли свободное место.
– Вах! Троллейбус же был почти пуст…
– Извини, – миролюбиво взглянула Хамис на Хамида, желая загладить свою вину. 
– Знаешь, почему этот парень пристал к тебе?
– Почему?
– Потому что ты была одна.
– А с кем же я должна быть?
– Со мной. А ты разве не знаешь, что к одиноким пристают?
– Никогда раньше такого не было.
– Будь со мной, и впредь такого не будет.

***
Хамид и Хамис поженились. Справили на славу и свадьбу, и отдохнули от шума и тостов гостей. Когда они остались одни, Хамис удивлённо посмотрела на Хамида:
– Мы же с тобой жили по соседству, как враги. Только из-за твоей сестры Хамсият я прощала тебе твои проделки. Ну, что? Будем опять ругаться?
– Смотря на твое поведение и на моё настроение…– улыбнулся Хамид, глядя восхищенно на Хамис.

***
7 марта. На последние рубли  Хамид купил букет гвоздик и направился, было к своей спутнице жизни. Проходя мимо стоматологического кабинета, он вспомнил, что ему врачом назначено время на лечение зуба.
Знакомый стоматолог встретила его восторженно:
– Какие внимательные сегодня у меня пациенты, какие все добрые. Я сама и не вспомнила бы, что завтра женский праздник. А настоящие мужчины об этом никогда не забывают. Какие же все-таки прекрасные люди, эти мужчины… Что ж садись, садись в кресло, дорогой Хамид. Я мигом  вылечу тебе зуб.
Льстивые слова врача магически подействовали на Хамида. Он растерялся, протянул ей букет, но в сердцах, выругался: «Ух, старая лиса, издали чует, где и как можно накормиться. А мне теперь по её милости одними нежными словами придется поздравлять свою Хамис».

***
Получив диплом об окончании торгового училища, Хамид спозаранку поехал на рынок. Ларьки на рынке ещё не открылись, поэтому он решил подождать в кафе и заодно выпить чаю.
Через час после вынужденного простоя, Хамид решил расплатиться и пройтись по рынку.
– С вас 10 рублей, – проворчала кассирша.
– Чай-то у вас стоит 5 рублей. Больше ничего я у вас не брал.
– Зато занимали место целый час.
– В кафе у вас и так было пусто.
– Это не имеет значения.
Горец удивился наглости молодой девушки и положил протянутые ей 5 рублей обратно в карман.
– Вот что, милая, когда вы зайдете к нам, моя жена Хамис и я, стократно отплатим за «намус», оказанный мне сегодня и дадим вам возможность отдохнуть столько, сколько вам не надоесть. А пока спасибо за гостеприимство. 
С высоко поднятой головой Хамид вышел из кафе.
–  Молодой человек, а кто за вас заплатит?
– Приходите к нам в гости. Там я и расплачусь.

***
Обустраивая новую жизнь, Хамис стала редко выходить из дома. В один день, не дождавшись Хамида, поехавшего за товаром, она,  надев новый наряд, она собралась на свадьбу.
Подруги, встретившись по дороге, зацокали языками:
– О Хамис, тебя уже не узнать! Важно ходишь, чинно смотришь. Держишься около молодого мужа. Совсем не похожа на знакомого нам с детства Хамис…
– Может быть, мои дорогие. Всё может быть. Только по-прежнему я остаюсь вашей подругой. К тому же меня, как и в детстве, всё ещё зовут Хамис.

***
Над тушей, вывешенной на веранде сушить, кружился рой ос.
– Странно, никогда раньше я не видел, чтобы на мясо садились осы, – прошептал Хамид.
– А ты случайно не видел, чтобы кто-либо на мясо сыпал сахар, – усмехнулась Хамис.
– Конечно же, нет. Какой дурак сыпает сахар на мясо. Тем более, на мясо, которое нужно сушить, – расплылся в улыбке Хамид.
– Только такой, какой ты у меня, – многозначительно подмигнула Хамис.
– Ты хочешь сказать, что я настолько глуп, что на мясо сахар посыпал?
– Именно так, мой дорогой, ты перепутал коробки. Вместо соли, взял коробку с сахаром и посыпал её содержимое на тушу.

***
Однажды, в обеденное время, когда жена ушла за новыми блюдами для гостей, Хамид добавил вино в её фужеру с лимонадом. Хамис, хотя не понравился терпкий вкус лимонада, выпила все содержимое фужеры.
У горянки, не привыкшей к хмельному, сразу же закружилась голова. Её потянуло ко сну. Но, она, привыкшая подавлять в себе негативные чувства, усидела за столом, пока уйдут гости. Заставила себя убрать со стола, вымыть посуду. Стыдясь уснуть в дневное время, оставив сезонно-полевые работы, она  заставила себя  собраться на сенокос.
Изрядно выпивший Хамид тихонько наблюдал за ней. Заметив, что жена без граблей собралась на сенокос, окликнул её:
– Хамис, далеко ли ты собралась?
– Сено, видимо, подсохло. Пойду и соберу.
– А как же ты его соберешь без граблей?
– Ха-ха-ха! Действительно, куда же я иду без граблей? Сейчас, дорогой, вернусь и возьму грабли, – покраснела Хамис и прошептала про себя:
– И с чего это я забыла, что сено надо собирать граблями?…
Хамид поперхнулся в кулак: 
– Знай, Хамис, каково мне, когда ты ловишь меня на проступках.

***
Как-то раз Хамид пришел на годекан печальный. Завсегдатаи годекана очень удивились, увидев сельского балагура таким грустным.
– Что с тобой? Ты болен? – окружили его горцы.
– Да нет, – угрюмо отозвался Хамид.
– А с чего ты нос повесил?
– А как не вешать носа, если наша корова родила теленка без хвоста?
Горцы засмеялись:
– Теленок хоть здоровый?
– Здоровый-то, здоровый, только родился без хвоста…
– А на какой черт тебе хвост нужен?
– Не мне он нужен, а ему, теленку. Вот сижу и думаю, чем же  он, бедненький, слепней и мух будет отгонять?

***
Под Новый год Хамис попросила Хамида прирезать двух состарившихся индюков. Хамид спозаранку прирезал их, попросил зажарить, и быть готовой к приёму гостей.
Хамис отделила ножки индюков и зажарила их. А тушки убрала в холодильник. Украсив стол яствами и свечками, хозяйка дома стала ждать мужа с гостями. А он будто в воду канул.
Прошел последний день и последняя ночь старого года, с грохотом взрывов и фейерверками салютов наступил и Новый год, а Хамида все не было.
Хамис до рассвета не сомкнула глаз. А утром, как только чуть-чуть вздремнула, в дверь постучали. С музыкой, с песнями, с горсткой горцев Хамид ворвался в дом.
– С Новым годом! С новым счастьем! – заорали гости.
– С Новым годом и вас, мои дорогие! Проходите, садитесь за стол.
Хамид удивленно посмотрел на разнообразные блюда, на румяные, с красивой корочкой ножки индюков, что аппетитно украшали новогодний стол.
– Жена! Что это такое? Ножки у зажаренных птиц есть, а тел нет… Где же их тела?
– Где могут быть их тела, когда главы семьи дома нет. Видимо, они пошли под Новый год хозяина дома искать.

***
Хамиду вместо зарплаты дали коньяк. Хамис обратила внимание на то, что муж, как только прибавилось в доме спиртное, стал чаще собирать друзей и перестал из-за этого помогать по дому.
Пока муж  спал, Хамис отнесла спиртное в погреб, закрыла его на замок и поставила на сто записку, что продала весь коньяк. А сама ушла к соседке.
Проснувшись, Хамид снова потянулся за спиртным. Но на обычном месте бутылок не нашел. Взглянув на записку жены, он усмехнулся. Подождал, пока она вернется, и приказал:
– А ну-ка, женушка моя, принеси-ка пару бутылок коньяка, хочу пригласить на обед отцовского кунака с сыновьями. Я как-то позабыл о них. Мой покойный отец не простил бы мне такой оплошности…
– С чего ты решил, что у нас еще есть коньяк? Утром я продала все бутылки. Если тебе они нужны, иди и купи в соседнем магазине.
– Жена, не ври мне. Ты не продала коньяк.
– Откуда ты знаешь?
– Тебя глаза выдают.

***
– Как ты можешь так спокойно лежать на диване и смотреть в телевизор, когда наши соседи построили дворцы и живут себе припеваючи, –  накинулась однажды Хамис на Хамида.
– Мы тоже живем припеваючи: не мерзнем и не голодаем.
– Да, но ты не смог отхватить у государства лакомый кусок, и жить, не работая, как они.
– Без работы и отдых лишен смысла.
– У тебя одни прибаутки на уме.
– Женушка ты моя, лев огромнее ласточки в сто раз. Однако, летать и  увидеть столько, сколько дано ласточке, льву не дано. И возвращаться на свою родину, преодолев столько расстояния, сколько расстояния преодолевает маленькая ласточка, огромный лев не способен. Поэтому ласточка никогда не завидует льву и живет себе, радуясь жизни, и радуя других своими чудными песнями. А ненасытный лев завидует ласточке, способной летать и жить неприхотливо. Поняла?
– Да.
– Так вот, не завидуй нашим соседям, пусть они завидуют нам, живущим подобно певчим птицам.

***

Овдовевший гость стал при Хамиде похваливать Хамис за её гостеприимство и радушный улыбчивый прием.
Заметив восхищенный взгляд гостя, Хамид ревниво посмотрел на жену, желая дать ей знать, что эти разговоры ему не нравятся. Но Хамис или всерьёз воспринимала комплименты кунака, или ей были по душе лестные слова гостя, шутила с ним, не обращая никакого внимания на знаки мужа.
Хамид, не выдержав речей кунака, прошипел:
– Да, дорогой кунак, жена у меня хороша, но пельмени лучше…

***
На свадьбе две незнакомые женщины, сидящие неподалеку от Хамис, шушукаются. А третья раздраженно прерывает их:
– Да что это такое? Все женщины недовольны своими мужьями. Одни нападки на них, на бедных мужей.
– Ну, а ты довольна своим мужем?
– Я? Да!
– Как? – удивляются женщины.
– Вот уже 5 лет, как он сбежал от нёё, – вмешалась в  разговор Хамис.
               
***
Коллеги по работе сплетничали о Хамиде. Вдоволь наслушавшись о себе всякой всячины, жужжащей за дверями кабинета, Хамиду стало не по себе подслушивать их.
Он резко открыл дверь, и испытующе посмотрел на коллег. Женщины поняли, что Хамид услышал их разговоры, и решили смягчить обстановку.
– Ой, Хамид Хамидович, долго и счастливо будете жить: мы как раз о вас говорили, и вы тут зашли…
– Знаю, знаю. Вы – мастерицы перемывать кости даже мертвым. Жаль только, от этого вы богаче не становитесь…

***
Однажды Хамид вернулся с кладбища, где копал могилу покойнице. Он настолько устал, что еле-еле доплелся до дивана. Хамис с обидой накинулась на него:
– Как ты мог пойти на похороны той престарелой злючки, которая всю жизнь ругалась с твоей матерью? Она же и тебе, самому, покоя не давала. Ты пошёл даже могилу ей выкапывать. Смотрите-ка, какой добренький… Я бы на твоём месте и не взглянула в сторону её дома, не то что с почестями провожать её в последний путь.
– Да, я уважил её родню, не отказал в их просьбе: стать одним из её могильщиков, прочитал и молитвы. Я же – всё-таки мусульманин. А знаешь, почему я пошел туда с особым удовольствием?
– Ну?
– Чтобы глубже закопать её в могилу.

***
– Вай, Аллах, что мне делать? Опять ласточки насрали на стираное бельё. Столько раз перестирывала я вещи, а они, негодницы, пачкают их вновь и вновь. Как я от них устала. Скорее бы они отсюда улетели!
– Ай, жена… – покачал головой Хамид. – Ай, как нехорошо, ругать святых птиц. Они прилетают из таких далёких стран и приносят с собой весну. Какой грех ты на душу берёшь, ругая святых птиц… Ай-яй-яй!
– Тавба аставпируллах! Тавба аставпируллах! – засуетилась Хамис. – Надеюсь, что ласточки нашего языка не понимают…
               
***
Крупнотелая соседка Курсу щупленькой соседке выбила целый ряд зубов. Безработный стоматолог поставил пострадавшей протезы и получал деньги за работу. Хамид, оказавшийся при передачи денег рядом, усмехнулся:
– Дорогой доктор, с половиной заработанных денег ты должен поделиться с силачкой Курсу.
– Это почему же? – удивился стоматолог.
– Она же ведь нашла тебе работу.

***
В то время, когда Хамид собирался вставить зубы и ждал своей  очереди, в кабинет стоматолога ворвалась женщина с ребенком:
– Доктор, помогите, ради Аллаха, дочка всю ночь не спала из-за зубной боли. Пожалуйста, доктор, облегчите её страдания…
Врач обрадовался новой пациентке:
– Бедные вы мои, как жаль, что у вас болят зубки. Как было бы приятно, если бы у людей не портились зубы с самого рождения до старости лет…
Хамид с конца очереди усмехнулся:
– Если бы у людей зубы не болели, дорогой доктор, вы бы так хорошо не зажили…

***
Хамид ехал в купейном вагоне в Баку за товаром.
Стояла летняя душная ночь. Несмотря на позднее время, Хамиду не спалось. Из-за духоты он вышел в тамбур и стал смотреть на проносящиеся огни за окном. Немного поостыв от сквозного ветерка, проникающего через разбитую форточку, Хамид решил вернуться на своё место и уснуть крепким сном.
В вагоне было темно, и он перепутал купе, в котором ехал. Отодвинув простыню, Хамид лёг на край полки. Вдруг он удивился: «Ещё недавно Хамис не занимала много места. Теперь я что-то не могу  расположиться на купейной полке. Жена ли растолстела за полчаса или я погрузнел?»
–  Дорогая, ну-ка, подвинься чуть-чуть, – толкнул он спящую женщину.
Та отодвинулась, но Хамиду всё равно не хватало места.
– Давай, двигайся ещё…
Женщина опять отодвинулась.
Хамиду опять показалось, что места ему мало.
– Двигайся ещё…
– Это куда ещё? – рявкнула проснувшаяся вдруг незнакомая женщина. – Что, мне преграду, что ли снести, отодвигаясь всё больше и больше? Ходят тут всякие, и не дают нормально отдохнуть!
– Пожалуйста, спите. Спите, пожалуйста, – пулей выскочил Хамид из чужого купе, боясь, что Хамис узнает, куда он зашел. – Спите, и больше не двигайтесь никуда…

***
Однажды Хамид привёл заболевшую Хамис в диагностический центр.
На приёме врач спрашивает больную:
– Что вас беспокоит?
– Всё тело ноет, доктор, всё – с головы до ног.
– Тогда мы вас осмотрим с головы до ног, – пошутил врач. –  Раздевайтесь.
Хамид сорвался с места:
– Не надо! Если не можете лечить, то и смотреть нечего!

***
На годекане Хамид поссорился со своим закадычным другом и, расстроенный из-за ссоры, направился домой. По дороге ему встретился приехавший откуда-то калека-цыганенок и попросил у него милостыню.
Хамид поискал мелочи в карманах, но ничего не нашёл. Тогда он вытащил из-под обложки паспорта 1000 рублей, припрятанные на черный день, и протянул инвалиду.
– Спасибо! – Калека, не веря, что ему дали такие большие деньги, вопросительно и в то же время с восхищением уставился на Хамида.
– Это тебе спасибо, мальчик!
– А мне хоть за что? – ещё больше удивился инвалид.
– Я думал, что нет ничего тяжелее, чем ссора с закадычным другом, который заупрямился и не захотел признавать свою вину. Так вот, спасибо, родненький, тебе за то, что спустил меня с небес на землю. Наверное, просить милостыню, мне было бы тяжелее, чем пережить ссору.

***
Вернувшись с базара, Хамис с упреком посмотрела на Хамида:
– О, ужас, вся кухня пропахла паром! Долго ли чайник оставался на огне?
– Валлах, дорогая, не знаю: я не спрашивал у него, долго ли стоял на огне. К моему приходу с работы, он уже был пуст.

***
Молодой человек, подойдя к Хамиду, оскалил зубы:
– Бедный Хамид, говорят, у тебя из магазина золото украли.
– Ничего подобного. Я закрыл двери на замок, а ключ – у меня в кармане.
– В том-то и дело, что ключ ты поставил в карман, а двери магазина забыл закрыть…
– И на то воля Аллаха, как и на то, чтобы узнать в тебе вора, –  усмехнулся Хамид.

***
Однажды Хамид проходил перед могилой неизвестного шейха и удивился множеству и разнообразию привязанных к древку тканей:
– Могила, как могила. Ничего особенного в ней нет, если не считать стоящий рядом домик с куполообразной крышей. И с чего это каждый прихожанин привязывает к древку дорогой отрез? Лучше бы эти ткани  отдали малоимущим старушкам: они бы хоть себе платья сшили. Было бы неплохо, если бы привязали их к антенне моего магазина. Я бы продал их по сходной цене…
– Хамид, что это ты шепчешь? – спросила Хамис.
– Я говорю: «Как было бы хорошо, если бы эти дорогие отрезы подарили тебе, а то выгорают бесполезно здесь, под солнцем».
– Хамид! Зачем мне эти отрезы? Я ещё жить хочу…   

***
Устроившись продавцом в новый магазин, Хамид с особой пунктуальностью стал ходить на работу. Хозяин магазина был очень доволен аккуратностью нового продавца.  Но однажды Хамид всё же опоздал на работу. Хозяин накричал на него:
– Ты чего это позволяешь себе? Почему я должен стоять за прилавком вместо тебя?
– Извините, мой друг умер, я был на соболезновании, – решил оправдаться Хамид.
– Сегодня – понедельник. Это значит, молодой человек, что сегодня – рабочий день, а не выходной. Почему ты вчера не поехал на соболезнование?
– Так ведь вчера мой друг ещё был жив…

***
Хамид старался избегать слишком шумных компаний, где его принуждали выпить лишнюю рюмку. Но на соболезнования он ходил без всякого опасения: на поминках считалось неприличным ставить спиртное. Однажды Хамид поехал на похороны своего старого знакомого, который жил в селе «еретиков», как в народе его называли. Хамид выразил соболезнование близким и родным покойного, прочитал молитвы, расспросил о последних днях покойного и от нечего делать стал слушать беседы малознакомых людей.
Через некоторое время всех гостей, приехавших издалека, пригласили за стол. Яств на столах было столько, сколько не бывает у иных на свадьбах. Но самое странное, на столах были всевозможные коньяки, вина и водка. Тамада, точно так, как на свадьбе, всем разливал спиртное.
Поев немного, сидящие пропустили по рюмке за упокой души умершего, второй – за то, чтобы горе родных не обновилось новым горем. Тамада и в третий раз наполнил рюмки и предоставил слово Хамиду, как человеку, сидящему близко от него. 
Выпитое, как всегда, оказало на Хамида свое коварное действие: от пропущенных рюмок он уже не помнил, где сидит и с кем сидит и произнёс:
– Пусть в этом доме всегда будет баракат и такое застолье!

***
Хамид в детстве владел лакским языком. С возрастом, без непосредственного общения на этом языке, он стал забывать его.
Однажды он поехал в гости к своему старому кунаку-лакцу и решил заговорить с ним на его родном лакском языке. Но, сколько бы Хамид ни старался вспомнить знакомые вроде бы с детства слова, ничего не получилось. Пришлось перейти на русский язык и общаться с кунаком на межнациональном языке. А рядом на чистом лакском языке лепетал годовалый сын  кунака. Хамид улыбнулся:
– Смотри-ка, какой маленький, а владеет лакским языком…

***
В доме Хамида росла китайская роза. Как-то раз к нему зашёл сосед и удивился пышности и размерам этого удивительного растения:
– Хамид, это китайская роза, да?
– Нет, это не китайская роза, а даргинская.
– Как это «не китайская роза»? – не понял сосед.
– Очень просто. Не китайцы за ней ухаживают, а я! Видишь, какая она высокая, прямо, как я.

***
Низенький, но плотный Хидир ударил на годекане Арсланбека за нанесенную ему обиду. От удара Арсланбек отлетел на порядочное расстояние. Хамид, удивленный увиденным, просвистел:
– Хидир, если Арсланбек отлетел на такое расстояние от твоего кулачка, куда бы, интересно, он полетел, если бы своим кулачищем его ударил я?

***
Хамид забыл, что у бывшей одноклассницы Хажи умер муж. Встретившись с ней невзначай, он решил проявить к ней особую вежливость: расспросил о житье-бытье, о детях, о работе. Удостоверившись, что у Хажи все в порядке, Хамид от нечего сказать, осведомился:
– Что-то давно я твоего мужа не вижу. Где он теперь работает?
– В райском саду, – улыбнулась Хажи, вспомнив, как Хамид приходил на соболезнование мужа.
Хамид не понял ответа Хажи и тоже улыбнулся:
– В такую жару?

***
Однажды Хамид пошёл к главе администрации с просьбой помочь построить теплицу. Хочу, мол, чтобы родной совхоз богател. А богатым совхоз будет, если выращивать в теплице овощи и фрукты и продавать их зимой в 10 раз дороже, чем летом.
Глава администрации внимательно выслушал его и пообещал помочь. Окрыленный его словами, Хамид тут же рассказал своим близким, как скоро осуществятся его мечты, как в ближайшие дни получит целый мешок денег на строительство теплицы.
Вскоре вместо приёма Хамид получил официальное письмо, в котором в очень вежливой форме руководитель всего района объяснял, что никак не может выделить средства на строительство теплицы, так как в бюджете района таковых денежных средств нет.
Хамид долго думал над письмом, а потом и сам написал неофициальное письмо: «Уважаемый Магомед Магомедович, большое вам спасибо за ваш тактичный ответ. Я бесконечно благодарен вам за столь вежливый отказ».

***
 У Хамида рождались только мальчики. Ходил он теперь с гордо поднятой головой. На работе не задерживался. Реже стал ходить и на годекан. Когда друзья упрекали его, что Хамид позабыл их, он отшучивался:
– У меня появились новые друзья – пять богатырей. Один краше другого. Надо их кормить…
Однако в последнее время, особенно после смерти матери, ему очень захотелось, чтобы родилась девочка: «Назову её именем матери, буду лелеять её, как цветок», – размечтался Хамид.
Но Хамис, узнав о его мечтах, упрямо заявила:
– Никаких девочек! Как можно заводить ещё одного ребёнка, когда мы не в силах вырастить и тех, кто уже родился на свет?
Когда жена со схватками всё же легла в роддом, Хамид вертелся под окнами поликлиники, надеясь, что родится девочка. Вдруг он услышал голос врача с третьего этажа:
– Хамид!  Поздравляю!
– Спасибо! Скажите, пожалуйста, кто у меня родился?
– А кто у тебя дома?
– Одни разбойники.
– У тебя, наверное, большой опыт растить разбойников! Вырасти ещё одного!
– Хорошо! Только знайте, моя жена будет приходить к вам до тех пор, пока не родится девочка!

***
Когда у Хамида нежданно-негаданно родилась дочь, соседи удивились:
– Хамид, у вас такие разные дети: мальчики рождались белыми-белыми, как парное молоко, а девочка   смугла, как ржаной хлеб.
– Знаете ли, дорогие  соседи, – улыбнулся Хамид. – мальчики у нас рождались светлым солнечным днём, а девочка родилась тёмной ночью, когда и лунного света не было.

***
Хамид спешил на работу. А его безработный сосед Хидир усмехнулся:
– О Хамид, у тебя такой деловой вид. Посмотришь на тебя, подумаешь, что ты – такой важный чиновник. А всего лишь торговец...
– О дорогой мой сосед, не каждому дано увидеть за внешним обликом внутреннюю суть.

***
Хамид был в отпуске. От нечего делать он каждый день устраивал праздники или повторные именины. Каждый раз после таких «именин» Хамис не высыпалась. А утром вставала с трудом. После третьего за месяц «юбилея» мужа,  Хамис еле-еле встала под звон будильника. Посмотрев на часы, хозяйка дома обомлела: на них было половина восьмого. Она, не помня себя, заторопилась на работу.
Горянка быстро умылась, торопясь, расчесалась, как угорелая, оделась.  Взяв сумку с тумбочки и прихватив с собой пакет с мусором, чтобы выбросить его по дороге в урну, она выскочила на улицу. Однако, торопясь, она прошла мимо урна и направилась в  канцелярию.
Хамид, заметив через окно оплошность жены, удивлённо крикнул ей вслед:
– Хамис! Ты куда?
– Как это «куда»? На работу.
– С пакетом мусора?
– Эх, Хамид, Хамид, разве мусор находится в пакете? Мусор ведь у меня в голове, что не даю поручений тебе, хотя бы тогда, когда тороплюсь на работу…

***
– Что-то часто стали болеть горожанки, – сочувственно промолвил Халик, вернувшись из больницы, где лежала его родственница, белолицая  пышнотелая Пари. – Вроде бы тяжестей, как наши сельские женщины, они не поднимают; спозаранок, как они, не встают; отдыхать у них, не то что горянок, есть время и возможность. Да и врачи рядом. С чего они так часто болеют, не понимаю…
– Потому и болеют, – ответил на это Хамид, – что горожанки тяжестей не поднимают, спят, сколько вздумается, едят, сколько заблагорассудится. По любому поводу бегают к врачам. Вот и зарабатывают себе и давление, и всякого рода недостаточности. Не к врачам им надо ходить, а в горы – на сенокос, на жатву или хотя бы ходить на огород и заниматься с утра до  вечера физическим трудом.

***
Будучи в городе Хамис долго и зачарованно смотрела на фонтан:
– О Аллах, столько воды здесь зря льётся. А к моему дому и капля воды сама не притечёт. За ней надо ходить за тридевять земель. Иначе все   саженцы на полях высохнут от засухи. О Аллах, не мог бы Ты эту бесполезно текущую воду направить в наши края, оживить мои саженцы?
– Что ты, Хамис, так усердно молишься? Аллах нашего языка не понимает. Надо молиться на арабском языке, – улыбнулся Хамид.

***
Хамид, спеша в город, вышел на улицу. Вдруг он вернулся с полпути.
– Ты чего возвращаешься с дороги? – удивилась Хамис. – Передумал что ли?
– Нет. Просто папку забыл дома. Сейчас поеду.
– Не забудь только в зеркало посмотреть.
– Да побрился я сегодня. Ты же сама видела.
– Я не об этом. Не забудь в зеркало посмотреть.
– Я же не собираюсь перед девицами красоваться. Зачем мне зеркало? – Хамид решил перед женой показать себя скромным человеком.
– Посмотри в зеркало, чтобы тебе в пути повезло. Есть такое народное поверье…

***
Хамид зашел проведать престарелого соседа. Старик пожаловался Хамиду:
– Я так долго живу на свете. Ходить уже не могу. Видеть не вижу. Слышать не слышу. Не понимаю, почему Аллах никак не заберет меня. На что мне такая жизнь?
– Не переживайте, дядя Сурхай, я позвоню Аллаху и спрошу у него об этом.

***
– Милый, скоро Курбан-байрам. Надо подумать о жертвоприношении, – Хамис с мольбой взглянула на мужа.
– Хорошо, что скоро не Хамид-байрам, а Курбан-байрам. О своем празднике пусть побеспокоится твой сосед Курбан.
– Типун тебе на язык! Как можно так говорить!
– Я шучу.
– Тьфу, чтобы не сглазить! Уже много лет Аллах бережёт нашу скотину. Надо бы бычка прирезать, чтобы и впредь не случилось беды.
– Бычка, Хамис, мы собирались продавать, а не резать. И притом, пока он был теленком, мы не давали Аллаху такого обещания.
   
***
Хамид, наконец-то, купил машину. Не в силах сдержать своей радости, он мчался на новой машине «змейкой», проезжая между столбами, что были установлены по обочине дороги.
К столбам, что были ближе к мосту, были прикреплены железные тросы. Хамид по инерции наехал на них. Перепуганная его безрассудной ездой, Хамис, что сидела рядом, прикрикнула на него:
– Ты что делаешь? Смотри вперед! Жить, что ли тебе надоело?!
– А что ты, Хамис, переживаешь? Страховая компания тебе за жизнь мою заплатит.

***
По соседству с Хамидом жили престарелые супруги. Как-то раз друг Хамида и его дальний родственник Камил, живший в Сургуте, в телефонном разговоре  спросил о стариках:
– Как там наши аксакалы? Дядя Рашид, видимо, здоров, как бык. А его больная жена, наверное, всё хворает?
– Да нет. Здоровый, как бык, дядя Рашид велел всем долго жить. А его жена, бедняжка, всё ещё жива…

***
Хамид, Хасан и Халик вышли на маёвку. Они разложили принесённые с собой блюда и уселись кушать. Стеснительный Хасан взялся за рыбу, совестливый Халик – за консервы, а Хамид сразу набросился на шашлык.
Хасан, который ковырялся в косточках рыбы, обратил внимание на то, что шашлык заканчивается,  и  стал похваливать рыбу:
– Ой, какая вкусная рыба. Не рыба, а объедение… 
– Что ты говоришь? – вмешался в разговор Халик, – консервы намного лучше. Не консервы, а просто лакомство. Вы только попробуйте, что это за прелесть…
А Хамид, уплетая шашлык за обе щёки, усмехнулся:
– А шашлык, я думаю, всё же лучше.

***
Где бы Хамис ни была, она заводила речь о Хамиде и всё нахваливала его. Как-то раз Хава, которая успела семь раз выйти замуж и семь раз развестись, разозлилась на Хамис:
– Да что ты затараторила: «Хамид то сказал…», «Хамид это сказал…» Был бы хоть нормальный муж у тебя, можно было хвалить его. А он же у тебя болтун  и бездельник.
– Ну и что! А у тебя и такого нет!

***
Хамид решил подарить жене комплект золотых украшений, поэтому экономил даже на подарках для детей. Его бумажник, хоть и с трудом, но стал полнеть.
Когда накопилась порядочная сумма, он положил бумажник в карман куртки и пошёл в магазин за покупкой. Дорога в ювелирный магазин проходила через мост, построенный над горной рекой. Хамид любил отдыхать на нём и смотреть на реку и тогда, когда вода в ней бывала прозрачной, и тогда, когда она после ливней бывала мутной.
Горец и на этот раз решил не изменять своей привычке. Стоя на мосту, он задумался: «Стоит ли покупать украшения жене, когда дома не остаётся ни одной сотни?»
Сомнительные доводы, перечёркивающие друг друга, терзали его:  «Мелочи, что я оставил в вазе, хватит ненадолго. Новую зарплату обещают не скоро. А что, если вдруг возникнет необходимость в деньгах? В долг брать – некрасиво. А брать больше неоткуда. Что же делать? Эх, была, ни была, вот так в сомнениях я всю жизнь прожил, так и не подарив ей ничего существенного. А она, бедная моя женушка, заслужила, чтобы ей преподнесли дорогой подарок. Всё! Решено! Я покупаю ей самые красивые ювелирные изделия!»
Хамид решил вытащить пачку сигарет и закурить. И вдруг что-то плюхнулось в воду. Задумавшись, Хамид и не обратил на это внимание.
Была поздняя осень. Небо заволакивало тучами. Дуновение ветра подсказывало, что скоро опять польет дождь. Хамид, будто его подгонял ветер, побежал в магазин. Долго он выбирал украшения. И, наконец, решился купить платиновый комплект с бриллиантовыми камушками: «Золото – это мёртвый капитал. Хочешь – можно носить на теле. Хочешь – можно продать в любое время. Хочешь – можно оставить потомкам, как наследство. Правда, дороговат этот комплект. Что же делать? Раз покупаешь товар, нужно брать его только хорошего качества».
Сделав окончательный выбор, Хамид полез за деньгами в карман. А там лежала только пачка сигарет. Бумажника ни в одном кармане не было.
«Куда же делся мой бумажник?  Я же прекрасно помню, что брал его с собой. По дороге, как это бывает в городе, никто не мог его вытащить. Ни в какой другой магазин я не заходил. Куда же делся проклятый бумажник?»
Покупатели и продавцы магазина удивлённо наблюдали, как Хамид лихорадочно выворачивал карманы. Вдруг он резко остановился, как вкопанный: «Когда я стоял на мосту, из моего кармана что-то упало в реку. Это мог быть только мой бумажник…»
Хамид стремительно вернулся к мосту и посмотрел вниз. Река под мостом была мутной. Волны, одна стремительнее другой, с грохотом спешили вниз, в долину.
Хамид постоял на мосту, вздохнул тяжело и громовым голосом прокричал на всю окрестность:
– О Аллах, говорят, без Твоего веления с живого существа не падает ни один волос. Почему же у грешных подлецов не забрал бумажники, а забрал у меня, у покорного твоего раба?
Ответа не последовало. Поток равнодушно катал свои мутные волны. Хамид вновь посмотрел на рокочущий поток и тихо прошептал:
– О Аллах, Ты ведь – Всесильный, Хамис всегда отказывала себе и впервые в жизни согласилась принять дорогой подарок. Наказывая меня, не карай мою безгрешную жену! Пожалей её, и верни мои деньги. Ладно?

***
У Хамида в последние годы прибавилось много крупного рогатого скота. Хамис жаловалась, что ей все труднее и труднее справляться с таким большим поголовьем, что нужно бы продать лишних коров и бычков. Но Хамид только радовался приплоду и подшучивал над женой:
– Ну, что ты переживаешь: ведь у тебя есть я, готовый во всем тебе помочь. Ты только объясни, в чем тебе помочь, я всё сделаю.
– Ну, хорошо, мой родной. Для начала отнеси, пожалуйста, это ведро молока в подсобку и перелей в большую кастрюлю. А потом поможешь пропустить молоко через сепаратор.
Было вечернее время. На годекане было пусто, так как электричество было отключено. Поэтому Хамид, не выдав своего нежелания возиться с молоком, послушно отнес ведро свежего молока в подсобную комнату. Здесь, на полках, стояло множество посуды. Хамид впотьмах подошел к ряду больших кастрюль. Подняв крышку одной из них, влил молоко и поспешно вернулся к жене, доящей коров:
– Мне даже приятно заботиться о тебе. Всегда буду рад помочь, в чем тебе нужно. Так что, пока я добрый, можешь давать любые поручения.
– Не узнаю я тебя, мой родной. Что-то ты слишком добр сегодня, не натворил бы ненароком что-нибудь нелепое. Чует мое сердце, что случится что-то неладное. Только я не знаю, что именно.
– Ты что? Я же – взрослый человек, знаю, что к чему.
– Дай Аллах, чтобы ты ничего не перепутал. Бывало, когда ты брался помогать, обязательно делал что-то наоборот. Или же работу, которую ты делал, мне приходилось трижды переделывать.
– На этот раз тебе не в чем будет меня упрекнуть.
– Хорошо, дорогой, я очень благодарна тебе за помощь. Отнеси, пожалуйста, и это ведро в подсобку.
– Давно бы так, – улыбнулся Хамид, принимая из рук жены новое ведро.
«Хоть бы кто-нибудь позвал бы меня в гости. А то на самом деле и молоко придется пропустить через сепаратор», – Хамид вылил ведро с молоком в ту же кастрюлю.
Подоив последнюю корову, Хамис зашла в подсобку.
– Хамид, почему новая кастрюля пуста? Куда ты дел молоко?
– Как ты велела, калил в большую кастрюлю.
– В какую?
– Вот, в эту белую, – Хамид приподнял крышку белой эмалированной кастрюли.
– Там же у меня лежала мука…
– Не может быть! Там же вроде бы было пусто…
– Оттого что электричества не было, ты не заметил там муки.
Хамид осветил фонариком белую кастрюлю. Увидев мучную жижу, он выпучил глаза:
–  Что же мы с ней будем делать?
– Наделал кашу, наваривай её сам, мой дорогой, – улыбнулась Хамис.

***
Однажды Хамид на коне возвращался домой. Ему показалось, что он на базаре потратил много денег. Он вытащил из нагрудного кармана пачку денег и стал пересчитывать.
Конь вёз Хамида спокойно, будто понимал настроение своего хозяина. Вдруг он на льду поскользнулся и закачался, что всадник, увлечённый пересчётом денег, чуть не вылетел из седла.
«Ах, чёртов лед, как же он не растаял и продержался здесь столько времени? Вроде бы давно снега не было», – подумал Хамид. Вдруг конь опять споткнулся. Всадник еле удержался в седле, но деньги, которые он держал, выпали из рук. Ветер подхватил их, и они, словно воробьи, разлетелись в разные стороны.
Пустив коня восвояси, Хамид помчался за своими деньгами. Чем быстрее он бегал за своими купюрами, тем быстрее ветер уносил их по обрывистому склону. Гоняясь за ними, Хамид вспотел, запыхался, но догнать смог только несколько купюр. А остальные деньги, подхлёстываемые ветром, улетели с обрыва в ущелье.
Вечерело. Погода портилась. Вокруг становилось темно. У Хамида с собой даже карманной лампочки не было. А в ущелье было уже совсем темно. Хамид разочарованно махнул рукой:
– Ладно. Ищи в ущелье деньги или не ищи, сегодня их мне всё равно не найти. Завтра, с утра пораньше, приду сюда искать остальные деньги. А сейчас придётся вернуться домой.
Дома, спешившись, он отдал жене хурджины с покупками, а сам, сославшись на усталость и отсутствие аппетита, лёг спать.
За всю ночь ни на минуту он не смог забыться: перед глазами стояли подгоняемые ветром деньги. Сколько бы Хамис не выпытывала, о чём он переживает, горец не признавался:
– Ни о чём я не переживаю. Всё в порядке. Спи и не обращай внимания на меня.
Встав на рассвете и выглянув в окно, он горько вздохнул:
– О Аллах, за что ты наказываешь меня? Как мне найти теперь с трудом заработанные деньги под толстым слоем снега?

***
У Хамида часто бывали гости. Однажды он был болен, и не хотел, чтобы его, кто бы он ни был, беспокоил. Но в горских селах при недомогании ни от кого не скроешься: родственники, друзья и просто сельчане обязательно зайдут и проведать, и сочувствие выразить, и просто так, чтобы не дать скучать.
Хамид через окно заметил приближающихся друзей. Больной поспешно отправил сына им навстречу и наказал передать, что его нет, уехал, мол, в город, и до вечера не вернется.
Друзья почему-то не поверили пареньку.
– Ах, вот как! Ну и что, что отца дома нет, а дом-то на месте. Так что,  Ибрашка, к его приезду мы приготовим еду, и будем его ждать, – гости зашли в курятник и решили прирезать петуха. В курятнике поднялся невообразимый шум и гам. Нервы у хозяина не выдержали, и он спустился в сарай.
– Ах, бессовестные! Как вам не стыдно, поднимать такой шум под окнами больного человека?
– Хамид, так ты уже дома? Нам сказали, что ты в городе.
– Как можно по городу прогуливаться, когда средь бела дня из твоего курятника петухов воруют?

***
Хамида в селе знали, как потомственного целителя. Каждый, к кому опаздывала «Скорая помощь», обращался к Хамиду за помощью. Однажды к нему прибежал известный даже за пределами села алкоголик с окровавленным пальцем.
– Хамид, помоги! Я умираю!
Горец в это время накладывал шины на место перелома ноги своего друга:
– Что у тебя там случилось?
– Помоги, ради Аллаха! Ой, мой палец! Ой, мой палец!
– Потерпи немного. Я скоро закончу.
– Хамид, пошли этого мордобоя к черту! Помоги мне! Ой, мой палец! 
Хамида вывели из себя слёзы взрослого мужчины, его нытьё. Он отвернулся от него и продолжил обматывать бинты вокруг перелома:
– Тарлан, потерпи, пожалуйста. Как только закончу накладывать шины, я посмотрю, что там у тебя творится.
– Я тут умираю от боли и от потери крови, а ему хоть бы что…
– Ты вправду умираешь?
– Да! Умираю!
– Умирай, дружочек, умирай: мёртвые никакой боли не чувствуют.

***
Хамид с детства красиво пел, и в молодости многие восхищались его пением. А в пожилом возрасте он перестал петь, считая, что «распевать песни» – в его годы уже не солидно.
Когда в селение с гастролями приехали молодые певцы и певицы, он не удержался и пошел слушать их концерт.
Молодые пели задушевно, красиво. После профессионального исполнения каждой песни зрители подбегали к ним и одаривали их цветами. Кто-то вручал им деньги, кто-то коробки конфет, а кто-то даже бутылки коньяка. Хамид грустно посмотрел на это невидаль и вздохнул:
– Почему же в мои годы не было обычая, забрасывать певца подарками? Может быть, я тоже пел бы до сих пор…

***
Хамид отчего-то к старости лет пристрастился к спиртному. Аксакалы всякий раз стыдили его, упрекали его возрастом, престижем. Но ничего не помогало: по любому поводу он ухитрялся угостить друзей и выпить сам. Пьянел он быстро. Весь краснел, заводил длинные речи и надоедал всем со своими малозначащими воспоминаниями.
Как-то раз родственники вынудили его произнести клятву, что больше никогда в жизни не возьмет рюмку в руки. Хамид долгое время мужественно сдерживал данную им клятву, не пил даже на свадьбах.
Вскоре у Хамида вернулся сын с армии. Радости отца не было предела: сын в армии подрос, возмужал, выглядел настоящим красавцем. Гости поздравляли его, ели и пили. А Хамид, помня клятву, даже здесь, на торжестве по приезду его собственного сына, отказывал себе в спиртном.
А когда сын стал вместо него благодарить гостей и родственников, собравшихся у них дома, Хамид не сдержался. Притащил откуда-то кружку и подошел к тамаде:
– Налей-ка, дружок, и мне…
– Ты же дал слово больше никогда не пить…
– Точнее, я дал слово, что больше никогда в жизни не возьму рюмку в руки. Я её и не беру…

***
Став заготовителем, Хамид решил не отставать от хакимов: купил себе галстук и дорогой костюм, какой не осмеливался покупать раньше.
Целый рабочий день Хамид то освобождал шею от непривычного галстука, то вновь затягивал его «злополучным ошейником». После работы горец решил пойти на годекан. Сняв галстук, мешавший ему свободно себя чувствовать, бросил на спинку стула.
Хадижа, его любимая дочка, решила научиться завязывать галстук. Она долго возилась с ним, но завязать красивый узел, ей так и не удалось. Когда отец  вернулся с годекана, девчушка уговорила его сесть на стул, набраться терпения, пока она правильно завяжет галстук.
Не желая обидеть дочь, он сел на стул и стал терпеливо ждать, когда же она его отпустить. Но дочь и не собиралась его так быстро отпускать: она, то неумело завязывала галстук узлом, то распускала его.
– О-о-о! Наконец-то, получилось, – обрадовалась Хадижа. Теперь и замуж можно выходить, да, папа?
– Может быть, ты галстук и научилась завязывать. Но до замужества тебе далеко.
– Почему?
– Ты вкусный хинкал не умеешь готовить. Такую жену муж не потерпит, – отозвался отец.
– Папь, с чего ты решил, что я «вкусный хинкал не умею готовить»?
– Так его же нет на столе, – усмехнулся Хамид, недовольный тем, что дочка сразу не поставила ужин на стол.
– Ничего, папа, «вкусный хинкал» я в ресторане буду заказывать, – улыбнулась Хадижа и стала накрывать на стол.

***
После скандала на работе Хамид мрачно сидел на годекане. К тому же у него сильно разболелась голова. Завсегдатаи годекана осуждали своего соседа и качали головами.
– Вот удивительный человек, наш сосед Сиражутдин: он подал заявление для регистрации кандидатом в депутаты Народного собрания РД. Дворец он построил, всем детям дипломы об окончании вузов купил, всех детей поженил, золотом их осыпал. Что ему не хватает?
– Головной боли, – усмехнулся Хамид, массируя свои виски и стараясь унять боли в своей голове.

***
Однажды в самолёте Хамид решил познакомиться с миловидной девушкой. Он посмотрел на неё отечески заботливым взглядом и спросил:
– Милая девушка, сколько вам лет?
– Семнадцать, – ответила она.
– Мне тоже семнадцать, – улыбнулся Хамид.
Девушка заморгала глазами: «Шутит этот старик или же с психикой у него что-то не в порядке?»
Хамид, поняв ошарашенность девушки, улыбнулся вновь:
– Да, и мне семнадцать лет. Только в душе…

***
У Хамида рождались внучки. Когда родился внук, он не мог нарадоваться его появлению. Пользуясь представившейся возможностью,  невестка, оставив ребёнка на дедушку и бабушку, решила выйти на работу.
Но долго возиться с младенцами, Хамид не любил. Однажды он, сославшись на неотложные дела, и вовсе отказался нянчить внука. Хамис, собираясь на «большой базар» взяла с собой коляску с внуком: «Как хорошо, что ты, сельский балагур, не хочешь нянчить моего внука. А мне только этого и нужно: есть с кем пойти за покупками. Давно я не выходила из дома. Не все меня поздравили с рождением внука. А теперь смогу приятное с полезным сочетать. Смогу свои покупки поставить в корзины коляски и за одно и внука понянчить», – обрадовалась Хамис своим мыслям.
Встречные то и дело расспрашивали её о семье, о внуке, лежащем в коляске. Некоторые даже пытались заговорить с ним. А внук своим лепетом вызывал у всех восторг.
Пока Хамис ходила по базару, ребёнок уснул. Она поставила коляску с ребёнком под тень дерева, стала ждать транспорт. Встретив своих давних подруг, она разговорилась, и вместе с ними села на автобус, направляющийся  домой. Проехав полдороги, Хамис вдруг стала кричать:
– Молодой человек, останови автобус! Останови автобус! Я же тебе говорю! Останови!
– Что случилось? – спокойно отозвался водитель.
– Я забыла на автостанции коляску с ребёнком!

***
Хамид поехал в город, проведать семью сына. К его приезду сына дома не оказалось: он был в командировке. А невестка была совсем расстроена: внука Руслана вернули с садика, ребенок отчего-то отравился.
Невестка очень обрадовалась приезду свекра:
– Ой, папочка, хорошо, что ты приехал! Я тут измучилась с нашим Русиком, он вырывает во всё. Выручи, пожалуйста, пойди в аптеку, купи витамины и грушу.
Горец очень удивился просьбе невестки: «Груши продаются на базарах. С чего это моя невестка посылает меня в аптеку? Может быть, это лекарственные груши? В городах, наверное, теперь и такие груши продаются. Только я, живя в селе, об этом не знаю. Посмотрю, какие груши продаются в аптеке…
Может быть, партию таких груш и в селение можно будет отвезти…»
Хамид, подгоняемый вежливой просьбой невестки, направился за покупками. В аптеке, за стеклянными стеллажами, не то чтобы не было видно, даже не пахло фруктами, а стояла, как показалось горцу, невыносимая вонь лекарств. «Видимо, груши подпортились, поэтому работникам аптеки стыдно выставлять их напоказ, – подумал про себя Хамид. – Возьму мало. Попробую сначала сам. Если понравятся, возьму больше».
Старик вытащил деньги и попросил груши. Аптекарша протянула ему резиновые шарики с остриями и витамины. Старик изумленно посмотрел на аптекаршу, а та – на старика:
– Всё правильно, дедушка, я вас не обсчитала.
В это время аптекаршу вызвали к телефону. Старик повертел в руках шарики и, не зная, что с ними делать, стал нервно сжимать и разжимать их.
Стоящие рядом медсестры, глядя на него, поперхнулись в кулак. Хамиду стало не по себе. Спросить у ухмыляющихся медсестер, зачем ему дали эти «чертовы шарики», он не смог: «Пойду-ка я на хорошо знакомый мне базар, выберу там самые хорошие груши».
Хамид набрал целую сумку разных сортов груш и вернулся к внуку и невестке:
– Вот! Накупил я груш, хватит на целую неделю. Есть, какие хочешь сорта, выбери целебнее и вылечи моего любимого внука.
Увидев тяжёлую сумку с фруктами, невестка развела руками:
– Я же просила клизменные груши…
– Вот такие что ли? – Хамид вытащил покупки, сделанные в аптеке.
– Ну, конечно! Это и есть медицинские груши! – обрадовалась невестка.
– «Какой я умный, что сохранил их на всякий случай», – подумал про себя Хамид и улыбнулся:
– Я бы предпочел лечение сочными фруктами.

***
Однажды ветер сорвал с головы Хамида шапку. Хамид старчески неуклюже и долго гнался за своим головным убором, но не смог его поймать. А потом махнул рукой. Камиль, наблюдавший за ним, улыбнулся:
– Бедный Хамид, ветер всё-таки унёс твою шапку.
– Да, унёс. Видимо, ветру она была нужнее.
– Удивительное дело: даже ветер и тот умудряется грабить.
– Да, Камиль, ветер, наверное, у тебя научился, цепляться за понравившуюся вещь мёртвой хваткой.

***
Как-то раз Хамид поехал в Дербент, на базар: нужно было продать топленое масло, сушеное мясо и сыр.
День выдался морозный. Стоял гололёд. Хамид надел косматую папаху, горскую овчинку, ватные брюки и кирзовые сапоги. Прохожие и покупатели удивлялись горцу, выделявшемуся среди горожан, одетых по-европейски, своим старинным нарядом. А молодые ребята, стоящие поодаль, указывая на него пальцами, хохотали до упада. Горец не обращал на них никакого внимания и бойко торговал. Выручку от продажи он просовывал в суженные и зашитые на концах рукава овчинки. Деньги крупнее он ставил в правый рукав, а мелочь – левый.
Реализовав весь товар, Хамид решил просунуть последние деньги в рукав и – обомлел: ни кончика рукава, ни денег не было. В отчаянии он проверил и левый рукав. Он тоже, как и правый рукав, был срезан на конце. Длинные рукава овчинки были укорочены на столько, что можно было продевать их, как обычные рукава.
– Ой, мои рукава, – глухо простонал старик, догадываясь, чьих рук это дело.
Поручив свою опустевшую посуду соседу по торговле, высокорослый горец помчался в ближайшее кафе. Там, за столом яств, он застал тех молодых ребят, от души хохотавших над ним. Хамид, как коршун, налетел на них, схватив обоих за шкирки, стал бить их друг о друга.
Выпучив голубые глаза, ребята изо всех сил пытались вырваться из мускулистых рук разъяренного горца. Но Хамид, обезумевший от злости, и не думал отпускать их.
– Дедушка, простите, пожалуйста, мы вернем вам деньги! Ну, пожалуйста, дедушка, отпустите нас на землю.
Хамид, немного поостыв, отпустил ребят на пол:
– Деньги мои на стол! Да быстрее!
Ребята выложили из своих карманов все, что не успели потратить.
Хамид пересчитал деньги и поморщился:
– Рукава на стол! – прокричал он на всё кафе.
Ребята вытащили из урны концы рукавов овчинки и поставили перед Хамидом.
– Да не эти рукава! – вновь прокричал горец, – а рукава ваших курток.
 Воры недоуменно переглянулись между собой.
– Снимите куртки!
Ребята послушно сняли свои куртки и положили на стулья.
Хамид вытащил перочинный нож, срезал по одному рукаву с каждой куртки. 
– А это, чтобы ваши родители знали, на что вы способны, – миролюбиво, уже с улыбкой взглянул Хамид на перепуганных ребят. 

***
Хамид очень полюбил читать Коран. На старости лет от частого чтения у него глаза стали краснеть и слезиться. Жена решила избавить его глаза от утомления: спрятала Коран в чулан.
Хамид, ничего не заподозрив, долго искал священную книгу, но так её и не нашёл. Хоть и неудобно было заподозрить в пропаже Корана жену, он всё же решился спросить её об этом.
– Да, я видела твою книгу, – ответила Хамис, – но не скажу, где лежит. Подлечи сначала глаза, а потом верну твой Коран.
Сколько бы Хамид ни уговаривал жену вернуть священную книгу, Хамис стояла на своём:
– Нет, Коран я не верну, пока твои глаза не станут такими, какими они были в молодости.
В конце концов, Хамид разозлился, и решил наказать жену. Когда она спала, Хамид спрятал её очки. Хамис сразу поняла, что пропажа очков – это дело рук Хамида. А ходить без очков, тем более работать, Хамис совсем не могла:
– Ради Аллаха, Хамид, верни мне очки.
– Я же обхожусь без Корана, и ты обходись без очков.
– Я же не хочу, чтобы ты потерял зрение, как я.
– Большое дело, что ли зрение. Потеряю его, буду, как и ты, носить очки.
– А пока… ради Аллаха, верни мне мои очки.
– Ты сначала верни мой Коран.
Хамис вытащила из чулана священную книгу:
– Ладно. Раз тебе так хочется ослепнуть, на, читай свой Коран.
   
***
Хамис нужно было получить загранпаспорт. Ей предложили сфотографироваться у молодого фотографа, «мошенника», как его называли в народе.
Когда фотокарточки были готовы, Хамис посмотрела на них и сморщилась:
– Разве я такая некрасивая?
– Какая вы в жизни, такая и на снимке, – спокойно ответил приезжий фотограф.
– Не нужны мне такие фотографии.
– Но вам же срочно надо загранпаспорт получать. А без них как же поедете в туристическую поездку?
– Ладно. Я заберу четыре фотокарточки, вот за них и деньги.
– Почему же только четыре? Эти четыре тоже ваши фотокарточки. Заберите и их. 
– Не заберу.
– Почему?
– Потому что, дорогой фотограф, это ужасные фотографии.
– Нормальные фотоснимки.
– Они вам нравятся?
– Я делаю свою работу безупречно.
– Но я их всё равно не заберу. 
– А что же вы предлагаете делать мне с остальными фотографиями?
– Сохраните их себе на память, раз они вам так нравятся.
 
***
Хамид, выписавшийся недавно из больницы, ехал на автобусе  домой. Его соседка по сиденью вдруг заговорила во весь голос.
Аульский балагур, отвыкший в больнице от шума, сначала терпеливо слушал её и надеялся, что она выговорится и замолчит. Но старушка не умолкала.
Хамид то старался не обращать на неё внимания, пытался даже понять, о чём она так бойко рассказывает. Но не смог ни слов её разобрать, ни смысла её сплетен понять.
Вдруг он не выдержал и протянул ей 50 рублей:
– Пожалуйста, ради Аллаха, возьмите эти деньги и замолчите на полчаса, пока доеду до дома.
Старушка улыбнулась, спрятала деньги в карман и ещё громче затараторила.
– Соседушка, я же вас попросил замолчать, – взмолился Хамид.
Старушка вдруг расхохоталась:
– Если так легко можно зарабатывать деньги, как можно молчать?

***
У Хамида обнаружили пиелонефрит правой почки. Врачи долго совещались, не решаясь оперировать пациента. В конце концов, они поставили Хамида об этом в известность. Горец, измученный долгими обследованиями, вдруг оживился:
– Давайте быстрее удалите эту проклятую почку. Надоело уже ходить из кабинета в кабинет. 
Удивленный врач внимательно заглянул в глаза пациента, чтобы определить, шутит он или нет. Видя, что Хамид и не думает шутить, врач проговорил:
– Отец, может быть, Вас отправить домой?
– Это почему же?
– Чтобы не ходили из кабинета в кабинет.

***
Хамис приготовила на ужин манную кашу и пригласила Хамида сесть за стол.
– Что это такое? – возмутился Хамид, глядя на еду.
– Манная каша, – невозмутимо ответила Хамис.
– Я же – не ребёнок, чтобы есть манную кашу, – накричал на неё старик.
– При твоей диете эта самая лёгкая еда на ночь, – спокойно ответила горянка.
– Легче не бывает, – скептически, сквозь зубы, прошипел Хамид.
– И врачи рекомендуют на ночь кушать манную кашу. 
Глава семейства с грустью покачал головой, поняв, что другой горячей еды не будет:
–  Эх ты, манная каша, где же ты была, когда я в детстве мечтал о тебе?

***
Соседские гуси зашли во двор Хамида и поели все абрикосы, разложенные на подносах для сушки. Вдобавок, они испачкали весь двор.
Первым делом Хамид хотел наброситься на них, выгнать их палкой. Но потом подумал: «Этим домашним птицам, разучившимся летать, всё равно не объяснить, что нельзя есть чужие запасы. Они привыкли пожирать любой доставшийся им корм. Не дай Аллах, если вдруг из-за моих действий какой-нибудь гусь получит травму: мне же придется краснеть перед соседом. Отведу я их лучше к своим хозяевам».
Хозяин гусей радушно встретил Хамида, выслушав его, покачал головой:
– Ай, гуси мои, гуси, как вам не стыдно? Разве можно делать гадости соседям?
Гуси вдруг хором заголосили:
– Га-га-га!
– Слышишь? Вот это да! Гуси – очень умные птицы. Мне даже кажется, что они понимают человеческий язык.
– Слышу, – усмехнулся Хамид, – видимо, по твоей милости они зашли в мой двор.

***
Хамид на попутном транспорте добирался домой. Доехав до перекрестка, ему пришлось сойти с рейсового автобуса, проезжающего в соседнее село. Из-за того, что не было других машин, направляющихся в родное село, горцу пришлось пешком преодолевать крутой подъём. Устав от нелегкой ходьбы, он решил присесть на кочку с прошлогодней травой и передохнуть. Вдруг под ним что-то зашевелилось.
– Что это такое? Кочка ожила что ли? – удивился Хамид. Ничего худого не подозревая, он решил сесть удобнее.
Однако под ним опять что-то задвигалось, закачалось. Удивленный  тем, что происходило под ним, Хамид покачнулся взад-вперед, уселся на кочке, как на троне. Вдруг внизу так зашипело, что Хамид вскочил, будто его ужалила пчела. Из кочки стала выползать спавшая там гадюка. Она зашипела на горца, что он отбежал от неё на порядочное расстояние:
–  Вот глупое создание, что же ты молчало, кода я садился на кочку?

***
Однажды Хамис накинулась на Хамида:
– Ты что это развалился на кровати, как загорающий на пляже?
–  А что я, по-твоему, должен делать, глядя на ночь?
– Как это «что»? Хотя бы напугать кабанов.
– А с чего я должен пугать их?
– Они же, проклятые, в каждую ночь, под утро, приходят на наш огород и выкапывают картошку.
– Пусть себе выкапывают, зато мы на огороде уставать не будем.

***
Хамис попросила Хамида убрать сено, если вдруг соберется дождь. А сама поехала в райцентр, проведать свою заболевшую закадычную подругу. Вернувшись с райцентра, она заторопилась на сенокос. Увидев мужа, спокойно лежащего под стогом, она поразилась:
– Хамид, ты чего лежишь и не убираешь сено? Не видишь что ли, что дождь собирается?
– Я устал, выбирая колючки из сена, и хочу отдохнуть.
– Кто же отдыхает, когда гроза надвигается?
– Мои ровесники.
– Какие ещё ровесники?
– Те, которые лежат под могильной плитой.

***
Однажды соседский кот повадился в дом Хамиду. Повесит горец мясо сушить, кот до мяса доберётся, порядочный кусок отгрызёт. Поставит Хамис творог под отжим, кот умудряется свалить камень и творога отведать. Выведут хозяйские куры цыплят, кот изловчится утащить и цыплят. А однажды он пробрался даже в погреб. Свалил круглые плиты, лежащие над глиняными горшками, слизал всю сметану.
Хамид и Хамис измучились от проказ соседского кота. Горянка стала проклинать кота, ускользающего от неё в очередной раз. А Хамид улыбнулся:
– Хорошо, что ты, окаянный кот, хоть деньги не тащишь из нашего дома…

***
– Бедный Хамид, твоего бычка волки задрал?
– А почему «бедный»? Я этого бычка, между прочим, растил на всякий случай, точнее, на свои поминки. Раз нет бычка, не будет и поминок. А это значит, что мне ещё не суждено помирать. Поживу на свете, пока вон тот телёнок не превратится в бычка…